Десять нравственных заповедей, представленных в законах Ману 10 страница

Будда произвел переворот в религиозной практике индуизма , последователи которого были ориентированы на внешние опоры – на силу богов и небес, священные тексты и спасительность ритуала. В учении Будды произведено усиление внутренних опор. Та к как буддисты не признают творца Вселенной, то у них нет ответственности человека перед кем-то, кроме себя. Поэтому для продвижения к нирване акцент усилий верующего перенесен на внутренний мир и самоуглубление. Спасение приходит не извне, а изнутри человека. Перемещение центра высших интересов человека из внешнего мира во внутренний потребовало от него погружения в свой внутренний мир с целью сосредоточенного размышления об истинах. В этом смысле надо понимать призыв Будды: «Будь те сами себе светильниками, в самих себе ищите прибежище, не ищите внешнего прибежища».

В отличие от других религий, где цель состоит в достижении счастья, буддизм – это дорога не к счастью, а к прекращению страданий. В этом смысле главная задача – достижение нирваны, выступает как задача психологическая, то есть полное уничтожение желания через отчуждение от него. Изменение установок позволяет снять стремление к преуспеванию и господству в социальной сфере. За счет этого человеку удается достичь покоя, мира, блаженства. Внимание верующего концентрируется на том, что причины его страданий кроются в его собственной психике, его неправильных воззрениях, в жажде жизни. Тогда «спасение» сводится к самосовершенствованию в целях избавления от собственного «Я». Считается, что человек может избавиться от страданий через отрицание всех жизненных привязанностей, причиняющих боль. Здесь не требуется стремления устранить все, что причиняет страдания, например болезни, смерть и другие беды. Зато поставлена цель – так преобразовать психику, чтобы человек не отвечал на несчастья страданием. Тем самым буддизм формировал иной тип сознания, который позволял человеку взглянуть на окружающую действительность по-иному, не испытывая страданий.

Усилия личности направлялись на управление сознательными процессами. Так, утверждалось, что истина достигается непосредственно, интуитивно, то есть по современным понятиям просветление тесно связано с подсознательными процессами. В то же время процесс логического мышления рассматривался лишь как подготовительный этап в постижении истины. Будда подчеркивал воздействие мысли на тело, утверждая, что когда развивается, как мы говорим сейчас, дискурсивное мышление, человек, его использующий, начинает трансформацию. Поэтому если он в течение жизни думает преимущественно о дурных предметах, растет вероятность, что он возродится в одном из низших миров. Если же думает о добрых вещах, то повышается вероятность возродиться среди небожителей. Карма накапливается поступками и мыслями, добрыми или злыми. Тем самым происходит отождествление морального и физического, вследствие чего все процессы существования в буддизме оказываются подчиненными моральному закону.

Бытие есть страдание, неотделимое от состояния психики страдающего. Страдание – наиболее типичное состояние большинства людей, так как любой ему подвержен, поскольку оно атрибут жизни; в этом смысле люди равны. Однако каждый в силах перейти от страдания к покою – и это высшая цель, поскольку только покой снимает неудовлетворенность. Поэтому надежда достичь нирваны сопровождается чувством радости, оптимизма. Положительные эмоции сопутствуют каждой побежденной страсти, внушают надежду, ободряют, дают силу идти дальше к трудной цели – нирване. Только контролируемые мысли и поступки предопределяют характер перерождений. Столь полное осознание мира необходимо для «срезывания» – прекращения процесса возникновения каждого элемента в каждый момент, то есть исчезновения причин и следствий.

Что такое жизнь? Это непрерывный ряд сменяющих друг друга состояний. Целостность жизни основана на связи, охватывающей все эти состояния. Такая целостность часто объясняется с помощью аналогии со светильником. Его пламя в каждый момент зависит от условий этого момента, и оно отлично от пламени в другой момент, зависящего от иных условий. Возникает представление о неразрывном ряде различных огней. Пламя поддерживает себя, пожирая все новый горючий материал. Так же и восприятие, сливаясь перед взором человека в сплошной поток, представляет ему цельные объекты. Нирвана выступает как погашение огня бытия и переход в царство бесконечной тишины и покоя.

