Subject-Dynamic Aspect of Professional Activity D. N. Zavalishina

Психологический журнал Том 24, №6, 2003

СОДЕРЖАНИЕ

Автор:

ПСИХОЛОГИЯ СУБЪЕКТА
Субъектно-динамический аспект профессиональной деятельности	Д. Н. Завалишина
ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ
Индивидуально-психологические особенности женщин с осложненной беременностью	В. М. Русалов, Л. М. Рубина
Понятие "психологическое пространство личности": обоснование и прикладное значение	С. К. Нартова-Бочавер
Прогноз тревожности у студенток на основании их типологических различий	А. И. Нестеренко, В. Н. Васильев, Д. В. Загулова, Т. В. Робенкова
СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Слухи как средство информационно-психологического противодействия	А. Г. Караяни
ПСИХОЛОГИЯ ПОЗНАНИЯ
Закономерности формирования нового компонента структуры индивидуального знания	И. О. Александров, Н. Е. Максимова
ПСИХОЛОГИЯ ТВОРЧЕСТВА
Соотношение сходства/различия личностных особенностей учителя и ученика с креативностью учащихся	А. Н. Воронин, И. Г. Трифонова
ПСИХИЧЕСКИЕ СОСТОЯНИЯ
Зависимость динамики психических состояний взрослых учащихся от способов предъявления информации	С. А. Гапонова, Н. А. Мартынова
ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ
Генчо Димитров Пирьов - выдающийся психолог и деятель просвещения Болгарии	Л. Десев, А. Пенова
ДИСКУССИИ
Психологическое и физиологическое: континуальность и/или дискретность	Ю. И. Александров, Е. А. Сергиенко
По поводу парадокса недизъюнктивности психики	М. И. Воловикова
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Научная конференция "Творческое наследие А. В. Брушлинского и О. К. Тихомирова и современная психология мышления"	Т. И. Артемьева, И. А. Джидаръян

стр. 1

Конференция, посвященная 100-летию со дня рождения А. Н. Леонтьева: "Теория деятельности: фундаментальная наука и социальная практика"	М. В. Фаликман, Е. В. Печенкова
НАШИ ЮБИЛЯРЫ
Леониду Михайловичу Попову - 60 лет
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Рецензия на книгу "Психология индивидуального и группового субъекта" / Под ред. А. В. Брушлинского, М. И. Воловиковой	И. Е. Задорожнюк
Хроника	85,109
Указатель статей, опубликованных в "Психологическом журнале" в 2003 г., том 24

стр. 2

Психология субъекта. СУБЪЕКТНО-ДИНАМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Автор: Д. Н. ЗАВАЛИШИНА

Г.

Д. Н. Завалишина

Доктор психол. наук, главный научный сотрудник ИП РАН, Москва

В контексте методологических разработок принципа субъекта, осуществленных С. Л. Рубинштейном и его последователями, проанализировано содержание категории субъекта, реально функционирующее в прикладной психологии применительно к профессиональной деятельности человека и его развитию в этой деятельности. Показано, что используемые определения субъекта не выходят за рамки постулата "специализации" и системы "человек и профессия". Однако выявление нового качества субъекта, достигшего высокого профессионализма, требует выхода в иную систему - систему "человек и мир", а также обращения к категории "онтологический субъект". Лишь такой контекст анализа позволяет раскрыть тот спектр отношений с миром (действенных, познавательных, эстетических, этических), который начинает реализовывать в своей профессиональной деятельности специалист высокого класса.

Ключевые слова: субъект профессиональной деятельности, профессиональное развитие, специализация, система "человек и профессия", высокий профессионализм, онтологический субъект, система "человек и мир".

Категории "субъект", "субъектный план", "субъектность" и т.д. широко используются в психологии труда (и в других отраслях прикладной психологии), поскольку реальная трудовая деятельность (и ее важнейшая форма - профессиональный труд), связанная с производством социально необходимых продуктов (в их объективной и субъективной формах), является основным видом преобразующей мир инициативной активности человека как субъекта.

Цель данного теоретического исследования состоит в выяснении того, насколько полно прикладная психология, решая свои специфические задачи, реализует методологический потенциал принципа субъекта в его родовом, сущностном содержании.

Наиболее глубокое раскрытие принципа субъекта в психологии было осуществлено С. Л. Рубинштейном, положившим в его основу представление об онтологическом субъекте как важнейшем определении реального бытия человека в мире. Это представление было конкретизировано им в ряде положений:

1. Исходная позиция Рубинштейна относительно человеческого существования, которое рассматривается в системе "человек и мир" (в широком смысле), формулируется следующим образом. "Бытие... - это факт существования человека и бытия, как факт "встречи" одного сущего с другим" [25, с. 275]. "Человек должен быть взят внутри бытия" [25, с. 332]. При этом Рубинштейн подчеркивает "единство, с одной стороны, существования как акта, процесса действования и, с другой, причинения как восстановления, сохранения своего существования" [25, с. 279]. В дальнейшем аспект процессуальности стал выступать у Рубинштейна как наиболее существенная характеристика любых психических явлений и вместе с тем главный предмет психологии.

2. Сущностная специфика "способа существования" человека состоит в наличии у него сознания и деятельности. "Здесь выступает и включенность человека в цепь причин и следствий, зависимость человека от условий жизни и их зависимость от его деятельности" [25, с. 341]. В этом определении акцентируется и тот факт, что отношение человека (субъекта) к объективной реальности - "это не только идеальное познавательное отношение, но и практическое действие" [25, с. 276]. Один из смыслов действия как преобразующего воздействия человека на мир приводит Рубинштейна к важному для психологии (особенно прикладной) положению: "Действие, труд (производящий, творящий) должен быть включен в онтологию, онтологию человеческого бытия, существования как необходимое и существенное звено" [25, с. 345].

