Мутанты, сотворённые людьми 2 страница

В Геленджике экскурсоводы стали говорить о значимости Первоистоков и о творениях Создателя великих — о Природе.

— Анастасия, вы считаете, это всё благодаря ему? Вашей роли здесь нет?

— Если бы я так много могла сделать без него, то сделала бы раньше. Я очень хотела это сделать. В одном из дальних дольменов в этих горах умирала плоть моей прамамочки...

— Но как? Как возможно, чтобы один человек, ещё никому не известный, за такой короткий срок изменил отношения людей? И смог организовать действенное объединение? Вы говорите, что материалы научные, разные публикации были известны местным жителям, раз о них знали в музеях. Но они не волновали людей.

— Да, были известны и не волновали.

— Но почему именно его слушали? Как ему это удалось? Сознание людей невозможно так быстро поменять.

— Владимир этого не знал. Не знал, что быстро невозможно сознание менять, вот потому и действовал он, и менял. Вы поезжайте в этот город, спросите у разных людей, вошедших в это объединение. Узнайте, как и почему Владимиру удача улыбалась.

Я радовалась происходящему в этом городе. Объединение “Анастасия”... Он согласился с таким названием, когда его спросили. Я решила, что ради меня. Я думала, он начинает меня понимать и любить. И он действительно многое понял, но не полюбил меня. Не полюбил из-за того, что я ошибок много совершила и нагрешила.

Вскоре мне осознать пришлось... Понять, что наяву мечта моя вершится. И будут люди перенесены через отрезок времени из тёмных сил. И счастливы будут люди! Сбудется, о чём мечтала я, кроме ответной любви для себя. И это расплата за совершённые мною ошибки, моё несовершенство и недостаточную чистоту помыслов.

— Что произошло? С чего вы так решили? Впрочем, давно понятно всем, он груб и неотёсан. Поверьте мне, Анастасия, как старший по годам и как отец семейства вам скажу, что и ваши родители не одобрили бы подобный союз.

— Пожалуйста, не надо так говорить о том, кто дорог мне. Кому-то грубым кажется Владимир, но знаю я иное.

— Да что такого можно знать о нём? Известно всем, что из себя может представлять предприниматель, а он типичный предприниматель наших дней, это ясно всем. Анастасия, ваше отношение к Владимиру предвзято.

— Какое б ни было, оно моё. К тому же и о мнении родителей моих неверно вы предположили.

ДУХ ПРАМАМОЧКИ

Я поняла однажды утром... — тихо сказала Анастасия, и её взгляд словно углубился в прошлое. — В то утро Владимира не оказалось дома, в квартирке, которую он временно снимал. Я же не могла искать его своим Лучом. Начинался день, в который много веков назад умирала в дольмене моя прамамочка. В этот день я всегда вспоминаю её. Стараюсь с ней поговорить. И она говорит со мной. Вы тоже ходите на кладбище в день памяти к своим родственникам, чтобы подумать о них, поговорить. Я это делаю, не уходя с полянки. Мой Лучик помогает говорить и видеть на расстоянии, и они чувствуют мой Лучик. В тот день я вспоминала свою прамамочку, пыталась с ней, как всегда, говорить, но не чувствовала её ответов. Совсем не чувствовала. Она не реагировала на меня. Такого никогда не случалось раньше. Тогда я Лучиком стала искать её дольмен. Нашла. Светила на него изо всех сил. Прамамочка не реагировала. Что-то произошло, неведомое мне. В дольмене Дух прамамочки моей не находился.

— Анастасия, поясните, пожалуйста, что такое Дух человека. Из чего он состоит?

— Из всего невидимого, что есть в человеке, включая и некоторые пристрастия, ощущения, приобретённые за время плотского существования.

— Дух обладает какой-нибудь аналогичной из известных энергий?

— Да. Это энергетический ком­п­лекс, состоящий из множества энер­гий. После прекращения плотского существования отдельного человечес­кого инди­видуума некоторые из этих комплексов подлежат распаду на отдельные энергии, потом исполь­зу­емые в растительных, животных соеди­нениях, необходимых природных яв­лениях.

