Давайте вместе этому учиться! 18 страница

д) Существует и такая категория проституток, которая, стараясь сохранить хотя бы внешнюю добропорядочность, формируют собственную клиентуру и принимают ее дома (9%), а некоторые проститутки посещают клиентов сами, выезжая за город, на курорты, в туристические круизы и т.п. (3%)». [172]

Вообще говорить о добровольности выбора проституции как способа заработка особенно не приходиться. Часто происходит так, что девушки из определенной социальной среды оказываются в группе «несовершеннолетних жертв сексуальной эксплуатации», затем они могут стать наркозависимыми сами либо с чужой помощью. После достижения совершеннолетия эти девушки, как правило, остаются в проституции, но говорить о полной осознанной добровольности здесь приходится мало – эти женщины просто не знают другого пути для себя. Конечно, есть те, кто приходят в проституцию после 18 лет, но это женщины определенного типа личности, склонные к саморазрушению.

Криминологическая характеристика проституции в России.

Связь проституции и криминального мира выражается в следующих моментах:

а) Создание определенных преступных структур, обеспечивающих проституцию. В последние годы эксплуатация проституции стала сферой интересов организованной преступности. Появляются новые формы вовлечения в эту сферу женщин и их «клиентуры» (массажные кабинеты, сауны, бюро знакомств, стриптиз-клубы с возможностью оказания сексуальных услуг и т.п.) и в этих целях используются самые разнообразные СМИ, в том числе и легальные (реклама в прессе, на телевидении, в интернете). [172]

б) Насильственное принуждение женщин к занятию проституцией. Шпаков А.Е. отмечает, что «организаторы данных преступных групп занимаются насильственным вовлечением женщин разного возраста в занятие проституцией. Почти в половине случаев (45%) подстрекатели использовали различные формы психического влияния (уговоры, убеждения, просьбы и т.д.), в 24% случаях применялось физическое насилие - девушкам наносились побои, они истязались, силой принуждались к употреблению алкоголя и наркотиков, в отношении них совершались насильственные половые акты; в 31% случаев преступники употребляли такие методы как шантаж, угрозы». [172]

в) Связь данных структур с распространением наркотиков. Важно отметить, что чаще всего эти хорошо организованные криминальные группы подсаживают тех, кто занимается проституцией на наркотики для того, чтобы сделать их зависимыми от себя. Зачастую (видимо, практически всегда) эти криминальные группы имеют прямое отношение к торговле наркотиками: либо сами этим занимаются, либо хорошо знакомы с наркоторговцами. Возможны случаи убийств лиц, занимавшихся проституцией, при их «износе», желании выйти из криминального бизнеса, заявить в полицию о притоне и т.д.

г) Совершение сопутствующих преступлений. Среда, в которой занимаются проституцией, и образ жизни ее участников порождают «сопутствующие преступления», связанные с наркотиками, укрывательством преступлений, соучастием в кражах, грабежах и разбойных нападениях.

Беременность и проституция.

К сожалению, среди мужчин с извращенной психикой пользуются популярностью беременные женщины. Например, если набрать в Интернете словосочетание «беременные проститутки», то тут же появляется множество сайтов, предлагающих подобные услуги. Моя коллега социальный работник, занимающаяся социально-психологическим патронажем вовлеченных в проституцию, в первую очередь девушками, стоящими на дорожном шоссе, среди которых большая часть – наркозависимые, многие больны ВИЧ, рассказывала, что это настоящая проблема – реабилитация беременных. Сутенеры активно запугивают их, удерживают силой, поскольку очень дорожат такими женщинами, так как за них можно выше получить оплату, и их с удовольствием снимают многие мужчины.