3. Другой ряд важнейших характеристик человека как субъекта раскрывается Рубинштейном через дифференциацию его способов существования. Исходным пунктом этой дифференциации выступает общеметодологическое положение о способе существования как характеристике любого (а не только человеческого) уровня бытия в его отличии от других. В этом случае способ су-

стр. 5

ществования является выражением "качественной определенности" того или иного уровня бытия. "Качественным различиям "движений", изменений отвечают различия субъектов этих движений" [25, с. 281], или "субъектов определенных способов существования" [25, с. 320]. В подобном дифференцирующем значении применительно к человеческому уровню существования Рубинштейн говорит о субъекте познания и действия, "субъекте жизни" [25, с. 332] как формах и уровнях проявления его активности в разных отношениях с миром и другими людьми. Кроме того, наряду с общим способом существования человека он отмечает специфические способы существования "в разных общественно-исторических формациях" [25, с. 279]. Обращение же к человеку уже как субъекту жизни позволяет Рубинштейну выделить еще два способа существования, или отношения человека к жизни. "Первый - жизнь, не выходящая за пределы непосредственных связей, в которых живет человек... Здесь человек весь внутри жизни, всякое его отношение к отдельным явлениям, но не к жизни в целом" [25, с. 351]. Второй способ существования связан с появлением рефлексии, мысленно выводящей человека за пределы непосредственного непрерывного потока жизни, позволяя субъекту занять позицию вне ее "для суждения о ней" [25, с. 352]. "Отсюда с этого момента возникает проблема "ближнего" и "дальнего", проблема соотношения, взаимосвязи непосредственного отношения к жизни, к окружающему его и осознанного отношения, опосредованного через "дальнее"... От такого обобщенного, итогового отношения человека к жизни зависит и поведение субъекта в любой ситуации, и степень зависимости его от этой ситуации или свободы в ней" [25, с. 352]. (Эти способы существования человека можно было бы назвать, по нашему мнению, адаптивно-реактивным и перспективно- творческим.)

4. Вводя человека внутрь бытия, Рубинштейн присоединяется к критике лапласовского механического детерминизма и предлагает свою знаменитую формулу детерминации: "внешние причины действуют через внутренние условия" [25, с. 359], или: "всякая детерминация необходима как детерминация другим, внешним и как самоопределение (определение внутренних свойств объекта)" [25, с. 359]. Развивая эту позицию, Рубинштейн раскрывает разные аспекты диалектики внешнего и внутреннего. Мы остановимся на двух из них, существенных, с нашей точки зрения, в контексте данной статьи.

А. Фундаментальная характеристика человеческого бытия - его соотнесенность с миром -конкретизируется Рубинштейном в том числе в его критике понятия "ситуация" в экзистенциализме и гештальтизме. Ситуация для него - не "целостная, нерасчлененная совокупность обстоятельств". "Нахождение в ситуации предполагает расчленение этой ситуации, выделение в ней условий, соотнесенных с встающими перед человеком требованиями, задачами" [25, с. 345]. Иначе говоря, к объяснению жизни человека Рубинштейн привлекает схему и понятие, которые используются при анализе мышления, его внутренних условий: "проблемная ситуация" и "задача" (и ее решение субъектом). "Непрерывное членение (анализ) ситуации, выделение в ней того, что существенно в соотношении с требованиями задачи, целями и т.д. и ее изменение в жизни человека" [25, с. 362]. В этой связи, отмечает Рубинштейн, методика "выявления внутренних условий мышления, познания объекта совпадает с общим методом объективного познания субъекта и субъективного" [25, с. 362].

Б. Рубинштейн раскрывает и существенные определения собственно внутренних условий. Первое из них подчеркивает интегративность, целостность внутренних условий, обеспечиваемые субъектом. Отмечая существование разного рода связей между элементами любого целого, он особо выделяет структурные связи (в том числе закономерные), которые "объединяют отдельные элементы, аспекты или стороны в единое целое. Именно структура связи, объединяющая разные стороны в одно единое целое, и является той внутренней связью, которая образует внутреннее условие, опосредствующее суммарный эффект действия внешней причины" [25, с. 359]. Второе существенное определение относится к генетическому аспекту внутренних условий и связано опять-таки с критикой экзистенциализма, с пониманием им свободы человека: все "определяется его проектами и замыслами, исходя из будущего, но будучи никак не детерминировано ни прошлым, ни человеческой природой" [25, с. 361]. Такое понимание свободы, отмечает Рубинштейн, является чистым отрицанием, в то время как отрицание, являясь необходимым моментом любого движения (и развития), предполагает диалектику и преемственность прошлого и будущего. Поэтому наличное бытие человека - всегда "продукт предшествующего развития, внутренних предпосылок или условий, складывающихся в ходе предшествующего развития, которое в процессе взаимодействия с миром определяет будущее человека, его внутренние условия" [25, с. 361].

5. Дифференциация субъектов как носителей качественной определенности, о которой мы говорили выше (сначала - субъекты разных форм движения, затем, на человеческом уровне бытия, -субъекты действия, познания, жизни), безусловно продуктивна для решения разных конкретных задач, связанных со спецификацией и анализом разных качественных определенностей. Вместе с тем, обращаясь к существенным характеристикам человека, его родового бытия, Рубинштейн

стр. 6

подчеркивает универсальность субъекта, его причастность ко всему сущему, выделяя при этом два аспекта.

Первый аспект состоит в том, что человек как конечное существо включается в бесконечное бытие через необходимое отношение в каждый момент своей жизни к "материальному и идеальному, ко всему порожденному предшествующим развитием человечества... Таким образом, жизнь человека вступает во взаимодействие с жизнью человечества, воплощенной в продуктах деятельности человечества, народа, общества" [25, с. 344].