— Какова сила? Энергетический потенциал у комплекса не разъе­ди­нённых энергий?

— У каждого они разные. Самый слабенький, он даже гравитационную энер­­гию не может преодолеть. Он потом всё равно распадётся.

— Гравитационную? Самый сла­бый... Его проявления хоть в чём-то можно увидеть? Осязать? Почув­ство­вать?

— Конечно. Смерч, например.

— Смерч? Смерч, вырывающий с корнями деревья, переворачи­ва­ющий... Тогда самый сильный какой энергией обладает?

— В самом сильном? Это же Он. Я не могу до конца осмыслить силу Его энергии.

— Тогда, скажем, средний какой-нибудь?

— В комплексе энергий многих средних Духов уже присутствует осво­бо­ж­дённая мыслительная энергия.

— Какова энергетическая сила, потенциал такого среднего комплекса?

— Я же ответила вам: в нём присутствует освобождённая мыслительная энер­гия.

— Что это означает? С чем можно сравнить? Какое её определение?

— С чем? Определение? Ваш ум, ва­ша мысль, сознание самой мощной какую энергию себе могут представить?

— Энергию ядерного взрыва. Нет, процессов, происходящих на Солнце.

— Всё, что вы назвали, равно лишь маленькой частичке освобождённой мы­слительной энергии. Что касается определения, то вы их сами придумываете и пользуетесь при словесном общении друг с другом. Здесь же ни одно из ­придуманных вами не подходит. Можете пользоваться тем, что знаете, умноженным на степень бесконечности.

— Сила энергии Духа вашей праматери какова?

— В нём присутствует освобождённая мыслительная энергия.

— Откуда вы узнали о своей праматери? Как и где она умерла? Если это произошло десять тысяч лет назад!

— Поколение моих прародителей передавали друг другу информацию о ней — прамамочке моей, ушедшей умирать в дольмен.

— Вам рассказала о ней ваша мать?

— Когда моя мамочка погибла, я была маленькой, неспособной осмысливать такую информацию. Дедушка и прадедушка мне всё поведали о мамочках моих.

— Дух можно увидеть обычным человеческим зрением?

— Частично да. Если изменить восприятие спектральности, цветовосприятия зрения, изменить внутренний ритм.

— Разве это возможно?

— Известное вам явление дальтонизма как раз и подсказывает, что это возможно. Вы считаете, что оно происходит только помимо воли человека, что это лишь болезнь, но это не так.

— Вы сказали, ваша прародительница, ваша мать, достойна, чтобы о ней передавали информацию из поколения в поколение на протяжении тысячелетий. В чём информации её достоинство, ценность?

— Прамамочка последнею была с Первоистоков, кто обладал способностью и знал, как и о чём нужно думать женщине при кормлении грудного младенца. Живших десять тысяч лет назад людей знания, которые начинали утрачиваться в цивилизации. Эти знания почти полностью утрачены сегодня. Прамамочка моя ещё была совсем не старой, но умирать ушла в дольмен, чтоб сохранить все эти знания Первоистоков. И когда к людям начнёт возвращаться осмысленность... Возникать в них потребность... Передать эти знания женщинам, кормящим младенцев. А они потом друг другу помогут всё познать. Через смерть в дольмене прамамочка познала ещё большие Истины, необходимые женщинам.

— Почему именно в дольмен она ушла? Чем дольмен отличается от обычной каменной гробницы? И почему, не дожидаясь старости, она решила умереть в дольмене? Ею двигала осмысленность цели или суеверие?

— Уже тогда значения всё меньше стали придавать кормлению младенцев грудью материнской и женщинам по их желанию дольмены не предоставляли. Вождь старый уважал прамамочку мою и понимал, что, если просьбу он не выполнит её, вождь новый даже слушать не ­захочет прамамочку, все намерения её лишь блажью посчитает. Но не смог заставить старый вождь мужчин дольмен прамамочке моей построить. И тогда вождь старый свой дольмен отдал прамамочке моей. Мужчины не одобрили решение вождя и отказались поднять дольмена крышу, чтобы в него войти прамамочка могла. Всю ночь, собравшись, женщины старались сами поднять тяжёлую плиту из камня. Но не поддавалась многотонная плита, а на рассвете старый вождь пришёл, он не ходил уже и всё ж пришёл, на посох опираясь. Вождь старый улыбнулся женщинам, слова бодрящие сказал, и женщины плиту тяжёлую подняли, прамамочка в дольмен вошла...

— Чем отличается дольмен от обычной каменной гробницы?..

— Внешне мало чем. Но в дольмен, как вы называете каменную гробницу, уходили умирать живые люди. Дольмен не просто каменное культовое сооружение, как думают теперь. Это памя­тник мудрости и великому самопожертвованию Духа ради будущих поколений. Он и сегодня важен своим функциональным назначением. И смерть в таком дольмене была не совсем обычной. Слово “смерть” здесь вообще не очень-то подходит.

— Представляю. Живой человек, замурованный в каменной камере... Это действительно необычная по своей мучительности смерть.

— Уходящие в дольмен люди совсем не мучились. Необычность их смерти заключалась в том, что они медитировали. Медитировали в вечность, в Духе навсегда оставшись на Земле, сохранив некоторые чувства земные. Но лишена возможности навечно Душа ушедших умирать в дольмен в материальном воплотиться на земле.

— Как медитировали?

— Вам теперь известно, что такое медитация. Особенно по древневосточным религиям. И сейчас есть учения, помогающие познать малую часть явлений медитации, но, к сожалению, не её предназначение. И сейчас есть люди, которые могут медитировать: отделить от своего тела на некоторое время часть Духа, потом вернуть его. С помощью медитации в дольмене, ещё при жизни тела, Дух полностью отделялся и возвращался много раз, пока живою плоть была, потом навечно Дух в дольмене оставался. Один, Он вечно будет ждать пришедших, чтоб мудрость им Первоистоков передать. Плоть если и могла жить некоторое время, то была всё равно заточена. Но пока она жила, у Духа была возможность бывать в разных измере­ниях и возвращаться, это давало возможность анализировать с неимоверной, по нашим представлениям, скоростью, как бы уточнять имеющуюся Истину. Умерший или ушедший в вечную медитацию через дольмен знал — его Душа, Дух уже нико­гда не смогут материализоваться. Никогда не смогут вселиться ни в какую земную плоть, материю. Никогда не смо­гут надолго и намного удалиться от дольмена, но будут обладать способностью общаться с частичкою Души подошедшего к дольмену во плоти живу­щего ­человека. И если говорить о мучениях смерти, о мучениях вообще, то в данном случае они заключаются в том, что тысячелетиями к тебе никто не подходит, чтобы взять эти знания. В отсутствии востребованности — великая трагичность их. Востребованности, ради которой...

— Анастасия, вы считаете очень важным женщине-матери, кормящей грудью младенца, иметь эти знания, способности?

— Очень важно.

— Но почему? Ведь молоко матери питает лишь плоть младенца.

— Не только плоть. Оно может нести с собой огромную информацию и чувственность. Ведь вы должны знать, что в каждом веществе есть и своя информация, излучение, вибрация...

— Да, есть. Но как может материнское молоко передавать чувственность?

— Может — оно очень чувствительное. Оно неразрывно связано с чувствами матери. В зависимости от них даже вкус молока меняется. А от стресса, если он постигнет кормящую мать, молоко грудное даже пропасть может, свернуться.

— Да, действительно может... Может... А к вашей прародительнице, значит, никто не приходит? Не приходит, получается, многие тысячелетия?

— Сначала приходили. В основном поколения родственников и жившие там люди. Потом на Земле ката­клизмы происходить начали. Переселения. Дольмен остался. Но последние тысячелетия к дольмену моей прамамочки никто не подходит, чтобы узнать... Дольмены вообще сейчас разрушают... Потому что люди не знают...

