Школы аналитической психологии

Юнг и постъюнгианцы

Посвящается Кэтрин

Предисловие

Замысел этой книги в своем развитии прошел три этапа, каждый предыдущий обусловил развитие следующего. Вначале я намеревался написать о том, как аналитическая психология раз­вивалась после смерти Юнга в 1961 г. Но для этого было бы необходимо указать отправную точку для различных постьюнгианцев, работу которых я планировал рассмотреть. Поэтому воз­никла вторая идея: критическое изложение работ самого Юнга. На этом этапе, похоже, появился риск того, что проект может стать слишком узким, и мне показалось уместным провести ряд параллелей между юнгианской и постьюнгианской аналитической психологией и психоанализом. Эта третья идея породила еще одно направление: попытку представить Юнга как пионера, да­же как основного предтечу изменений в психоаналитической теории и практике после 1930 г. Несмотря на то, что прямое воздействие Юнга не было значительным, мне показалось, что эта попытка может помочь преодолеть раз и навсегда пропасть недоверия, которая окружала Юнга.

Невозможно обобщить идеи других авторов без некоторого ущерба для их концепций. Я могу только принести свои извине­ния за это и добавить, что я надеюсь в конце концов вдохновить читателей на то, чтобы найти работы постьюнгианцев в их пер­воначальном виде, если они еще этого не сделали.

Эта книга не является упражнением в психобиографии. Я не просил ни у одного из упоминаемых авторов информации о них самих или об их отношении к Юнгу, поскольку уже было много основательных попыток показать связь между жизнью Юнга и его работой путем исследования основополагающих текстов, дос­тупных в настоящее время, — таких, как его автобиография, письма и переписка с Фрейдом. Я был больше занят проблема­ми действительности и прикладными вопросами.

Существовали давние серьезные препятствия к тому, чтобы юнгианская психология получила признание как в общей культу­ре, так и в более узких профессиональных кругах; о них гово­рится подробно в этой книге. Но недавно произошло то, что изменило существующее положение дел. В настоящее время во всем мире насчитывается более 1000 юнгианских аналитиков, и их число постоянно увеличивается. Кроме того, во всех крупных западных странах есть центры соответствующей подготовки. Юнгианские книги пользуются спросом, и во многих местах юнгианские аналитики и психотерапевты сосуществуют относи­тельно мирно с психоаналитиками, и их объединяет взаимная поддержка. Аналитическую психологию стали больше уважать.

В соответствующих профессиях (ив особенности в психо­анализе, психотерапии, консультировании и врачебной практике) идеи Юнга используются обыденно и приземленно. Именно сочетание тонкого и универсального подхода с утилитарным и повседневным делает юнгианскую психологию такой ценной: как для тех, кто занимается практикой, так и для тех, кто не зани­мается ею. Тем не менее, та аналитическая психология, которая описывается в учебниках для студентов, и аналитическая психо­логия, которая постоянно эффективно и профессионально прак­тикуется клинически, очень отличаются друг от друга. Фрейди­стам тоже приходится сталкиваться с этими проблемами. Кажет­ся, что исследуется и распространяется только наследие патриар­ха, а современный практик вынужден постоянно объяснять, что все на самом деле не совсем так, что мы уже ушли несколько далее. А те, кто больше всего противится авторитету мэтра, часто последними замечают, что времена изменились.

Отбор тем и выбор авторов, конечно, был обусловлен субъ­ективными факторами. Но я также все время помнил о том, насколько уместна эта тема в приложении к терапевтическим профессиям и к изучению психологии. Благодаря новизне срав­нительного подхода и попытке полного исследования эта книга должна стимулировать юнгианских аналитиков, психотерапевтов, учеников и ученых. Но меня также практически интересует об­щение с аналитиками, психотерапевтами и консультантами, кото­рые преподавали или преподают в неюнгианских институтах. Такие люди могли соприкоснуться с аналитической психологией в ходе своего обучения, и возможно, им хотелось бы углубить свои знания и быть в курсе современных тенденций.