Второй аспект состоит в том, что "человек обретает всю полноту своего бытия и выявляется во всех своих человеческих качествах по мере того, как он выступает по отношению ко всем сторонам бытия, жизни" [25, с. 365]. В этой связи Рубинштейн выделяет наряду с деятельным отношением человека с миром его эстетическое начало (созерцание) и познавательное отношение, которые в совокупности образуют необходимые предпосылки и этического отношения: "утверждение существования человека в его отношении к другому человеку, к людям" [25, с. 343]. Важно отметить, что эти разные отношения человека с миром и с людьми не являются изолированными "измерениями" субъекта, но необходимо взаимосвязаны и опосредствуют друг друга в любом реальном взаимодействии последнего с миром (что и фиксируется так или иначе в структурной целостности внутренних условий, о которой говорилось выше).

Таким образом, выявленные Рубинштейном существенные характеристики человека как онтологического субъекта (в системе "человек и мир") свидетельствуют о его принципиальной родовой многомерности, потенциях универсальности, в том числе задаваемых причастностью к бесконечному бытию (продуктам жизнедеятельности человечества), включенностью его в разные отношения с миром и людьми (деятельные, познавательные, эстетические, этические), а также опосредствованностью его настоящего бытия не только будущим (планами, проектами), но и прошлым (вообще целостным движением жизни). Кроме того, как мы уже отмечали, диалектика внешнего и внутреннего предполагает и обращение к активности субъекта по "задачному" структурированию ситуаций своей жизни.

Рассмотренные принципиальные позиции Рубинштейна по определению онтологического субъекта впоследствии разрабатывались в разных направлениях его учениками и последователями.

Не ставя своей задачей специальный анализ всех теоретико-методологических "прибавок" к исходным воззрениям Рубинштейна, мы остановимся лишь на некоторых из них, существенных в контексте данной статьи.

А. В. Брушлинский рассматривает субъекта как "всеохватывающее, наиболее широкое понятие человека, обобщенно раскрывающее единство всех его качеств: природных, социальных, общественных, индивидуальных" [8, с. 17]. Уже в этом определении просматривается характеристика субъекта как интегрирующей инстанции любых внутренних условий. Данная характеристика усиливается в следующем определении: "Целостность субъекта есть основание для системности всех его качеств" [10, с. 570]. Причем в число этих качеств входят не только разные формы сознательного отношения к миру: "человек остается субъектом - в той или степени - также и на уровне психического как процесса и вообще бессознательного" [10, с. 566].

Особое внимание, как известно, Брушлинский уделял исследованию мышления как процесса, презентирующего диалектику внешнего и внутреннего, прошлого и настоящего. Эта диалектика реализуется механизмами самодетерминации мыслительного процесса, в том числе разнонаправленным, творческим преобразованием субъектом любых известных ему операций, способов мышления и т.д. [9]. В общей форме Брушлинский ставит вопрос и о развитии субъекта на протяжении всей жизни человека. Им выделяются как бы две "эры" в бытии человека - до-субъектная и субъектная.

Иной аспект человека как субъекта выделяет К. А. Абульханова-Славская - личность как субъект жизнедеятельности. Основное внимание уделяется выявлению разных (в том числе типичных) способов существования личности в мире. Субъект определяется ею как высший уровень развития личности: "Личность становится субъектом, когда она выступает таким центром самоорганизации и саморегуляции, который позволяет ей соотноситься с действительностью целостным, а не парциальным образом" [3, с. 363]. Качество и мера становления личности субъектом определяется масштабом и конструктивностью разрешения возникающих в жизни противоречий. Наиболее обобщенной формой этих противоречий являются "противоречия между личностью, ее мотивами, способностями, потребностями и теми требованиями, которые предъявляет ей общество" [3, с. 362].

Абульханова-Славская продолжила линию дифференциации субъектов, предложив различать "понимание субъекта, связываемое с его активностью, самодеятельностью, саморазвитием, самодетерминацией и специально- дифференциальное, когда понятие субъекта употребляется для раскрытия качественной определенности тех отношений, в которые включен субъект (специ-

стр. 7

фика морального субъекта... субъекта общения, деятельности, познания и т.д." [3, с. 366 - 367]. Во втором случае субъект служит для обозначения лишь "специфического качества" личности.

Специально обсуждая проблему личности как субъекта деятельности (главным образом, трудовой), Абульханова-Славская выделяет два параметра, которые, по ее мнению, только и позволяют говорить именно о субъекте. Первый - это перестройка, согласование "своей личностно-психической организации... соответственно требованиям труда, рабочего режима, профессиональных задач" [2, с. 63], превращения своих способностей, свойств и т.д. в средства обеспечения деятельности. Второй параметр, совпадающий с представлением о субъекте жизни (по содержанию), связан с "возможностью целостной организации деятельности, с доступностью субъекту... целостного контура, возможностью самому определить этот контур" [2, с. 65]. По последнему параметру многих "честных тружеников" (в терминологии автора) в силу их позиции исполнителя, привязанности к частным задачам и ситуациям труда, нельзя назвать субъектами деятельности (разве только в смысле указания "на лицо", которое трудится [2, с. 64 - 65]). (Правда, при такой постановке вопроса становится возможным говорить о бессубъектной деятельности, что противоречит исходному постулату субъектно-деятельностного подхода, активно утверждаемому школой Рубинштейна.)

Развивая подход Рубинштейна к диалектике внешнего-внутреннего через концепт задачи, Абульханова-Славская вводит понятие "общественная задача". Этот вид задачи определяется как "конкретная форма специфического включения индивида в действительность... Форма организации, ограничения и одновременно актуализации его активности" [1, с. 186]. И далее: "С одной стороны, содержание задачи включает социально-типичные условия и требования общественно необходимой деятельности... с другой, личность так или иначе относится к задаче, и именно это отношение определяет способ ее включения в решение задачи, а затем способ осуществления и регуляции деятельности" [1, с. 187].

