Преуспевание при стимуляции 3 страница

Такая же экстраординарная способность слушать проявлялась, если речь была естественной или записанной на пленку. Малыши, находившиеся уже в движении, когда взрослый начинал говорить, прекращали любое дело и начинали двигаться в одном ритме с речью. Они не столь востор­женно реагировали на магнитофонные записи бессвязных гласных или простых звуков.

Малыши рождаются с тонким слухом и могут подключаться к человеческой речи, особенно к речи своих матерей и отцов, и целиком вовлекаются в этот процесс.

Восприимчивое зрение.Ваш малыш рождается зрячим, так же, как и слы­шащим. Когда ребенок не спит, его глаза непрерывно работают, сканируя все, что находится в пределах его поля зрения. Эта зрительная работа очень разумна и избирательна.

Психолог Роберт Фентц (Robert Fantz) с помощью разработанного им мето­да наблюдения за роговой оболочкой глаз малыша в то время, когда тот смотрит на визуальные объекты (см. главу 2), обнаружил, что новорожден­ные оказывают предпочтения, могут идентифицировать формы и работать с образцами. До Фентца традиционный взгляд состоял в том, что визуаль­ный мир новорожденных изначально бесформенный и хаотичный, и они должны вначале научиться видеть очертания и формы. Фентц показал, что восприятие формы и выбор образцов — скорее врожденное, чем приобре­тенное свойство. И высший уровень визуальной системы — область изви­лин коры головного мозга уже при рождении готов к работе.

Примером того, как ваш новорожденный использует эти визуальные дары, служит его обращение к игрушкам как к игрушкам и к людям как людям. В упомянутых выше фильмах, сделанных в Гарвардском университете, можно видеть, как дети очень дифференцированно реагируют при виде своих ма­терей и игрушечной обезьянки. Малыши смотрели на мам с напряженным вниманием, бросая быстрые и короткие взгляды. Когда мамы отвечали им, дети отворачивались и изменяли свои жесты и звуки. Игра "в гляделки" сопровождалась сменой взглядов и отворачиваний от четырех до пяти раз в минуту. Малыши действовали с неизменным интересом, но при этом за­стенчиво избегали долгих взглядов.

Наблюдения за игрушечной обезьянкой были диаметрально противопо­ложными. К трем неделям дети пристально глядели широко открытыми глазами на игрушку в течение длительного времени, при этом группирова­лись, как будто готовились к нападению. Пальчики рук и ног были нацеле­ны на обезьянку, и даже язык был высунут по направлению к ней. Их тела казались неподвижными, лица серьезными, и они редко мигали. Здесь не нужно было стесняться.

Из того же фильма становилось очевидным, что малыши знали, когда их мамы смотрели на них. Камеры располагались так, чтобы лица матери и младенца фиксировались параллельно, чтобы запечатлеть точный момент их взаимодействия. Когда мамы улыбались и смотрели на малышей, те вдохновенно исполняли сложные телодвижения и озвучивали их.

По истечении нескольких недель после рождения младенцы обладали по­трясающей способностью узнавать, когда выражение лица соответствует звукам — нечто похожее на чтение по губам. Типичный опыт в этой обла­сти предлагал им сделать выбор из двух говорящих лиц на раздвоенном экране, сопровождаемом одной звуковой дорожкой. Дети больше смотрели на лицо, соответствующее речи, которую они слышали. Они знали, какие лица и голоса принадлежат друг другу — на любом языке.

Ваш малыш ожидает услышать ваш голос, когда он наблюдает, как вы гово­рите. Если звук какой-то другой, то это очень беспокоит его! Так, если ваш голос имитирует кто-то другой, малыш чувствует, что здесь что-то не так, и отворачивается.

Дети постарше могут правильно сопоставлять радостные и грустные зву­ковые дорожки с лицами, ведущими радостный или грустный монолог. Это указывает на знание того, какие звуки соответствуют каким эмоциональ­ным состояниям.

