Положив на землю мёртвое тело, как полено или ком земли, родственники уходят, отвернувшись; его сопровождает только дхарма» (Законы Ману, 4.241).

Карма истощается дхармой и прекращается йогой.

ОСВОБОЖДЕНИЕ

Свобода достигается не исканием свободы, а исканием истины. Свобода не должна быть целью, а может быть только последствием.

Л Н Толстой

Узаконенение Освобождения как главной цели существования является одним из признаков шести признанных мировоззрений Индии. И не только этих религиозно-философских учений, но и противостоящих, «ненастоящих», «неистинных» (настика).Вивекананда вообще считал Освобождение (мокшу) национальной целью Индии.

Принято считать, что Освобождение — четвёртая цель жизни. Но по сути Освобождение — не одна из четырёх целей, а цель всех других. И даже так: Освобождение — не цель жизни, а отсутствие всякой цели в ней. Если человек желает Освобождения, значит, он ещё не вполне готов к нему.

Поэтому в разных течениях и учениях индуизма соотношение Освобождения с другими смыслами жизни разнообразится от объявления её главной и руководящей до взгляда, что есть только три жизненных цели, а Освобождение — вне них.

Разве можно выразить невыразимое и ограничить целью Целостность?

Здесь отец не отец, мать — не мать, миры — не миры, боги — не боги, веды — не веды; здесь вор — не вор, убийца — не убийца, чандала — не чандала, паулкаса — не паулкаса[38], нищенствующий монах — не нищенствующий монах, аскет — не аскет. За ним не следует добро, за ним не следует зло, ибо тогда он преодолевает все печали сердца» (Брихадараньяка упанишада, 4.3.22). Продолжим: это состояние, когда общепринятые истины — не истины, то, что считают счастьем, — не счастье, то, что принимают за свободу, — не свобода...

Всё же порассуждаем о свободе. Ни в коей мере не желая увлечь этой целью без целей или бесцельностью многих.

Проследим, как построена Йога сутра Патанджали. Первая глава объясняет состояние, ведущее к цели (самадхи), вторая повествует о средствах достижения (садхана), третья — о чудесных силах (вибхути), и лишь четвёртая вновь говорит о конечной цели — только уже не с положительной, а отрицательной точки зрения. Изложение и, следовательно, изучение идёт от Свершения (самадхи) к Обособлению (кайвалья), а не наоборот. Не имеющий опыта упражнений не может даже поставить перед собой цель Освобождения, ибо понимает его лишь как отказ от внешних вещей. Отсюда часто возникают нелепые для окружающих и болезненные для отказывающегося поступки (разрывы семейных и дружеских связей, уход из творческих работников в дворники и т. п.). Это тот распространённый случай, когда стремление к Избавлению превращается в борьбу с миром. На это толкает прежде всего честолюбие и тщеславие. Такие порывы, вместо того чтобы привносить покой в душу и мир, вносят в них конфликты и страдания. Как указывает Бхагавадгита (5.6), «отречением без обобщенья (йоги) обретают страдание».

Освобождение — это прежде всего освобождение сознания. Ум связан цепью ассоциаций: впечатление сцеплено с воспоминанием и вызывает определённое чувство, воспринимаемое требует обычно ближайшего вывода, мысли втискиваются в словесные штампы и соединяются в цепочки. Порвите цепь — и станете свободны!

Но не силой разрываются эти путы, а правильным управлением умом и пониманием, или мудростью.

Это заключительное понимание (праджня)имеет семь признаков или черт (по Йога сутре, 4):

1. Узнан мир, предмет страданий и несчастья. Ничего не остаётся больше знать об этом.

2. Почва мирского круговорота (сансары) истощена, корни искоренены, нечего больше искоренять.

3. Это искоренение или удаление непосредственно воспринимается в совершенном состоянии (са-мадхи).

4. Познано средство знания в виде различения Духа и Природы.

5. Познана двойная цель разума (буддхи)— вкушение (бхога)и заключение, или заключительное избавление (апаварга).

6. Тяга гун к растворению ведёт их в Пракрити, подобно тяжёлому камню, столкнутому с вершины горы.

7. Разум, растворяясь в составляющих его сущностях (гунах), сливается с Природой и остаётся в там навсегда, не закрывая и не искажая Чистого Сознания (пуруши), что сияет во всей полноте и блеске.