Необычайное происшествие с антикварной книгой 1 страница

[53]

— Неужели и до такого дело доходит?!

Я даже записывать перестал и уставился на Нитани.

— Ну да. А что оставалось? Иначе эту книгу достать невозможно. — Нитани даже пожал плечами — само собой, мол, это в порядке вещей. Остальные восприняли его слова как нечто само собой разумеющееся.

Я восхищенно кивнул. Прав наш Главный! Этот кружок, именующий себя «Обществом маниакальных библиоманов», выделяется даже среди самых отъявленных фанатов редкостных книг. Его члены и сами это признавали.

Вообще-то я человек совершенно иного круга и весьма далек от подобного рода занятий, но и мне доводилось порой пускаться в довольно рискованные авантюры, чтобы раздобыть позарез нужный материал для журналистского расследования. Однако до такого бесчинства, о котором только что поведал Нитани, я все же никогда не доходил.

— И вас не обвинили в уголовном преступлении? — решил уточнить я.

Вообще-то статейка, похоже, выходила занятная, но все дело в том, как подать материал, иначе проблем потом не оберешься.

Нитани расхохотался.

— Разумеется, нет. Кому же охота штраф платить или в каталажку угодить — даже за очень нужную книгу?

— Все это весьма любопытно. Я просто поражен. Признаться, когда наш редактор послал меня к вам, чтобы сделать статью для журнала, у меня просто руки опустились. Эту рубрику мы ведем на двоих еще с одним парнем. Так вот, ему досталось «Общество любительниц горячих источников», в котором состоят студенточки женских вузов. Меня даже завидки взяли... Но у вас я такое узнал! И теперь не жалею о том, что мне дали именно это задание.

Это не было лестью, я говорил от души.

— Неужели? А может, и впрямь куда соблазнительней понежиться на источниках с молоденькими девицами? У нас тут одни неопрятные старикашки, да и дом — хибара хибарой. Ваш приятель, поди, сейчас лакомится деликатесами в гостинице, а нам, кроме кофе, и предложить нечего... — Хозяин дома, Мидзусва — он был вроде старосты кружка — подлил в мою чашку горячего кофе.

Я склонил голову в знак благодарности.

— Вы, верно, даже не подозревали, что в нашем мирке бурлят такие тайные страсти? — с легкой насмешкой спросил Итиура, самый старший среди собравшихся.

— Признаться, нет. То, что монеты и марки чем старинней, тем ценнее — это понятно. А вот книги... Я всегда полагал, что антикварная книга — это непременно старинная, очень старая книга. Но, похоже, я ошибался.

— Прелесть коллекционирования редких книг в отличие от марок и всего прочего заключается в том, что ценность книги определяет для себя сам коллекционер. Стоимость марки неизменна и от владельца не зависит, а вот стоимость редкой книги — дело другого рода. Для того, кому она интересна, это сокровище, а для того, кто равнодушен к данной области знаний, — вещь бесполезная, даже если он и любитель редких изданий. А потому цены на редкие книги меняются в отличие от цен на марки, — пояснил Итиура, прихлебывая кофе.

— Для человека далекого от коллекционирования книг, кажется диким — тратить такие деньжищи на замызганные книжонки. Обывателю не понять, какой восторг испытывает коллекционер, заполучив вожделенную книгу. Ради этой минуты люди идут на поистине отчаянные поступки — вроде того, о чем только что поведал Нитани-сан[54]. И это еще цветочки, — добавил Мидзусава.

— И что, вы знаете много таких историй? — встрепенулся я.

— Достаточно, — кивнул Итиура.

Я даже подался вперед:

— А вы не расскажете хотя бы одну?

— Ну что ж... Извольте. Есть такой коллекционер — Хатта-сан. Он самый молодой у нас в кружке. Сегодня он не пришел... Так вот однажды, чтобы заполучить желанную книгу, он проделал нечто невероятное! Детектив, да и только!