Когда я рассказывала в тайге Владимиру о дольменах, о прамамочке, он сказал, что, может быть, подойдет к её дольмену. Тогда ему я пояснила, что он не сможет понять, почувствовать Дух, Душу прамамочки и принять её информацию. Мужчине не известны чувства, ощущения кормящей женщины-матери. И не мужчин, а женщин ждёт моя прамамочка тысячелетиями. Но не приходят женщины к дольмену. И только я одна раз в год общаюсь с ней, прамамочкой своей. И в тот день хотела пообщаться, сказать ей что-нибудь хорошее. Но не смогла. Духа прамамочки рядом с дольменом не было. И я сама, не понимая почему, стала быстро водить Лучиком вокруг дольмена, всё увеличивая и увеличивая диаметр кругов. И вдруг... Увидела! Увидела! В небольшом ущелье, на камнях... На камнях лежит без сознания Владимир. И прамамочка моя, её Дух, сгустком энергий невидимых над Владимиром склонилась. Я поняла. Я зна­ла ещё раньше, как искал проводников Владимир, чтобы пройти в горы к дальним от дороги дольменам. Но не нашёл проводников. Бесплатно с ним идти никто не соглашался. И тогда Владимир пошёл в горы один. Он сорвался с тропы в ущелье. Обувь его была простой. Не для ходьбы по горам. Он вообще не имел никакого снаряжения для гор. Он хотел убедиться в существовании дольменов, потрогать их. И пошёл в горы один. В день памяти он шёл к дольменам, удалённым от дорог. Прамамочка не знала, зачем идёт в горах этот совсем не приспособленный к хождению по горным тропам человек. И она смотрела на него. И когда он посколь­знулся, сорвался и стал катиться вниз, она вдруг... Её Дух упругим сгустком воздуха метнулся вниз.

Прамамочка спасла Владимира. Он не ударился головой о камни, но потерял сознание от множества ушибов, когда катился вниз.

Прамамочка держала его голову упругим сгустком воздуха, словно в своих ладонях, и ждала, когда к нему сознание вернётся. Потому и не говорила она со мной.

Когда сознание к Владимиру вернулось, она не переместилась к своему дольмену. Она осталась внизу, в ущелье. Оставшись, смотрела, как Владимир карабкается вверх, к тропе.

Потом я поняла, что моя прамамочка оказалась на тропе, потому что камешки стали с тропы скатываться. Это она, сжавшись упругим ветерком, сбрасывала камешки с горной тропы. Она хотела помочь Владимиру по тропке вниз с горы спуститься. И я этого очень хотела. И стала быстро-быстро водить по тропке Лучиком своим, чтоб не была тропинка такой мокрой и скользкой, чтоб смог дойти Владимир до своей квартирки и раны залечить. А Владимир, поднявшись вверх с ущелья, сидел на тропе, рассматривая чертёжик, который начертил ему археолог Новороссийского музея. Потом он встал и, хромая, пошёл. Но не вниз, по сухой и уже без камешков тропе, а в обратную сторону — вверх. Я замерла от неожиданности, и прамамочка, думаю, не сразу поняла его намерений. И тут он вообще свернул с тропы и полез через колючие кусты... Я поняла: он лез к дольмену прамамочки. Он добрался до него. Сел на портал дольмена, у края каменной плиты. Стал расстёгивать свою куртку. Рука у него болела. Он долго расстёгивал свою куртку. Когда расстегнул, я увидела... под курткой были цветы. Три розочки. Стебельки у двух сломались. Розочки поломались, когда он скатывался в ущелье и ударялся о камни. Некоторые шипы были в крови. Он положил сломанные розочки на портал дольмена. Закурил. И сказал: “Жалко,что цветы переломались. Это тебе, ­красавица, цветы. Наверное, ты была ­красавицей, как Анастасия. Умной была, ­доброй. Хотела женщинам нашим про кор­мление детей грудных рассказывать. Только не знают они про тебя. И дольмен твой далековато от дороги стоит, трудно женщинам подойти к нему”.