Задумывая эту книгу, я действовал под влиянием некоторых личных впечатлений. Во-первых, студенты и практиканты, про­ходящие курсы анализа, психотерапии, консультирования и от­ношений между людьми, часто просили меня создать руково­дство по развитию аналитической психологии после Юнга и дать рекомендации относительно того, какой постьюнгианский мате­риал они могли бы изучать. В частности, студенты, слушающие курс психоанализа, сказали, что не смогли найти никакого опре­деленного указания на то, каков был вклад Юнга в теорию и практику психотерапии и анализа. Кроме того, существует мно­жество сравнительных исследований по психоанализу, но к на­стоящему моменту ничего подобного в области аналитической психологии не было опубликовано.

Во-вторых, у меня был опыт помощи в основании и в рабо­те международной группы практикантов старших курсов и пси­хологов, недавно получивших специальность (1974—79 гг.). Он дал мне возможность познакомиться с широким спектром идей и исследований, и одновременно я ощутил разочарование от обще­ния и отсутствие какого-либо общего взгляда, или "формы", на предмет наших дискуссий с этими новыми юнгианцами. Это привело меня к мысли о необходимости создания подробной книги.

Наконец, мне посчастливилось быть членом дискуссионной группы, которая собиралась раз в месяц с 1975 г., состояла из аналитических психологов, половина которых училась в Лондоне, а половина — в Цюрихе. Я хочу сказать, что эта группа пока­зала мне, что критическое сопоставление, ведущее к спорам и диалогу, возможно и ценно.

Выражение благодарности

Мне хотелось бы выразить благодарность следующим лю­дям: моим пациентам Д. и М. за позволение написать о них (о Д. — вторично), студентам и практикантам Общества аналити­ческой психологии, Вестминстерского фонда пасторов, Гильдии психотерапевтов, Лондонского центра психотерапии, Ричмондского общества, Тэвистокской клиники и Института психоанализа за их вопросы (и ответы), Библиотеке Института психоана­лиза в Лондоне и в особенности Джилл Данкан, исполнительно­му директору, за ее доброжелательную помощь и психоаналити­ческие материалы и справки, Эйлин Коллингвуд за прекрасную машинопись, коллегам и друзьям, которые читали главы или разделы и высказывали свои предложения или же помогали формулировать концепцию в целом: Кей Брэдуэй, Стрэдфорду Колдкотту (изд-во Рутледж и Кеган Пол), Джайлзу Кларку, Линду Фримен, Джессу Гребеку, Кейту Бджеттс, Нони Хаб-рехт, Пегги Джоунз, Элисон Лайонз, Гранту МакИнтиру, Энн-Люси Нортон, Роузи Паркер, Родрику Питерсу, Шиле Пау-элл, Фреду Плауту, Шей Зельцер, Мэри Уилсон, Вернону Иорку.

Я хотел бы высказать особую благодарность троим людям за их вклад, который необычайно ценен для этой книги:

Бэни Шортер — за то, что она тщательно прочитала и оце­нила рукопись и в результате внесла много живых и ценных предложений. Она щедро поделилась своим временем, литера­турными способностями и знанием аналитической психологии;

Кейт Ньютон — за то, что она содействовала написанию этой книги в личном и бессознательном плане, за постоянное обсуждение ее содержания и за многое другое;

Кэтрин Грэм-Хэррисон, чья любовь и поддержка помогали мне, когда я был в растерянности. Она помогла мне создать эту книгу.

В процессе написания книги я отдавал некоторые ее разде­лы для публикации в профессиональных журналах. Появились следующие статьи:

"Возникновение школ постьюнгианской аналитической пси­хологии" (Журнал аналитической психологии, 28: 4, 1983);

"Свержение самости" ("Весна: ежегодник архетипической психологии и юнгианской мысли", 1983);

"Помимо компенсации: видоизменение отношения Юнга к снам ("Осень: журнал юнгианских исследований", 1983);

Теория архетипов в юнгианской и постьюнгианской аналитической психологии" (Международное обозрение психоанализа, 11: 41983)

Я благодарен редакторам этих изданий за публикацию «черновой работы» И за её редактирование. Отредактированные варианты включены в эту книгу

Я благодарен издательствам "Рутледж и Кеган Пол" и "Принстон Юниверсити Пресс" за разрешение цитировать Соб­рание сочинений К.Г. Юнга и редактору "Журнала аналитиче­ской психологии' за разрешение вновь использовать клинический материал из моей книги "Инцест и всемогущество во внутренней семье (25: 1, 1980) и схем из "Архетипического образа раненого целителя" К.Джесса Гресбека (20: 2,1975).

