Чаях ничто не оживляет в нас воспоминания — когда само прошлое для нас мерт­во, когда оно утратило для нас былое значение. 9 страница

Именно поэтому музыка, с одной стороны, — самое абстрактное искусство и, с другой — как прояв­ление отношения человека к жизни — наиболее связанное с влечением, чувством, стремлением, во­лей. Поэтому тем, кто считает эти последние антитезой интеллекту, разуму, всему рациональному, музыка представляется выразительницей темного, иррационального, стихийного начала в человеке (Шопенгауер, Ницше и др.).

Стоит в этой связи особо отметить также отношение к музыке А. Блока. Она для него — вырази­тельница жизни как стихии в противоположность рассудочности и «цивилизации», но не «культу­ре» и разуму, поскольку «музыка» для Блока — выразительница жизни, которая стихийно разумна (Блок А. Крушение гуманизма // Соч., т. II. - М.: ГИХЛ, 1955. - С. 305-327).

* * *

Основные способы действий, которыми в своей повседневной практической и теоретической деятельности пользуются люди, вырабатываются всем человечеством и осваиваются индивидом в процессе общения, обучения и воспитания. Эти общественно выработанные способы действия включаются в природные способ­ности индивида, по мере того как они стереотипизируются и превращаются в закрепленную в мозгу генерализованную систему рефлекторных связей. Сами при­родные способности человека выступают, таким образом, совсем конкретно — как продукт общественного развития.

Из этого основного факта, характеризующего человека как общественное су­щество, для учения о способностях следуют важнейшие выводы. В силу этого факта духовная, как и физическая, мощь человека и уровень его деятельности в значительной мере зависят не только непосредственно от анатомо-физиологических качеств его мозга, но в высокой степени и от уровня, достигнутого челове­чеством в процессе общественно-исторического развития. По мере продвижения последнего изменяются, совершенствуются и вышеуказанным образом форми­рующиеся в ходе индивидуального онтогенетического развития природные спо­собности человека.

В результате освоения этих общественно выработанных способов действия — техники как физической, так и умственной деятельности — выполнение всех мас­совых видов человеческой деятельности становится практически доступным для всех людей, не страдающих какими-нибудь органическими дефектами. Когда су­ществуют легко приводимые в действие подъемные краны величайшей мощно­сти, не требуется атлетической физической силы для перемещения тяжести; точ­но так же не обязательно быть Араго или Диаманди (знаменитые вычислители) для того, чтобы производить более или менее сложные подсчеты, если в ходе ис­торического развития математики выработаны необходимые для этих подсчетов способы исчисления; достаточно их знать, чтобы эти подсчеты произвести.

Однако на основании зависимости возможностей человека от осваиваемых им общественных способов его деятельности никак нельзя заключить о независимо­сти его способностей от его природных данных, от свойств корковой деятельно­сти его мозга. Допустить такой вывод значило бы совершить грубейшую ошибку. Качества слухового анализатора — даже самые высокие — сами по себе еще не создают выдающегося музыканта (хотя и могут побудить человека к тому, чтобы признать музыкальную деятельность своим призванием); качества слухового ана­лизатора — не достаточная, но необходимая предпосылка становления музыкан­та. Можно, располагая ими, не стать выдающимся музыкантом, но нельзя стать выдающимся музыкантом, вовсе ими не располагая. Недооценивать то, что дает нам сама природа, значит недооценивать и самого человека. Человек не может от­рываться от природы и начисто противопоставлять себя ей. Он не должен забы­вать, что сам он — природное существо, сам — продукт ее развития.

Какие совершенные способы действия, какую совершенную технику не только физического, но и умственного труда ни выработало бы человечество, каждый че­ловек все же должен сам ею овладеть. От его личных данных будет зависеть, как он их освоит — в смысле темпов и уровня этого освоения; от его личных качеств будет зависеть, как — насколько творчески — он их будет применять и тем более то, какой вклад внесет он сам в дальнейший ход исторического развития культу­ры, техники, науки, искусства, какие новые способы (методы) в той или иной сфе­

ре человеческой деятельности, способные войти в общечеловеческий фонд, сам он создаст.

Вопрос о способностях — это вопрос о личных, природных свойствах. Верно, что способности человека изменяются в ходе общественно-исторического разви­тия, но не верно противопоставлять их общественную обусловленность природ­ному и личному характеру, так же как не верно противопоставлять их личный и природный характер общественной природе: сама природа человека — продукт истории. В представлении о способностях как об общественно выработанных спо­собах практической и теоретической деятельности, которые, генерализируясь, от­влекаясь от содержания, в котором они объективно отложились, и стереотипизируясь, превращаются в рефлекторно функционирующие природные способности человека, это положение выступает в совсем конкретной, непосредственно ося­заемой форме.

