Понятие конститутивной функции рассудка и соответственно — новый метод в философии 19 страница

ванное отношение к объектам. Поэтому Разум можно назвать чистым, так как данные чувственных содержаний не согласовываются непосредственно сего организующими принципами. Цель чистого разума — предоставить принципы безусловных, абсолютных оснований для использования Рассудка. Безусловное, конечно же, не может быть обнаружено в сфере опыта. Наш опыт причинности, например, не содержит опыта абсолютной первой причины. Идеи разума, которые резюмируют деятельность Рассудка, не являются конститутивными, так как им не соответствует никакой опыт. Поиск философией ответов на такие вопросы, как имеет ли мир начало или нет, проистекает из неправильного употребления разума (который сам по себе ничего не говорит о мире), и поэтому-то есть не что иное, как химера. Идеи разума трансцендентны, то есть они выходят за пределы всякого возможного опыта. Понятия или категории Рассудка являются трансцендентальными — они есть то, что делает возможным опыт вообще.

Понятие конститутивной функции рассудка и соответственно — новый метод в философии

В "Критике чистого разума" Кант задает вопрос: какие условия должен осуществить разум, чтобы объяснить тот факт, что мы знаем мир и законы природы такими, как мы их знаем¹? Такое вопрошание о предпосылках есть отличительный признак трансцендентальной философии, которая не спрашивает прежде всего "Что я знаю" или "Каким образом я знаю то, что знаю", но скорее "Вот то, что я знаю, и вот тот способ, которым я знаю это — какие условия были осуществлены Рассудком, чтобы оно стало возможным?" В идеале это особенная форма философствования, которая зависит от истинности отдельных предпосылок. Поскольку весь опыт должен иметь чувственную составляющую, и поскольку существуют синтетические суждения априори об объектах знания, то коперниковская аксиома будет звучать так: рассудок является конститутивным.

Специфика кантовской мысли заключается в тех очень синтетических положениях, существование которых он утверждает и которые требуют трансцендентального подхода. При ближайшем рассмотрении эти положения оказываются трансцендентально истинными: это значит, что они необходимо истинны только потому, что их истинность является необходимой предпосылкой опыта. К примеру, если бы количество материи не оставалось бы неизменным, то это могло означать, что либо появилось что-то абсолютно новое, либо что-то исчезло навсегда. В любом случае единство опыта не было бы возможным, и следовательно и сам опыт был бы невозможен.

Можно сказать, что в перспективе кантовской философии эти синтетические суждения таковы, что "третьим" — тем, что соединяет субъект и предикат — должно быть это сугубо кантовское понятие возможного опыта. Любая другая альтернатива привела бы, в кантовской системе значений, к одному из четырех неудовлетворительных заключений.

Во-первых, суждение не было бы необходимым и универсальным (то есть содержало бы эмпирический элемент). Во-вторых, суждение могло бы быть универсальным, но не относиться прямо к объектам знания (регулятивный принцип). В-третьих, оно бы представляло функцию сознания, которая не существует (интеллектуальная интуиция). И наконец, оно было бы истинным только аналитически (очевидная связь в этом случае является всего лишь еще одной формой предиката, который содержится в субъекте).

Таким образом, кантовская критическая философия содержит специфическое дублирование. Если в опыте есть компонент чувственных данных, и если есть синтетические априорные суждения об объектах знания, тогда для того, чтобы опыт имел единство, которое у него есть, Рассудок должен быть конститутивным. Но синтетические априорные суждения об объектах знания являются результатом конститутивной силы сознания, что, очевидно, должно быть "выведено" или "подтверждено". Кант поэтому не может утверждать как очевидный факт существование синтетических априорных суждений об объектах знания. Он может только сказать, что если есть такие суждения, то Рассудок конститутивен. Поскольку такие суждения возможны только как результат конститутивной силы сознания, то подразумевающаяся зависимость является взаимной: если и только если Рассудок конститутивен, то есть и синтетические суждения априори. Обе стороны импликации должны быть истинны, чтобы само суждение было истинным. Одно нельзя выводить из другого.