НЕЗНАКОМЫЕ ИМЕНА

Там, где это неясно из контекста, я старался указывать ориентацию авторов, имена которых могут быть незнакомыми. Если ссылки на ориентацию автора нет, он является аналитиче­ским психологом.

ШКОЛЫ АНАЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Нелегко разобраться в современном юнгианском мире. Юнга считают скорее психологом - мыслителем и аналитиком, а не гуру или пророком, что подтверждается работами аналитиче­ских психологов и постьюнгианцев. Это мнение основывается не только на двадцатитомном наследии "Собрания сочинений" Юнга и его огромном научном даре. В каком-то смысле постъюнгианцы точно также необходимы Юнгу, как он нужен им, чтобы его работа имела продолжение в будущем. Перспектива аналитической психологии заботит всех, и его наследие стало многогранным источником мысли, который вдохновлял, воздей­ствовал, бросал вызов и в некоторых случаях раздражал его последователей.

Следует отметить то, в какой степени постъюнгианцы чув­ствовали, что могут нападать на работы Юнга, часто споря с ним, объединяясь с острой критикой со стороны неюнгианцев, а также приспосабливать и интегрировать соответствующие дости­жения в других школах психологии и других науках. Если я постоянно привлекаю внимание к различным серьезным возра­жениям которые выдвигались против работы Юнга, то делаю это потому, что они оказали огромное воздействие на постьюн­гианцев. Иногда Юнг предвосхищает, иногда он оказывает влияние, но иногда он понимает что-то неправильно, или другой мыслитель приходит, в целом, к подобному выводу, но делает это более доказательно или убедительно.

В своей книге "Юнгианская психотерапия: исследование по аналитической психологии" (1978 г.) Фордхам указывает, что "о развитии различных школ аналитической психологии, которые теперь появились написано очень мало" (с. 53). Я решил от­реагировать на это, имея в виду утверждение Фордхама (там же, с. ix), что "аналитическая психология — это самостоятель­ная дисциплина ... ее идеи и практика могут утверждаться без­относительно тех людей, которые стояли у их истоков". Это должна быть книга, не похожая на книгу "Фрейд и пост­фрейдисты" Брауна (1961 г.), поскольку, в отличие от фрейди­стов, постъюнгианцы еще не сформировались в официально при­знанные школы несмотря на то, что процесс несомненно идет неформально. Существуют школы аналитической психологии с общими взглядами (внутри школы), и догматизм и конфликты между этими группами неизбежны. Но читатель узнает об этом больше из фрейдистской, чем из юнгианской литературы.

СУЩЕСТВУЮТ ЛИ «ЮНГИАНЦЫ»?

Говорить о юнгианцах, постьюнгианцах и школах постьюн­гианцев — это само по себе дело сложное. Юнг указывал, что существует просто один юнгианец — он сам. Он препятствовал всяким намерениям основать школу психологии. Я полагаю, что этим Юнг хотел избежать того что он считал фрейдистской крайностью, которая выражается в утверждении авторитета рав­вина и во всей болезненной начальной истории психоанализа, в которой так много было роли личности. Более того, как идеолог индивидуации, придающий особое значение становлению каж­дого человека и отличию его от других, не говоря уже о наблю­дении, что темперамент человека и личная психология играют роль в определении его воззрений, Юнг несомненно хотел оста­вить каждому человеку право самому решить, насколько он "юнгианец". Однако, как указывает Хендерсон, "сейчас сущест­вует основной юнгианский корпус знаний, который не допускает неограниченного экспериментаторства или теоретизирования". Но далее он говорит, что Юнг презирал какую бы то ни было сис­тематизацию, и в силу этой причины его школа формировалась так долго" (1975а, с. 120-1).

