Проблема возникновения психики в эволюции

Проблема возникновения психики всегда считалась одной из самых трудных проблем психологической науки. Некоторые ученые — например, немецкий физиолог XIX в. Э.Дюбуа-Реймон — считали, что она никогда не будет решена. Затруднения вызывало то обстоятельство, что как будто бы нет объективных критериев «одушевленности». Тем не менее на протяжении исторического пути психологии как науки периодически давались возможные ответы на вопросы о критериях психики и о том, когда она возникает в истории развития мира. А. Н.Леонтьев посвятил рассмотрению этих вопросов несколько работ, среди них выделяется книга «Проблемы развития психики», первое издание которой вышло в 1959 г. и которая была удостоена в 1963 г. Ленинской премии.

В ней он прежде всего подвергает критике имевшиеся точки зрения на решение проблемы возникновения психики. А.Н.Леонтьев выделяет четыре следующие позиции [63].

1. Антропопсихизм (критерием психики признается ее осознанность; поэтому у животных психики нет, так как нет сознания; этой точки зрения придерживался Р.Декарт).

2. Панпсихизм (учение о всеобщей одушевленности — психика признается существующей как неотъемлемое свойство любого материального образования, и поэтому проблема ее возникновения снимается; эту точку зрения разделял, например, Б.Спиноза).

3. Биопсихизм (согласно данной позиции психика — душа — есть у любого живого существа, в том числе у растений; этой позиции придерживался Аристотель).

4. Нейропсихизм (согласно данной точке зрения имеется строго объективный критерий психики: наличие нервной системы; этой позиции придерживались Ч.Дарвин, Г.Спенсер).

Первую позицию А.Н.Леонтьев критиковал как очень узкую, вторую — как слишком широкую. Третья позиция не позволяет установить качественного различия между живым организмом, не обладающим психикой, и субъектом, обладающим таковой. Нейропсихизм недостаточен потому, что он постулирует жесткую связь между появлением психики и появлением нервной системы, а ведь связь органа и функции является подвижной, поскольку одну и ту же функцию могут выполнять разные органы.

Современная физиология пришла к выводу, что в эволюции живой природы существует примат функции над органом, т.е. перед живым организмом (в связи с изменившимися условиями жизнедеятельности) сначала возникает задача новых форм приспособления к окружающим условиям — задача изменения форм поведения (деятельности) в среде — и, как следствие, появляются морфологические изменения, т.е. соответствующие органы, которые могут наиболее адекватно выполнять соответствующие функции. Первоначально ориентировочную функцию организма в среде выполняла протоплазма одноклеточного организма. Впоследствии эволюция психики как функции жизнедеятельности организмов привела к появлению сначала менее дифференцированной, затем более дифференцированной нервной системы, обеспечивающей более адекватное приспособление животных к миру. Естественно, появление нервной системы выступило, как отмечал зоопсихолог К. Э. Фабри, необходимой основой и предпосылкой для дальнейшего развития психики [127].

Отвергая вышеуказанные точки зрения и соответствующие критерии психики, А.Н.Леонтьев предложил свой критерий, который был вполне объективным, но не морфологическим, а функциональным. По его мнению, объективный признак психики — это способность организма (в этом случае можно говорить уже о субъекте) реагировать на так называемые абиотические свойства внешней среды (мира). Под абиотическим стимулом понимается такое свойство предметов, которое прямо и непосредственно не определяет процессы жизнедеятельности того или иного организма, однако — при объективной связи с биотическим фактором — может выступать для субъекта сигналом наличия последнего в мире.

Биотическим стимулом называется такой внешний фактор окружающей среды, который прямо и непосредственно участвует в метаболизме (обмене веществ) в реагирующем на него организме.