Что такое смерть? Это временный распад того комплекса дхарм, который определял специфику сознания данного человека. После промежуточного состояния они соединяются в новый комплекс, который в соответствии с кармой определит поток сознания нового существа. Становится ясным, почему смерть предстает как цель жизни. Ведь когда она приходит, свершается все то, к чему человек готовился в течение жизни. «Колесо бытия сплетает текущую жизнь данного существа с его прежними и будущими перерождениями».

Наиболее отчетливо психологизм буддизма проявляется в одном из путей, ведущих к спасению, – в пути созерцания. Здесь надо обратить внимание на особое отношение ко времени. Все происходит сейчас. Человек, как река, одновременно находится у истока и в устье, у водопада и у переправы. Тем самым исключаются предпосылки напряженности, так как у него нет причин для страстного желания стать чем-то иным, нежели он есть. (Человек уже есть все возможные состояния одновременно.) Медитация предстает не как способ приближения к некоторой цели в будущем, а как реализация сейчас – в каждый момент. В этом смысле медитация и ее цель рассматриваются не как причина и следствие, а как их совпадение. Поскольку Будда полагал, что если найден выход из темницы, то незачем отвлекать себя размышлениями о ее устройстве, постольку цель – не познание окружающего мира, а освобождение от него. В этом причины таких свойств его последователей, как интровертность, самоуглубленность, созерцательность.

Ритуалы и обряды

Добрые дела встречают добродетельного человека, ушедшего из этого мира в другой, как родственники – своего близкого при его возвращении.

Будда (Дхам. 16; 22)

Формы религиозной практики буддизма представляют: чтение сутр, рецитацию священных формул, благотворительные акции и благоговейное самоуглубление, так как оно в некотором роде заменяет молитву.

Сам Будда отрицал жертвоприношение, покаяние и внешнюю обрядность. Однако после его смерти все изменилось. Его останки поделили, на месте их захоронения построили ступы и организовали праздники с цветами, омовениями, иллюминацией. Были определены и другие святые места, к которым отнесли место рождения Будды, место, где он достиг просветления, и место, где вступил в нирвану. Оформились и даты праздников: день рождения Будды (восьмой день четвертой луны), день его просветления (восьмой день двенадцатой луны) и день вступления в нирвану (пятнадцатый день второй луны). Хотя изображения Будды распространены и занимают центральное место в храмах, сами по себе они не являются объектом поклонения. Будда почитается как великий наставник. Те м не менее приверженцы стремятся совершить паломничество к местам, где произошли четыре главных события в его жизни.

Миряне способствовали улучшению своей кармы через систему больших и малых заслуг, оцениваемых прежде всего в зависимости от вклада в содержание монашеской общины – сингхи: жертвы, подаяние, постройка культовых сооружений, участие в организации праздников, дарение движимого и недвижимого имущества на религиозные цели. Подаяние считалось необходимым, так как отдать необходимое просящему значило освободить себя от скупости и алчности.

Ритуалу моральных наставлений умирающему было уделено особое внимание. Буддизм учит умирать без страха. Зная о перерождении, человек не боится таинственной загробной жизни, он ждет повторения жизни со страданиями и радостями. Поэтому адепты этой религии живут спокойно и умирают бесстрашно. При этом большое значение придавалось умению умереть «правильно». Считалось, что в момент кончины, когда сознание покидает человека, оно образует ядро нового бытия. Это ядро в значительной мере определяет характер последующего рождения, прикрепляясь в момент смерти к новому бытию через мысли о конечных целях.

Омовению в буддизме такого большого ритуального значения, как в индуизме , не придавалось. Будда говорил: «Что думать об омовениях брахманов, которые предполагают отмыть грехи от своих дурных поступков? Тогда бы все лягушки и черепахи должны были бы идти в царство небесное, водяные змеи, дельфины и все, что обитает в воде. Не следует делать таких поступков, от которых потом стремятся очиститься водой, и тогда не приходилось бы, по глупости, подвергать свое тело холоду».