Однако фактически Юнг всю свою жизнь проводил актив­ную политику в психологии. Читая переписку Фрейда и Юнга (изд. Мак-Гир, 1974), поражаешься тому, как Юнг постоянно выдвигает ту или иную идею переворота или вражды, в то время как Фрейд (предположительно более экстравертный из них дво­их) сдерживает его, отвлекая от чрезмерных нападок. Позднее, в 1940-х годах, Юнг выдвинул предложение, направленное на объединение психотерапевтов в международном масштабе, в котором содержалось 14 пунктов, относительно которых, по его мнению, взгляды всех должны совпасть. Учитывая чрезвычай­ную послевоенную фрагментацию психологии и психотерапии, мы теперь видим, что это было безнадежным делом, но значе­ние этого эпизода состоит в том, что Юнг не отвечает образу гения-одиночки, индифферентного к окружающему миру, даже, или в особенности, в своей собственной профессии (см. коммен­тарий к этим четырнадцати пунктам ниже с. 420—423).

Другой примечательной чертой постепенного формирования юнгианцев в широкую группу является серия предисловий, кото­рые Юнг так часто писал к работам ранних последователей. Очевидно, что было важно, в силу коммерческих и других при­чин, получить предисловие Юнга, но, как свидетельствует Фордхам (1975,08), казалось, что Юнгу действительно хотелось делать это. Я знаю предисловия к книгам Адлера, Ф.Фордхама, М.Фордхама, Хардинга, Ханнаха, Якоби, Э.Юнг, Нойманна, фон Франц, Викеса, Вильхельма (возможно есть и другие).

Это говорит о том, что Юнг прекрасно знал что для всех этих авторов его предисловие представляет их более широкой аудитории, а также является идейным центром и ориентиром. В этом, конечно, нет ничего постыдного или инфантильного, но то, что Юнг постоянно отрицал существование "юнгианцев", все же кажется неправильным.

Я не знал Юнга, и я не спорю, что он враждебно относил­ся к идее последователей или "юнгианцев". Но согласно всем рассказам он, видимо, был чрезвычайно разносторонней и мно­гогранной личностью, а также имел огромный диапазон знаний и интересов. Поэтому из этих исходных трудов развились различ­ные научные направления. У меня создалось впечатление, что наряду с пренебрежением к последователям, Юнг проявлял многие свойства, ожидаемые от лидера, особенно в своем жела­нии, чтобы они (последователи) "заботились об общем деле" (Adler, 1973, с. 481). В "Юлии Цезаре" Шекспира, когда заговорщики боялись, что Цезарь может не пойти в Капитолий, Деций предложил им предоставить это дело ему — он знает, как обращаться с Цезарем. Среди различных методов манипулиро­вания великим человеком Деций в частности постоянно говорит ему о том, что льстецы предают:

"Скажу ему, что лесть он ненавидит

И он доволен будет этой лестью"

(Акт 2, сцена 1, пер. М. Зенкевича).

Я полагаю, что мы можем утверждать обратное: Юнг льстит своим последователям, говоря, что не хочет таковых иметь. Многие книги постьюнгианцев содержат ставшее уже ритуальным утверждение о том, что Юнг не хотел иметь учени­ков, под чем подразумевается, следовательно, что данный автор никак не может считаться простым последователем или учени­ком. Кажущимся отказом от лидерства Юнг, возможно, способ­ствовал его установлению.

В воспоминаниях о Юнге к столетию со дня его рождения Фордхам (1975) дал еще одно свидетельство того, что Юнг осознавал свою роль отца. Аналитики — члены Клуба аналити­ческой психологии в Лондоне, организации, которая служила местом встречи для всех юнгианцев, но не была профессиональ­ным органом, — вели переговоры об отделении и о создании профессиональной организации, которая впоследствии стала из­вестна под названием "Общество аналитической психологии". Видимо, некоторые из членов этой организации чувствовали, что остаются сзади, и ситуация не улучшилась, когда этих людей в открытую стали называть "пациентами". Но оказалось, что Юнг активно способствовал этому конфликту, поскольку чувствовал, что в каждой "семье" должны быть свои конфликты. Я полагаю, что в этой книге я прослеживаю развитие "семейной" жизни юнгианцев со всеми их здоровыми различиями.