Потом Владимир достал маленькую плоскую фляжку с коньяком и два маленьких металлических стаканчика, вытащил из кармана горсть помятых конфет. Владимир наполнил стаканчики коньяком. Из одного стаканчика коньяк выпил, а другой стаканчик на портал дольмена поставил, конфетку на него положил и сказал: “Это тебе, красавица”.

Владимир делал всё так, как современные люди на кладбище делают, когда к своим близким родственникам или друзьям приходят. А прамамочка... Её Дух сгустком невидимых энергий метался вокруг него. Она растерялась, не знала, как себя вести. И на слова Владимира ответить как-то всё пыталась и уплотняла воздух в форме своей плоти, но очертания её прозрачны и едва заметны были. Владимир их не замечал. А она ему, не видящему и не слышащему, всё пояснить что-то своё пыталась и волновалась, и оттого металась. И сгусток воздуха слегка задел стаканчик. Стаканчик опрокинулся. Владимир подумал, что это ветерок случайный стаканчик опрокинул с коньяком, и пошутил, сказав:

— Что ж это ты, непутёвая, такой коньяк дорогой пролила?

И Дух прамамочки вдруг замер в уголке дольмена. Владимир налил ещё коньяк в её стаканчик, наверх камушек, потом конфетку снова положил. И снова, словно про себя, заговорил: “Надо хоть дорожку нормальную к твоему дольмену проложить. Ты подожди ещё немножко. Будет дорожка к твоему дольмену. А по дорожке к тебе женщины придут. Ты им расскажешь, о чём нужно думать, когда ребёнка маленького кормят материнской грудью. А у тебя, наверное, была очень красивая грудь...”

Потом Владимир стал с горы спускаться. Поздней ночью пришёл в свою квартирку. Он один сидел на диванчике в холодной квартирке, перевязывал ра­ны и смотрел видеокассету. Ему дали посмотреть видеокассету, которую люди в разных городах переписывали и передавали друг другу.

На экране телевизора выступающего слушала большая аудитория, в основном женщины. Он говорил о Боге, о силе Духа праведного человека. Потом он стал говорить обо мне. О том, что я идеал женщины, к которому нужно стремиться. Сила Разума и Духа мои велики, и мне помогают силы Света, и теперь, когда я больше познаю жизнь людей обычного мира, смогу помочь им.

Много хорошего обо мне говорилось. И вдруг... И было сказано, что ещё не встретился мне настоящий мужчина. А тот, с которым я общалась, не настоящий мужчина... И ещё, раньше другими говорилось, что в Австралии есть молодой человек, достойный меня, что я с ним встречусь, встречусь с ним, настоящим мужчиной...

А он, Владимир, он... Понимаете... Он один сидел. Слушал эти слова... И всё пытался одной рукой перевязать раны на ногах. Вторая рука у него сильно болела от ушибов. Я рванулась Лучи­ком к Владимиру. Хотела раны его обогреть, изгнать боль его. И сказать... Как-то сказать... Он никогда не слышит, когда я говорю с ним на расстоянии, но в этот раз получилось бы... Наверное, получилось, потому что я очень сильно хотела, чтобы услышал он. Услышал, как люблю я его! Только его. И только он, мой любимый, он — настоящий мужчина.

Но меня обожгло и отбросило на траву. Что-то не допускало к Владимиру мой Лучик. Я снова быстро направила Лучик в комнату, где он сидел перед телевизором, и увидела: перед Владимиром сгустком невидимой энергии, стоит на коленях Дух моей прамамочки. Владимир не мог видеть её и слышать. Он смотрел и слушал видеокассету. А прамамочка моя дыханием своим обогре­вала раны на ногах Владимира. Когда ­Владимир лил на ранки этот ужасающе обжигающий одеколон. И говорить пыталась что-то прамамочка ему, Владимиру, её не слышащему.