Пример биотического стимула — свет для хлорофиллового растения. Без энергии света в соответствующих органах растения не вырабатываются из неорганических веществ органические. Для других живых существ этот же свет может быть абиотическим стимулом, потому что обмен веществ в их организмах прямо от этого фактора не зависит. Тем не менее они реагируют на этот нейтральный для жизнедеятельности организма стимул из внешней среды, поскольку в индивидуальной деятельности данных субъектов этот стимул приобрел для них «сигнальное значение», или «биологический смысл». Возьмем для примера собаку, которая используется в исследованиях по формированию условных рефлексов. После включения света (лампочки) через небольшое время собака получает пищу. После определенного числа сочетаний абиотического и биотического стимулов она начинает радоваться одному только включению лампочки, пытается лизать эту лампочку и т.п. Свет приобрел для нее сигнальное значение, или, иначе говоря, биологический смысл (смысл пищи).

По А. Н.Леонтьеву, появление реакции на биологически нейтральный стимул, выступающий для субъекта в его сигнальном значении, означает возникновение чувствительности — собственно психического отражения реальности. Способность организмов реагировать на биотические стимулы называется раздражимостью (она является допсихической или непсихической формой отражения мира организмом).

Психика возникает тогда, когда допсихических форм отражения становится недостаточно для обеспечения жизнедеятельности организма в изменяющемся мире. Возникновение психики в ходе эволюции связано с переходом жизни первичных организмов из жизни в гомогенной среде к жизни в гетерогенной (предметно расчлененной) среде. Предмет отличает от фактора среды множественность его свойств, связанных между собой в неразделимое единство (некоторые философы определяют предмет как «узел свойств»).

Чтобы жить в предметно оформленной среде, живому организму необходимо научиться распознавать те предметы, которые имеют биотические свойства (пригодны в качестве пищи). Но это можно сделать, лишь ориентируясь на абиотические свойства того же предмета, сигнализирующие о наличии его биотических качеств. Некоторые первичные организмы пошли по пути эволюции исходных форм активности, в процессе которой отражаются лишь биотические раздражители (так возникло царство растений).

Таким образом, возникновение психики в эволюции было тесно связано с появлением объективной связи в предмете биотических и абиотических свойств. Однако это необходимое, но недостаточное условие появления психического отражения мира субъектом. Последнее появляется только тогда, когда эта связь окажется выделенной самим субъектом, когда субъект в своей индивидуальной деятельности обнаружит смысл абиотического стимула как сигнала наличия биотического фактора'. Таким образом, психика связана с деятельностью субъекта изначально.

¹ В школе А. Н.Леонтьева проходила дискуссия относительно точного определения критерия психического. Так, А.Н.Леонтьев считал таковым реакцию на любой видоспецифический абиотический раздражитель (все лягушки определенного вида реагируют на шорох в траве как «сигнал» наличия в ней насекомого, и эта способность существует как видовое приобретение до того, как лягушка начнет осуществлять свою индивидуальную деятельность), П.Я.Гальперин — только на такой абиотический стимул, смысл которого определяется в индивидуально-неповторимой деятельности субъекта (для конкретной лягушки данного вида, которую постоянно кормили червями, индивидуальный смысл «пиши» приобрела их форма, потому-то данная лягушка набросилась и на имеющую такую же форму спичку; для другой лягушки, которую кормили пауками, индивидуально-неповторимый смысл «пищи» приобрела форма паука, и она столь же яростно набросилась на похожие по форме кусочки мха, игнорируя спички). Таким образом, критерий психического, по А.Н.Леонтьеву, более широкий, чем по П.Я. Гальперину (подробнее см. [109]).