Феномен субъективности человека в его онтогенетическом развитии (как один из важнейших аспектов субъектности) был исследован В. И. Слободчиковым. В качестве ситуации развития он рассматривает событие человека (ребенка, а затем и взрослого) с другими людьми. Результатом смены разных форм события человека с другими людьми в процессе жизни и является развитие его субъективности, повышение ее уровня. В пределе (в ходе разрешения человеком основного жизненного противоречия - его "обособления- отождествления с разными человеческими общностями) и на основе способности к рефлексии (с помощью высших рефлексивных механизмов) субъект достигает ступени универсализации, выхода за пределы любых частичных аспектов своего внешнего и внутреннего бытия, "за пределы мерного и пограничного в сферу подлинного вселенского и универсального события" [26, с. 68], где "открывается потенциальная эквивалентность человека Миру, вся полнота человеческой реальности как духовного микрокосма" [26, с. 49].

Подводя итог методологическим разработкам, выполненным в основном Рубинштейном и его учениками и последователями, мы еще раз остановимся на тех определениях человека как субъекта (онтологического субъекта), которые будут нами использоваться в дальнейшем, при анализе проблемы субъекта трудовой (в основном профессиональной) деятельности.

1. Человек как субъект - это высший уровень бытия вообще, активно взаимодействующий с природным и социальным миром и практически преобразующий его.

2. Существенной характеристикой субъекта является его "качественная определенность" (или "специфическое качество"), в связи с чем методологически продуктивно во многих случаях выделение субъектов разных форм и уровней активности человека в мире (субъекты познания, труда, жизни и т.д.). Вместе с тем, познание онтологического субъекта во всей полноте и многомерности предполагает обращение ко всей совокупности его родовых, универсальных отношений с миром (деятельных, познавательных, эстетических, этических), к диалектике прошлого и будущего в его жизни, к избираемому им способу существования в этих основных отношениях (адаптивно-реактивному или перспективно-творческому).

3. Важнейшая функция субъекта - интеграция. Во-первых, субъект интегрирует свое внутреннее, обеспечивая тем самым целостность, взаимосвязь разных психических свойств, состояний и т.д. Во-вторых, он осуществляет соотнесение и согласование внешнего (объективных требований, обстоятельств) и внутреннего (своих возможностей, ценностей и т.д.), т.е. активно организует взаимодействие с миром в форме решения определенных задач.

Как же реализуется принцип субъекта в исследованиях разных видов трудовой (в первую очередь профессиональной) деятельности?

Анализ концептуальных моделей прикладной психологии показывает, что в ней преобладает понимание субъекта как "специфического каче-

стр. 8

ства", психологическая структура которого обусловлена преобразующей действительность функцией конкретного вида труда, особенностями его предмета, средств и ориентирована на обеспечение его эффективности. Данное понимание субъекта трудовой (профессиональной) деятельности было очень точно сформулировано Е. А. Климовым: "В общем виде под субъектом труда можно понимать системную разноуровневую организацию психики, включающую ряд свойств человека как индивида и как личности, соответствующих социальной ситуации развития, предмету, целям, средствам и условиям деятельности (трудовой)" [14, с. 107]. Такого определения субъекта (в последние десятилетия включающего наряду с традиционными понятиями специальных (профессиональных) способностей профессиональной мотивации и т.д. и такой концепт, как профессионально важные качества) придерживаются большинство психологов труда. Акцент на психологической специфичности (специализированности) как атрибутивной характеристике субъекта разных видов труда в завершенной форме реализован в концепции В. Д. Шадрикова, определяющего генеральную линию развития психического обеспечения деятельности в ходе ее выполнения как преобразование операционных механизмов (по Б. Г. Ананьеву) в механизмы оперативные. При этом под оперативностью понимается "тонкое приспособление всех звеньев психологической системы к требованиям решаемых задач" [29, с. 21].

Постулат специализации (или рассмотрение субъекта трудовой деятельности в системе "человек и профессия") реализуется при исследовании самых разных аспектов профессионального функционирования и развития человека.

Как мы уже отмечали, важнейшей характеристикой субъекта является его интегрирующая функция, связанная с организацией в целостность своих внутренних условий и их соотнесением с условиями внешними, опосредствующими конкретный способ взаимодействия человека с миром. В прикладной психологии интегрирующие функции субъекта труда исследуются достаточно широко, позволяя выявить некоторые специфические формы их реализации. К таким формам относится, например, "индивидуальный стиль деятельности", посредством которого субъект синтезирует в определенную целостность свои психологические характеристики "в целях наилучшего уравновешивания своей... индивидуальности с предметными, внешними условиями деятельности" [15, с. 49]. Следует при этом отметить, что в контексте исследования "индивидуального стиля деятельности" были получены и важные данные о такой форме активной интеграции субъектом своих внутренних условий, как компенсация. В частности оказалось, что у работников самых разных профессий компенсация слабости и инертности нервной системы происходит за счет развития сложных общетрудовых умений планирования деятельности, предвосхищения возможных сбоев в производственном процессе [15]. Другой специфической формой реализации интегративной функции является формирование субъектом так называемых "индивидуальных концепций" своего труда, синтезирующих результаты теоретического и практического познания специалистом разных аспектов объекта, средств и прочих составляющих трудового процесса. Например, согласно Е. П. Клубову, "индивидуальная концепция управления" у руководителя содержит "обобщенные образы и понятия личного прошлого опыта... знания об основах управления, непосредственную и опосредованную информацию об объекте и среде функционирования и реализуется в "установках на способы решения задач организации"" [16, с. 26 и 27].

Наряду с этими двумя, достаточно специфичными именно для труда реализациями интегративной функции, субъективный план деятельности как целостности (Б. Ф. Ломов) представлен в прикладной психологии и различными моделями "психологической системы деятельности", конкретное содержание которых обусловливается представлениями разных авторов о когнитивных и личностных составляющих подобных систем и связях между этими составляющими (в основном корреляционных, факторных) [19, 29].