***Пример из журналистской хроники Ташкента: «В день, когда собирался материал для данной публикации, на описываемом участке несли свою «трудовую вахту», наряду с остальными, и две беременные молодухи, причем одна из них держала за руку дочурку лет пяти. Затягиваясь сигаретой, она то и дело подбегала к останавливающимся машинам в надежде «зацепить» истосковавшегося по любви клиента. Но мужчины отмахивались от нее, как от надоедливой мухи – видать, уже приелась. Как пояснили местные жители, этот прием – брать с собой на промысел ребенка, иногда и грудного, передавая его из рук в руки, пока мать «на работе», – у проституток нередко срабатывает: таким образом, они избегают участи быть задержанными за свое антиобщественное поведение. Как ни странно, наша милиция побаивается искусственно создаваемых «бабочками» сцен с визгом и криками, да еще и участием их малолетних детей». [58]***

«Было бы ошибкой недооценивать то, как насилие влияет на отношение женщины к своему телу, - говорит д-р Фронинг. Такое насилие приводит к развитию комплекса, известного как синдром испорченной вещи, - объясняет она. - Женщинам часто кажется, что насилие испортило что-то в их теле, и что каждый может увидеть, какие они на самом деле отвратительные. Я сама встречала нескольких действительно прекрасных женщин, которые говорили мне, что считают себя уродливыми». [52] Вследствие этого эмоционального искажения в восприятии собственного тела, женщины, оказавшиеся в проституции и соответственно, многократно подвергавшиеся насилию, могут:

1. Считать свое тело недостойным вынашивания ребенка, считать себя очень плохими матерями, и считать, что для ребенка лучше не рождаться.

2. Перестать воспринимать свое тело как свое, а отстраненно наблюдать за тем, что с ним может происходить. Одна девушка рассказывала мне, что когда у нее происходит контакт с очередным клиентом, она как бы внутренне отстраняется и воспринимает все это со стороны как простой наблюдатель, она в этот момент не чувствует, не живет, а только думает о том, как все это закончится и она попьет чай. В итоге эта девушка осознала, что беременна на сроке в 17 недель, потому что отсутствие или присутствие месячных, прибавку в весе она просто «не видела и не замечала». Чувствовать свое тело, когда занимаешься проституцией – это значит каждый раз чувствовать боль, поэтому лучше поделить свой внутренний мир на 2 части: я и мое тело. И все, что относится к телу перестать воспринимать как свое.

В данном случае, женщина может воспринимать ребенка как чужого в своем теле. И желание избавиться от ребенка – это желание очередной раз очистить свое тело, отстраниться от самой себя. Аборт воспринимается спокойно как очередной сексуальный неприятный акт, а извлечение ребенка как облегчение и внесение спокойствия в свой внутренний отлаженный мир, поделенный пополам, где есть «я-хорошая», которая живет обычной жизнью, и «я-плохая», которая отдает свое тело незнакомым мужчинам. И то, что касается той «плохой» не имеет отношения к этой «хорошей».

Мне хочется донести до читателя глубину проблему отношения со своим телом у этих женщин. Задача предабортного консультирования, да и вообще психологической работы с теми, кто занимается проституцией в том, чтобы «столкнуть» женщину с осознанием того, что ее тело – это часть ее личности. Что боль, которую она активно вытесняет и отрицает – разрушает ее личность.

В лучшем развитии событий это деление на «я-плохое» и «я-хорошее» приведет к тому, что женщина может родить, любить ребенка, заботиться о нем, может даже пытаться скрывать от него факт проституции. И в ее сознании материнство будет относиться к сфере ее личности «я-хорошее» и не иметь отношения к торговле своим телом. Тогда женщина может говорить о том, что занимается проституцией для того, чтобы кормить своего ребенка, всячески отрицая тот факт, что подобная «профессия» матери уже негативно влияет на ребенка.

3. Женщина эмоционально черствеет. И в определенных случаях может воспринимать ребенка как средство, инструмент в своей жизни. Впоследствии привлекать ребенка к проституции или не отгораживать его от этой информации. Может подвергать ребенка риску насилия, не изолируя его от общения с потребителями сексуальных услуг.

Психологическая помощь лицам, вовлеченным в проституцию. В России нет реабилитационных центров для таких женщин, а их беременность, как правило, вызывает осуждение и большинство ничего им не предлагает кроме аборта.