Пост как религиозное действие предполагался только для монахов. В эти периоды они не принимали скоромной пищи, а наиболее благочестивые из них только полоскали рот водой. В монастырях поддерживался строжайший устав, жестко регламентировалось любое движение, жест, слово. Столь жесткая регуляция кроме культовых целей преследовала и цель создания атмосферы особой строгости для воспитания непрерывного самоконтроля, внутренней сосредоточенности, отказа от тривиальности логического мышления.

Отношение к труду и знанию

Если что-либо должно быть сделано – делай, совершай с твердостью. Ибо расслабленный странник только больше поднимает пыли. Несделанное лучше плохо сделанного; ведь плохо сделанное потом мучает. Но лучше сделанного – хорошо сделанное, ибо, сделав его, не испытываешь сожаления.

Будда (Дхам. 22; 313)

Будда многократно упоминал о «повседневном трудолюбии» как об одной из важнейших добродетелей мирянина и предостерегал против лености. Особое внимание он обращал на то, что труд сковывает человека только тогда, когда он выполняется с какой-то корыстью. Но тот, кто достиг совершенства и избавился от корысти, может трудиться свободно. Интересно заметить, что Будда рекомендовал для самоочищения бескорыстную деятельность: сажать вдоль дорог плодовые деревья и лекарственные травы, а также рыть колодцы и строить странноприимные дома для путников, ибо таким трудом можно постепенно освободить себя от господства своего «Я» и его мелочных интересов.

Работать надо не ожидая награды, без излишнего усердия, без особой любви к работе, не боясь наказания ни в этом мире, ни в будущем. Если самым благородным чувством в буддизме считается жалость, то самым безнравственным – нерадение. Поэтому что бы человек ни делал, будучи ремесленником, купцом или воином, он должен вкладывать все свое прилежание в работу, быть усердным и деятельным, так как нерадивый становится безнравственным, утрачивая волю. Иногда высказывают утверждение, что значимость нирваны противоречит уважительному отношению к труду. В этом контексте существенно, что нирвана является состоянием покоя только в смысле отсутствия страстей. Во всем остальном она – проявление высшей энергии духа, свободного от оков низменных привязанностей. Ярким примером такой деятельности является жизнь самого Будды, который, достигнув нирваны, в течение четырех десятилетий продолжал свою проповедь.

Тем не менее в основе буддийского представления о нравственности лежит убежденность, что труд не может иметь воспитательного значения. Поэтому монахам труд запрещен. Представление о том, что только духовные упражнения ведут к освобождению, подрывало благоденствие государства, поскольку укреплялись условия, определившие отход верующих от служения обществу. Концентрация внимания на личных духовных переживаниях поощряла безразличие к окружающей жизни и приводила к ослаблению государственных, социальных и семейных связей. Величайшим идеалом становится святой отшельник, погруженный в религиозное созерцание. При этом главные цели человека перемещались из настоящей жизни в жизнь будущую, а идеалом становился святой отшельник.

Если не при всяком отношении к труду он достоин уважения, то с познанием ситуация иная. Познание необходимо как один из путей к нирване. Будда полагал, что невежество – величайшее зло, ибо оно является причиной всех человеческих страданий, заставляя людей ценить то, что недостойно быть ценимым, страдать там, где не должно быть страдания, и, принимая иллюзию за реальность, проводить жизнь в погоне за ничтожными ценностями, одновременно пренебрегая тем, что в действительности ценно – знанием тайны человеческого бытия и судьбы. Он подчеркивал, что неправильно мыслящий человек и себя меняет в худшую сторону, и одновременно ухудшает весь мир. Поэтому главная цель познания – научиться анализу и выработать в себе привычку видеть мир дискретно. Только элементы истинного знания, самоуглубления и сосредоточения мысли, привлекая внимание к анализу реальности в терминах «дхарм» и «скандх», помогают вычленять те из них, которые, развитые тренировкой, постепенно приводят все другие элементы к молчанию. Одновременно Будда указывал на пользу учить детей всем наукам и искусствам и тем способствовать расширению их сознания. (При этом он считал, что истинные учителя не должны брать плату за обучение.) В процесс обучения он включал и необходимость путешествий, видя в них большую просветительную ценность, так как они, отрывая человека от обычных условий, развивают в нем подвижность, находчивость и приспособляемость – качества, необходимые для подготовки процесса расширения сознания.