И Лондоне при экспериментах с малышами детские стихотворения полови­ну времени читали с нормальным выражением лица, а другую половину — слегка асинхронно с замедлением. Даже если несовпадение между движе­ниями губ и звуком составляло только 400 миллисекунд, дети теряли инте­рес. Они отворачивались значительно реже, если звук был синхронным. Это привело исследователей к заключению, что сознание конгруэнтности (сопоставимости) между движениями губ и речевыми звуками должно быть врожденным. Этот факт еще сильнее впечатляет (или озадачивает), гели предположить, что эти дети (в возрасте от 1 до 3 месяцев) не понима­ют ни слова из того, что было сказано.

Этот талант сопоставимости перескакивает через языковой барьер. На­пример, когда шотландским детям предлагали одновременно с японскими лицами звуки речи, они с очевидностью останавливались на японских ли­цах, которые соответствовали японской звуковой дорожке, которую они слышали.

II возрасте всего нескольких дней после рождения французские дети пред­почитали смотреть на лица, говорящие по-французски, а русские дети предпочитали смотреть на лица, говорящие по-русски. Как они могли отда-мать предпочтение родному языку, если слышали его всего несколько дней? В сознании они перепрыгнули через свой физический опыт.

быстрое обучение.Мы наблюдали, как новорожденные быстро копируют жесты взрослых, например, высовывание языка, широкое открывание рта и вытягивание губ. Чтобы проделывать это точно, они должны точно видеть рот, язык, брови и руки, но им не требуется практика. Когда только что ро­дившиеся дети имитируют выражения лиц взрослых — печали, счастья и удивления, создается впечатление, что это требует не только простого наблюдения и копирования. Их способность проделывать это без колебаний наводит на мысль, что новорожденные уже "знают" эти человеческие вы­ражения и готовы к немедленному диалогу с нами.

Обратите внимание на то, что диалог-имитация касается не слов, а только взглядов.

Наблюдение за вами для вашего новорожденного может быть источником радости или горя. Вспомните, как расстраивались недельные малыши, ког­да их мамы надевали маски и молчали во время одного из кормлений (см. главу 4). В процессе опыта с малышами постарше мам попросили помол­чать и сохранять "каменное" (неподвижное) выражение лица в течение трех минут. Через пятнадцать секунд малыши уже знали: что-то случи­лось. Они реагировали пытливыми взглядами, криками и начинали выры­ваться. В зависимости от возраста малыши использовали разные способы, чтобы привлечь к себе внимание. Если это не удавалось, они погружались в уныние.

Более тяжелые эффекты наблюдались, когда мам просили выглядеть "рас­строенными". Малыши плачем выражали протест, отворачивались и в те­чение нескольких последующих дней выглядели расстроенными и с подо­зрением посматривали на матерей. Психологи, проводившие это исследо­вание, были так напуганы результатами, что эксперимент был приоста­новлен.

"Беседа" с вашим малышом очень похожа на ту, которую вы могли бы вес­ти с кем-то другим, но без слов. Это показали гарвардские фильмы, в кото­рых записаны "беседующие" матери и малыши. В короткие моменты малы­ши казались увлеченными контактом и демонстрировали интерес целевы­ми движениями, вниманием, выражением лица, возбуждением, различными движениями губ и языка. Как только мамы обнаруживали и отвечали на эти проявления чувств, малыши изменяли жесты и звуки — словно в свою очередь поддерживали ход беседы. Эдинбургский психолог К. Тревартен сделал заключение, что такая беседа — это врожденная способность.

Ваш малыш рождается готовым к близкому диалогу, словесному или бес­словесному. Это переворот в нашем понимании малышей. Мы всегда фик­сировали свое внимание на том, что они слабые и ограниченные. Их раз­меры и недостаточное развитие мышц создавали впечатление, что они не подготовлены к жизни. Мы полагали, что пройдет немало времени, прежде чем дети смогут делать простейшие физические вещи. И, конечно, они не способны на более сложные взаимоотношения.

В действительности же малыши рождаются подготовленными к соци­альным функциям раньше, чем становятся готовыми к восприятию мира физических предметов. Эмоциональное отношение и близкое общение возникают до искусного и умелого обращения с предметами. Иными словами, совершенное владение социальными навыками у младенцев имеется еще до совершенного владения физическими навыками. Революционное открытие требует изменения приоритетов — общения с детьми на мен­тальном уровне, пока они догоняют физический. Те же самые малыши, ко­торые скорее будут слушать, чем есть, более подготовлены к общению, чем к сидению.