***Пример из европейской социальной практики:Норма Хоталинг на собственном опыте узнала, что такое проституция, героиновая зависимость и бездомность. Когда в возрасте 38 лет она в очередной раз вышла из тюрьмы, она решила изменить свою жизнь. При помощи психолога она смогла заново осознать свой опыт – сексуальное насилие в детстве, наркотики, сексуальную эксплуатацию в проституции. В 1993 году она основала организацию Standing Against Global Exploitation (SAGE) – реабилитационный центр в Сан-Франциско, который помогает девочкам и женщинам восстановить физическое и душевное здоровье и уйти из проституции. Норма Хоталинг рассказывает, что когда в другие программы обращаются женщины для лечения наркозависимости, никто с ними не говорит о проституции, о сексуальном насилии в детстве, о домашнем насилии и изнасиловании, немногое делается по работе с посттравматическим стрессовым расстройством и депрессией. В SAGE все по-другому. «Нет женщин, которым это нравится, они все страдают. И даже если они на публику говорят, что это им действительно интересно – они лгут. Это просто психологическая защита. Практически все они, если им не помочь выбраться из этого, умирают – убийства, самоубийства, смертельные заболевания».***

Повторим еще раз фразу, уже сказанную нами в главе о женщинах, страдающих зависимостями: «Важно понимать, что беременность должна восприниматься не как проблема, а как шанс для жизни женщины, стимул и возможность ее изменения».

Стратегия психологического консультирования:

1. Нужно догадаться. В моей практике было только 4 таких случая, в двух мне пришлось догадаться, чем занимается женщина. Они стыдились рассказывать, из-за чего искажалось представление об их ситуации, и никак не получалось помочь им решить проблемы. Признаков может быть много – женщина не может четко спланировать свое время, не знает, когда и где будет; странные телефонные звонки; рассказы о месте работы – неправдоподобны и т.д. Важно принять это спокойно, нельзя осуждать, а нужно сочувствовать. Осуждения она уже получила достаточно от других людей, и привыкла в ответ на это просто закрываться. Важно выяснить, кто стоит за женщиной (сутенеры, представитель власти), то есть насколько влиятельны те заинтересованные в ней люди, которым не понравится идея ее возвращения к нормальной жизни.

2. Лучше перенаправить беременную в центры специализированной кризисной помощи для женщин, пострадавших от сексуального насилия. Они сейчас есть во многих региональных центрах России. Такие центры обладают связями по юридической защите, имеют кризисное жилье.

3. Психологическая терапия, направленная на понимание причин прихода в проституцию. Важно при первой же встрече затронуть с женщиной причины, события, приведшие ее к проституции. Решающую роль в дальнейшем развитии событий будет играть мотивационная беседа с психологом, направленная на формирование и усиление у женщины желания отказаться от собственной сексуальной эксплуатации, решение изменить свою жизнь ради ребенка.

Как показывает опыт, если такая женщина уходит из кабинета психолога, она редко возвращается. Поэтому важно сразу предложить ей варианты помощи – кризисная квартира, питание. Сделать максимум возможного, чтобы уже с этой минуты начались реальные перемены в ее жизни. Именно поэтому и рекомендуется их перенаправление в центры кризисной помощи, поскольку там все готово для оказания помощи сразу «здесь и сейчас».

Но для начала нужно такие центры создать… А пока этот вопрос остается открытым….

3.4.6 Беременность после изнасилования.

Беременность после изнасилования находится в списках причин, разрешающих аборт даже в странах с самым строгим законодательством. Но, тем не менее, есть категория женщин, которые сохраняют беременность после насилия. Следовательно, есть причины, которые побуждают их к этому. И для специалиста, работающего с кризисной беременностью, очень важно понимать причины, которые побуждают женщин в подобной ситуации отказаться или наоборот согласиться на рождение ребенка.