Г П1

С целью доказательства этого положения проводились остроумные психологически; эксперименты по изучению светочувствительности кожи ладони руки. Сни были проведены А.Н.Леонтьевым с группой его сотрудников еще в 30-е гг. XX в. Свет, падающий на ладонь, — заведомо абиотический ггимул для субъекта, который в обычных условиях не ощущается. А ели сделать его сигналом наличия другого стимула — удара тока в палецруки? Именно по этой схеме и были построены эксперименты в школеА Н.Леонтьева. В экспериментах были две основные серии. Объективю обе серии строились принципиально одинаково. Рука испытуемого лдонью вниз помещалась в некой установке на столе, в котором был влрез, подсвечивающийся снизу зеленым светом, — для испытуемого п>верхность стола воспринималась гладкой, так как она была покрыта пеклом. Свет (всегда включавшийся перед ударом тока) падал прямо наладонь испытуемого, однако сам испытуемый про это не знал (принимаюсь все возможные меры к тому, чтобы устранить все иные воздейстяя: тепловые, шумовые и прочие эффекты).

В первой сеэии испытуемому сообщалось, что исследуется электрокожная чувствительность. Его задачей было держать палец на ключе типа телеграфного; ючувствовав же удар электрического тока, снять палец с ключа и вновь юложить его обратно. В этой серии даже после большого числа сочетанй света с ударом тока свет не воспринимался как сигнал будущего ударстока, потому что отсутствовало главное условие появления ощущениякак переживания биологического смысла света (т.е. его отношения к чару) — деятельность испытуемого (в данном случае в форме активнее) обследования ситуации). Это условие было введено во вторую серию,теред которой испытуемому давалась другая инструкция: «Перед ударомтоком будет очень слабое раздражение, ощущение которого позволит ш избежать удара током — ведь вы заранее сможете снять палец с ключа.» В конце данной серии и после гораздо меньшего числа сочетаний, че\<в первой серии, у испытуемых появилось ощущение света. Они чувствовали какое-то воздействие на руку «вроде ветерка», «волны», «птичьей перышка» и т.п. Отсюда А.Н.Леонтьев делал важный вывод: «Необходимым условием возникновения исследуемых ощущений является налиме определенной направленной активности субъекта, которая в данны>опытах имеет своеобразную, возможную только у человека, форму внуренней «теоретической» поисковой деятельности» [63, 86].

К

Следовате.ьно, даже для возникновения «элементарных» ощущений недосаточно просто наличия абиотического раздражителя и его объективной связи с биотическим — необходимо специальное активюе обследование ситуации со стороны субъекта, его ориентирово'ная деятельность, которая направлена на поиск связи между возможными агентами из внешнего мира.

Таким обрзом, любое психическое явление представляет собой отражен^ не физических свойств мира, а их смысла, который открывайся самим субъектом в его деятельности (смысл — это всегда «аед» деятельности, по определению Е.Ю.Артемьевой). Любое г'ихическое явление поэтому смысловой природы. Зна-

1Q4

чение понятия «смысл» для психологической науки А.Н.Леонтьев сравнивал со значимостью понятия «стоимость» для экономических наук: «Говоря о деятельности, рассматривая ее развитие и отдельные ее формы, но не вводя понятие смысла, мы поступили бы так же, как экономист, рассматривающий процесс обмена, его развитие и его формы, но ничего не желающий слышать о стоимости» [65, 210].

Генетически исходной формой смысла является биологический смысл (иногда А.Н.Леонтьев называл его инстинктивным смыслом). Биологический смысл приобретает для низших животных какое-либо абиотическое свойство действительности, объективно связанное с биотическими свойствами, но обнаруженное (открытое) в данной связи самим субъектом. В дальнейшем генетическом развитии деятельности развивается и смысловое отражение субъектом мира. У более развитых животных смысл приобретают отдельные предметы, потом смысл приобретают ситуации, межпредметные связи [65]. У человека появляются разумные (осознаваемые, сознательные) смыслы¹, которые, очевидно, имеют свои законы развития. В следующем параграфе мы остановимся на проблемах развития психики (как смыслового отражения мира субъектом в его деятельности) в филогенезе.