Невидимый разговор.Когда младенцы и матери вместе, происходят уди­вительные вещи. Как они влияют друг на друга, не всегда понятно; эта связь невидимая, но очень мощная.

Как отмечено в главе 3, пока новорожденные находились в детской палате, им предоставлялась возможность приучиться к циклу день/ночь в течение трех дней, когда они навещали своих матерей в больничной палате, однако при этом не было обнаружено вообще никакого прогресса. И наоборот, когда матери навещали детей в палате, они изучали плач своего собствен­ного младенца настолько быстро, что ко второй ночи пробуждались имен­но на этот плач.

Близкие связи окупаются. Если мать берет младенца, плачущего в течение 5 секунд, он обычно успокаивается в течение 5 секунд. Если же младенца не берут на руки более 90 секунд, его плач может продолжаться в течение 50 секунд.

Мы отметили (в главе 2) волшебство связи прикосновения и сердцебиения (младенцы больше прибавляли в весе). Лишения в этой области могут ока­заться трагическими. Даже хорошо ухоженные младенцы, но не получаю­щие любовного внимания, имеют тенденцию болеть и умирать. Одних лишь материальных благ недостаточно. При одинаковой температуре окружаю­щей среды даже в подогревающихся детских кроватках новорожденные не могут удерживать среднюю температуру — общую и кожи, как те малыши, кто помещен у маминой груди и соприкасается с ней "кожа к коже".

Матери без специальных знаний о том, как это делать, регулируют не толь­ко температуру тела своих новорожденных, но и уровни их гормонов, вы­работку ферментов, дыхание и сердечную деятельность. Младенцы мате­рей с низкой частотой сердцебиений засыпают быстрее, спят дольше и плачут меньше, чем младенцы, рожденные матерями с более высокой час­тотой сердцебиений — очевидно, это результат полученных "частных уро­ков" в матке.

Педиатры Маршалл Клаус (Marshall Klaus) и Джон Кеннелл (John Kennell), первыми заговорившие о важности бондинга (связывания), полагают, что тесная связь между родителями и ребенком начинается с первого крика и первого взгляда. Они указывают, что звук плача младенца увеличивает приток крови к груди матери при подготовке к кормлению. Младенец, по­мещенный около груди, будет искать и находить сосок.

Сосание ребенка — пусковой механизм для выработки окситоцина, гормо­на, который стимулирует сокращение матки и изгнание плаценты и помо­гает предотвратить кровотечения. Сосание младенца стимулирует также пыделение пролактина, гормона, который облегчает выработку молока. С первым молоком матери (молозивом) к ребенку поступают жизненно важ­ные элементы, защищающие его от многих болезней. В этом обмене младе­нец и мать помогают друг другу.

По кормление грудью означает значительно больше: оно содержит обеща­ние дальнейшего союза и открывает перед вами и вашим ребенком пре­красные перспективы. Пристальный взгляд вашего младенца поможет вам обрести целый набор навыков и материнскую сноровку, без которых вы будете чувствовать себя неспособной и недостаточно включенной в вашу жизнь с этим новым человеком. Кормление грудью — важное обязатель­ство дружбы, приносящей взаимные блага, обусловленные тесной связью.

Искусство взаимосвязи делает восхитительный поворот приблизительно к двухмесячному возрасту. К этому времени ваш младенец продемонстриру­ет талант к объединенному визуальному вниманию — то есть взгляду на тот же самый объект, на который смотрите вы. Вначале младенец при­стально смотрит на вас, в то время как ваше внимание обращено в другую сторону. Через секунду после того, как вы уставитесь на новую визуаль­ную цель, ваш ребенок повернется и зафиксирует взгляд на той же цели — два человека сосредоточивают внимание на предмете, представляющем об­щий интерес.

Младенцы определяют это весьма точно, они перескакивают через иден­тичные цели, расставленные на пути их взгляда исследователями, пробую­щими отвлечь их внимание. Их глаза неудержимо останавливаются на ма­тери. Такое поведение вместе со всеми другими примерами невидимых по­дарков взаимосвязи должно помочь развеять другой миф — об эгоцентричности младенцев. Вы будете радоваться каждому признаку социальной привлекательности и чувствительности, которые проявит ваш ребенок. По­требность во взаимных подарках — дружественных, интимных, мгновен­ных, невидимых или словесных — не иссякает всю жизнь.

Часть вторая

ДЕТИ ПОМНЯТ СВОЕ РОЖДЕНИЕ

Глава 6

ОТКРЫТИЕ ПАМЯТИ РОЖДЕНИЯ

Идея памяти своего рождения у детей может показаться вам новой. Между тем это не так. В течение XX столетия в кабинетах врачей память рожде­ния всплывала неожиданно и случайно. Эти воспоминания были загадкой как для пациентов, так и для врачей. И поскольку никто не верил в суще­ствование такой памяти, эти воспоминания были предметом смущения. Воспоминания нередко принимали какую-либо скрытую форму, например, повторяющихся снов, мыслей, привычек, страхов либо иного феномена, требовавшего понимания и тщательного исследования. Воспоминания рож­дения появлялись во время сеансов гипноза, психоанализа, ЛСД, психодра­мы, при нырянии в воду и дыхании по системе йогов. Они сохраняются в сознании неожиданным образом.

Упоминания о памяти рождения начали появляться с 1890-х годов. То, что сначала было тонкой струйкой подземного ручейка, разрозненной и сла­бой, стало мощным потоком, прорывающимся практически везде. Если вы вспомнили что-то из вашего собственного рождения, значит, вы принадле­жите к избранной и стремительно увеличивающейся группе людей. В этой главе мы познакомимся с теми, кто открыл этот важный, скрытый ручей памяти.

Воспоминания о рождении могут стать сенсацией XX века. Мы слишком мало знаем о том, вспоминали ли люди в древности свое собственное рож­дение. Даже если такие воспоминания действительно существовали, они никак не записывались, оставались тайной либо просто игнорировались как невозможные, невероятные. Подобное отношение мы наблюдаем даже сегодня. Но как только ваш ребенок научится говорить и вы спросите его (или даже не спросите), возможно, он или она поделится с вами некоторы­ми воспоминаниями рождения.

В конце XIX века, когда врачи еще только изучали возможности погруже­ния пациентов в сноподобный транс и делали предположения о его ис­пользовании для медицинского исцеления, кое-кто пришел к удивительному открытию. Некоторые предметы, события, восстановленные в состоянии транса, могли относиться к очень раннему промежутку времени, даже к мо­менту рождения и жизни в матке. Эксперименты в Париже и Нью-Йорке сопровождались не дословными отчетами, а сомнительными записями. Сама идея казалась такой надуманной, что не вызвала значительного науч­ного интереса. Исследования осознания рождения с помощью гипноза оставались не более чем кабинетной игрой до середины XX века.

Однако идея памяти рождения поддерживалась горсткой врачей, в основ­ном психоаналитиков — сторонников Фрейда. Глубоко убежденные в том, что опыт ранней жизни влияет на развитие психологических проблем, эти врачи иногда находили связь между содержанием сновидений и поведен­ческими моделями своих пациентов, которые очень соотносились с их рож­дением. Фрейд популяризировал идею сознательного и бессознательного мышления для объяснения ежедневных процессов запоминания и забыва­ния. Он писал, что мы только на сознательном уровне "забываем" что-то, тогда как истинная память о многом хранится в бессознательном, откуда они продолжают свое влияние на нашу дальнейшую жизнь. Мы "разыгры­ваем" наши глубоко запрятанные воспоминания, снова и снова повторяя свое поведение и не осознавая настоящей причины этого.

Проводя лечение пациентов, страдающих от различных страхов, зависимо­стей и тревог, Фрейд предполагал, что предшественником появления этих чувств может быть травматичное рождение. Так, тревога взрослых, по мне­нию Фрейда, может представлять собой след каких-то предыдущих воздей­ствий, связанных с травмой рождения. Он не считал, что все случаи рожде­ния являются травматичными, но допускал, что всегда есть определенный риск такого рождения.

Фрейд сомневался в реальности психической жизни при рождении, и когда его пациенты предъявляли какие-то картины памяти рождения, он считал их фантазиями, созданными мышлением в более позднее время. Эта точка зрения в целом была принята психоаналитиками и не намного изменилась в последние годы.

Еще одним психотерапевтом-фантазером, который видел связи между рож­дением и многими жизненными проблемами, был Отто Ранк, друг и коллега Фрейда. Ранк пошел дальше Фрейда (слишком далеко, по мнению самого Фрейда) в убеждении, что фактически все психологические проблемы и поведение человека вообще следовало бы рассматривать как реакции на травму рождения.

Ранк рассматривал матку как примитивный рай, который болезненно утра­чен в процессе родов. Соответственно, он полагал, что все дальнейшие действия, направленные на поиски удовольствия, являлись попытками вновь испытать радость пребывания в матке. По его мнению, игра в прятки воспроизводит серьезность отделения от матери и удовольствие от ее по­вторного нахождения. Все игры с движениями покачивания повторяют ритм, пережитый в состоянии эмбриона — когда матери двигаются, оста­навливаются, снова двигаются, работают и отдыхают. Боязнь туннелей и путешествий, опасения быть пойманным в ловушку повторяют тревоги рождения. Даже сон и секс считались бессознательными попытками вер­нуться к темноте и удовольствию матки.

Эти взгляды Ранка в 1924 году считались радикальными и были приняты большинством психиатров только сегодня. Его предположение, что мат­ка — постоянный рай, в настоящее время вызывает сомнение с тех пор, н,п< современные исследования предоставили доказательства того, что страдания имеют место и в матке. Однако идеи Ранка о психоанализе, сконцентрированном на рождении, сократили время, необходимое для те­рапии, от нескольких лет до четырех—восьми месяцев и, следовательно, указывают на то, что он был на правильном пути.

В середине XX века американский психоаналитик Нэндор Фодор (Nandor Inilor) описал множество примеров воспоминаний взрослых и снов, связан­ных с рождением. События рождения периодически обнаруживались в симптомах его пациентов. Один мужчина, родившийся 4 июля и потому оказавшийся в бедламе громких звуков в течение первых 24 часов своей жизни, страдал анормальным страхом фейерверков. Другой пациент, рож­денный в доме недалеко от железнодорожных путей, оказался чрезмерно чувствительным к свисткам паровозов. Третий испытывал болезненную реакцию на яркие огни, явно связанную с операцией на его черепе при рождении. Взрослый человек, рожденный в холодном помещении, жаловался на хронический озноб.

Фодор описал наблюдения, которые своими проявлениями сверхъесте­ственным образом бессознательно указывали на время рождения. Голов­ные боли, бессонница и специфические страхи ассоциировались с днем и часом рождения. Так, один клиент страдал головными болями в 14.00 по пятницам, это было время его рождения. Другой испытывал особый страх при наступлении 2.00 ночи. Он не мог владеть собой, не мог лечь спать до (Того часа и чувствовал себя невероятно подавленным при наступлении ночи. Ребенком он часто просыпался в страхе и слезах в 2 часа ночи. Как оказалось, это было точное время его рождения. Фодор предположил, что такие болезненные просыпания являлись вспышками боли, ассоциируемой с рождением.

Когда Фодору удавалось установить связь между симптомами у клиентов и их родовыми травмами, лечение оказывалось успешным. Подобно Ранку, Фодор рассматривал рождение как мучительное испытание для младенца, переход в другое состояние, которое он сравнивал со смертью. Фодор по­лагал, что рождение является для нас настолько травматичным, что мы все развиваем защитную амнезию в отношении него. Он считал, что реальная память связана с бессознательным мышлением и проявляется во снах или поведении.

Фодор был озадачен, когда его пациенты освобождались от воспоминаний о рождении прямо в его кабинете на сеансах терапии, лежа на кушетке. Как и другие исследователи, он не вполне принимал тот факт, что реаль­ное мышление при рождении было активным и что актуальная память была ответственной за это. Он называл рассказы о рождении "впечатлени­ями организма" и сравнивал их с годовыми кольцами на срезе дерева, ко­торые являются метками его физического роста.

Для Фодора пренатальная травма была такой же важной, как родовая трав­ма. Он был озабочен возможными негативными последствиями для плода попыток аборта и полового акта на поздних сроках беременности. Он по­нимал, что мать может оказывать воздействие на сознание плода путем те­лепатической коммуникации — общения одного разума с другим.