Статистика: Беременность после изнасилования отнесена в России к показателям, разрешающим аборт на сроке до 22 недель как социальный показатель к аборту. В.И. Брутман отмечает, что «беременность после изнасилования при кажущейся казуистичности, к сожалению, - не очень редкое явление».[31]В 1995 году по выяснению отношения женщин к факту изнасилования был проведен социологический опрос 500 женщин. Из общего числа опрошенных 134 женщины были изнасилованы (из них 18 женщин - 2 раза и 4 женщины - 3 раза); 20 женщин подверглись нападению с целью изнасилования. Последствия, которые наступили для потерпевших женщин в связи с изнасилованием (по результатам опроса): «испытали испуг - 40; потеряли девственность - 42; перенесли нервные заболевания - 4; получили телесные повреждения различной степени тяжести - 34; получили душевную травму - 50; забеременели и прервали беременность - 8; родили детей - 2». [132]

В практике работы с женщинами в ситуации кризисной беременности подобные случаи требуют особого подхода и понимания. Здесь решение о прерывании или сохранении беременности происходит в условиях переживания последствий травматического опыта насилия, что делает принятие этого решения особенно трудным для женщины. Вопрос зачастую осложняется наличием социальных стереотипов в отношении такой беременности, что может оказывать значительное давление на женщину в ситуации принятия решения.

Так же как и при любой беременности, есть мотивы, способствующие сохранению беременности, есть мотивы, склоняющие женщину к аборту. Важными оказываются многие моменты: возраст, социальное положение беременной, замужем она или нет, национальная, религиозная характеристика женщины.

***Сбор анкетных данных:Для того, чтобы расширить знания о мотивах прерывания или сохранения беременности, Куценко О.С. был проведен анализ дискуссий на интернет-форумах и анкетный опрос среди студенток медицинского училища (2010 г.).Для сбора дополнительных данных по этому вопросу была разработана анкета потенциальной готовности к аборту, где перечислили ряд причин, по которым женщина могла бы пойти на аборт, среди которых назвали и такую как «беременность в результате изнасилования». Испытуемым предлагалось прокомментировать свой ответ. Целью было выявление социального стереотипа в отношении причин и мотивов прерывания беременности после изнасилования.Опрос проводился в 3х группах «Медицинского Техникума № 9» в Санкт-Петербурге в 2010 году. Всего приняли участие в анкетировании 57 девушек в возрасте от 16 до 25 лет, обучающихся профессии «сестринское дело».По результатам испытуемые были разделены на 2 группы:

1 группа «склонялись к аборту»: 1 подгруппа (50,8%) отметили, что точно сделали бы аборт в ситуации беременности после изнасилования; 2 подгруппа (7,01%) отметили, что точно сделали бы аборт в ситуации беременности после изнасилования, но при этом добавили комментарий с выражением сомнений, что может быть в реальной ситуации и оставили бы ребенка в зависимости от определенных условий.

2 группа «склонялись к рождению ребенка»: 1 подгруппа (22,8%) отметили, что, скорее всего, оставили бы ребенка, сохранили беременность. Основные комментарии – сомнения были только в случае, если «беременность угрожает моему здоровью», «ребенок развивается с аномалиями». 2 подгруппа (19,2%) выбрали ответ: «я никогда не пойду на аборт, для меня это категорически неприемлемо». Эти данные обращают внимание на высокий процент испытуемых, потенциально настроенных скорее на сохранение беременности, чем на аборт.

Предположительная установка, о том как «я бы повела себя в такой ситуации», имеется подсознательно у любой женщины, когда либо слышавшей о возможности беременности после изнасилования. И, несомненно, эта установка будет оказывать решающее влияние на принимаемое решение в реальной ситуации. К тому же аргументы «за» и «против» рождения ребенка в обществе очень стандартны. Все это будет слышать беременная от родных, друзей, всех людей, которые узнают об этой ситуации.***

На основе анализа анкет и материалов из интернета были сформулированы следующие мотивы прерывания беременности, факторы, от которых зависит окончательное решение женщины и мотивы, способствующие сохранению беременности. Давайте рассмотрим их.

Мотивы прерывания беременности:

а) Связь ребенка с травматичным опытом («ребенок будет постоянно мне напоминать об изнасиловании»).