Будда был реформатором этики. Как уже упоминалось, он отказывался отвечать на метафизические вопросы, считая, что их обсуждение приводит лишь к пристрастным мнениям. В этом плане буддизм весьма способствовал развитию логики (цит. по: 308, с. 108). Покажем на примерах вопросы, которые Будда отклонял, считая бесполезными (неразрешимыми)

1. Вечен ли мир? Или не вечен? Или ни то ни другое?

2. Конечен ли мир? Или бесконечен? Или ни то ни другое?

3. Существуют ли боги? Или не существуют?

4. Бессмертен ли человек, познавший истину? Или нет?

5. Тождественна ли душа с телом? Или нет?

Отказ отвечать на подобные вопросы получил название «благородное молчание Будды». По преданию, он показывал ученикам горсть листьев и спрашивал: «Много ли это?» – «Не много», – отвечали ученики. «А сколько листьев в лесу?» – «Неисчислимо больше», – отвечали ему. «Так же и то, что я не сказал вам, неисчислимо больше сказанного», – подытожил Будда. Описан случай, когда странствующий монах спросил его, существует ли вообще «Я»? Будда промолчал. «Значит, “Я” не существует?» – настаивал монах. Опять молчание. Монах ушел. «Почему же ты, господин, не ответил на заданные вопросы?» – спросил его любимый ученик Ананда. «Потому, – сказал Будда, – что утвердительный ответ подтвердил бы мнение о постоянстве, а второй – об уничтожении “Я”. Оба ответа ошибочны, так как неверны вопросы. “Я” – это поиск жизненного пути, который невозможно выразить в завершенной форме, ведь путь не окончен, пока не достигнута нирвана». (Нирвана – такое состояние сознания, когда более не вырабатывается личных отношений к объектам.)

Будда приучил своих учеников к тому, что отвечать на вопрос можно по-разному: категорически, с оговоркой, с предварительным уточнением, отказом от ответа – молчанием. Нередко он расширял суть вопроса или менял его постановку, или отвергал вопрос как неправильный.

– Умирают ли живые существа?

– Да, умирают, – ответ категорический.

– Рождаются ли снова все умершие?

– И да, и нет. Не погасившие еще своих страстей рождаются, остальные нет.

Силен ли человек или слаб? Уточняющий вопрос: «По сравнению с чем? По сравнению с низшими существами силен, по сравнению с небожителями – слаб».

Если группы элементов, составляющие живое, личность (скандахи) и сама личность «Я» – это одно и то же, то возникает уточняющий вопрос – тождественны ли они или нет? Ответ отклоняется, так как самотождественности «живого существа в действительности не существует, а потому оно не может быть тождественным чему-либо».

Будда приводил и такой пример. «Ответишь ли ты прямо на мой вопрос, царь?» – «Спрашивай», – следовал ответ. «Плоды мангового дерева, что растет у тебя во дворце, кислые или сладкие?» – «Да нет у меня во дворце никакого мангового дерева», – ответил царь. «Как? Мы же заранее условились, государь, отвечать точно на вопрос. Почему же я слышу иное: нет-де мангового дерева?» «Как я скажу, какие у дерева плоды – сладкие или кислые, если его нет?» – «Вот точно так же, государь, души ведь нет. Как же я скажу, тождественна душа телу или отлична от него?» (69, с. 473). Для иллюстрации того, на какой вопрос вообще нет ответа, Будда спросил, куда уходит погасший огонь – на восток, запад, север или юг? Отвечающий вынужден признать, что ни один из этих четырех вопросов нельзя признать правильно сформулированным.

