Упражнение 13. Мысли как пространство

Хотя упражнение 12 необходимо в качестве предварительного подхода к "пространству", его следует довести до конца посредством внимания к качеству мыслей в их непосредственном присутствии. Используя "пространство" как более широкую основу для инсайта, разработанного в упражнении 11, наряду с ознакомлением с пространством "между мыслями" в упражнении 12, рассмотрите природу мыслей как бы в первый раз. Все же не старайтесь превзойти или приостанавливать мысли ради некой другой познавательной способности.

Комментарий 13

Посредством обычных мыслей - даже как эти мысли - вы можете открыть такую же свободу от субъективно-объективного дробления, как в упражнении 11, и ту же трансценденцию "ментальных событий", как в упражнении 12. Мысли, значения и ментальные события могут сами по себе быть пространством, не сметаемым мыслями, и "познанием", которое не вводится в заблуждение значениями.

Именно Большое Знание понимает это, и Большое Знание не отделено от присутствия "я" и "его" мыслей. Мы не должны подавлять, мысли и различения или утрачивать способность острых восприятий - это было бы абсурдным. Все эти проявления суть Большое Пространство, воспринятое Большим Знанием. Толерантная открытость этого пространства, безмолвие и ясность этого знания не могут быть достигнуты, следуя стратегии подавления.

Предложения упражнения 13 явно основываются на попытках в упражнениях 6 и 10 увидеть ординарные предметы и опыт в их измерении Большого Пространства. Они также относятся к тонкому расширению "прозрачно-просвечивающего" метода, обсуждаемого в конце главы два.

Теперь можно увидеть дальнейшие способы работы как с идеей превращения перегородок в прозрачные, так и с субъектно-объектной поляризацией опыта. Оба эти случая включают в себя столкновения воспринимающего субъекта с опытом. Благодаря новому "пространству" и развернутой "познавательной" способности мы можем начать рассматривать возможность позволить присутствовать этим столкновениям, не создавая понятия, являющегося дистанцией, вмешивающейся, разделяющей субъект и объект.

"Дистанция между" даже более существенна, чем "прохождение сквозь", обсуждавшееся ранее, и может быть переоценена без разрыва непосредственности, "того, что есть "здесь". В этом месте было бы полезно пересмотреть параграф относительно "выходящей" тенденции наблюдающей самости, а затем рассмотреть, как идея об "отсутствии дистанции между" относится к этой тенденции. Это будет основой упражнения 17 в части второй.

В перспективе Большого Пространства нет ни затемняющей перегородки, ни какого-либо расстояния, отделяющего "одну вещь" от "другой". На нашей настоящей стадии мы можем только приложить такую идею к случаю феноменологии субъектно-объектных противостояний. Но последующие главы разовьют ее применение и другими способами.

Размерность Большого Пространства раскрывает всевключающее единство, которое, что довольно парадоксально, не распространяется на какую-либо область. Таким образом, мы имеем безграничную форму или тотальность, лишенную тем не менее обычного пространственного распространения, которая поэтому не является вещью безграничной. И тогда как в упражнении 12 мы пытаемся подвергнуться воздействию Большого Пространства путем поиска промежутка между мыслями, сейчас нам нужно пойти за пределы этого метода.

Как мы увидим в частях второй и третьей, имеется много глубоких смыслов, в которых можно сказать, что "нет никаких промежутков". Большое Пространство не отделено от конечных вещей, не отделяет оно их и одну от другой - совсем наоборот!

__________

В упражнениях 11 - 13 можно усмотреть два основных вида исследования и практики. Один предусматривает специфический вызов уму как генератору или источнику переживания. Другой требует более общего и фундаментального усилия для открытия, просвечивания или выхода за пределы затемняющих перегородок и ограничивающих предположений.

Обычно мы считаем, что есть ум, и таким образом имеют место мысли, предположения и «изменения ума». Но посредством этих упражнений мы можем обнаружить, что в действительности никакого обычного ума нет совсем. И все же, если нет такого ума, какова природа всех мыслей, с которыми мы имеем дело, что есть предположения, и что это значит видоизменить или трансцендировать их? Наши ответы зависят от того, что мы имеем в виду под тем, что «нет ума».

С точки зрения представленных прежде упражнений нет ни ума, ни того, что обычно переживается как ему сопутствующее, - они существуют вместе и вместе трансцендируются. Таким образом, мысли и изменения и ориентации больше не являются проблематичными элементами, следующими за инсайтом «не-ума» («no-mind» insight) даже видимость «ума и мысли» просто поддерживает реализацию, претворение в жизнь «не ума, не мысли». Довольно трудно сказать, что означает этот инсайт, поскольку он не является ординарным утверждением относительно существования или несуществования чего-либо. Однако при первоначальном выполнении этих упражнений значение «не ум» - это именно «не ум как порождающий источник».

Ум, даже рассматриваемый обычным образом как деятель, производитель мыслей, в действительности ничего не делает. Более того, хотя ум может быть распространен или структурирован посредством отдельного физиологического воплощения, ум сам по себе не основан на чем-то еще (что делало бы мысли).

Ум, подобно пространству, не имеет основания.

Это фактически то, что объясняет способность ума давать пристанище видимости. Но прежде чем прийти к этому пониманию с тем, чтобы изменить наше видение и отпустить наши предвзятости относительно ума, нам сначала все еще нужно будет обратиться к уму и к наличию ментальных событий. Однако эта ссылка на ум и мысли включает в себя оговорку, что ум не делает: ум, скорее, позволяет.