б) Перенос чувств от пережитого насилия на ребенка («буду ненавидеть этого ребенка», «не смогу полюбить ребенка», «буду любить этого ребенка меньше других детей»).

в) Нежелание рассказывать о насилии родным и близким («все будут спрашивать кто отец, что я им скажу?», «я не хочу, чтобы кто-то знал об изнасиловании»).

г) Страх осуждения со стороны общества («мои родные меня не поймут, если я сохраню беременность», «все равно люди узнают об изнасиловании, ребенок станет изгоем, ему кто-нибудь расскажет о его зачатии, ему будет трудно жить с этим»).

д) Страх перед тем насколько здоровым родится ребенок («я боюсь генетики, насилуют только психи, вдруг ребенок вырастет таким же», «я не знаю, что это за человек, что у него за наследственность, болезни, интеллектуальное развитие», «может быть насильник был в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, это не могло не сказаться на ребенке», «я так нервничаю, такой кошмар пережила, все эти эмоции отразились на ребенке, он может родиться больным»).

Факторы, влияющие на степень желания прервать беременность после изнасилования. По результатам опроса акцент делался на том:

а) Насколько травматичным будет опыт насилия («зависит от того, насколько страшно будет: если это прямо пытка была, то прерву, а если это можно будет пережить, то может и оставлю ребенка»),

б) От личности насильника («если насильника поймают – прерву: не хочу, чтобы он знал и потом мог прийти; а если я буду уверена, что не столкнусь с ним, то может и сохраню»; «все зависит от насильника: если он будет неприятной мне национальности, то точно не стану рожать»),

в) От степени собственной виновности в ситуации насилия («если я сама буду виновата в изнасиловании, то, скорее всего, сохраню; если не по моей вине, то зависит от того, насколько ужасно все это будет; если групповое изнасилование, то точно прерву»),

г) От определенных обстоятельств («если я буду замужем, и муж согласится на рождение ребенка, тогда можно и сохранить», «если я встречаюсь с парнем в тот момент, и он согласится взять замуж и признать отцовство, то тогда можно, а если он захочет бросить, то зачем мне одной ребенок» и др.),

д) От степени поддержки близких («многое будет зависеть от того, поддержат ли близкие»).

Мотивы сохранения беременности после изнасилования:

а) Религиозные мотивы («аборт – это грех»),

б) Общее негативное отношение к абортам («все равно аборт – это убийство», «я видела, как делают аборты, не смогу пойти на это сама», «я уже делала один раз аборт, это было ужасно, второй раз пойти на это я не смогу»),

в) Наличие установки на рождение ребенка с последующим отказом от него и передачей на усыновление,

г) Долгий диагноз бесплодия до факта насилия и беременности,

д) Страх перед последствиями аборта, бесплодием (скорее этот мотив будет характерен для женщин, у которых нет детей),

е) Большое желание стать матерью, высокая психологическая потребность в детях, любовь к детям, отношение к плоду как к живому человеку («ребенок ни в чем не виноват», «беременность – это всегда чудо»),

ж) Поддержка близких, мужчины рядом («если рядом будет мужчина, который поддержит, то можно будет родить»).

***Для сравнения анкетных результатов были проанализировали ответы на открытых форумах в интернете, куда вышли по запросу в поисковой строке «беременность после изнасилования». Самое распространенное мнение на форумах можно охарактеризовать двумя ответами (цитаты):

1.«Однозначно – ДА, аборт! Если, конечно, насильник не был вашим любимым мужчиной ( а что, и такое случается ).... Или вы глубоко верующий человек... тогда вы не сможете совершить такой грех и будете нести этот крест всю жизнь....»,

2. «В данной ситуации мать должна решать, если она сможет принять этого ребенка только как "своего" и не вспоминать о том, как он был зачат, при первом же взгляде на ребенка, то однозначно рожать. А если она не сможет? То как тогда? Жить и ненавидеть своего ребенка, видя в нем насильника? Тогда лучше не рожать... Хотя есть еще и такие факторы, как материальная сторона... Надо все взвесить, посоветоваться с близкими и сходить к психологу и гинекологу».***