К 1950 году Л. Рон Хаббард, основатель сайентологической церкви, чело­век, о котором много спорят, разработал метод так называемого одитинга, который одновременно с другими способами нередко обнаруживал воспо­минания о рождении. Его методическое руководство для "одиторов" вклю­чало метод отслеживания симптомов до момента их происхождения; неко­торые из них имели начало при рождении или еще до него.

По словам Хаббарда, он обнаружил, что люди способны входить в менталь­ное состояние, названное "дианетическими мечтами" (это не гипноз), при котором они могли получать доступ к болезненным "записям" (не памяти), "запертым" в клетках тела.

Впоследствии были проданы миллионы экземпляров его Руководства, и не­счетное количество людей вспомнили свое рождение. Движение сайенто­логии популяризировало идею о том, что память рождения реальна и мо­жет рассматриваться наравне с другими реальными проблемами.

Хаббард стал убежденным сторонником того, что рождение воздействует на личность и что жизнь в матке оказывает еще большее влияние на нее. Одиторы обнаружили, например, что астма, воспаление глаз и проблемы синусовых пазух часто ассоциировались с впечатлениями, полученными при рождении.

Хаббард утверждал, что во время дианетического сна люди могут вновь пе­режить травматические инциденты, которые происходили на любой стадии развития клетки от зиготы до новорожденного. С помощью одитора люди могут быть "освобождены" либо полностью "очищены" от своих проблем, хотя на это может уйти от ста до пятисот часов работы в зависимости от количества травм, с которыми приходится иметь дело.

Хотя никаких формальных программ по исследованию и подтверждению воспоминаний рождения не было, заявление Хаббарда о том, что записи в паре мать-ребенок при дианетической терапии совпадали "слово в слово, деталь в деталь, имя в имя", получило поддержку.

В 1970 году психолог Артур Янов (Arthur Janov) опубликовал первую из (моих работ по первичной терапии. Как и Ранк, Янов верил, что неприят­ности, обиды ранней жизни (первичная боль) являются основой большин­ства психологических проблем. В своей терапии Янов работал над тем, чтобы интенсивными методами вызывать первичную боль до тех пор, пока Пациент ее полностью не прочувствует и постепенно не примет. Боли при рождении уделялось особое внимание, поскольку именно эта боль счита-цась самой разрушительной, требовала больше всего времени для лечения и, полностью вылеченная, указывала на правильность терапевтического подхода.

В первичной терапии оздоровление чувств имеет ведущий приоритет, поскольку они рассматриваются как ключ к коррекции поведения и лечения заболеваний. Воспоминания о рождении таковыми не считаются. Сессия первичной терапии, во время которой люди раскрываются и выражают спои чувства, теперь бессловесная, так как Янов полагает, что словесное общение не является частью рождения человека. Поэтому истории о рож­дении, полученные с помощью такой терапии, представляют собой рефлек­тивные автопортреты людей, взглянувших на опыт рождения изнутри. Они устанавливают определенные связи между своим рождением и своими физическими и эмоциональными проблемами. Янов приводит богатейший до­кументальный материал, доказывающий эти связи в книге "Следы: Влияние рождения на всю жизнь" (Imprints: The Lifelong Effects of the Birth Experience).

Воспоминания о рождении, глубоко скрытые в бессознательном, обычно обнаруживают себя лишь косвенно. Они появляются только в связи с неко­торыми неординарными событиями, такими как наблюдения за актером в кино, перемещающимся в пространстве, дракой, в которой кого-то ранили, или за рыбой, пытающейся сорваться с крючка. Чувство крайней тревоги, вызываемое этими событиями, привлекает внимание к важным воспомина­ниям, скрытым в глубинных уровнях сознания.

Сновидения могут отражать скрытые воспоминания рождения — например, сны о том, что человек находится в узком подземном туннеле, или с трудом пытается выбраться на поверхность из глубины вод, или карабкается на вершину высокой горы и никак не может ее достичь.