Прамамочка так сильна своим Духом, что ничто невидимое не сможет пробиться сквозь неё. И установки психотропного оружия разлетятся, если их направить на неё. Она даже внимания не обратит на них. Всё равно всё будет отброшено. И я уже никак не могла вмешаться. Только смотреть... Я смотрела и быстро-быстро думала. Что произошло? Почему возникла такая ситуация? Почему так говорил говорящий? Он хотел мне помочь? Что-то пояснить? Что? Почему мой Лучик так к Владимиру стремился? Конечно, я испугалась, что Владимиру стало обидно от этих слов: “Не настоящий мужчина” — и что он будет ревновать меня к другому. И тут вдруг... О, как же это было больно... Обидно... Владимир всё прослушал, вздохнул и сказал: “Надо же, настоящий мужчина. В Австра­лии он, что ли. Они встретятся. Может, сына мне тогда отдадут”.

Мой Лучик задрожал. Как-то всё словно помутнело. Понимаете... Владимир не ревновал. Это, конечно, нехорошее чувство — ревность. Но мне хотелось, чтобы хоть чуточку. Чуточку-чуточку он поревновал. Но Владимир словно отдавал меня с безразличием другому. Я уже не могла сдерживаться и закричала. Стала просить, умолять прамамочку объяснить, что я сделала не так. В чём ошиблась? Нагрешила? Она не отвечала, пока Владимир не пере­вязал последнюю рану. Потом прамамочка сказала с грустью: “Надо было просто любить, доченька. Думать о хорошем для любимого, не возвеличивать себя при этом”.

Я пыталась пояснить, что хотела только хорошего. Но она снова тихо сказала: “Себе ты пожелала, доченька, картины, музыку, стихи и песни. Всё сбудется, твоя мечта сильна, я знаю, для всех людей она и для тобой любимого, но для тебя земную получить любовь теперь всё тяжелее будет. Ты стано­вишься звездой, доченька. Звездой можно любоваться и любить звезду как звезду, не как женщину”.

Прамамочка не говорила больше ничего. Я теряла контроль над собой, крикнула, пыталась пояснить или дока­зать, что я не хочу быть звездой, что я хочу быть просто женщиной и любимой! Но меня никто не слышал.

Помогите мне, пожалуйста! Теперь я многое поняла. Не за себя боюсь, с собой я справлюсь. Владимир дольше будет понимать, его такая информация от Истины уводит.

Пусть прекратится распространение этой кассеты. Она внушает людям и Владимиру, что я идеал, звезда, что не он, а другой должен быть со мной.

Я не звезда. Я женщина. Я хочу любить того, кого сама хочу любить.

Мой путь не только мной определён.

Я ошиблась. Помечтала, что сделается так, что обо мне будут говорить, стихи и песни посвящать, художники будут рисовать... Всё так и произошло.

Всегда всё сбывается, когда я мечтаю. И это произошло. Спасибо за стихи и песни. Спасибо поэтам. Но я ошиблась. Помечтала так. Стихи нужны! Но я звездой быть не должна.

Я хотела всего этого, чтобы Владимир на это смотрел и слушал. Чтобы вспоминал. Чтобы вспоминал меня. Но я не знала, когда мечтала. Я теперь поняла. Я становлюсь звездой. Звёздами все любуются. А любят просто женщину.

— Анастасия, что вы! Остановить распространение кассеты, да ещё которую люди сами переписывают, невозмо­ж­но. Этот процесс неуправляем. Никто этого не сможет сделать.

— Вот видите. Вы не можете. Но Владимир... Он предприниматель. И пусть процесс неуправляем. Он всё равно хоть что-нибудь предпринял бы. Но он не хочет ничего предпринимать, смирившись с тем, что я ему не пара.

СВЕТЛЫЕ СИЛЫ

Седой учёный, словно обо всём забыв, продолжал засыпать Анастасию вопросами:

— Что такое Светлые силы, Анастасия?

— Это светлые мысли, когда-либо произведённые людьми. Ими заполнено всё пространство.

— Вы можете свободно с ними общаться, видеть их?

— Да, могу.

— Вы можете ответить на любой вопрос, стоящий перед наукой?