***Тема насилия и беременности в результате этого популярна среди кинематографистов. Так в одном из отечественных сериалов показывается, как девушка в подобной ситуации сохранила беременность из любви и жалости к ребенку. Цитата из телесериала «Вербное воскресенье» (Россия, 2009). Москва. 1976 год. Внук члена Политбюро Артур (Дмитрий Дюжев) без памяти увлекся молодой одаренной балериной Оксаной Лепиной (Светлана Иванова). Используя свое влияние, он добивался для Лепиной дебютов в главных партиях и участия в зарубежных гастролях. Оксана знала о протекции, но старалась сохранить дистанцию... В итоге Артур обманом заманил девушку к себе и изнасиловал. Оксана написала заявление в милицию, но когда стала известно о личности насильника, дело развернули вспять. Девушка рассказала обо всем своей бабушке, в прошлом тоже знаменитой балерине. Бабушка объяснила ей, что за мерзкие люди ведут это дело, и что осудить насильника точно не получится, что дело пытаются вывернуть так, чтобы опорочить Оксану. Ее уже лишили всех главных ролей в театре, чтобы надавить и заставить забрать заявление из милиции. Оксана напугана:

- Что же мне делать?

- Перестань бороться. Делай то, что они говорят.

- Мне кажется, я беременна.

- Оксаночка,…но.. тебе же.. тебе же рано иметь детей… и ты еще не состоялась как балерина… и ты ненавидишь отца этого ребенка… Подожди… я… Я все устрою… я ..я все устрою…

- Девочка ни в чем не виновата…

В итоге на героиню сфабриковали дело и посадили в тюрьму, где она и родила дочь. Во время родов Оксана умерла, а девочку отдали ее сокамернице на удочерение.***

Теперь давайте рассмотрим действие этих мотивов на примере реальных случаев из практики.

Случай №1.

***Александра, 21 год.Единственная дочь у одинокой матери, отношения конфликтные, мама склонна к гиперопеке, контролю. Саша стала с 15 лет уходить из дома, сожительствовала уже с двумя молодыми людьми, жила у каждого из них дома. Подсознательно хотела таким образом уйти из-под маминого контроля. В 21 год после расставания со своим «гражданским мужем», собрала вещи, вернулась домой, где серьезно поругалась с мамой. В результате ссоры решила поехать в ночной клуб, где познакомилась с симпатичным молодым человеком. Он предложил прогуляться, в итоге совершив над ней насильственные сексуальные действия с проявлением жестокости (связывал, бил). Саша была подавлена, целый день после этого просто ходила по улице, боялась идти домой. Никому не рассказала, боялась, что будут обвинять ее в том, что сама виновата. Когда не начались месячные, не заметила, поэтому беременность обнаружила на сроке в 12 недель. Рассказала подруге, та ее всячески поддержала, нашла телефон доверия женщинам, пострадавшим после насилия. Разговор Саши по этому телефону случайно услышала мама. Неожиданно для Саши мама проявила такт, терпение, с любовью расспросила дочь обо всем, что произошло, поддержала ее, предложила вместе пойти к гинекологу. После долгих размышлений Саша решила сохранить ребенка.

Ведущим мотивом сохранения беременности сама девушка выделила следующие: принятие ответственности за происшедшее на себя, возможность родить ребенка как способ начать «жизнь с чистого листа», отделение в сознании ситуации насилия от личности ребенка, сильная эмоциональная поддержка со стороны подруги, принятие со стороны мамы. Данный случай очень наглядно иллюстрирует один из подходов к вопросу сохранения беременности в ситуации насилия и яркий социальный стереотип, который иногда трансформируется в крайнюю категоричную позицию «сама виновата – ее проблемы». Это ошибочно, поскольку насилие остается насилием и это очень травматичный опыт, остающийся шрамом в душе женщины на всю жизнь.***