Янов заметил, что повторное использование определенных фраз и выраже­ний может представлять прорыв памяти рождения. Таковыми являются, на­пример, выражения типа "Моя голова упирается в стену", "Я никак не могу прорваться", "Я очень тесно зажат", "Я не вижу света", "Никак не могу на­чать", "Не могу найти выход", "Не знаю, куда нужно повернуть", "Ничего не могу сделать правильно" или "Больше не могу этого вынести". Частое использование таких слов, как раздавленный, зажатый, растянутый, схваченный, выпавший или вытолкнутый, также может нести подтекст рождения.

Метод, предложенный еще в 1953 году психологом Лесли ЛеКроном (Leslie LeCron), привел к дополнительным открытиям связей между рождением и заболеваниями в последующей жизни. Замечательной особенностью этого метода была возможность косвенного извлечения информации из бессоз­нательного уровня памяти. В противоположность методу Янова с его при­оритетом чувств, метод ЛеКрона ставит во главу угла информацию, со­бранную быстро и с минимумом эмоциональных расстройств.

ЛеКрон заметил, что пациенты, обычно находящиеся в состоянии легкого транса, бессознательно отвечают на вопросы об их состоянии с помощью сигналов пальцами, обозначающих "да", "нет" и "я не хочу отвечать". На­званные идеомоторными, поскольку они представляют собой сигналы "ум-тело", эти пальцевые знаки метода ЛеКрона до сих пор часто используются в гипнотерапии.

Тесно работавший с ЛеКроном и использовавший его метод идеомоторных сигналов, акушер Дэвид Чик (David Cheek) из Сан-Франциско выявил мно­жество родовых и пренатальных состояний, играющих важную роль в раз­витии заболеваний. В 1975 году Чик докладывал, что каждый случай желу­дочно-кишечной патологии, которую он исследовал, был связан с тем, что мать не могла или не хотела кормить ребенка грудью. Сюда же он включил и случаи язвы желудка и двенадцатиперстной кишки, спазмы пищевода и толстой кишки. Дыхательные проблемы, такие, как астма, эмфизема, гипер­вентиляция, часто были связаны с общим наркозом матери или с удушьем младенца и паникой при рождении. Случай мигрени пациента был связан с наложением щипцов при родах.

На основе своей обширной практики Чик заключил, что многие женские заболевания, такие как бесплодие и фригидность, болезненные или труд­ные менструации, привычный выкидыш, преждевременные роды и токси­козы, иногда были связаны с чувством, что эти женщины были нежеланны­ми детьми или детьми не того пола, который хотели родители. Он отмечал, что младенцы очень чувствительны и долго сохраняют "следы" (один из иидов мгновенного обучения) таких замечаний, как "Мы хотели мальчика в 1Т0Т раз" или "Мы не выбирали имя для девочки". В зрелом возрасте такие женщины не могут принимать никаких проявлений восхищения собой и испытывают сложности с принятием комплиментов.

Метод общения с бессознательной памятью, предложенный ЛеКроном, иногда приводит к быстрому преодолению психологических трудностей. Однажды в полете, используя гипноз и пальцевый сигналинг, Чик сумел помочь пассажиру самолета — молодому человеку, страдавшему от силь­ных болей в сердце. С помощью ответов из бессознательного, полученных при помощи идеомоторных сигналов, Чик узнал, что боль (которая появи­лась только после смерти матери молодого человека) была заложена при рождении, когда он услышал, как кричала его мать. Он всегда винил себя в том, что причинил ей боль. Это привело к осознанию вины и тревоги за то, чтобы не причинить боль другим людям, а в конечном итоге — к самонаказанию через боль в сердце. Когда это открытие было рассмотрено в соответствующем контексте и молодой пассажир научился управлять своей болью) в состоянии гипноза, проблема была решена — еще до приземления самолета в аэропорту.

Травмы рождения порой являются источником проблем для человека, мно­гого достигшего в жизни. Примером может служить мужчина, не способ­ный достичь чувства собственной значимости, несмотря на свою необык­новенно успешную и продуктивную деятельность. Он был рожден преждевременно в семь с половиной месяцев и весил только три с половиной фунта. Проблема, терзавшая его 55 лет, разрешилась, когда он вспомнил, что врач сказал медсестре: "Не тратьте на него слишком много времени. Не думаю, что его стоит спасать". Это замечание, преследовавшее его всю жизнь, стало вдохновением для многих его достижений.