С точки зрения обычной двузначной логики отрицание чего-либо предполагает утверждение его противоположности. Если отрицается наличие «А», то тем самым утверждается присутствие не «А». Логика Будды (в Хридая Сутре) не ограничивается фиксированием этих крайних позиций, но направляет внимание на область между ними. Это не двузначная, но и не многозначная логика. Эта логика создана для непрерывных процессов психики, которые не могут быть адекватно описаны дискретными логическими конструкциями. Ведь истину можно высказать, облечь в слова лишь тогда, когда она односторонняя. Но сам мир, все существующее и вокруг нас, и в нас самих, не бывает односторонним. Когда нечто определяется через отрицание, значит это нечто нельзя обозначить словами. Сказав, что тигр – не верблюд и не слон, мы высказались совершенно точно, но бессодержательно. Сказав, что тигр несколько похож на кошку, мы не совсем точны, но все-таки больше узнали о тигре, чем в первом случае. Попытка связать выражение со значением является заблуждением, против которого направлено содержание этой сутры. Всякое обозначение не полно, так как объект не может быть обозначен, поскольку имеет природу, не выразимую словами. Знаковое – нереально, реальное – не знаково. То, что есть, должно иметь причину, но может и не иметь следствия.

Познание предполагает имя и телесность. Пока существо подчинено процессу трансмутации душ, познание образует соединительное звено между различными его существованиями. Когда достигнута цель освобождения – нирвана, тогда познание умершего совершенного человека обращается в ничто. Если же он еще не совершенен, то в момент смерти все, что образовалось в нем из высшего земного элемента – познания, возобновляется как ядро нового существа. В материнском теле это духовное ядро образует основной материал, из которого возникает новое бытие, находящее свое выражение в имени и телесности.

Не всякое знание полезно. Любого человека, задающего слишком много вопросов, Будда уподоблял тому, кто задает вопрос: «Почему начался пожар?», когда дом объят пламенем и вот-вот сгорит дотла, вместо того чтобы спешить к выходу. Такую же мысль несет и притча Будды о стреле. Когда ученики стали донимать его вопросами об устройстве мира, его конечности или бесконечности, вечности или не вечности, он сказал: «Представьте себе, что человеку в глаз попала стрела и пришел врач, чтобы извлечь ее. Но раненый сказал, что не позволит врачу извлечь стрелу, пока не услышит от него, какова его специальность, где он учился, кто его учителя, какие науки он изучал и т. п. Понятно, что раненый скорее умрет, чем узнает все это. Так же и я учу пути избавления от стрелы страданий, освобождению от ужасов сансарического существования, а вы со своими вопросами уподобляетесь тому неразумному раненому».

Демократизм раннего буддизма

Брахманом становятся не из-за спутанных волос, родословной или рождения. В ком истина и дхамма, тот брахман.

Будда (Дхам. 26; 393)

Буддизм предстает как революция, направленная против аристократов и жрецов – брахманов. Будда преобразовал нравственные устои и уничтожил значение каст. Следствием таких перемен стало возникновение религиозной системы, адептом которой можно стать, а не только быть им по рождению. Будда поставил перед каждым своим последователем цель достичь нирваны, самому и своими силами, независимо от его национальной и этнической принадлежности. Тем самым достигалось повышение статуса будущего рождения, что было привлекательным для широких масс. Ранее шудры и неприкасаемые были лишены возможности воздействовать на свою будущую судьбу. Брахманы не признавали за «единожды рожденными» права на участие в культе. Поскольку буддизм предполагал возможность спасения для всех живых существ, то тем самым отрицалось преимущество касты брахманов над другими и признавалось за кастами духовное равенство. Демократическая тенденция буддизма проявилась и в смягчении профессиональной зависимости. Впервые религиозное достоинство человека определялось не по его рождению в определенной касте, а по его личному поведению. Человек сам, своими делами создает для себя те или иные условия в последующих существованиях. В этом смысле каждый сам кузнец своего счастья.