Надо помнить, что: а) природное не сводится к структурно-морфологическим особенностям мозга, безотносительно к рефлекторной деятельности мозга, а вклю­чает и эту последнюю; б) условно-рефлекторная деятельность мозга формируется в процессе индивидуального развития, детерминируясь объектами практической и теоретической деятельности человека, которые он осваивает в процессе своей деятельности.

В связи с этим преодолевается мистификация, которой обычно окружено пред­ставление о способностях. В силу того что образование и включение в действие способностей осуществляется посредством механизмов рефлекторной деятельно­сти мозга, которая не выступает видимым образом в сознании, они естественно, представляются природными свойствами человека. Пока природное — в духе ста­рой психоморфологической концепции — сводится к строению организма, к струк­турным свойствам нервной системы, мозга, представление о способностях как о природных свойствах человека выступает в мистифицированной форме — как представление о таких заложенных в задатках свойствах, которые не поддаются развитию, формированию, воспитанию. Таким образом, неправомерным оказыва­ется внешнее противопоставление не только природного и общественного, так же как личного и общественного, но и противопоставление природного и воспиты­ваемого, формируемого в процессе жизни: самая природа человека, его природные способности, развиваясь в процессе онтогенеза, формируются в результате воспи­тания и собственной деятельности.

«Природные способности» человека обусловлены, как мы видели, обществен­но-историческими условиями. В условиях эксплуататорского классового общества формирование способностей у эксплуатируемых классов всячески тормозится. Затем результат этой классовой политики выдается за ее основание: самое сущест­вование классового общества и положение в нем эксплуатируемых классов «обос­новывается» отсутствием у представителей последних высокосформированных способностей. Таким образом, только что вскрытая теоретическая мистификация, связанная с представлением о природных способностях, превращается в чудовищ­ную политическую мистификацию. Порочное теоретическое положение становит­ся идеологическим средством для оправдания эксплуатации человека человеком.

Психоморфологической концепцией, проецирующей, как мы видели, способ­ности, делающие человека пригодным к той или иной профессиональной дея­тельности, в задатки, в морфологические особенности его организма, человек пред­ставлялся предназначенным самой своей организацией к определенной профес-

сии. Так создавались теоретические предпосылки для того, чтобы, отбросив заботу о формировании людей, о развитии у них способностей, сосредоточить внимание на отборе людей, которые в силу тех или иных стихийно сложившихся условии оказались годными для данной профессии. В таком отборе и состоит главная общественная функция психолога в условиях капиталистического общества. Такая практика оказывается возможной в силу наличия в условиях капиталистического общества постоянной армии безработных. Человек превращается таким образом в своего рода сырье для производства, цель которого — извлечение максимальной прибыли1.

Порочная теоретическая концепция способностей, основанная на психомор­фологических корреляциях, превращающих способности, их задатки в «духовные гены», и практика эксплуататорского капиталистического строя оказываются не­разрывно связанными друг с другом.

В социалистическом обществе, поскольку в нем все направлено на обеспече­ние максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и куль­турных потребностей людей, не человек подчинен производству, а производство подчинено человеку, его интересам. Всестороннее развитие способностей всех членов общества, открывающее каждому человеку доступ к разным профессиям, становится важнейшей задачей. Подлинно научная теория о способностях и пу­тях их формирования открывает пути для ее разрешения.

Способности формируются в процессе взаимодействия человека, обладающе­го теми или иными природными данными, с миром. Результаты человеческой деятельности, обобщаясь и закрепляясь в человеке, входят как «строительный материал» в построение его способностей. Эти последние образуют собой сплав исходных природных данных человека и результатов его деятельности. Подлин­ные достижения человека откладываются не только вне его, в тех или иных поро­жденных им объектах, но и в нем самом; создавая что-либо значительное, человек и сам растет; в творческих, доблестных делах человека — важнейший источник его роста. Способности человека — это снаряжение, которое выковывается не без его участия. По мере того как способности формируются, они в свою очередь обу­словливают его деятельность, открывают все расширяющиеся возможности для достижения человеком все более высокого уровня.

3. О человеке²: проблема личности в психологии

Не только решение, но и самая постановка проблемы личности в психологии су­щественно зависит от тех общих теоретических установок, из которых при этом исходят. В свою очередь то или иное решение проблемы личности существенно определяет общую теоретическую концепцию психологии.

' 1Психология может, конечно, и даже должна быть использована для рационального распределения кадров. Но самое существенное ее использование заключается в определении путей рационального обучения и формирования кадров.

2Тема: Человек — это большая тема мировоззренческого плана и прежде всего этического порядка (при этом этическое для нас никак не сводится к морали в смысле морализирования, в смысле нра­воучения со стороны; проблема этического — проблема самой сущности человека в его отношении к другим людям). Здесь мы берем лишь один специальный аспект этой темы: проблему личности в психологии.

Введение в психологию понятия личности означает прежде всего, что в объяс­нении психических явлений исходят из реального бытия человека как материаль­ного существа в его взаимоотношениях с материальным миром. Все психические явления в их взаимосвязях принадлежат конкретному, живому, действующему человеку; они зависимы и производны от природного и общественного бытия че­ловека и его закономерностей.

Это положение получает свое раскрытие и дальнейшее развитие в диалектико-материалистическом понимании детерминации психических явлений. Психо­логия личности часто исходит в объяснении психических явлений из позиции, прямо противоположной механистическому детерминизму. Механицизм хочет непосредственно вывести психические явления из внешних воздействий. Персоналистическая психология, т. е. психология, исходящая из личности, при объясне­нии психических явлений легко соскальзывает на противоположную позицию — на объяснение психических явлений исходя лишь из внутренних свойств или тенденций личности. Попытка такого объяснения психических явлений пред­ставляет собой лишь оборотную сторону механистической концепции. Поэтому нельзя искать решения вопроса и преодоления этой антитезы в том, чтобы их со­единить, утверждая, что надо учитывать и внешние воздействия и внутреннюю обусловленность психических явлений личностью, приняв, таким образом, тео­рию двух факторов. Внешние воздействия и внутренние условия должны быть определенным образом друг с другом соотнесены. Мы исходим из того, что внеш­ние причины (внешние воздействия) всегда действуют лишь опосредствованно через внутренние условия. С этим пониманием детерминизма связано истинное значение, которое приобретает личность как целостная совокупность внутренних условий для понимания закономерностей психических процессов. При таком понимании детерминизма постановка проблемы личности освобождается от ме­тафизики, субъективизма и приобретает все свое значение для психологии. При объяснении любых психических явлений личность выступает как воедино связан­ная совокупность внутренних условий, через которые преломляются все внешние воздействия. (В число внутренних условий включаются свойства высшей нерв­ной деятельности, установки личности и т. д.) Поэтому введение личности в пси­хологию представляет собой необходимую предпосылку для объяснения психи­ческих явлений. Положение, согласно которому внешние воздействия связаны со своим психическим эффектом лишь опосредствованно, через личность, является тем центром, исходя из которого определяется теоретический подход ко всем про­блемам психологии личности, как и психологии вообще. Во взаимосвязи внеш­них и внутренних условий главную роль играют внешние условия, но главная задача психологии заключается в выявлении роли внутренних условий. Закономерно­сти психических явлений — это внешне обусловленные внутренние закономерно­сти; такое их понимание и введение личности как необходимого звена в психоло­гию — это равнозначные положения.

Поскольку внутренние условия, через которые в каждый данный момент пре­ломляются внешние воздействия на личность, в свою очередь формировались в зависимости от предшествующих внешних взаимодействий, положение, согласно которому эффект внешних воздействий зависит от внутренних условий лично­сти, которая им подвергается, означает вместе с тем, что психологический эффект каждого внешнего (в том числе и педагогического) воздействия на личность обу­словлен историей ее развития, ее внутренними закономерностями.

Говоря об истории, обусловливающей структуру личности, надо понимать ее широко: история включает как процесс эволюции живых существ, так и собствен­но историю человечества, так, наконец, и личную историю развития данного чело­века. В силу такой исторической обусловленности в психологии личности обна­руживаются компоненты разной меры общности и устойчивости, которые изме­няются различными темпами (см. об этом гл. 3, § 4).