Достаточно широко используется при описании профессионального труда и "задачная" форма представления диалектики внешнего-внутреннего. При анализе деятельности задача выступает в основном как единица целевой непрерывности деятельности, реализуемой субъектом в системе последовательности действий. Такая непрерывность предполагает постоянную трансформацию субъектом общей цели данной деятельности (фиксирующей ее требуемый конечный результат) в конкретные подцели, учитывающие актуальные обстоятельства труда и наличные возможности человека: "Цель развертывается в систему частных задач" [19, с. 209]. Поэтому деятельность в целом может быть описана и как система решаемых задач [27]. Наиболее полно инициативность, творчески преобразующая активность субъекта, выступает в исследованиях практического мышления, в которых понятие задачи включено в иной контекст: трудовая деятельность рассматривается не в своем "нормальном", предсказуемом развертывании (именно этой посылке соответствует конструкт "выполнение действия - решение частной задачи", о ко-

стр. 9

тором шла речь выше), а в аспекте возникновения в трудовом процессе непредвиденных сбоев, рассогласований. В этих случаях субъект зачастую оказывается в проблемной ситуации неопределенности, незнания способов выхода из нее, принятие и разрешение которой (через ее преобразование в достаточно структурированную задачу) в высшей степени вариативно и обусловлено активностью и возможностями субъекта [13, 17].

"Специализированное" психологическое содержание субъекта трудовой деятельности (т.е. рассмотрение последнего в системе "человек и профессия") преобладает и при анализе профессионального развития человека (или становления профессионала, динамики профессионализма и т.д.). Такая позиция получила выражение, с одной стороны, в представлениях о специализированных конечных эффектах профессионального развития человека (к каковым относятся и описанные нами выше формы реализации субъектом интегративных функций - "индивидуальный стиль деятельности", "индивидуальная концепция" труда, "психологическая система деятельности"). С другой стороны - описание диахронической (возрастной, стажной) динамики субъективного плана деятельности фиксирует преимущественно становление, развитие, стабилизацию и т.д. профессионально важных свойств человека (личностных и когнитивных). Подобная позиция реализована достаточно последовательно, например, в возрастной модели трудового становления человека, предложенной Климовым (и явившейся базисом более поздних моделей такого рода исследований). В его модели к "стадии развития" относится весь период реального трудового функционирования человека (от 16 - 23 лет до выхода на пенсию). Содержание этого процесса таково: "Происходит дальнейшее вхождение в систему межлюдских отношений в данной профессиональной общности, дальнейшее развитие, формирование всех элементов структуры субъекта деятельности" [14, с. 105]. Идущая от Б. Г. Ананьева идея неравномерности и гетерохронности любого развития реализуется Климовым в представлении о развитии субъекта труда как процессе, имеющем разные сосуществующие, но не совпадающие во времени направления. Эти направления таковы: 1) "приобретение человеком все более точной и широкой ориентированности в окружающей среде (природной, технической, социальной, информационной)" [14, с. 101]; 2) "формирование направлености, в частности, трудовой, профессиональной (развитие интересов к миру труда, людям труда, его целям, орудиям, средствам, процессам, объектам... развитие потребности в продуктивной общественно ценной деятельности)" [14, с. 101]; 3) "усвоение (и совершенствование в качестве своих обретений) общественно выработанных способов действия и использования орудий, средств деятельности" [14, с. 101]; 4) "формирование системы устойчивых личных качеств, создающих возможность успешного выполнения деятельности... (способности)" [14, с. 102].

Концепт "задачи" используется также в исследованиях профессионального развития человека (и его профессионализации в целом) в качестве "единицы" его периодизации. На основе задачного подхода построена, например, периодизация становления личности профессионала, предложенная Ю. П. Поваренковым. Основной акцент в ней делается на объективных характеристиках "социальных ситуаций профессионального развития" (ССПР), последовательность которых детерминирует специфику активности субъекта (в виде учебной, трудовой и т.д. деятельности). "Молярными" единицами этой периодизации выступают стадии, соотносимые с "основными формами профессиональной социализации...: общетрудовое обучение и воспитание, поиск и выбор профессии, профессиональное обучение и самостоятельная профессиональная деятельность" [22, с. 81]. Описание стадий (как и более мелких единиц - периодов, фаз) реализует тот же постулат "специализации". "Независимо от величины единиц периодизации и их вклада в процесс становления профессионала все они описываются одинаковым набором параметров: конкретной ССПР или задачей профессионального становления, ведущей формой профессиональной активности, специфическими профессионально важными и значимыми качествами, профессионально ориентированными новообразованиями и конкретными критериями профессионализации" [22, с. 82].

Однако при психологическом анализе высших форм профессионализма в разных видах труда исследователям приходится обращаться к таким характеристикам субъективного плана деятельности, которые выходят за пределы системы "человек и профессия". И речь идет не только о результативном вкладе субъекта в совершенствование своего труда, в творческое развитие профессии (что обычно имеется в виду, когда говорят о выходе субъекта за пределы системы "человек и профессия"). Для описания самого способа существования профессионала высокого класса, психологических механизмов реализации им творческого подхода к труду начинают привлекаться такие определения, как "максимальная самореализация своих возможностей в профессиональной деятельности" [20, с. 51], "полная реализация... потенциала человека,... его установок, интересов, удовлетворение потребностей" [22, с. 82]. Подобные акценты едва ли вписываются в простую логику "специализации", "саморазвития

стр. 10

средствами профессии" [20]. Речь идет скорее о всей совокупности потенциалов человека, всех его внутренних условий, накопленных им в течение жизни и в разных ее сферах. Хотя достаточно полная их реализация в профессиональной деятельности становится возможной действительно лишь при свободном владении субъектом своей профессией.