Ум - это не осязаемая или твердая вещь (если мы не принимает оттенки чувств и другие ментальные события за ум). Скорее, проще всего было бы сказать, что ум - это знак специфической фокусной установки на Большое Пространство. Ум подобен смотровому отверстию диафрагмы объектива в камере. Это фокус на Большое Пространство, открытый на него различными способами и в разной степени, что мы могли бы назвать особыми фокусными установками. Неудивительно, что этот ум трудно найти, когда мы его ищем, поскольку как мы можем определить положение "установки"?

Упражнения 11 - 13 помогают показать, что, хотя ум-как-действующий-источник не может быть местоположен, ум как ограничение или искажение открытости Большого Пространства дает рост, в пассивном смысле, всей ординарной видимости. К тому же эти упражнения помогают развить как чувствительность к тому факту, что определенная установка есть в действительности, так и некоторое мастерство в изменении установки. Это выполняется посредством работы с тем, что можно было бы назвать выходами «умственной установки», так как это нехарактерно для этой установки.

Такие изменения в установке мы можем произвести посредством вскрытия определенных перегородок объектного полюса видимости, а затем позднее подключить и субъективный полюс, так же, как и взаимодействие обоих. Благодаря такому вскрытию мы можем пойти за пределы ограниченной открытости и масштаба, характерного для ординарных субъектно-объектных взаимодействий. Мы можем наслаждаться чувством свободы, которое приносит изменение фокуса.

Дальнейшая практика может даже показать, что это не видимость знакомых субъектно-объектных столкновений учреждает искажение свойства Большого Пространства "позволять". Скорее, дело в том, что такая видимость не дает пристанища открыто, как в случае Большого Пространства.

Фокальные установки распространяются на способность постигать вещи как включающие пространственное измерение, вместо того чтобы распространяться на степень, до которой это измерение было действительно раскрыто (screened out). Итак, нам нет нужды изменять то, что «мы» видим, чтобы заставить это появиться более похожим на пространство. Окончательно открытая фокусная установка - та, которая полностью открыта для свойства Большого Пространства «позволять», и этого достаточно, чтобы дать пристанище обычным вещам, таким, как они есть, и все о'кэй.

Большое Пространство не стоит в двузначном отношении к своим проявлениям. Ум, обычно представляемый, стоит в таком отношении к «его мыслям». Ум-как-фокусная-установка в некотором смысле на полпути между ними - он иной, чем мысли, и все же не может быть обнаружен где-то еще как отличный, но тем не менее принадлежащий обычному уровню предмет; он также может быть значительно видоизменен путем работы непосредственно с мыслями.

Пока мы продолжаем цепляться за независимую «самость» и субъективный полюс, наблюдаемый контраст между умом и мыслью будет продолжать сохраняться. Полученный в результате паттерн отмечен фрустрацией, поскольку «ум» тогда является фактором, сдерживающим нашу восприимчивость, сенситивность к доступности полноты существования Большого Пространства. Относясь к уму как к делателю и свершителю перемены или улучшения, мы поддерживаем или еще туже затягиваем его узкий, ограниченный фокус.

Например, если мы желаем восстановить некое воспоминание или соприкосновение с инсайтом относительно того, что «там» есть, но временно ускользает, часто наиболее эффективно - отложить всякое хватание или жесткую ориентацию на достижение и стать пассивно восприимчивым. Благодаря тихой открытости ума, скрытому элементу предоставляется возможность, позволение присутствовать самому по себе. Подобным образом художники, ищущие вдохновения, использовали сон, надеясь на посещение музы которая говорила бы с ними, а потом через них, в их искусстве. Люди, ищущие божественного заступничества, давно поняли, что они сами должны открыться к божественным посланиям и намерениям, как и в случаях молитвы или пророчеств. Согласно всем этим различным ориентациям, подчеркивалась важность отказа от самости.

Однако в нашем теперешнем видении «мы» должны научиться быть открытыми, не выделяя субъектного полюса переживания и не заставляя его принимать открытую позицию, поскольку этот процесс эффективен лишь частично и косвенно. Реальный вопрос - трансцендировать наблюдаемую изоляцию самости. Смиренная «самость» или отказ от «самости» могут до некоторой небольшой степени представлять открытие фокусной установки. Но до тех пор, пока мы продолжаем действовать в пределах «низко-пространственного» взгляда (перспективы), который воспринимает «самость» отделенной, изолированной от «другого», наше переживание останется само-поддерживающимся циклом тревоги, фрустрации, боли и отчаяния. Нам необходимо целиком выйти из перспективы «изолированной самости», чтобы иметь дело непосредственно с корнем наших эмоциональных и психологических проблем и с полным переживанием Большого Пространства.

Предыдущие упражнения предлагали некоторые внутренние проникновения, инсайты в тенденцию отдельности «самости». Они также могут помочь нам противодействовать этой тенденции, устанавливая ситуации - указывая на просвечиваемость перегородок и пространство, - что еще больше затрудняет «самостной» перспективе добиться устойчивой опоры и увековечивания.

Мы можем опровергнуть даже идею о том, что "самость» когда-либо «выступала»! Этот инсайт, будучи целиком уравновешен, приводит к пониманию «не ума», Большого Пространства как реальной основы природы видимости, отсутствия линейных и причинных связей между предметами и событиями. Измерение Большого Пространства доступно нам. Оно обеспечивает поле возможности для использования скорее широкоугольных объектов (Большое Знание), а не узкоугольных, соответствующих «знанию» и «деланию» ума-самости. Этому уму-самости не хватает достаточно широкой перспективы, чтобы принять во внимание себя самого, и его статус как существа, кажущегося независимым и могущественным, зависит от этого самого ограничения.