В Facebook все должно выглядеть красиво 6 страница

Карьера же, наоборот, – то, что мы можем планировать. Наличие четко обозначенных профессиональных целей вызывает всеобщее восхищение, и мы тратим много лет на то, чтобы их достичь. Школьные психологи заставляют нас задуматься о будущей профессии еще в средней школе. Консультанты по вопросам образования запрашивают до 30 000 долларов за помощь в составлении заявления о приеме в колледж[64]. Компании по подготовке к сдаче тестов предлагают различные курсы и репетиторов. Консультанты по выбору профилирующих предметов помогают студентам определиться со специализацией в колледже или университете. Стоимость услуг по стажировке может достигать нескольких тысяч долларов[65]. Диплом в области бизнеса гарантирует доступ к сетевым базам данных. Докторская степень свидетельствует о высокой квалификации специалиста.

Когда дело касается карьеры, на каждом углу можно найти книги, курсы, исследования, консультантов или услуги в этой сфере. Возможно, так и должно быть, поскольку карьера – очень важный аспект жизни. Однако на этом пути так много точек отсчета и возможностей для пересмотра и построения карьеры, что это просто несравнимо с выбором партнера или спутника жизни. Скорее всего, именно это имел в виду Дэвид Брукс, когда говорил, что определяющее решение в жизни – с кем вы вступаете в брак.

Создание семьи – одно из важнейших событий в нашей жизни, поскольку от этого многое зависит. Если построение карьеры можно сравнить с игрой в блек-джек (когда необходимо видеть карты, принимая решения; играть двумя руками, запоминая при этом текущие выигрыши; быть готовым рискнуть, воспользовавшись благоприятной возможностью, или вести осторожную игру с каждой очередной картой), то выбрать спутника жизни – это все равно что подойти к колесу рулетки и поставить все свои фишки на красное, 32. От одного решения зависит ваш выбор партнера и все связанные с этим аспекты взрослой жизни. Деньги, работа, образ жизни, семья, здоровье, досуг, пенсия и даже смерть – все превращается в соревнование по бегу парами (когда нога одного бегуна связана с ногой другого). Практически все события вашей жизни будут тесно переплетены почти со всеми событиями жизни партнера. И давайте посмотрим правде в глаза: если брак окажется неудачным, его нельзя будет просто бросить как надоевшую работу. Даже после развода супруги могут навсегда остаться связанными друг с другом в финансовом и бытовом плане, поскольку они платят за обучение ребенка и встречаются каждый уик-энд на подъездной дорожке к дому, чтобы отдать или забрать детей.

Большинство молодых людей в возрасте от двадцати до тридцати лет остро осознают важность такого шага, как вступление в брак. Если верно то, что «повторный брак – это победа надежды над опытом»[66], то, как заметил исследователь Джеффри Арне, для большинства юношей и девушек старше двадцати даже первый брак – это победа. В настоящее время половина двадцати-тридцатилетних пережили развод, и у всех есть знакомые, которые тоже прошли через это.

В XX столетии люди пытались свести к минимуму негативные последствия развода. Те, у кого брак оказался неудачным, придумали такое понятие, как счастье, просачивающееся сверху вниз: они полагали, что если будут более счастливы после развода, то их дети тоже будут счастливы. Однако когда эти дети вырастали, давало о себе знать «неожиданное наследие развода»[67]. Многие дети разведенных родителей говорят, что не замечали или не обращали внимания на то, что их родители несчастливы в браке. Они знали только одно: их жизнь распалась на части, когда родители расстались, поскольку после этого на их долю выпадало слишком мало и благ, и внимания родителей. Поэтому, несмотря на все разговоры о том, что молодые люди после двадцати просто хотят вдоволь повеселиться, прежде чем связывать себя узами брака, многие из них просто ждут, что им повезет в любви больше, чем родителям.

Однако сделать что-то позже не всегда означает сделать лучше. Это объясняет, почему показатель числа разводов по-прежнему достаточно высок (около 40 процентов), даже несмотря на увеличение среднего возраста брачующихся[68]. Все больше и больше молодых людей ведут себя очень осмотрительно, стараясь не связывать себя узами брака в слишком молодом возрасте, и все же многие из них не знают, какие у них есть альтернативы. Возраст вступления в брак изменился, но новый диалог на эту тему еще не начался.

Объектом исследования в одном из самых крупных проектов, над которым я работала, когда училась в магистратуре, была жизнь около ста женщин в период от двадцати до семидесяти лет[69]. В среднем возрасте каждую из них попросили описать самое тяжелое событие в жизни. Некоторые женщины рассказывали о жестких начальниках или безответной любви. Были также истории о тяжелой болезни. Но самые печальные и длинные рассказы посвящались неудавшемуся замужеству. Кое-кто из этих женщин пережил развод, а остальные так и продолжали жить в несчастливом браке.

Женщинам, которые принимали участие в исследовании, двадцать один год исполнился в 1960-х годах, и 80 процентов из них вышли замуж до двадцати пяти лет. Когда я занялась этим проектом, мне было уже под тридцать, и я все еще не была замужем. Я помню, что испытала чувство облегчения от того, что у моего поколения есть такая роскошь, как возможность вступать в брак позже. Я свято верила, что люди моего и следующего поколения будут более счастливы в браке, поскольку у нас есть шанс исследовать мир, прежде чем где-то осесть. Теперь же я знаю, что само по себе откладывание брака на потом не гарантирует прочности союза.

Тенденция к вступлению в брак в более позднем возрасте сформировалась сравнительно недавно, поэтому ученые только начинают анализировать ее и разбираться в том, чем это чревато для супружеских пар. Точно установлено, что брак между молодыми людьми, не достигшими двадцати лет, – самый неустойчивый. В сочетании с данными о том, как протекает процесс взросления после двадцати лет, это убедило многих в том, что в вопросе создания семьи верен принцип «чем позже, тем лучше»[70]. Но ученые приходят к несколько иным выводам.

Результаты последних исследований показывают, что женитьба после двадцати действительно предотвращает разводы, но это касается исключительно возраста до двадцати пяти лет. После двадцати пяти прогнозировать вероятность развода практически нереально. Этот вывод идет вразрез с представлением о том, что лучше вступать в брак как можно позже.

Люди, вступившие в брак в более позднем возрасте, действительно могут быть более зрелыми, но у позднего брака масса своих проблем. Вместо того чтобы развиваться вместе в тот период, когда их двадцатилетние «я» еще находятся в стадии формирования, у партнеров, которые начинают жить вместе позже, могут быть уже устоявшиеся привычки и сформировавшиеся качества. А связи, в которых партнеры не стремятся брать на себя обязательства, порой носят разрушительный характер, способствуют формированию плохих привычек и убивают веру в любовь. И хотя долгие поиски действительно позволяют найти более достойного партнера, число неженатых мужчин и незамужних женщин со временем сокращается.

Все это – реальные факторы, и их необходимо учитывать. Но в своей практике я чаще всего слышу о проблеме, которую можно обозначить так: «тридцать лет – это крайний срок»[71]. Речь идет о сдержанной, но непрекращающейся тревоге, испытываемой многими двадцати-тридцатилетними молодыми людьми. В этом возрасте тема отношений может быть кому-то не совсем понятной и казаться не такой уж важной, но все без исключения двадцатилетние юноши и девушки утверждают одно: «В тридцать лет лучше не быть одному».

После тридцати эта мучительная тревога выползает на свет божий и перерастает в тотальную панику. Точные временные рамки и степень такого давления возраста зависит от того, где человек живет и чем занимаются его ровесники. Кроме того, женщины испытывают более сильный стресс в связи с этим, поскольку у них меньше времени для создания семьи, а также меньше возможностей, поскольку они вынуждены сидеть сложа руки и ждать, когда кто-то сделает им предложение.

На мой взгляд, в основе позиции «тридцать лет – это крайний срок» лежит тактика «заманить и подменить». Все, что казалось прекрасным в двадцать девять лет, вдруг становится просто ужасным в тридцать, и мы в одночасье оказываемся в стане неудачников. Практически за одну ночь поиск партнера перестает быть тем, что можно отложить на потом, и становится тем, что следовало сделать еще вчера. А вопрос создания семьи становится на повестке дня первым. В таком случае когда же у нас будет время действительно подумать

о выборе партнера? Столь внезапный сдвиг способен повлечь за собой всевозможные проблемы.

Давайте сравним то, что я слышу от своих клиентов двадцати и тридцати лет. Вот что они говорят:

Я не особенно задумываюсь о том, с кем встречаюсь. Если с человеком интересно разговаривать и у нас с ним хороший секс, этого достаточно. О чем еще беспокоиться? Мне ведь только двадцать семь.

Я люблю свою девушку. Мы вместе уже три года. Но я не стану считаться с ней, когда буду выбирать, где учиться дальше. Я не должен думать об этом в двадцать с небольшим лет. Мне кажется, все это должно происходить гораздо позже.

Я хочу выйти замуж до двадцати восьми лет и родить первого ребенка до тридцати одного года, но я чувствую себя глупой, когда говорю об этом другим людям. Существует стереотип, что на самом деле подобные вещи нельзя планировать. У меня такое чувство, будто мне снова четырнадцать и я играю с игрушечным домиком. Мой парень говорит, что хотел бы иметь дом к тридцати пяти годам. Я же сказала ему, что хочу иметь ребенка, когда мне исполнится тридцать два. Он возразил, что нельзя решать, когда заводить детей, и что это будет зависеть от того, как сложится наша карьера, сколько денег мы будем зарабатывать и где будем жить. Но ведь у него же есть планы по поводу того, в каком возрасте он хочет купить дом? Это какая-то двойная мораль. Создается впечатление, что легче и реалистичнее планировать свою карьеру и финансовую стабильность, чем вступление в брак и рождение детей.

Мы с моим парнем сошлись потому, что оба переехали на Запад. Мы начали жить здесь вместе, поскольку так было проще. Мы оба любим каякинг и все такое, но у нас нет серьезных планов на будущее. Я никогда не выйду за него замуж.

Я люблю своего парня и (я могу признаться в этом только вам) хочу выйти за него замуж. Но у меня такое чувство, что я не должна этого хотеть на данном этапе жизни. Поэтому мы время от времени делаем перерыв в отношениях, чтобы встречаться с другими людьми, но все заканчивается тем, что мы снова сходимся. Но ни один из нас не готов признаться в том, что мы хотим быть вместе. Как будто в этом есть что-то постыдное.

Многие мои клиенты двадцати с лишним лет либо не воспринимают любовные отношения всерьез, либо им кажется, что они не должны этого делать. Но около тридцати лет у них вдруг совершенно неожиданно возникает острая потребность во вступлении в брак. Послушайте теперь моих клиентов тридцати с лишним лет (некоторые из них всего на год-два старше тех, чьи высказывания приведены выше):

Каждый раз, когда кто-то в Facebook меняет свой статус на «обручен», «женат» или «замужем», я начинаю паниковать. Я считаю, что Facebook изобрели для того, чтобы одинокие люди сожалели о том, что их жизнь не сложилась.

Мой папа всегда говорит: «Лишь бы ты не стала, как тетя Бетти». А она не замужем.

Каждый раз, когда любимый уезжает из города и мы не видимся все выходные или, боже упаси, целую неделю, мне кажется, что не пройдет и недели, как мы обручимся. Мне так хочется закрепить наши отношения.

Я не хочу быть лысеющим мужиком у стойки бара, все друзья которого уже устроили свою жизнь.

В прошлом году мой парень положил под рождественскую елку коробочку с кольцом. Но оно оказалось не обручальным. Меня это до сих пор сводит с ума.

Встречи в пятницу и субботу по вечерам проходят прекрасно до тех пор, пока пары не начинают расходиться, ведь быть одним из оставшихся – так плохо!

На следующей неделе мой день рождения, а мне даже не хочется его праздновать. Мой парень может подумать, что я уже старая.

Все, что я делаю там, где у меня нет возможности встретить своего будущего мужа, – напрасная трата времени.

Самый лучший парень у меня был в двадцать пять лет. Но тогда я считала, что не должна ни с кем себя связывать. Теперь у меня такое чувство, что я упустила всех тех парней, которые были готовы остепениться, и я изо всех сил пытаюсь выйти замуж хотя бы за кого-нибудь.

Слова следующей клиентки лучше всего описывают эту проблему:

В двадцать с чем-то лет с кем-то встречаться было для меня подобно игре «музыкальные стулья». Все бегали туда-сюда и весело проводили время. Но затем мне исполнилось тридцать, и у меня сложилось впечатление, что музыка закончилась и все бросились занимать стулья. Я не хотела быть единственной, кому не хватило места. Порой мне кажется, что я вышла замуж за своего мужа только потому, что он оказался самым близким ко мне стулом, когда мне исполнилось тридцать. Иногда я думаю, что мне следовало бы просто подождать того, кто был бы лучшим спутником жизни. Пожалуй, мне на самом деле нужно было это сделать, но я боялась рисковать. О чем я действительно жалею, так это о том, что не думала о замужестве раньше, – скажем, в двадцать с небольшим.

Речь сейчас идет не о том, следует ли молодым людям двадцати с лишним лет принимать скоропалительные решения при выборе спутника жизни или лучше продолжить поиски, стоит ли им остепениться или быть более разборчивыми в своем выборе. На эту тему уже немало написано, а дискуссии становятся все более ожесточенными.

В представленных ниже главах говорится о том, что молодые люди в возрасте от двадцати до тридцати лет

не должны довольствоваться малым и тратить молодые годы на ничего не значащие для них отношения, которые вряд ли будут успешными. В этих главах идет речь о том, что не следует ждать тридцати лет, чтобы стать более требовательным в своем выборе. Необходимо проявлять разборчивость, когда вы еще способны ясно мыслить. Кроме того, как и в случае с работой, хорошие отношения не возникнут из ниоткуда, когда мы будем к этому готовы. Возможно, понадобится несколько осмысленных попыток построить их, прежде чем мы действительно поймем, что такое любовь и обязательства.

Примерно в то время, когда мне самой было чуть больше двадцати и я принимала участие в исследовании по теме трудных браков, я провела свой первый сеанс психотерапии с клиенткой по имени Алекс, которой тогда исполнилось двадцать шесть. Когда Алекс пришла ко мне, я испытала облегчение. Мне еще не хватало опыта, чтобы быть настоящим экспертом, но мне казалось, что уж с проблемами девушки одного со мной возраста я справлюсь. У Алекс не наблюдалось никаких расстройств, а поскольку во время сеансов она рассказывала забавные истории, я только кивала головой и искала решение проблемы весьма поверхностно. Но моя работа состояла именно в том, чтобы серьезно воспринимать двадцатилетнюю жизнь Алекс. Я просто еще не знала тогда об этом.

Мой руководитель сказал мне, что психотерапевты, лишь кивающие головой в ответ на рассказы клиентов, – это стереотип, сформировавшийся в том числе и под влиянием увиденного по телевизору, и что, если я хочу помогать этим людям, я должна быть с ними более требовательной. Но разве мой наставник не знает о том, как на самом деле живут молодые люди двадцати с лишним лет? Работа у них еще в будущем, брак – в будущем, дети – в будущем, и даже смерть тоже в будущем. Время – это все, что есть у таких как Алекс и я сама на тот момент.

Возрастные проблемы Алекс казались мне весьма серьезными, но все же вполне обычным. Насколько я понимала тогда, ее настоящая жизнь еще просто не началась. Алекс часто меняла работу и заводила случайные связи с разными мужчинами. Она не воспитывала детей и не готовилась к какой-то важной должности. Когда мой руководитель настойчиво порекомендовал мне поговорить с Алекс о ее любовных приключениях, я возразила: «Безусловно, она встречается с не совсем подходящим человеком, но она же не собирается за него замуж». Мой наставник ответил: «Пока не собирается. Но она может выйти замуж за следующего. Как бы там ни было, лучше обсудить с Алекс тему вступления в брак до того, как она выйдет замуж».

Так я и сделала.

Глава 7

Выбор семьи

В сфере охраны психического здоровья пациенты с самыми серьезными и самыми легкими расстройствами получают, как правило, самое плохое лечение. Больные первой категории зачастую страдают серьезными психическими заболеваниями и их скорее поддерживают в определенном состоянии, чем лечат. Кроме того, из-за ухудшения экономической ситуации многие из них переходят в категорию людей с более низким уровнем доходов, поэтому нередко у них просто нет доступа к качественному, но дорогостоящему лечению. У пациентов с более легкими расстройствами, напротив, больше возможностей для получения помощи, в том числе со стороны членов семьи или школьных психологов, которые при необходимости могут порекомендовать им хорошего частного психотерапевта.

Таких пациентов психологи обозначают термином YAVIS (young, attractive, verbal, intelligent and successful) – молодые, привлекательные, разговорчивые, умные и успешные. Эти качества обеспечивают пациентам самые разные социальные и психологические преимущества. Быть молодым означает, по словам одного моего коллеги, «что вы еще не испортили свою жизнь окончательно». Быть разговорчивым – значит легко обмениваться общими ценностями с друзьями и коллегами по работе, используя это свойство для повышения социального статуса[72]. Развитый интеллект способствует достижению успехов, помогает решать задачи и даже формирует лидерские качества[73]. Успешным людям, как правило, присуща высокая степень уверенности в себе[74]. И наконец, как сказал Аристотель, «красота – это более убедительная рекомендация, чем любое рекомендательное письмо». Поэтому пациентов категории YAVIS хорошо принимают везде, куда бы они ни обратились за помощью, а у многих психотерапевтов загораются глаза, когда к ним приходит подобный пациент.

Однако в молодые годы выглядеть умным и очаровательным можно в двух случаях: когда жизнь складывается хорошо и когда жизнь складывается плохо. Если в жизни человека все хорошо, он может какое-то время ходить на сеансы к психологу, потому что какой-то один аспект его жизни не в порядке. Скорее всего, эта проблема будет быстро решена, и у клиента все нормализуется.

Человек, у которого жизнь складывается плохо, обращается к психологу потому, что, хотя со стороны все кажется прекрасно, на самом деле он чувствует себя ужасно, а с таким внутренним конфликтом порой не могут помочь справиться даже психотерапевты. Иногда вообще не верится, как настолько, казалось бы, совершенный человек смог прожил столь несовершенную жизнь. В итоге имидж пациента мешает человеку получить ту помощь, в которой он нуждается. Ведь он приходит на сеанс психотерапии, чтобы проанализировать негативные аспекты своей жизни, но психотерапевт не видит этого, обращая внимание только на позитивные моменты. В молодости от способности добиться успеха во многих случаях зависит само выживание. Некоторым людям удается умело скрывать свои проблемы. Они – гении самообмана.

Эмма принадлежала к числу таких людей. Она выросла в семье, принадлежащей к среднему классу. Раннее детство Эммы было счастливым и беззаботным, но затем (как бывает в семьях чаще, чем вы можете себе представить) ситуация начала стремительно ухудшаться. У отца Эммы образовалась большая задолженность по кредитной карте. Склонность матери к выпивке переросла в алкоголизм. Отец потерял работу и предпринял попытку самоубийства. Эмма вела себя в школе и с друзьями так, будто ничего не изменилось, но в глубине души она очень страдала.

Мне Эмма сразу понравилась, что совсем неудивительно, поскольку жизнерадостные люди всегда располагают к себе окружающих. Достаточно долго Эмма вела себя как обычная девушка двадцати с лишним лет: со всеми ладила, ей все удавалось, она со всем соглашалась. Наши первые сеансы тоже были достаточно приятными. Она никогда не опаздывала и часто начинала нашу встречу с вопроса о том, как у меня дела.

Но однажды Эмма перепутала время сеанса и пришла на час раньше. Я была занята с другим клиентом, так что ей пришлось целый час ждать в приемной своей очереди. Когда в конце концов Эмма зашла ко мне в кабинет, она нервно заявила:

– Я тут временно поселилась у вас в приемной. Наверное, вы думаете, что у меня серьезные проблемы.

Я улыбнулась и сказала:

– Ты сама мне расскажешь об этом.

Эмма тяжело опустилась в кресло и расплакалась. Когда она подняла голову, то уже была готова говорить. Она сказала:

– Я чувствую себя самым одиноким человеком в мире.

После этих слов она мне еще больше понравилась.

Эмма так далеко зашла в своем самообмане, что стала чувствовать себя самозванкой. Она прекрасно училась, но ощущала себя аутсайдером, которого не принимают в коллективе. Семья Эммы не имела ничего общего с тем, что рассказывали о своих семьях другие, поэтому девушка скрывала подробности своей реальной жизни. Конфликт между ее прошлым и настоящим обнаружился только у меня в кабинете, и пару лет я выслушивала истории о том, через что уже довелось пройти этой девушке и что до сих пор преследовало ее. Эмма получила диплом с отличием, но ей пришлось отказаться от шумной вечеринки, организованной по этому поводу выпускниками и их близкими. Она уехала из штата, получив хорошую работу. Я очень радовалась за Эмму, но в то же время испытывала грусть.

Через пару лет Эмма вернулась в городок, в котором училась в колледже, и наши сеансы возобновились. Теперь она стала почти осиротевшей девушкой двадцати с лишним лет, у которой была еще вся жизнь впереди. Она выглядела измученной, но у нее появились друзья.

– Нельзя выбрать семью, но можно выбирать друзей, – сказала она бодро, но все же не очень убедительно.

Друзья Эммы были очень добры и постоянно говорили ей: «Ты можешь на меня рассчитывать» и «Ты можешь быть частью моей семьи». