Метод Бермяты не для родителей

Ребенок в качестве сексуального объекта - отнюдь не скабрезная шутка и не цитата из судебного отчета, а серьезная проблема для родительского восприятия. Рано или поздно подросшие дети «выходят из укрытия» и признаются родителям, что их интимная жизнь… существует. В подростковом возрасте как-то не принято посвящать родителей в эту «деталь». Да и сексуальные контакты носят спонтанный, нерегулярный характер. «Взрослая» личная жизнь, ее ритм и пристрастия сформируются гораздо позже, а пока все отношения носят характер «проб и ошибок». Здесь-то и коренятся основные разногласия между старшим и младшим поколениями относительно секса. Наблюдая за последствиями небезопасных проб и волнуясь по поводу того, что может приключиться с любимым детищем после «роковой ошибки», родители подсознательно (или сознательно) проводят параллели с собственным сексуальным поведением. Причем не с подростковым, не с молодежным, а со взрослым. Из такого подхода «вытекают» сразу несколько потенциальных конфликтогенов – возможных причин конфликта – между родителями и детьми.

В первую очередь, это завышенные требования, предъявляемые к участникам сексуальных отношений и к характеру самих отношений.

Каждый временный партнер, возникающий на горизонте, воспринимается с убеждением «он к нам пришел навеки поселиться».

И критикуется, соответственно, по полной программе. Ведь к будущему зятю/невестке претензий возникает куда больше, нежели к «случайной связи». А детям иной раз неловко или недосуг объяснять, что нынешние отношения по сутисвоей недолговечны и эгоистичны. Вдобавок родителям, как мы уже говорили, вообще свойственно представлять себе всякие ужасы. Причем в качестве «ужаса» может выступать малейшее отклонение от абстрактной «нормы»: пристрастие к ярким внешне, но внутренне примитивным особам; склонность влюбляться в актеров/актрис, в моделей; отсутствие интереса к добрым, воспитанным, душевным парням/девушкам; явное предпочтение отрицательных «персонажей» положительным и т.п. И становится понятно, что родители ищут кого-то для долгой и счастливой семейной жизни, а их подросший ребенок – кого-то, чтобы занять свободный вечер.

Вторая «очередь конфликтогенов» порождается страхом. Родители, вспоминая о собственных болезненных ощущениях, о собственном пути проб и ошибок, пытаются избавить своего ребенка от неизбежных – увы, совершенно неизбежных – травм и переживаний. Один из распространенных методов такого «избавления» – гиперопека. Вызнать подробности, увести в сторону, приготовить безопасный маршрут. К тому же родителям – чаще мамам, как более чувствительным натурам – представляется в воображении некий «идеальный образ» любви между прекрасным молодым человеком и девушкой, достойной всяческого уважения и восхищения. А в реальной жизни никаких «образцовых» сюжетов не наблюдается: и девушки, и юноши ведут себя совершенно иначе, их отношения носят какой-то утилитарный, а зачастую и вовсе циничный характер. Молодые даже не считают нужным изображать влюбленность и романтичность! То ли это результат чтения всяких «Пособий по овладению 105 сексуальными позициями без смеха», то ли нынешняя молодежь вовсе не способна любить… Не замечая позитивных аспектов ни в пылкости, ни в рассудочности, старшее поколение просто утопает в «неразрешимых проблемах». Как жить, не зная истинной любви? И как жить, познав любовь истинную, но неразделенную?

С типичными «родительскими» страхами соседствует большое желание исправить (а лучше предупредить) пиковые ситуации. Вот почему мамы и папы пытаются «выстроить» личные и общественные связи своего ребенка, скорректировать его взаимоотношения с окружением, смягчить удары судьбы. Проблема усугубляется тем, что тривиальные, но оттого не менее опасные события грозят молодому человеку буквально со всех сторон: в его жизни то и дело случаются разочарования, разрывы, раздоры и много всяческих «раз».

А близкие, со своей стороны, пытаются принять универсальные «превентивные меры», на практике оборачивающиеся формальными указаниями «сверху» – вроде тех, которые советник Бермята предлагал царю Берендею в сказке «Снегурочка»:

«Царь премудрый,

Издай указ, чтоб жены были верны,

Мужья нежней на их красу глядели,

Ребята все чтоб были поголовно

В невест своих безумно влюблены,

А девушки задумчивы и томны…

Царь

А пользы-то дождемся?

Бермята

Никакой.

Царь

К чему ж тогда указы?

Бермята

Перед Солнцем

Очистка нам: приказано, мол, было,

Не слушают, так их вина; нельзя же

По сторожу ко всякому приставить.

Царь

Придумано неглупо, но некстати»[17].

Верно царь-батюшка сказал.

Формальные меры не приводят ни к чему, кроме утраты близости в общении и ухода «нарушителей» в подполье.

Сколько ни запрещай молодежи «этот разврат», ни ориентируй ее на «светлые и чистые чувства», человеческое естество возьмет свое. А недоумение и даже возмущение старших требованиями «естества» – реакция не столько индивидуальная, сколько коллективная. Ее формирует и закладывает в наше сознание общество, когда мы принимаем ту или иную схему поведения, то или иное мировосприятие и внутренне соглашаемся с постулатом о стабильности «нашей» позиции. Мы живем по этим установкам много лет, привыкая к мысли о том, что мир вокруг устроен определенным образом, а наша личность занимает в мировой структуре определенное место. Дети выступают как дестабилизирующий фактор, как разрушители некоего «Хрустального дворца мироздания», который, может, и не был особенно комфортным, но он уже существовал и функционировал. А теперь что же – начинать все сначала?

Так формируется третий фактор отторжения подростковых и молодежных сексуальных установок – фактор конформизма. В оправдание младших и в утешение старшим можем привести мнение ведущего сексолога страны Игоря Семеновича Кона: «То, что вчера еще казалось недопустимым и странным, сегодня становится возможным, а завтра обретает респектабельность. Однако это не означает простого возвращения к «доцивилизованнному» бытию. Просто более сложная культура меньше подвержена иррациональным страхам, допускает больше индивидуальных вариаций и способна переварить многое такое, перед чем менее развитое сознание останавливается в изумлении и страхе: «Жирафов не бывает!»[18] Выходит, молодежь не тащит, образно говоря, свою эмоциональную и сексуальную жизнь обратно в первобытную пещеру – нет, молодежь не деградирует, а идет тем же путем развития, что и старшее поколение. И она не топчется на месте, как того хотелось бы напуганным или конформистски настроенным родственникам, она формирует свое собственное мировоззрение. Но, тем не менее, старшее поколение разочаровано и бранит современные нравы. Попутно забывая о собственномцинизме в том же возрасте, а заодно и о стандартах сексуальной самодемонстрации в свое время, о неискоренимом студенческом промискуитете[19], о разных, мягко говоря, глупостях, совершенных нынешними взрослыми во времена их молодости.

Если мы будем объективно оценивать рольсвоего поколения в развитии сексуальной культуры, нам придется признать: наше поколение переворачивало «тележку с яблоками», вызывая переполох, споры и нарекания куда большие, чем нынешние герои-любовники и отнюдь не голубые героини.