— Может, вы слышали... В наше время редкую книгу можно добыть тремя способами, — уточнил Ёда, отличавшийся щеголеватостью. — Способ первый: бегать по букинистическим магазинам, пока не свалишься с ног. Способ второй: приобретать книги на выставках-продажах, которые проводятся в антикварных салонах и магазинах. И наконец, способ третий — отправлять письменные заявки. Ведь все букинистические магазины Японии рассылают свои каталоги с последними поступлениями. Что же до письменных заявок, тут тоже есть два варианта. Некоторые книготорговцы продают книгу тому претенденту, чья заявка поступила раньше — в порядке поступления заказов. Другие сначала собирают все присланные открытки, а затем уж проводят розыгрыш.

— Ну, и?.. — не утерпел я.

— Так вот... однажды — года три назад Хатта-кун[55]получил с Хоккайдо каталог, в котором обнаружил книгу, которую долго и безуспешно искал. К счастью, книготорговец не имел торгового помещения, так что принимал заказы только по почте. Выяснив это, Хатта-кун отправил открытку с заказом, а сам, не медля ни минуты, сел в самолет и вылетел на Хоккайдо. Прибыв на место, он снял номер в гостинице, неподалеку от дома книготорговца...

— Номер в гостинице? А зачем? — удивился я. — Ведь он же отправился на Хоккайдо, чтобы уломать книготорговца уступить эту книгу лично ему. Разве не так?

Итиура усмехнулся.

— Нет, это было бы слишком банально. Так поступил бы человек без воображения. Нет, Хатта-кун не таков. Зарегистрировавшись в гостинице, он сразу отправился проследить, в котором часу доставляют почту книготорговцу. И со следующего дня стал тайком подкарауливать и регулярно изымать из почтового ящика все прочие открытки с заявками на нужную ему книгу. Разумеется, он рвал их и выбрасывал. Все это Хатта-кун проделывал ежедневно в течение всей недели — вплоть до истечения срока подачи заявок.

— А, понял! В итоге до букиниста дошла только одна заявка — от Хатты-сан. И он заполучил свою книгу без всякого розыгрыша!

— Именно так. Уж на что мы ко всему привычны, и то рты пораскрывали от изумления, узнав об этом. Конечно, Хатте-кун повезло, что этот торговец продавал книги только по каталогам, так что другие открытки с заказами можно было запросто выкрасть. Но все равно его действия граничили с настоящей уголовщиной! — рассмеялся Ёда.

— Наверное, книга была очень ценная и дорогая, раз он отважился на такое? — поинтересовался я.

— Да что вы! От силы пять тысяч иен стоила. Хатта-кун говорил, что авиабилет и номер в гостинице обошлись ему в неизмеримо большую сумму — где-то около ста тысяч. Но уж больно ему хотелось заполучить книгу. Так что, видите, дело отнюдь не в цене. — Итиура кивнул и обменялся взглядом с Нитани и Ёдой.

— Потрясающее упорство! Здорово, что книга попала в нужные руки. А можно опубликовать эту историю в нашем журнале?

— Думаю, можно, — кивнул Мидзусава. — Если, конечно, изменить имя героя и вместо Хоккайдо перенести место действия, скажем, на Кюсю или Сикоку.

— Так и сделаю! — обрадовался я, делая пометки в блокноте. — Ну, а из своего опыта можете рассказать что-нибудь этакое?

— Ну, вообще... Хотя это не совсем по теме, — не то что история с Хаттой... О подобных проделках, что квалифицируются как преступные деяния, можно рассказывать бесконечно. — Ёда щелкнул зажигалкой и закурил сигарету.

— Расскажите, умоляю! Если вы не хотите, чтобы это попало на страницы журнала, обещаю хранить вашу тайну. Клянусь! — Я изобразил на лице торжественно-серьезную мину.