Такая постановка вопроса правомерна, с одной стороны, в общеметодологическом плане, поскольку, как отмечает Л. И. Анцыферова, одной из важных характеристик любого развития является расширение его "кумулирующейся основы" как необходимого фактора дальнейшего прогресса, а уровень развития того или иного объекта определяется в том числе его способностью удерживать и ассимилировать свое прошлое [7]. С другой стороны, в самой психологии понимание онтологического субъекта, предложенное Рубинштейном, необходимо включает и генетический аспект, в том числе представление о внутренних условиях как эффекте происходивших в прошлом взаимодействий человека с миром. Этот аспект получил свою конкретизацию в ряде психологических концепций. Например, в принципе ЭУС Я. А. Пономарева, выдвинувшего положение о преобразовании этапов развития явлений в структурные уровни его организации и ступени дальнейших развивающих взаимодействий [23]. Ананьев говорит о генетическом родстве всех потенциалов человека, об обусловленности психического развития (в том числе субъекта определенной деятельности) разными резервами и ресурсами человека: общей и специальной одаренностью, трудоспособностью и т.д., т.е. эффектами его целостной жизнедеятельности, в том числе диахронией последней [4]. Весьма эвристична и предложенная Анцыферовой модель иерархической организации зрелой личности. "В период личностной зрелости типы деятельности, выступавшие в качестве ведущих на пройденных стадиях индивидуального развития, - общение, исследование предметного и социального мира, игра, учение, участие в общественных организациях, труд, воспитание нового поколения, организаторская деятельность, анализ и построение своего собственного внутреннего мира и т.д. - интегрируются и в своих полностью развитых формах порождают разные типы совмещенных способов жизнедеятельности человека" [5, с. 14]. Присоединяясь к критике финалистических иерархических моделей психического развития (Ж. Пиаже, Г. Вернер) и к тезису о преобразующем влиянии более поздних уровней психической организации человека на более ранние уровни, Анцыферова вместе с тем подчеркивает их сохранность как специфических форм взаимодействия человека с миром (например, любая деятельность имеет не только специфическую мотивацию, но и определенные средства реализации) и в этой связи говорит об их функции "режимов", "совмещенных способов жизнедеятельности" человека [6].

Именно в таком контексте связи любой деятельности человека с его целостной жизнедеятельностью (в том числе в диахроническом развертывании последней) - методологически признаваемой, но недостаточно исследуемой - может быть поставлен вопрос об иных аспектах принципа субъекта, о переходе от "специфического качества" субъекта труда, для выявления которого достаточна система "человек и профессия", к его более универсальным определениям, предполагающим обращение к системе "человек и мир", к отологическому субъекту.

Ответ на этот вопрос может быть получен, как мы уже отмечали, при психологическом анализе природы профессионального мастерства, или того способа существования человека (в данном случае в профессии), который был описан Рубинштейном и интерпретирован нами как перспективно-творческий, выходящий за временные и пространственные рамки функционирования "здесь и сейчас" (или адаптивно-реактивного способа существования). При этом нас интересует не результативная сторона мастерства и даже не психические новообразования как таковые, обеспечивающие эти результаты.

Основной акцент будет сделан на методологической интерпретации тех новых "измерений", которые характеризуют психологический склад высокого профессионализма. То есть речь пойдет о том, свидетельствуют ли эти новые измерения о постепенном включении субъектом в свой труд всей совокупности его отношений с миром (не только профессиональным), а также об изменении качества (уровня) исходных для профессионала отношений.

Начнем с познавательного отношения человека к миру. На первый взгляд, некоторые из новых измерений познавательной активности субъекта труда не требуют его выхода за пределы конкретной профессиональной деятельности (системы "человек и профессия"), свидетельствуя лишь о происходящем в ходе профессионального развития субъекта ("развития средствами профессии") более глубоком его вхождении в профессию и более полном ее понимании. Но если говорить о познавательной "открытости" специалиста прогрессивному опыту профессионального сообщества, отражении им наиболее общественно значимых ценностей, аспектов своей профессии, то такая открытость уже требует от субъекта иной активности - учебно-образовательной, т.е. актуализации мотивов, средств деятельности учения и самообразования [6].

стр. 11

Если обратиться к общенческим отношениям (человека к другим людям), то они также присутствуют в любом виде профессиональной деятельности, отражая характер взаимосвязей человека (и их развитие) с начальством, коллегами, клиентами и т.д. Но особо значимы эти отношения в профессиях типа "человек- человек" (Е. А. Климов). Исследования показывают, что в ходе долголетнего выполнения профессиональной деятельности происходит, например, постепенный переход учителей от понимания этой деятельности лишь как передачи учащимся определенных знаний к постановке задач развивающего обучения, что свидетельствует об овладении педагогом отношением к ученику как равноправному партнеру по общению и деятельности. Так, Е. Н. Волкова в качестве фундаментальной характеристики субъекта педагогической деятельности (субъектности педагога) выделяет "отношение учителя к ученику как самоценности и как субъекту его собственной учебной деятельности" [11, с. 21]. Но тот факт, что многие учителя так и остаются "ретрансляторами" знаний, говорит о том, что мастерство педагогического общения (включающее и этический момент) не может быть выведено целиком из самих по себе профессиональных занятий человека, требуя от него специальной работы над собой в сфере общенческих отношений. Следует отметить, что в последние годы этические отношения к партнерам по бизнесу и клиентам (доверие, ответственность, порядочность) все более опосредствуют эффективную деятельность предпринимателей, не только реализуя, но и формируя этические измерения их бытия.

Таким образом, уже на примере динамики познавательных и общенческих отношений субъекта к миру, обеспечивающих любой труд, можно видеть изменение качества данных отношений. Эти изменения свидетельствуют о том, что профессиональная деятельность все более опосредствуется, с одной стороны, жизнедеятельностными ценностями субъекта (например, этическими), с другой, реализуется включаемыми в труд (точнее, в "совмещенный способ жизнедеятельности", по Анцыферовой) иными видами его активности (в частности, учебно-образовательной деятельностью).

Профессионализм высокого класса предполагает в той или иной мере и особый характер самого процесса труда (что так или иначе фиксируется в таких параметрах психического обеспечения деятельности, как гибкость, или в метафорах, описывающих ее осуществление как свободу, легкость, импровизационность).

