На примере аналитически ориентированной групповой психотерапии

Специфические различия между аналитической групповой психотерапией и индивидуальной психотерапией были выявлены уже в работах Фолкеса (Foulkes, 1958), Гротьяна (Grotjahn, 1958), Куби (Kubie, 1958) и Загера (Sager, 1959) и детально разработаны в 1968 Хайгл-Эверс и Хайглом. Существенный признак группы - это множественность, (и здесь используются такие выраже­ния как «быть среди многих», «быть единственным в своем роде членом груп­пы» и далее, «не быть независимым»), а это означает, по мнению X. Арендт (1960), «относительную непредсказуемость последствий собственных дей­ствий», которая связана не с поступком как таковым, а с «тканью отношений», в которой находится каждый человек (ср. Heigl-Evers und Heigl, 1968, с. 22).

Оба автора анализировали то, какие следствия имеет ситуация множествен­ности в группе, проверяли в этом отношении интроспекцию и интеракцию, реальность и регрессию, перенос и защитные механизмы и, наконец, перенос, который терапевт испытывает в группе.

«В той мере, в которой аналитическая индивидуальная терапия из-за своей приватности (как одного из механизмов действия) благоприятствует интро­спекции, она препятствует интеракции как взаимной интерперсональной сти­муляции эмоциональных и поведенческих реакций. И наоборот, для аналити­ческой групповой психотерапии справедливо то, что она, вследствие того, что участники видят и слышат друг друга, стимулирует интеракцию именно в той мере, в какой она может ограничивать интроспекцию» (с. 30).

Присутствие гетерогенных объектов действия благоприятствует разнооб­разным интеракциям, причем группа как целое, как микросообщество включа­ет в себя социальную сторону каждого конкретного человека. Сильные сторо­ны групповой психотерапии заключаются, таким образом, в том, что она способствует актуализации интерактивных способностей и в меньшей степени поддержанию интроспективных возможностей. Что касается показаний, то по мнению Роггеманна (Roggemann, 1978), групповая психотерапия может быть рекомендована именно тем пациентам, интроспективный потенциал которых недостаточен для индивидуальной психотерапии (ср. Rueger, 1981, с. 5).

Группа делает возможной быструю и глубокую регрессию, которая часто воспринимается как менее угрожающая по сравнению с индивидуальной тера­пией так как группа расстается после окончания сеанса и затем встречается только на следующей сессии. Таким образом, смена регрессивных и прогрес­сивных переживаний более очевидна, чем при индивидуальной терапии. Тера-

– 579 –

певт имеет возможность акцентировать в группе различные уровни, на кото­рых он работает: рациональный осознаваемый уровень, уровень переноса, свя­занный с эдиповым комплексом, и преэдипова переноса (Horwitz, 1994). Неко­торые пациенты получают выгоду прежде всего от малой интенсивности пере­носа на рациональном уровне или уровне эдипова комплекса, на которых происходит многосторонний перенос. Другие извлекают выгоду из более глубокой регрессии и более интенсивного переноса в преэдиповом аспекте.

При умеренной регрессии в групповой терапии часто имеет место много­сторонний перенос, при котором группа рассматривается как отображение се­мьи. Конфликты, возникающие на основе эдипова комплекса, могут быть про­работаны следующим образом. При глубокой регрессии группа переживается как общность, частью которой является сам человек. Часто при этом группа воспринимается как материнский объект из раннего детства, так что могут быть проработаны образцы поведения этого периода. Многосторонний перенос в группе делает возможным по-настоящему стабильное деление объектов на хо­рошие и плохие. Поэтому те пациенты, которым такое деление необходимо для сохранения своих хороших объектов, могут с гораздо меньшим страхом прора­батывать и высказывать свои желания и фантазии в группе, чем в ситуации индивидуальной терапии.

Закрытые группы, если они не слишком сильно структурированы терапев­том, часто демонстрируют развитие от глубокой регрессии в начале терапии, которая характеризуется небольшим количеством информации о ходе группо­вой терапии и сильным страхом, вплоть до образцов поведения, возникающих на основе эдипова комплекса, в ее конце. С определенной точки зрения течение терапии может переживаться группой как индивидуальное человеческое раз­витие - от симбиотических способов сосуществования с группой до оральной зависимости от нее, поисков автономии и деятельности в связи с половыми различиями в группе.

В то же время группа предоставляет возможность использовать себя в качестве «полигона для пробных изменений в мышлении и прежде всего в пред­ставлениях и в поведении» (Heigl-Evers und Hcigl, 1968, с. 40). В связи с этим перевод приобретенного в группе опыта на внетерапевтические ситуации прохо­дит легче, нежели перевод опыта, полученного благодаря индивидуальной те­рапии. В условиях индивидуальной терапии бывает так, что более зрелые воз­можности взаимодействия в социальных группах реализовываются гораздо позже, когда они начинают соответствовать вызванной терапией новой пред­ставленности объектов.

Однако вышеупомянутые утверждения несправедливы для тех психоана­литических концепций групп, в которых многосторонний перенос намеренно предотвращается. В этих подходах группа рассматривается исключительно как целое, и воздействие направляется всегда на эту целостность (ср. Argelander,

– 580 –

1969, 1972). В этой концепции отношения между многими в группе сводятся к отношению между двумя людьми, и групповая психотерапия сводится к этому специфическому основанию.