Так, психология каждой человеческой личности включает в себя, как мы виде­ли, черты, обусловленные природными условиями и общие для всех людей. (Та­ковы, например, свойства зрения, вызванные распространением солнечных лучей на земле, и детерминированное этим строение глаза.) Поскольку эти условия яв­ляются неизменными, закрепившимися в самом строении зрительного прибора и его функциях, общими для всех людей являются и соответствующие свойства зрения. Другие условия изменяются в ходе исторического развития человечества. Таковы, как выше уже отмечалось, например, особенности фонематического слуха, обусловленные фонематическим строем родного языка. Они различны не только у представителей различных народов, говорящих на разных языках; они изменя­ются и в ходе развития одного народа. Определенные сдвиги и изменения в пси­хическом облике людей происходят с изменением общественной формации. Хотя существуют общие для всех людей законы мотивации, конкретное содержание мотивов, соотношение мотивов общественных и личных изменяется у людей с из­менением общественного строя. Такие изменения являются типически общими для людей, живущих в условиях данного общественного строя. Они выступают у каждого человека в индивидуальном преломлении, обусловленном соотношени­ем специфических для него внешних и внутренних условий. В силу этого соотно­шения с внутренними условиями формально одни и те же внешние условия (на­пример, условия жизни и воспитания для двух детей в одной семье) оказываются по существу, по своему жизненному смыслу для индивида различными. В этой индивидуальной истории развития складываются индивидуальные свойства или особенности личности. Таким образом, свойства личности никак не сводятся к ее индивидуальным особенностям. Они включают и общее, и особенное, и единич­ное. Личность тем значительнее, чем больше в индивидуальном преломлении в ней представлено всеобщее. Индивидуальные свойства личности — это не одно и то же, что личностные свойства индивида, т. е. свойства, характеризующие его как личность.

В качестве собственно личностных свойств из всего многообразия свойств человека обычно выделяются те, которые обусловливают общественно-значимое поведение или деятельность человека. Основное место в них поэтому занимают система мотивов .и задач, которые ставит себе человек, свойства его характера, обусловливающие поступки, т. е. те действия, которые реализуют или выражают отношение человека к другим людям, и способности, т. е. свойства, делающие его пригодным к исторически сложившимся формам общественно полезной дея­тельности.

Нет нужды подробно останавливаться здесь на истории понятия личности. Она освещена в ряде работ Тренделенбурга, Рейнфельдера и др.' Беглую сводку

TrendelenburgA. Zur Geschichte des Wortes «Person». «Kantstudien» 1908, 13, S 4-5- Rheinfelder Das Wort «Person». Zsch. f. Roman Phil. 1928, Beiheft, 77, S. 22-23.

их дает Олпорт*. Согласно этим исследованиям, слово личность обозначало сна­чала у этрусков маску, которую надевал актер, затем этого последнего и его роль. У римлян слово persona употреблялось не иначе как в контексте persona patris, regis, accusatoris (личность отца, царя, обвинителя и т. п.).

Ссылаясь на исследование Тренделенбурга, в котором это устанавливалось, К. Бюлер отмечал, что сейчас понятие личности коренным образом изменилось:

оно обозначает не общественную функцию человека, а его внутреннюю сущность (Wesenart). Неверно, однако, и чисто внешнее противопоставление внутренней сущности и общественной функции человеческой личности, которое метафизиче­ски устанавливает К. Бюлер. Человеческая личность, конечно, не может быть не­посредственно отождествлена со своей общественной и юридической или эконо­мической функцией. Так, юридическим лицом может быть не только человек как индивид, как личность; и человек (индивид, личность) может выступать не в ка­честве юридического лица, и уж во всяком случае он никогда не бывает только юридическим лицом — персонифицированной юридической функцией. Подобно этому в политической экономии Маркс, говоря о «характерных экономических масках лиц», что «...это только олицетворения экономических отношений, в каче­стве носителей которых эти лица противостоят друг другу»², вслед за этим отме­чает неправомерность рассмотрения лиц только как персонифицированных со­циальных категорий, а не как индивидуумов³.

Однако из того представления о личности, которое заключено в первоначаль­ном значении этого слова, указывающего на роль, которую актер играет в пьесе и, значит, человек в жизни, мы все же удерживаем одну существенную черту. Она заключается в том, что личность определяется своими отношениями к окружаю­щему миру, к общественному окружению, к другим людям. Эти отношения реа­лизуются в деятельности людей, той реальной деятельности, посредством кото­рой люди познают мир — природу и общество и изменяют их. Никак нельзя вовсе обособить личность от роли, которую она играет в жизни. Значительность лично­сти определяется не столько свойствами, которыми она, взятая сама по себе, обла­дает, сколько значительностью тех общественно-исторических сил, носителем ко­торых она выступает, тех реальных дел, которые она благодаря им осуществляет. Дистанция, отделяющая историческую личность от рядового человека, определя­ется не соотношением их природных способностей самих по себе, а значительно­стью дел, которые в силу не только исходных природных способностей, но и сте­чения обстоятельств исторического развития и его собственной жизни человеку, ставшему исторической личностью, удалось свершить. Роль крупного историче­ского деятеля, а не сами по себе взятые его способности определяют соотношение масштабов данной исторической личности и рядового человека. Отнесение этих различий в масштабах между исторической личностью и простым человеком из народа целиком, исключительно к различию их исходных природных данных обусловлено ложным противопоставлением гения и толпы и создает неверные перспективы в оценке возможностей, открытых перед каждым человеком.