Я уже говорил, что, получив от Главного это задание, просто в отчаяние пришел, но теперь, после рассказанных закулисных историй, настроение мое резко переменилось. Меня охватил настоящий охотничий азарт. Неважно, если даже не выйдет статьи, все это само по себе невероятно занятно!

Ёда задумчиво склонил голову.

— Послушай, Ёда-кун! А почему бы не рассказать о том дельце? — подначил Ёду Итиура.

— О каком еще дельце? — Ёда изобразил удивление.

— Ну, истории с Гото.

— Ах, вот вы о чем... Вообще-то это не для чужих ушей.

— Да полноте, не бойтесь говорить при господине журналисте. Вы что, забыли, что он... — многозначительно начал Нитани, но оборвал себя на полуслове.

— Ну... Впрочем, да. — Ёда поскреб затылок.

Похоже, «дельце» было весьма щекотливым. Правда, я так и не понял, на что намекал Нитани, имея в виду «господина журналиста» но решил пропустить это мимо ушей. Очень уж хотелось послушать рассказ Ёды.

— Ёда-сан, расскажите, прошу вас! — поддержал я Нитани.

— Ну, хорошо. Так и быть. Только сначала еще по чашечке кофе, — уступил Ёда. При этих словах Мидзусава поднялся с дивана.

— Да хватит с нас кофе. От него только живот вспучит. Лучше виски!

— Но ведь господин журналист на задании, — засомневался Ёда.

— Ничего-ничего, не обращайте на меня внимания, — сказал я.

— Вы, наверное, мастер выпить? — спросил Мидзусава, доставая из серванта бутылку виски.

Я покачал головой:

— Да нет. Я на выпивку слаб. От одной рюмки голова кругом идет, так что какая уж после работа!

Это было действительно так. Двух кружек пива мне хватало, чтобы впасть в полубесчувственное состояние.

— Ну, тогда чашечку оолонга? — предложил Мидзусава. — Чай у меня отменный. Настоящий, выращенный в Китае.

— С удовольствием, — благодарно кивнул я.

Мидзусава смешал всем остальным виски с водой и снова уселся на диван. А Ёда тем временем начал неспешный рассказ.

— Это случилось лет десять назад. Тогда нашего Общества и в помине не было. Но я был знаком с одним человеком, который, как и мы, сходил с ума по редким книгам. Звали его Гото. Познакомились мы на книжной распродаже и, поскольку нас интересовала схожая тема, мы в итоге очень сблизились. — Ёда поднес к губам стакан с виски.

— А вот и чай. Правда, вкус весьма специфический, но оолонг первосортный.

Мидзусава поставил передо мной чай со льдом.

Я взял в руки чашку и слегка отхлебнул. Мидзусава был прав: чай действительно первоклассный, хотя с каким-то особым привкусом. Я еще пару раз отхлебнул и поставил чашку на столик.

— И вот однажды... мы узнали, что на выставке-продаже в одном универмаге будет весьма редкая книга, которую мы с Гото оба искали больше десяти лет. Но предварительные заявки не принимались, так что розыгрыша не предвиделось. Книгу получит тот, кто придет за ней первым. Мы с Гото просто обезумели. Дружба дружбой, но когда речь идет о редкой книге... каждый думает о себе.

Я понимающе кивнул.

— Поэтому я решил занять очередь с ночи, перед открытием выставки. Но это не принесло мне покоя. Ведь любой коллекционер в погоне за нужной книгой поступит точно так же. А значит, и Гото явится в магазин примерно в то же время. А потому, изрядно помучившись, я выяснил окольными путями у работников универмага, где именно в торговом зале будет лежать та самая книга. Теперь у меня было преимущество. Можно не бродить по залу в поисках книги, а сразу бежать в нужное место.

Я снова поддакнул. Мне доводилось бывать на подобных распродажах. В огромном зале горами навалена всевозможная литература, так что откопать там одну-единственную нужную книжонку и в самом деле весьма затруднительно.