Здесь есть только две альтернативы. Либо идея того, что Рассудок конститутивен, является основополагающей, либо мы должны изучать природу опыта, отталкиваясь от иной точки зрения. Но такая попытка будет означать либо поиск необходимых законов в самом объекте, либо их поиск в том способе, которым мы познаем объекты. Первая возможность автоматически исключается, так как является наиболее вопиющим отрицанием той критической точки зрения которую мы надеемся оправдать. Что касается второй возможности, то нам пришлось бы искать через эмпирическую психологию или через метафизику разума факт или склонность сознания иметь опыт и знать объекты под защитой категорий. Но в случае такой попытки нам пришлось бы рассматривать сознание как объект среди объектов или как вещь в себе. Нам еще нужно было бы оправдать трансцендентальный эпистемологический статус этих категорий, снова прибегнув к помощи той критической точки зрения, которую мы пытались оправдать независимо.

Следовательно, идея конститутивной функции Рассудка — это закон, и мы приходим к экспериментальной формуле: Рассудок не может обнаруживать свое функционирование в мире, который он создает, и создавая, переживает; он также не может строго проследить себя в таком качестве. Он может познавать мир, но никогда не может дойти до понятия своей конститутивной силы как результата строгой мыслительной цепочки. Поэтому все кантовские аргументы — включая его положение о возможности опыта, идущее от его предположения, что объекты под-

чиняются Рассудку — это не более чем отслоения базового закона, что сознание создает свой мир, и базового факта, что опыт имеет и должен иметь чувственный элемент*.

Трансцендентальные дедукции Канта — это не больше и не меньше чем изложенные по буквам импликации коперниканской революции. Они являются импликациями в смысле дедукции того, что должно осуществляться, если сознание конститутивно (например, учение о единстве апперцепции, а также в смысле структуры акта познания (например, разделы о разнообразных синтезах воображения). Таким образом, "Трансцендентная диалектика" заключает в себе не только завершение коперниканской революции, но и ее сильнейшую и единственно возможную философскую опору. Ибо, пока мы не можем с уверенностью прийти от неудачной попытки всей метафизической спекуляции объяснить природу мира, Бога и самости, к конститутивной силе Рассудка, и хотя нам и приходится продолжать систематическое философствование, понятие конститутивной функции Рассудка представляется нам весьма привлекательным".

Я называю концепцию конститутивной функции Рассудка законом, а не теоретической конструкцией или гипотезой. Теоретическая конструкция или гипотеза относится, объединяет или истолковывает уже данные факты или другие теоретические конструкции и гипотезы. А понятие конститутивной функции Рассудка предлагает новую концепцию природы самого опыта, а также тех фактов, которые являются предметом объяснения теории, как научной, так и философской. Это закон в том смысле, в каком разрубание гордиева узла было отказом принять те критерии, которые традиционно тесно связывались с определенными проблемами философии. Он навязывает новые стандарты и вписывает старые проблемы в другую иерархию не только потому, что старые стандарты кажутся тщетными или не приносят результатов в течении многих лет"* (это само по себе не оправдало бы их забвение), но потому, что

* Читатель, несомненно, успел отметить откровенно круговую природу аргументов Канта, в том виде, в котором я их представил. Заметим (это будет предметом обсуждения в следующей главе), что систематическая аргументация имеет круговую структуру; это не является недостатком, ибо круговая структура проистекает из самого замысла системы и объяснения. Критерий адекватности зависит (как мы покажем далее) от границ и размера круга. — Прим. автора (далее не указ.)

** Его привлекательность заключается в том факте, что оно указывает с такой железной необходимостью на поражение метафизики, и, как мы увидим потом у Хайдеггера, позволяет нам преодолеть, а не оставить в стороне предыдущие тщетные попытки метафизики.

*** Нечто похожее мы встречаем в логическом позитивизме, который также навязывал новые стандарты и ограничения философским спекуляциям, но в первую очередь потому, что предыдущие попытки не принесли плодов. Это указывает на недостаток необходимости в его целях и структуре, что ставит его на более низкую ступень по сравнению с критическим подходом. Он не в состоянии, как уже неоднократно отмечалось, приспособить недостоверность своего главного предположения к теории. Он отрицает истину в смысле достоверности, но само это утверждение, будучи недостоверным, не истинно и не ложно. С другой стороны.

сами эти стандарты, как Кант, по его мнению, показал в "Трансцендентальной диалектике", приводят к противоречию и поэтому невозможны в качестве стандартов разума, ведь принцип непротиворечивости — это основная каноническая структура разума.