Однако необходимо сделать одно замечание. Выше мы говорили о соотношении между «процессом» и «образом» (процесс, как мы помним, — ориентировочная сторона деятельности, неотделимая от последней), образ — картина мира как результат этой деятельности, ее «след». Поэтому то, как видит субъект мир, каков его образ мира, мы можем изучить, исследуя строение деятельности субъекта. В школе А. Н.Леонтьева пришли к выводу, что исследование строения деятельности может служить прямым и адекватным методом исследования форм психического отражения действительности. Строение деятельности усложняется по мере развития животного мира, соответственно развивается и психическое отражение мира субъектом, усложняется образ мира этого субъекта. При этом развитие образа всегда немного «отстает» от развития процесса.

Возникновение психики в эволюции живых существ трудно переоценить. С ее появлением стал возможен новый механизм приспособления животных к окружающим условиям: не за счет наследственных и ненаследственных изменений морфологической организации (строения тела и его органов), а посредством изменения поведения, регулируемого психикой как его функциональным органом. На эту роль психики в эволюции обращал внимание известный советский ученый А.Н.Северцов. Им выделялись три типа психической деятельности: инстинкты, рефлексы (в послед-

¹ Впоследствии А.Н.Леонтьев использовал термин «личностный смысл». На наш взгляд, разумный (может быть, лучше сказать «социальный») и личностный смыслы не следует отождествлять, но это предмет специального разговора.

Ач

нем случае имеются в виду безусловные рефлексы) и действия «разумного типа» (среди них — те, которые И.П.Павлов называл условными рефлексами, и те, которые аналогичны интеллектуальным действиям человека). Инстинкты и рефлексы рассматривались А. Н.Северцовым как наследственные приспособления, которые эволюционируют так же медленно, как и аналогичные им наследственные изменения морфологической организации. Действия «разумного типа» не предопределены наследственно, поскольку А. Н.Северцов считал, что наследственной является лишь «известная высота психики», т.е. способность организма к определенным действиям. Эти последние повышают пластичность поведения животных и их приспособляемость по отношению к быстрым изменениям окружающей среды. У хордовых животных эволюция пошла в направлении развития поведения «разумного типа», регулируемого все более и более сложной психической деятельностью, и в конечном счете она привела к появлению человека, особенности жизни которого и психического отражения им мира качественно отличаются от таковых у животных. Так, возникнув в ходе эволюции живых существ, психика сама стала важным фактором эволюции (см. подробнее [102]).

В своих исследованиях А. Н.Леонтьев выделяет три основные стадии психического развития животных в филогенезе: I) элементарной сенсорной психики, 2) перцептивной психики, 3) интеллекта.

С момента, когда А.Н.Леонтьев выступил с этой схемой развития психики в филогенезе (сначала в докторской диссертации, защищенной им перед самой войной — в 1941 г., а затем в ряде книг, в том числе в фундаментальном труде «Проблемы развития психики»), прошло довольно много времени. За это время появились новые зоопсихологические исследования, которые несколько изменили исходную схему развития психики в филогенезе, предложенную А.Н.Леонтьевым. В частности, известный отечественный зоопсихолог К. Э. Фабри (автор первого в мире учебника по зоопсихологии) внес существенные изменения в эту схему, выделив в каждой из стадий по два уровня развития соответственно элементарной сенсорной и перцептивной психики, считая при этом нецелесообразным выделять отдельно стадию интеллекта¹.

Анализ проблем развития психики в филогенезе проведен на основании учета позиции как А.Н.Леонтьева, так и К.Э.Фабри, а также некоторых современных зоопсихологов (Н. Н. Мешковой, С. Л. Новоселовой и других). При этом в нашем вводном курсе мы затрагиваем эти проблемы менее подробно, чем в специальном курсе зоопсихологии и сравнительной психологии, предусмотренном на последующих этапах обучения.

¹ Самая последняя оценка работ А.Н.Леонтьева и развития его идей К.Э.Фабри содержится в статье Н. Н. Мешковой [83].