— В ночь перед открытием выставки я пришел к универмагу. Но у входа уже дежурил Гото! Меня просто затрясло! Ведь если что-то пойдет не так, я запросто могу упустить книгу. И тут я придумал вот что. Скажу Гото, будто знаю, где лежит книга. А место укажу иное. Раз нам нужна одна и та же книга, скажу я ему, давай сыграем по правилам. Я поделюсь с тобой по дружбе, где она может быть, а уж кому достанется книга, решит случай. Гото ужасно обрадовался. И вот наступило утро. После открытия выставки мы оба ринулись в зал. Ясное дело, книга досталась мне. Но... — тут Ёда запнулся.

Мне не терпелось узнать, чем завершилась эта история, но я не стал торопить Ёду и снова отхлебнул чаю.

— Тут ко мне подошел Гото, которого я направил по ложному следу. Разумеется, он не нашел того, что искал. Увидев в моих руках книгу, Гото оторопел. «Ты! Ты, сукин...» — вскричал он, но вдруг рухнул как подкошенный. Это были его последние слова. — Ёда покачал головой.

— Так он умер?

— Увы. Знаете, меня потрясла его кончина. Конечно, физически я не убивал его, но именно я был повинен в его смерти. Произошло, можно сказать, косвенное убийство.

Ёда, тяжело вздохнув, потянулся к стакану с виски.

— От расстройства Ёда-сан хотел было оставить коллекционирование, но потом передумал. И до сих пор развлекается тем, что морочит голову людям, — добавил Нитани.

Мне даже сделалось неудобно перед Ёдой.

— Морочит голову?.. Сильно сказано. Вы, наверное, шутить изволите... — обратился я к Нитани, пытаясь сгладить неловкость. Впрочем, совершенно напрасно, сам Ёда и не думал отпираться:

— Да прав, прав Нитани-сан. Я и сейчас занимаюсь тем же — признаюсь, я морочу людей и делаю пакости ради счастья обладания книгами. И ладно бы это касалось только коллег-коллекционеров! Но ведь порой моими жертвами становятся совершенно сторонние люди. Воистину, собирание редких книг — это карма...

Ёда даже сгорбился. Неловкое молчание нарушил Мидзусава:

— Ну что, хватит вам материала на статью?

Я кивнул.

— Конечно. Разумеется, тема оказалась не слишком веселой, но такие истории прекрасно передают вашу неистовую одержимость. В этом есть даже что-то зловещее... Для неискушенного читателя, не знакомого с нравами вашего мира, это будет просто открытие.

— Ну что же, прекрасно. Итиура-сан, теперь ваша очередь! — поддел приятеля Мидзусава. — Расскажите нашему гостю что-нибудь занимательное.

— Я? Мне и рассказать-то нечего, — запротестовал Итиура.— Да полноте, не скромничайте. А история с вдовицей?..

Нитани рассмеялся.

— Что за история? — жадно спросил я. — Наверное, что-то захватывающее?

— Вы, полагаю, думаете, речь идет о клубничке? Увы, я вас разочарую. Ничего подобного. Хотите послушать?

— Да, непременно, — настаивал я.

— Ну, хорошо. История незатейливая. Правда, речь в ней пойдет не о редкой книге... Несколько лет назад скончался один очень известный писатель. Вы его, разумеется, знаете. До меня дошли слухи о том, что у жены покойного осталась рукопись неопубликованного романа. И я решил заполучить ее. Заказал я себе фальшивую визитную карточку якобы редактора одного крупного издательства, заявился к вдове. Забрал у нее рукопись под предлогом того, что издательство собирается опубликовать роман. А потом, разумеется, скрылся. Мол, знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Я понимал, что вдова при всем желании не сможет вернуть рукопись. Ведь она не знает ни адреса, ни даже моего настоящего имени. Это уже не просто граничило с преступлением, а было реальным преступлением! Самая очевидная кража — другого названия не подберешь. Ха-ха-ха!

«Совсем не смешно», — подумал я. Но Итиура просто зашелся от смеха. Наверное, хмель ударил ему в голову.

— Но об этом вы в статье не пишите! — посоветовал Мидзусава.

— Разумеется, нет. Как я могу написать такое? Раз мне известно о воровстве, то меня могут запросто обвинить в соучастии. Впрочем, что это я сболтнул... да какое же это воровство?..

Тут захохотал Мидзусава:

— Да полно вам, конечно же господин Итиура — самый настоящий вор! Украл, украл рукопись! — веселился он.

Я просто диву давался. Ну и бесстыдство! Да ведь это явное преступление!

— Да, я — вор! Ради книг я пойду на все — на воровство, на разбой, на убийство! Что такое — убить человека? Сущий пустяк! Не вижу в этом ничего особенного! — просто взревел Итиура в ответ на замечание Мидзусавы. Похоже, виски оказалось не очень качественным.

— Тише-тише, успокойтесь, Итиура-сан! — попытался урезонить буяна Нитани.

— Ах, ты не согласен?! Ну-ка, а что ты, собственно, можешь мне возразить?! — буйствовал Итиура. Лицо у него стало багровым. Его совсем развезло, хотя выпил он не так уж много.

Я повернулся к Мидзусаве.

— Кстати, Мидзусава-сан! Когда я позвонил вам, чтобы договориться о встрече, вы обмолвились, что вот-вот вам в руки попадет одна весьма редкая книга. И что же, вам удалось ее заполучить? — Хотя Итиура утихомирился и даже начал клевать носом, я счел за благо сменить тему. Атмосфера была слишком накалена, чтобы продолжать беседу о воровстве.

— Да, удалось. Хотите взглянуть? Вообще-то мы неохотно показываем свои приобретения посторонним. Дилетанты не способны по достоинству оценить книги и зачастую небрежно обращаются с ними. Но вы — особый случай. Подождите минуточку.

Мидзусава поднялся с дивана и взял книгу со столика, стоявшего рядом с сервантом.

— Вот она.

Книга была совсем новенькая, чистенькая. Не скажешь, что антикварное издание. На кремовой обложке алели иероглифы. Называлась «Тьма», автор — Сюнсэцу Ёкояма. Издание было в европейском переплете, с неразрезанными страницами.

— Какая красивая!

— Пожалуй. Издание тысяча девятьсот тридцатого года, но еще не разрезанное. Так что книгу никто не читал, — пояснил Мидзусава, любовно поглаживая обложку.

— Я никогда не слышал про такого автора. Он — известный писатель?

— Хороший вопрос. Это сборник стихов, а автор — очень известный писатель. Его каждый школьник знает. Но здесь стоит его псевдоним. Дело в том, что это весьма специфические стихи. Сейчас такое называют порнографией. До сих пор считалось, что в мире не существует ни одного экземпляра данной книги. И никогда не существовало. Такая вот редкость.

Лицо у Мидзусавы покраснело, речь сделалась возбужденной. Было видно, что он на седьмом небе от счастья.

— Как это — не существует ни одного экземпляра?

— Полиция конфисковала весь тираж, что называется, на корню. И в свет не вышло ни одной книги. Так, по крайней мере, полагали до сегодняшнего дня.

— А откуда же взялась эта?

— А вот откуда. Какой-то работник переплетной мастерской утаил несброшюрованные листы сборника и одну из уже отпечатанных обложек. Потом сам переплел книгу. Я, помнится, слышал что-то в этом роде, только не знал, верить ли. Но в прошлом месяце тот человек умер, а его родственники, даже не подозревая об истинной ценности книги, снесли ее в букинистическую лавку. Так я узнал, что сборник действительно существует! — Мидзусава просто не мог скрыть ликования.

Я взглянул на книгу в его руках.

— То есть это что-то вроде инкунабулы, и другой такой в мире нет?

— Именно! — подтвердил Нитани.