¹ Allport G. W. Personality. A psychological Interpretation, Ch. II «Defining Personality. — 1937. — P. 24-54.

² Маркс К. Капитал, т. 1. - С. 92.

³ «...Мы попали в затруднение, — пишет Маркс, — вследствие того, что рассматривали лиц только как персонифицированные [олицетворенные] категории, а не как индивидуумов» (Там же. —С. 169).

Личность формируется во взаимодействии человека с окружающим миром. Во взаимодействии с миром, в осуществляемой им деятельности человек не толь­ко проявляется, но и формируется. Поэтому такое фундаментальное значение для психологии приобретает деятельность человека. Человеческая личность, т. е. объ­ективная реальность, обозначаемая понятием личность, которая выступает в этом качестве, — это, в конце концов, реальный индивид, живой, действующий чело­век. (Не существует никакой личности ни как психофизически «нейтрального» . (В. Штерн), ни как чисто духовного образования (Клагес) и никакой особой нау­ки о так понимаемой «личности».)

В качестве личности человек выступает как «единица» в системе обществен­ных отношений, как их реальный носитель. В этом заключается положительное ядро точки зрения, которая утверждает, что понятие личности есть обществен­ная, а не психологическая категория. Это не исключает, однако, того, что сама личность как реальность, как кусок действительности, обладая многообразными свойствами — и природными, а не только общественными — является предметом изучения разных наук, каждая из которых изучает ее в своих специфических свя­зях и отношениях. В число таких наук необходимо входит психология, потому что нет личности без психики, более того, — без сознания. При этом психический аспект личности не рядоположен с другими; психические явления органически вплетаются в целостную жизнь личности, поскольку основная жизненная функ­ция всех психических явлений и процессов заключается в регуляции деятельности людей. Будучи обусловлены внешними воздействиями,'психические процессы определяют поведение, опосредствуя зависимость поведения субъекта от объек­тивных условий*.

Человек есть индивидуальность в силу наличия у него особенных, единичных, неповторимых свойств; человек есть личность в силу того, что он сознательно оп­ределяет свое отношение к окружающему. Человек есть личность, поскольку у него свое лицо. Человек есть в максимальной мере личность, когда в нем мини­мум нейтральности, безразличия, равнодушия и максимум «партийности» по от­ношению ко всему общественно значимому. Поэтому для человека как личности такое фундаментальное значение имеет сознание, не только как знание, но и как отношение. Без сознания, без способности сознательно занять определенную по­зицию нет личности.

Подчеркивая роль сознания, надо вместе с тем учитывать многоплановость психического, протекание психических процессов на разных уровнях. Однопла­новый, плоскостный подход к психике личности всегда есть поверхностный под­ход, даже если при этом берется какой-то «глубинный слой». При многопланово­сти целостность психического склада человека сохраняется в силу взаимосвязи всех его — иногда противоречивых — свойств и тенденций.

Положение о протекании психических процессов на разных уровнях имеет фундаментальное значение для понимания психологического строения самой

' Часто говорят, что личность не входит в сферу психологии. Это, конечно, верно в том смысле, что личность в целом не есть психологическое образование и не может быть поэтому только предметом психологии. Но если в этом смысле верно, что личность не входит в психологию, то не менее верно и то, что психические явления входят, притом необходимо входят, в личность: поэтому без психоло­гии не может быть всестороннего изучения личности.