Будда единственный из всех пророков предложил народу новое представление о свободе и равенстве, которого жаждали столь многие. В воспоминаниях Будды о 550 его прошлых жизнях (джатаках) было представлено большое разнообразие социальных статусов, что открывало путь к просветлению другим, показывало, что самые разные люди могут вступить на этот путь и идти по нему. Кроме того, джатаки показывали, что просветление оказывалось результатом целеустремленных действий одного и того же кармического «индивида» – Будды.

Ранний буддизм был демократичен и в том плане, что к проповедям Будды привлекались не только мужчины, но и женщины. Не считалось предосудительным излагать им основы учения и отвечать на их вопросы.

Демократизм обнаруживался и при приеме в общину монахов (шигху). Вступление было достаточно простым. Принятым мог стать каждый вне зависимости от касты, пола, цвета кожи, национальности, социального положения. Обряд посвящения был несложен. Достаточно было произнести символическую формулу: «Я прибегаю к Будде как к защите, к дхарме и сангхе как защите». Вместе с тем вступление в общину означало разрыв всех мирских связей, в том числе родственных. В общину не принимали больных, несовершеннолетних, рабов, бывших преступников, должников, военных и чиновников, пока они находились на службе. Было запрещено принимать в общину рабов, чтобы не нарушать интересы рабовладельцев, а также людей, состоящих на государственной службе, чтобы не наносить ущерб государству. Кроме того, поступающий должен был ответить на ряд вопросов: не болен ли он проказой, чесоткой, астмой, эпилепсией. Выясняли, свободен ли он от долгов, освобожден ли от военной службы, имеет ли согласие родителей, исполнилось ли ему 20 лет, есть ли у него котелок для подаяний и комплект монашеских тог, как его имя и, наконец, кто его наставник.

Таким образом, статус монаха делал равными всех учеников Будды: брахмана и шудру. Подобная простота и демократичность приобщения к буддизму демонстрировали, что члены низших каст, вступая в общину, приобретали равные права с другими членами. Выигрывали главным образом кшатрии, так как в индуизме религия была привилегией брахманов. Не отвергая касты в целом, Будда рассматривал их как наследственные, профессиональные группы, что подрывало идею сословного превосходства. Равенство людей по рождению – одна из первооснов учения. На первое место ставились нравственные заслуги. Когда Будду спросили, к какой касте принадлежит он сам, он ответил, что это вопрос праздный: он ни брахман, ни царевич, ни кшатрий, он отрешился от мира и поэтому стал выше его законов. Но Будда не протестовал, когда иерархия каст для мирян сохранялась. Ведь каждый может вступить на путь освобождения, независимо от своего происхождения, и стать просветленным, и тогда его положение в обществе перестает зависеть от кровно родственных связей. О равенстве людей Будда высказывался так:

...

Подобно тому как великие реки Ганг, Яшуни, Агирвати, Сарабу, Махи и еще, сколько бы их там ни было, достигнув великого океана, теряют свои старые имена и свой старый род, а получают одно общее название – великого океана, так, о ученики, бывает и с этими четырьмя кастами, благородными брахманами, вайшьями и шудрами.

Я не называю человека брахманом за его рождение или за его мать.

Я называю брахманом того, кто свободен от привязанностей и лишен благ, для кого ничего нет ни в настоящем, ни в будущем.

Я называю брахманом того, кто мощен, как бык, благороден, мужествен, свободен от желаний, совершенен и просвещен.

Дхам. 26; 396–423

С появлением буддизма в истории мировой цивилизации произошло чрезвычайно важное событие – акцент переместился от коллективного (кастового) к индивидуальному. Тем самым стимулировалось развитие личности.

Для мирян буддизм существенно смягчил требования к умерщвлению плоти – борьба носила скорее теоретический характер. Согласно буддийской доктрине, аскетизм – один из возможных способов просветления, но сначала следует вкусить радость жизни. Необходимо испить чашу жизни до дна и только затем разочароваться, имея знания о ней. Вместо того чтобы умерщвлять плоть физически, буддист должен был воспитать в себе правильное отношение к ней. Представляя себе, что с его телом станет после смерти, испытывая к «этому» отвращение, он вырабатывал спасительную непривязанность к чувственным объектам. Поэтому для мирян аскетизм был мягким, выражаясь главным образом в соблюдении нравственной чистоты.