Обобщенная характеристика процессуального аспекта труда специалиста высокого класса содержится, с нашей точки зрения, в определении Д. Н. Узнадзе интрогенных, процессуальных видов поведения человека, к которым автор относит эстетическое наслаждение, художественное творчество, драматическое искусство, игру, спорт, развлечение. В качестве их общей основы он выделяет так называемые "функциональные тенденции", решение "внутренних задач", "самодействие или самоактивность" присущих человеку внутренних сил, потенций [28, с. 355]. Проявлением такой специфической интрогенности в труде является, например, эмоциональная экспрессивность, или артистизм учителя. Л. М. Митина, исследуя и формируя эмоциональную экспрессивность учителя, подчеркивает сходство в этом отношении учителя с артистом. "Мы говорим об эмоциональной экспрессивности учителя, когда выразительность, заложенная в движениях, жестах, походке, мимике, в речи, в ее интонациях, позволяют передать не только особенности характера учителя, но и его образ мыслей, его отношение к различным социальным ценностям, его отношение к ученикам и другим людям" [21, с. 16 - 17]. При этом она апеллирует к таким важным особенностям сценического переживания и поведения, как его произвольность (в смысле свободного владения им, намеренной его активации в нужный момент, игрового, импровизированного характера).

Игровой, процессуальный характер артистического поведения человека (которое интерпретируется и как форма ролевой игры) позволяет перейти к выявлению собственно игровых моментов в профессиональной деятельности (или игровой деятельности в "совмещенном способе жизнедеятельности").

Анализ различных исследований (психологии и смежных дисциплин) свидетельствует о том, что "игровые структуры" вплетены в профессиональный труд не только в описанной специфической форме артистического поведения. Так, социологический анализ приводит Ю. А. Леваду к выводу, что "нельзя обнаружить такую форму или сферу человеческой деятельности, которая не испытывала бы влияния игровых структур" [18, с. 284]. Он выделяет следующие формы включения игровых структур в разные виды социальной активности (и вообще жизни) человека.

1. Игровые структуры как "замкнутые" фигуры действия - одно из универсальных средств упорядочения, структуризации событийного потока человеческого существования [18, с. 286]. Трансформация обычного производительного действия в игровое (достигаемые цели достижимы, возникающие проблемы разрешимы - причем "здесь и теперь") носит название "лудизации". Такая соразмерная человеческим масштабам (в том числе его возможностям, желаниям)

стр. 12

организация (членение) деятельности посредством "лудизации действий" - "одно из средств воспроизводства мотивационной энергии" [18, с. 287].

2. Вторая форма - использование человеком "поведенческих клише", задающих "рамку" его отношения к тем или иным фрагментам действительности, способы их восприятия и формы поведения.

3. Третья форма - "вклинивание" "внутренних" задач, постановки "внутренних" целей в контекст иной активности (в том числе "экстаз, разрядка, катарсис как желаемый результат") [18, с. 282].

Отмечаемая и в психологии самоценность игрового процесса как такового, определяемая через его свободу (в смысле независимости от внепроцессуальных детерминант), импровизационность, многовариативность, описывается Левадой посредством следующих характеристик: "динамика состояний напряжения и разрядки, азарта и рассудочности, увлечений и отвлечений; мобилизации различных компонентов физического и психического потенциала личности" [18, с. 280]. В сущности, такие же характеристики свободного или игрового процесса в той или иной форме подразумеваются и в определениях высокого профессионализма, а также профессионального творчества. Например, А. К. Маркова даже выделяет этапы "свободного владения профессией в форме мастерства" и "свободного владения профессией в форме творчества", а также специфицирует особый вид труда (связывая именно с ним в шкале профессионализма статус "субъекта труда") - "свободный самостоятельный производительный труд", в котором человек "в своих целях... начинает реализовывать ("опредмечивать") свои индивидуальные потребности, задачи, цели" [20, с. 12]. Г. В. Суходольский в психологической концепции деятельности (трудовой, профессиональной) процесс саморазвития последней описывает через диалектику "рационализации-рутинизации", подчеркивая при этом (и это согласуется с позициями других авторов), что сам процесс выполнения деятельности, применения даже известных субъекту приемов, способов неизбежно, в силу постоянных изменений в ситуациях труда (ее условий, факторов), "содержит произвольные и непроизвольные изменения, вариации, среди которых возможны новые, в конце концов... и осознающиеся как новации" [27, с. 108].

С нашей точки зрения, включенность игровых структур в производительную деятельность человека и их продуктивные функции в ней согласуются с тремя важными аспектами игры, выделенными Рубинштейном на основе критического анализа философских и психологических концепций игровой активности человека.

1. "В игре впервые формируется и проявляется потребность человека воздействовать на мир - в этом основное, центральное и самое общее значение игры" [24, с. 486].

2. Основное в игровом действии ребенка - соответствие смыслу этого действия, что и позволяет ему замещать оперативные приемы, техники, которые действительно необходимы для выполнения этого действия взрослому человеку, "выразительными и семантическими актами" [24, с. 488]. В реальной деятельности профессионал знает все необходимые способы, приемы, но логика его действий близка игровой - в широком варьировании, видоизменении этих известных средств (но в рамках общего смысла, целей деятельности).

3. Игра взрослого человека и ребенка связана с воображением. "Проявляясь в игре, эта способность к творческому преобразованию действительности в игре впервые и формируется" [24, с. 489]. (Последняя позиция, связывающая игру с творчеством, широко распространена и в философии.)

Процессуальность игры, ее свобода от внеигровых детерминант (безусловно, относительная, когда речь идет о реальной трудовой деятельности человека) в этой своей существенной характеристике смыкается с самодетерминационными определениями процесса как основной формы существования психического, с важнейшей функцией любого психического процесса творчески (а, стало быть, часто непредсказуемо) преобразовывать любые его прошлые и актуальные результаты, которые, как мы уже отмечали, глубоко исследовались Брушлинским на примере мышления [9].

Важным показателем высокого профессионализма служит и включение человека в эстетическое отношение к действительности, когда его работа может быть оценена (сторонними наблюдателями и им самим) по параметру эстетической выразительности (в том числе по гармонии, красоте, эстетической соразмерности производимых им продуктов). Эстетические критерии оценки продуктов труда ("красота", "неслыханная простота") довольно распространены в науке (особенно в математике и физике) и технике. Так, среди ученых и конструкторов фигурирует формула: "То, что красиво, - правильно" или "красивые самолеты лучше летают" [12, с. 205]. Примером "неслыханной простоты" считается планетарная модель атома, предложенная Резерфордом.

ВЫВОДЫ

Анализ концептуальных моделей прикладной психологии свидетельствует о недостаточном использовании методологического потенциала

стр. 13

принципа субъекта, особенно применительно к профессиональному развитию субъекта труда.

Субъект трудовой (профессиональной) деятельности, достигший мастерства, начинает реализовывать в ней весь спектр своих отношений с миром (действенных, познавательных, эстетических, этических). Иначе говоря, он все более полно реализует свою "родовую" человеческую сущность, потенции своей универсальности.

Данное обстоятельство означает, что постулат "специализации", или рамки системы "человек и профессия", недостаточны для выявления всей полноты психических изменений, характеризующих перспективно-творческий способ реализации субъектом себя в профессии. Требуется переход к системе "человек и мир", к онтологическому субъекту (по Рубинштейну), позволяющей в более полной мере использовать потенциалы принципа субъекта (и субъектно- деятельностного подхода) применительно и к субъекту профессионального труда (и к его психическому развитию в этом труде).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абульханова-Славская К. А. Деятельность и психология личности. М.: Наука, 1980.

2. Абульханова-Славская К. А. Мировоззренческий смысл и научное значение категории субъекта // Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики. М., 1997. С. 56 - 74.

3. Абульханова-Славская К. А. Проблема личности в психологии // Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории. М., 1997. С. 270 - 374.

4. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л., 1969.

5. Анцыферова Л. И. К психологии личности как развивающейся системы // Психология формирования и развития личности. М., 1981. С. 3 - 19.

6. Анцыферова Л. И. Методологические проблемы психологии развития // Принцип развития в психологии. М.: Наука, 1978. С. 3 - 20.

7. Анцыферова Л. И., Завалишина Д. Н., Рыбалко Е. Ф. Категория развития в психологии // Категории материалистической диалектики в психологии. М.: Наука, 1988. С. 22 - 55.

8. Брушлинский А. В. О критериях субъекта и его деятельности // Психология субъекта профессиональной деятельности. М. - Ярославль: ДИА- Пресс, 2001. С. 5 - 23.

9. Брушлинский А. В. Субъект, мышление, учение, воображение. М. - Воронеж, 1996.

10. Брушлинский А. В. Целостность субъекта - основание для системности всех его качеств // Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и практики. М., 1997. С. 559 - 570.

11. Волкова Е. Н. Субъектность педагога: теория и практика: Автореф. дис. ... докт. психол. наук. М., 1998.

12. Гордиенко О. Б., Гордиенко Б. И., Жак С. В. Нужна ли красота технике? // Материалы международного научного симпозиума: Взаимодействие человека и культуры, теоретико-информационный подход. Таганрог, 1998. С. 204 - 208.

13. Завалишина Д. Н. Психологический анализ оперативного мышления. М.: Наука, 1985.

14. Климов Е. А. Введение в психологию труда. М.: МГУ, 1988.

15. Климов Е. А. Индивидуальный стиль деятельности. Казань, 1969.

16. Клубов Е. П. Индивидуальная концепция руководителя как проблема психологии управления // Тезисы докл. на I всес. конф. по психол. управления. М., 1979. С. 26 - 28.

17. Корнилов Ю. К. Психология практического мышления. Ярославль: ДИА-Пресс, 2000.

18. Левада Ю. А. Игровые структуры с системах социального действия // Системные исследования. Методологические проблемы. М.: Наука, 1984. С. 273 - 293.

19. Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии М.: Наука, 1984.

20. Маркова А. К. Психология профессионализма. М., 1996.

21. Митина Л. М. Психология профессионального развития учителя: Автореф. дис. ... докт. психол. наук. М., 1995.

22. Поваренков Ю. П. Психология становления профессионала. Ярославль, 2000.

23. Пономарев Я. А. Психология творчества. М.: Наука, 1976.

24. Рубинштейн С Л. Основы общей психологии. М. Харьков - Минск: Питер, 1998.

25. Рубинштейн С Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973.

26. Слободчиков В. И. Развитие субъективной реальности в онтогенезе: Автореф. дис ... докт. психол. наук. М., 1994.

27. Суходолъский Г. В. Основы психологической теории деятельности. Л.: ЛГУ, 1988.

28. Узнадзе Д. Н. Психологические исследования. М.: Наука, 1966.

29. Шадриков В. Д. Психологический анализ деятельности. Ярославль: ЯрГУ, 1979.

стр. 14

Subject-Dynamic Aspect of Professional Activity D. N. Zavalishina

Dr. sci. (psychology), head res. ass., IP RAS, Moscow

The essence of "subject of activity" concept is analyzed within the framework of methodological elaborations of subject principle developed by S.L. Rubistein and his followers. The peculiarities of the named concept is considered in conditions of its functioning in applied psychology related to person's professional activity and development. It is shown that definition of subject of activity in use do not grow out of "specialization" postulate and "man and profession" system. But eliciting new property of the subject who achieved high professional level requires consideration of "man and world" system as well as "ontological subject" concept. This context is emphasized to find out the specter of different relations with environment such as active, cognitive, ethic and esthetic relations which highly qualified specialist actualizes in his professional activity.

Key words: subject of professional activity, professional development, specialization, "man and profession" system, complete professionalism, ontological subject, "man and world" system.

стр. 15