личности. В частности, вопрос о личности как психологическом субъекте непо­средственно связан с соотношением непроизвольных и так называемых произ­вольных процессов. Субъект в специфическом смысле слова (как «Я») — это субъект сознательной, произвольной деятельности. Ядро его составляют осознан­ные побуждения — мотивы сознательных действий. Всякая личность это субъект в смысле «Я», однако понятие личности и применительно к психологии не может быть сведено к понятию субъекта в этом узком, специфическом смысле. Психиче­ское содержание человеческой личности не исчерпывается мотивами сознатель­ной деятельности; оно включает в себя также многообразие неосознанных тен­денций — побуждений его непроизвольной деятельности. «Я» как субъект — это верхушечное образование, неотделимое от многоплановой совокупности тенден­ций, составляющих в целом психологический склад личности. В общей характе­ристике личности надо еще также учитывать ее «идеологию», идеи, принимаемые человеком в качестве принципов, на основе которых им производится оценка сво­их и чужих поступков, определяемых теми или иными побуждениями, которые, однако, сами не выступают как побуждения его деятельности. В психологию лич­ности входит изучение всех этих образований в их взаимосвязи.

Исчерпывающее рассмотрение всех психических процессов — восприятия, мышления (а не только, скажем, чувств) — должно включать и личностный, мотивационный аспект соответствующей деятельности, т. е. выявить отношение лич­ности к задачам, которые перед ней встают. Однако это никак не значит, что мож­но рассматривать восприятие, мышление и т. д. только как частное проявление от случая к случаю изменяющегося отношения личности к ситуации. Нельзя игно­рировать динамику этих отношений в рассмотрении психических процессов, но нельзя все растворить в этой динамике отношений, вовсе исключив статику отно­сительно устойчивых свойств. Все растворять в динамике личностных отноше­ний значит игнорировать наличие у человека устойчивых свойств, сложившихся и закрепившихся в ходе истории. Сводить все в психологии к динамике отношений личности к окружающему не менее неверно и односторонне, чем, игнорируя их вовсе, ограничиваться только статикой свойств. Нельзя рассматривать, например, восприятие только как выражение отношения человека к воспринимаемому, не принимая во внимание общих для всех людей и ситуаций психофизиологических закономерностей чувствительности, деятельности воспринимающих приборов. Ошибочно утверждать целостность и динамику так, чтобы тем самым отвергнуть всякую статику (все устойчивое) и всякую относительную самостоятельность частей (анализаторов и т. п.). Личностный аспект в изучении восприятия, мышле­ния и т. д. необходим, без него не может быть исчерпывающего, конкретного изу­чения ни одного процесса; но это все-таки только аспект и сделать его единствен­ным — значит закрыть себе путь для раскрытия всех и прежде всего самых общих закономерностей психической деятельности.

В психических процессах, как в психических свойствах личности, имеются и более общие и более специальные свойства. Выявление как одних, так и других является правомерной задачей исследования. В зависимости от того, какие изних должны быть изучены, исследователю приходится выбирать условия, при которых именно этот — более общий или более частный — аспект выступит на перед­ний план.

К психологии личности обычно относят прежде всего совокупность психиче­ских свойств человека (особенно свойств характера и способностей), взаимосвя­занных, взаимообусловленных и находящихся друг к другу в отношении опреде­ленной субординации. (Существенно не только то, какими психическими свойст­вами обладает человек, но и то, какую роль — ведущую или служебную — каждое из них играет в общем строе данной личности).

Однако неверно представление, будто психология личности, которая сводится при этом к совокупности ее психических свойств, и психология психических про­цессов образуют две обособленные области. Представление о психологии лично­сти, обособленной от изучения психических процессов, и представление о психи­ческих процессах как абстрактных функциях, обособленных от личности, — это две стороны одной и той же ошибочной концепции. На самом деле нельзя постро­ить ни учения о психических свойствах человека в отрыве от изучения его психи­ческой деятельности, ни учения о психической деятельности, о закономерностях протекания психических процессов, не учитывая их зависимости от психических свойств личности.

Неправомерность такого обособления отчетливо выступает как в учении о способностях, так и в учении о характере. Основной недостаток традиционных испытаний интеллекта заключается именно в их отрыве от психологии мышле­ния. В тестовых испытаниях об интеллекте как способности судят исходя из ре­зультата, который человек дает при испытании, минуя процесс, который к нему ведет. Результат деятельности, конечно, должен быть учтен, но сам по себе он не однозначный показатель для суждения об интеллекте, о способности. Психологи­чески, личностно, диагностически результат существен именно как результатив­ное выражение процесса, мыслительной деятельности. Только учтя последнюю, можно достоверно судить о том, как мыслит и мыслит ли вообще данный человек, давая при испытании тот или иной показатель, определяемый достигнутым им результатом. (Уже эти соображения показывают, почему и в каком отношении неудовлетворительна тестовая диагностика.)