В начале 70-х гг. появились научные труды, в которых освещались общие проблемы взаимоотношений преступника и его жертвы до, в момент и после совершения преступлений и, в частности, изнасилований. В последнее десятилетие многие криминалисты, занимавшиеся разработкой практических рекомендаций по методике расследования изнасилований, особое внимание уделяли виктимологическим аспектам поведения жертвы преступления. Бесспорно, на способ совершения преступления и на последующие действия по сокрытию изнасилований виктимность поведения жертвы оказывает значительное влияние. Например, потерпевшая своим легкомысленным поведением (фривольное общение с незнакомыми мужчинами, распитие спиртных напитков в незнакомых компаниях и т.п.) может спровоцировать лицо на преступление. [132]

В.И. Брутман отмечает, что зачастую данный подход настолько гипертрофируется, что может превратиться в откровенное социальное давление и унижение женщины с целью вызвать у нее разрастающееся чувство вины и стыда, что будет вести только к усугублению своеобразного характерного для PTSD защитного поведения, проявляющегося в стремлении к смене места жительства, уходу из семьи, употреблению успокаивающих и наркотических средств (алкоголизация, курение, прием транквилизаторов и пр.). Поэтому у некоторых (особенно комформных) женщин развивается особая сензитивность, стыдливость и чувство виновности. Они теряют радость жизни, становятся подавленными, чувствуют себя грешными и одинокими. [31]

Тем не менее, данный случай перекликается с анкетными данными нашего опроса о том, что вопрос об аборте будет зависеть от того, насколько сама девушка будет чувствовать себя виноватой в ситуации насилия и от личности насильника. Так как Саше подспудно насильник как мужчина был симпатичен, раз она согласилась познакомиться с ним в клубе и пошла с ним гулять, то ей легче было принять беременность от этого мужчины.

Случай №2.

***Случай из практики.Другой случай ярко характеризует типичную ситуацию беременности изнасилованной девочки–подростка. Родители Вари развелись, когда ей было 13. Мама стала устраивать личную жизнь, много работала, почти не бывала дома. Варя была стеснительной, ответственной, отличница, замкнутой в общении, почти не имела подруг, мало общалась в классе. Ее изнасиловал незнакомый мужчина, когда ей было 16 лет по пути из школы. Описывала ощущение пустоты, непонимания, отсутствия мыслей. Стала еще более замкнутой, не плакала, но боялась засыпать, иногда всю ночь лежала с открытыми глазами, «чтобы не снились сны». Быстро поняла, что беременна. Варе пришлось все рассказать матери. Та стала обвинять себя, мучилась чувством вины, рассказывает, что это стало поворотным пунктом в отношениях с дочкой. Отказалась от подработок, от свиданий, чтобы больше общаться с дочкой. Стали близкими подругами. Варя сейчас говорит, что это было трудно пережить, но не случись этого, может они с мамой так бы и остались чужими людьми друг для друга. Мама описывает: «все зависело от меня, как бы я сказала, так и было. Я колебалась, хотела аборт, но потом решили рожать». Родился здоровый малыш. Сейчас Варя замужем, родился еще один ребенок. Варя говорит, что трудным был период, когда ребенок стал спрашивать про папу, приходилось врать. Потом, когда вышла замуж, ребенку сказали, что это папа, но он жил далеко.***

Этот случай очень типичен для сохранения беременностей после изнасилования. В.И. Брутман отмечает, что практически во всех случаях такие беременности - это последствия так называемых скрываемых изнасилований, при которых родные узнают о случившемся поздно, иногда только после рождения ребенка, а в отдельных случаях не узнают вовсе, если девушка рожает и оставляет в род.доме. [31]

При этом, как в первом, так и во втором типе ситуаций очень важным оказывается факт нарушенных отношений с матерью или другими близкими членами семейного окружения, из-за чего девушка скрывает беременность и откладывает решение. Специалисты отмечают, что значительно смягчает принятие решения о рождении ребенка тот факт, когда члены семьи берут на себя часть, либо всю ответственность за случившееся и предлагают девушке решение. Это позволяет ей восстановить доверие с миром, к самой себе, способствует уменьшению чувства вины, смягчению травматических эмоциональных переживаний.