— Может быть, на многие. Но каждый учёный, каждый человек тоже может получать ответы. Всё зависит от чисто­ты помыслов, цели спрашиваю­щего.

— Вы могли бы для науки пояснить некоторые явления?

— Если в вас не возникает ответа, значит, недостаточно чисты ваши помыслы. Таков закон Создателя, я не буду нарушать его, если почувствую отрицания.

— Что-то есть выше светлых мыслей, произведённых человеком?

— Да, есть. Но они равны по значимости.

— Что это? Как вы можете его назвать?

— Так, как вы способны воспринять.

— Вы можете говорить с ним?

— Да. Иногда. Я думаю, что говорю именно с Ним.

— Какая-то энергия существует во Вселенной, неизвестная на Земле?

— Самая большая энергия Вселенной — на Земле. Её нужно только понять.

— Вы, Анастасия, можете хоть как-то приблизительно охарактеризовать эту энергию? Она похожа на ядерную реакцию? Вакуумные явления?

— Самая сильная энергия во Вселенной — это энергия Чистой Любви.

— Я говорю о видимой, осязаемой энергии, способной влиять на технический прогресс, согревать, светить. Ну и, если хотите, взрывать.

— И я говорю о том же. Все, вместе взятые, существующие рукотворные установки не могут долго освещать Землю. Энергия любви может.

— Всё же вы говорите как-то ино- сказательно. В другом каком-то, не прямом смысле.

— Я говорю в прямом, “вашем” смы­сле.

— Но любовь — это чувство. Невидимое, его нельзя использовать, увидеть.

— Это энергия. Она отражается, её мо­жно видеть.

— Где отражается? Когда можно уви­деть?

— Солнце, звёзды, все видимые планеты являются лишь отражателями этой энергии. Свет солнца, что всему земному жизнь даёт, людской любовью создаётся. Во всей Вселенной лишь в Душе людской энергия любви воссоздаётся, взлетает ввысь она, фильтруясь, отражаясь, от планет Вселенских на Землю благодатным светом льётся.

— Разве на Солнце не происходят самостоятельные реакции горения, хи­ми­­ческие реакции?

— Достаточно всего чуточку поразмыслить, чтобы понять, осознать не- вер­ность такого умозаключения. Это же, по-вашему, как “дважды два”...

— Человек может управлять этой энер­гией?

— В значительной мере пока нет.

— А вы знаете, как это делается?

— Я не знаю. Если бы знала, мой любимый уже любил бы меня.

— Вы можете общаться с Ним, Тем, кто выше Светлых сил? Он всегда отвечает вам? Охотно?

— Всегда. Он очень ласково всегда отвечает. Потому что не может иначе.

— У него вы можете спросить, как управлять энергией любви.

— Я спрашивала.

— И что же?

— Чтобы понять некоторые Его от­ве­ты, нужно иметь определённый уровень осознанности, чистоты, во мне всего этого недостаточно. Я не все ответы понимаю.

— Но вы будете ещё как-то пытаться действовать, добиваться ответной люб­ви?

— Конечно. Я буду действовать.

— Как?

— Буду думать. Помогите мне. Надо спросить у всех женщин, которые любили, стали и не стали любимыми. Они подумают, проанализируют и произведут мысли, которые появятся в измерении Светлых сил. Я увижу их. Пойму и всем потом помогу. Мысли Светлого измерения всегда понятны.

— Анастасия, невозможно задать во­прос сразу всем женщинам. Никто этого сделать не сможет.

— Тогда попросите Владимира, он придумает, как это сделать, что-то предпримет. Ради меня одной не станет думать. Вы сумеете объяснить ему, что это очень важно для всех людей, для него, если он почувствует важность, то что-то обязательно предпримет. Найдёт способ, как спросить у всех женщин.

— Вы так сильно в него верите. Почему же он тогда не смог полюбить вас?

— Он не виноват в этом. Я виновата. Я совершила много ошибок. Может быть, поспешила и показалась ему нереальной со своими способностями. Может быть, он пока ещё не может осознать, почему сын его должен воспитываться, как ему кажется, в непривычных для человека условиях — в лесу. Может быть, я не должна была так резко мешать его обычным привычкам, вмешиваться в его осознанность. Теперь я знаю: мужчинам это сильно не нравится. Они даже бьют за это женщин. Надо было, наверное, подождать, он сам бы всё понял. Он должен был ощущать себя хоть в чём-то сильнее меня. Но я не сообразила вовремя. Сказала, что сына нельзя ему видеть, пока не очистится. В тот момент я думала только о сыне, о том, как будет для него лучше, и нечаянно сказала: “Нехорошо, если сын будет видеть своего отца недоумком”. Вот и получилось, что я вся из себя умная, а мой любимый — глупый. О какой ответной любви после такого можно мечтать?

— Зачем же вам тогда у женщин других спрашивать, если вы сами способны так анализировать?

— Мне необходимо разобраться, есть ли возможность всё исправить. Сама не могу разобраться, сильно волнуюсь, когда о нём думаю. Анализировать нужно спокойно, вспоминая, сопоставляя. Но мне нечего вспоминать, кроме него.

— А поговорить вы с ним можете?

— Думаю, обычные слова бесполезны. Настоящая любовь не возни­кает от слов. Нужны какие-то действия. Но какие? Может, у кого-то из женщин есть опыт и ответ?

— И Лучом своим никак не можете повлиять?

— Теперь я Лучиком даже прикоснуться к нему не могу. Дух прамамочки моей часто рядом с ним находится. И она не позволяет. Я поняла почему...

ЗАХВАТ

К лагерю приближался вертолёт. Мы все молча смотрели, как он опускается. Вышедшие из вертолёта лётчики подошли к нашей группе. Летчики тоже стали смотреть на Анастасию. Группа здоровых, вооружённых мужиков молча смотрела на стоящую перед ними одинокую женщину в старенькой кофточке, и уже всем было понятно — эта женщина должна быть захвачена ими. Вопрос состоял только в том, как обставить этот захват наиболее благопристойно. Борис Моисеевич, заговорив после длинной паузы, изложил всё прямолинейно:

— Анастасия, вы представляете определённую ценность для науки. Уже принято решение о вашем переселении. Это необходимо, в том числе и для вашего блага. Если вы из-за своего непо­нимания ситуации откажетесь это сделать добровольно, мы вынуждены будем доставить вас силой. Вы, конечно же, захотите, чтобы ваш ребёнок был с вами и на новом месте. Покажите на карте свою поляну, и вертолёт привезет вашего ребёнка. Впоследствии мы можем отловить и некоторых зверей для переселения их к вашему новому месту жительства. Я повторяю: всё это нужно для пользы вашей, вашего сына и для других людей. Вы ведь хотите принести пользу людям?

— Да, — спокойно ответила Анастасия и тут же добавила: — Всё, что знаю, всем готова поделиться с людьми, если это будет интересно, но со всеми людьми. Наука не является достоянием всех сразу. Сначала её дос­тижения используются локальными груп­­пами и часто в корыстных личных интересах. Большинству достаётся лишь то, что локальным группам выгод­но обна­родовать. Вот вы кого представля­ете? Разве не отдельную локаль­ную группу? Я не могу поехать с вами. Мне нужно воспитать человека, своего сына. В полной мере это возможно сделать там, где создано Пространство Любви. Пространство это созда­валось и совершенствовалось моими ­далёкими и близкими родителями, оно пока малень­кое, но именно через него я связа­на со всем сущим во Вселенной. Каждый человек должен создать вокруг себя своё Пространство Любви, подарить его своему ребёнку. Нельзя, преступно рожать детей, не подготовив для них Пространство Любви. Каждый человек должен создать вокруг себя маленькое Пространство Любви. И если это поймёт и сделает каждый, тогда вся Земля станет светящейся точкой Любви во Вселенной. Так хотел Он, и в этом предназначение человека. Ибо только человек может сотворить такое.