Жизнь мирян облегчалась и тем, что буддизм создал возможность обходиться без жрецов, их постоянного контроля за всеми сферами жизни и без материальных подношений им. Теперь не требовались дорогостоящие жертвоприношения и обременительные обряды. Он обращал внимание на жадность брахманов, которые требовали от раджей стад и колесниц, драгоценностей и ковров.

Демократизм находил свое отражение в языке и стиле проповедей. Будда выдвинул требования обоснованности, очевидности, наглядности, которым должно отвечать учение в своих исходных положениях. Одной из причин быстрого распространения буддизма было и то, что Будда впервые обратился с проповедью к народу. Прежде религиозная проповедь в Индии была поучением лишь для посвященных. Старый непонятный язык был оставлен. ( Индуизм признавал языком религиозных текстов исключительно санскрит.) Будда обращался к слушателям на общедоступном диалекте, не считая соприкосновение с простыми людьми осквернением.

...

Вы не должны перекладывать слова Будды на ведийский язык. Кто делает так, тот совершает грех. Я говорю вам, учите слова Будды каждый на своем собственном диалекте.

Дхаммапада

Проповедь могла вестись на любом языке и диалекте, однако ограничение сказывалось в том, что Будда обращался практически только к человеку, умевшему ясно, последовательно мыслить, то есть к образованному, что оставалось привилегией аристократов. Тем самым духовное движение было в значительной мере ограничено рамками духовной аристократии. Тем не менее буддизм стал утешением и прибежищем для неудачников, изгнанников, униженных и оскорбленных, не вместившихся в традиции индуизма .

Сравнение с другими религиями

Не унижайте других верований, не допускайте их беспричинное унижение, но надлежит воздаяние почитанием всем верованиям за все, что в них достойно почитания.

Надпись царя Ашоки

Ядро учения Будды – четыре благородные истины:

1) теория причинности;

2) непостоянство элементов;

3) срединность пути;

4) восьмеричный путь.

1. Мировосприятие буддизма (близко к представлениям индуизма ) состоит в том, что высшая реальность в своей последней глубине непостижима, а история мира бесконечна и циклична. Однако в буддизме весь бесконечный мир движется только во времени. Мир рождается и умирает каждое мгновение (квант времени) и возникает вновь в новом виде. Из-за этого возникает иллюзия движения в пространстве. При этом все части мироздания находятся в неисчерпаемой взаимозависимости по сравнению с индуизмом , где внешний мир уже не представлялся постоянно волнующимся, а был единым, сплошным, непрерывным бытием. Будда заменил его отдельными элементами (дхармами). Тем самым представление о мире продвинулось в сторону дискретности, атомарности.

В буддизме идея цикличности воплощена в образе колеса бытия. Макрокосм состоит из бесчисленного множества миров. Подобно тому как каждое живое существо в отдельности умирает и в соответствии со своей кармой обретает новое рождение, так и весь мир в целом возникает из пустоты, проходит цикл развертывания и пребывания, а потом разрушается, чтобы восстановиться вновь. Однако в соответствии с неисчерпаемой взаимозависимостью его новый образ зависит от коллективной кармы всех живых существ. В таком понимании Вселенная предстает не как внешний по отношению к человеку объект, а как следствие совокупности деяний и представлений человека.

2. Любое наслаждение предполагает страдание – это либо боль утраты, либо недостаточная его интенсивность. Таким образом, страдание не есть потеря некое го совершенного состояния (грехопадения), а фундаментальная характеристика существования. Убеждение, что каждый поступок имеет этическую ценность, в соответствии с которой человек будет наказан или награжден, сближает теорию кармы с учениями о возмездии в других религиях. Человек не может избежать последствий своих поступков, но может подготовить для себя лучшие условия в будущем – в этом смысле карма зависит от свободной творческой силы человека.