— Существование этой книги да еще в таком переплете и в неразрезанном виде — просто чудо. Невероятно! — Ёда даже невольно вздохнул.

— Значит, выигрыш пал на вас? — поинтересовался я у Мидзусавы.

— Нет. Магазин, который приобрел эту книгу, известил всех коллекционеров, интересующихся подобного рода изданиями. И устроил аукцион. Пришло человек двадцать.

— Так вы ее купили?

Мидзусава кивнул.

— Простите меня, но сколько же вы заплатили? — не удержался я. Меня так и подмывало задать этот вопрос.

— Ровно пятьдесят миллионов иен, — невозмутимо ответствовал Мидзусава.

— Пятьдесят миллионов иен! — поразился я. В изумлении я машинально взял чашку и залпом допил остаток чая. — Возможно, какая-нибудь картина или антикварная вещь стоят дороже, но все же... Что ни говори, раритет. — От услышанного у меня вдруг защемило сердце.

— Дилетантам, возможно, цена покажется непомерной, но ведь это — единственный в мире экземпляр!

— Я понимаю, что мой вопрос неприличен, но... Как вам удалось расплатиться? — снова не удержался я.

Конечно, бестактно было спрашивать о таких вещах, но ведь Мидзусава — мелкий служащий в фирме средней руки. Да и квартирка у него более чем скромная, никогда не скажешь, что хозяин — состоятельный человек.

Мидзусава расхохотался:

— Сразу видно журналиста! Такие вопросы... Видите ли, книгу-то я на торгах получил, а вот расплатиться и не надеялся. Вы же понимаете, я отнюдь не богач. Живу на одно жалованье. Даже если собрать все, что у меня есть, не наберется и одной десятой части нужной суммы. И какой банк даст кредит в пятьдесят миллионов под книгу? У них и гроша ломаного не вырвешь. Можно, конечно, взять заем под зарплату, но все равно такую сумму никто не даст. А книгу на аукционе я заполучил при условии, что внесу сразу всю сумму наличными, но, поскольку меня давно знают в этом магазине, удалось договориться о недельной отсрочке, — сказал Мидзусава.

— Так вам все же удалось собрать деньги за это время? — не унимался я, ощущая в груди странное трепыхание.

Поскольку книга была у Мидзусавы в руках, получалось, что он все-таки раздобыл деньги.

— Ну-у, в итоге... Вообще-то возможности достать деньги не было решительно никакой. Я просто отчаялся. Даже подумывал, не отказаться ли от своей мечты, но тут мне под руку попалась одна старинная книжка, которую я приобрел лет двадцать назад. В ней я и вычитал, как найти выход из подобного совершенно безнадежного положения, — очень серьезно сказал Мидзусава.

— Неужели есть такая книга?

— Да, есть. — Мидзусава кивнул.

— Что же это за книга такая? — заинтересовался я. — Может, и мне когда-нибудь понадобится крупная сумма... Или это секрет?

— Нет. Для вас — не секрет. Раз уж вам столько известно, будет жаль, если вы не услышите конца этой истории. — Мидзусава улыбнулся краешком рта. Странное трепыхание у меня в груди все усиливалось. Перед глазами стоял туман. От духоты, наверное, решил я и потер глаза.

— Книга называется «Общий курс демонологии». Там говорится, что неразрешимую задачу можно решить только одним способом — с помощью дьявола. Ну и, разумеется, описаны способы, как именно вызвать нечистого.

— Мидзусава-сан все сделал в точности так, как было написано в книге. Он совершил магический ритуал, и дьявол предстал пред его очи. Услышав, что Мидзусаве-сан позарез нужны пятьдесят миллионов иен, дьявол пообещал помочь ему. Но в обмен на человеческую душу, — добавил Нитани.

— Вот оно что... — меня охватило глубокое разочарование. Я даже не нашел что сказать. До сих пор разговор был о вполне серьезных вещах, но коль скоро речь пошла о нечистой силе и тому подобном...

Мне все же хотелось как-то отреагировать, но сердце стучало все неистовей, и у меня буквально не было сил пошевелить языком. Я молча смотрел в лицо Мидзусавы.

— Услышав это, я просто обезумел от радости. Но ведь продать дьяволу душу означало расстаться с жизнью. А меня отнюдь не радовала подобная перспектива, ни за какие деньги. Я лихорадочно соображал, что же делать. Наконец я спросил у дьявола, устроит ли его чужая душа. Тот ухмыльнулся и сказал, что устроит, — если только это будет человеческая душа. При этом я должен выполнить это условие в течение недели. На том мы и порешили. После чего я получил от дьявола нужную сумму, — закончил свой рассказ Мидзусава.

— Так вы решили расплатиться с дьяволом, убив кого-нибудь?.. — спросил я. Губы мои совсем онемели.

— Именно. Когда вы позвонили, чтобы договориться о встрече, мы тут как раз совещались, чью душу отдать дьяволу взамен моей. Так что ваш визит пришелся весьма кстати. Яд, что мы подмешали вам в чай, не распознает ни один эксперт, так что ваша смерть будет выглядеть абсолютно естественной. Скоро ваше сердце, которое сейчас так неистово бьется, остановится, — проговорил Мидзусава.

— Что... что вы хотите этим сказать?.. — Язык у меня заплетался.

— Поздно говорить. Лучше попрощайтесь с жизнью. Мне вас, пожалуй, даже жаль, но я пошел на это ради книги. Прощайте, я не забуду вас до конца моих дней. Ведь это благодаря вам я получил такое сокровище... И буду хранить его, как зеницу ока. Благодарю, от всего сердца!.. — взяв книгу, Мидзусава радостно показал ее мне.

— Воистину, страсть к редким книгам — это карма, — убежденно изрек Нитани.

Все поплыло у меня перед глазами, и я лишился чувств...

Синдзи Кадзио.

Жемчужинка для Миа

[56]

Пожалуй, более недели прошло с того дня, как отправили капсулу времени. Конечно, поначалу она была в диковинку и не было отбоя от желающих повидать ее.

Сумерки. Я как раз совершал обход, когда мне в глаза бросилась девица лет двадцати, неподвижно стоявшая перед машиной времени. Я почему-то почувствовал странное беспокойство. Перед закрытием зала экскурсантов уже не было, и она в одиночестве стояла перед машиной, пристально всматриваясь в нее. При этом на милом личике выражалось сильное волнение. Точнее говоря, она смотрела не на саму машину, а на сидевшего в ней человека.

На мгновение ее взгляд упал на табличку, объяснявшую идею проекта, но тут же снова перенесся на молодого человека в машине. Девушка попеременно смотрела то на табличку, то на юношу и, как мне показалось, с трудом пыталась унять дрожь. Ее явно обуревали то ли сожаление, то ли раскаяние.

Я не то чтобы прочел ее чувства — я интуитивно ощутил их.

Внезапно губы ее скривились, она закрыла лицо. Прижав к глазам кончики пальцев, и, не в силах больше сдерживать себя, выбежала из зала.

Так я впервые встретился с ней.

В то время я курировал осуществление проекта «Капсула времени».

Я служил в управлении по науке и технике, откуда меня перевели в зал, где разместили машину; среди моих коллег по управлению поползли слухи о моей «ссылке», что, однако, меня совершенно не беспокоило. За повышение жалованья я особо не боролся, а что на новом месте придется жить без коллег, так это даже лучше.

Кое-какие профессиональные знания у меня, конечно, были, но желания углублять их я тоже не испытывал. Так что новая работа казалась мне самой подходящей.

Но я несколько отвлекся от своего повествования. Вернемся, однако, к теме.

Суть проекта заключалась, говоря коротко, в следующем: это была «живая капсула времени». В машину помещают человека с введенной в его подсознание информацией о нашей эпохе, после чего капсулу отправляют в Будущее. Причем такого рода информацию не способны передать ни тексты, ни разнообразные магнитные записи. Иначе говоря, посланец в Будущее является как бы рассказчиком, повествователем, то есть представляет собой одушевленный элемент капсулы времени. Оттого и отбор посланца в Будущее проводился со всем возможным тщанием.

Отправка в Будущее погруженного в анабиоз человека многими считалась негуманной акцией и вызывала протест; а вот новая Теория сжатия времени, позволявшая сжать 85 тысяч минут в одну, признавалась вполне гуманной, что и способствовало реализации идеи «Капсулы времени» в ее настоящем виде.

Аппарат собирались послать в Будущее. Собственно говоря, никуда больше он и не мог «лететь». При этом предполагалось, что не только время внутри капсулы будет сжато в 85 тысяч раз, но и процессы метаболизма у посланца также будут замедленными в со-ответствующих пропорциях.

Словом, один день за пределами капсулы будет равен одной секунде внутри нее.

Так что, пожалуй, правы были специалисты, разрабатывавшие проект: они полагали, что это лишь начальный, пробный вариант будущей машины времени.

Когда входишь в зал, взгляд сразу падает на установленную в правом углу капсулу, по виду напоминающую прозрачного жука-носорога. Высота «капсулы-жука» — 5 метров; там, где у насекомого находятся глаза, на капсуле, подобно усикам, топорщатся две антенны; пятью короткими толстыми темными «ногами» капсула упирается в мраморный пол. Из верхней части «хвоста» тянутся сотни трубочек, проводов — толстых, тонких, самых разнообразных; они вмонтированы в особую стену и соединены с находящейся по другую ее сторону системой контрольно-измерительных приборов.

В верхней половине капсулы за прозрачным пластиком виден юноша лет двадцати трех, избранный быть посланцем в Будущее. Густые брови, четко очерченные губы, ясные глаза — в общем, весьма приятен на вид. У меня, слегка губошлепого, даже возник некий комплекс неполноценности.

Юноша восседает в кресле, сделанном под его фигуру; учтен и фактор эффективного зрительского обзора — воистину роскошный «королевский трон». А поскольку человек абсолютно неподвижен, на ум невольно приходит ассоциация с «живой скульптурой», На мраморном полу лежит его тень. Все вместе являет собой величественное зрелище...

Лично я к этому парню не питал особого интереса. В конце концов, могли выбрать не его, а любого другого. Для меня он был лишь одним из многочисленных, ничем не выдающихся претендентов, в общем, один из многих.

Однако же после встречи с той девушкой во время обхода, я даже почувствовал некоторый интерес К юноше. «Кто он ей?» — подумал я.

Этот юноша так же, как и я, изучал промышленную электронику, окончив университет S., остался там стажером. Его хобби была классическая музыка, и он часто мурлыкал под нос фугу ре минор Иоганна Себастьяна Баха. В позапрошлом году скончался его отец, и он остался один на этом свете. Все это излагалось с прикрепленной к капсуле табличке; видимо, из достаточно скучного резюме были выбраны наиболее яркие факты.

Между тем выбежавшая из зала в полном смятении чувств девушка запала мне в душу.

...Я еще долго стоял, растерянно моргая. Невероятно. Не может быть! Но это действительно снова была она — та самая девушка...

Прошло уже лет пять со времени «запуска» капсулы будущего. И вот я снова увидел ее. Она стояла, тоскливо вглядываясь в капсулу.

Со временем наш проект утратил сенсационность, разговоры вокруг него поутихли. Газеты и ТВ упоминали о капсуле лишь в начале Нового года, по традиции. И тогда люди вдруг вспоминали и удивлялись: «А что, тот эксперимент с капсулой времени все еще продолжается?» Но потом, в череде других новогодних шоу, ярких, волнующих, драматичных, о капсуле как-то сразу забывали. Она стала мгновением прошлого, напоминающим о течении времени.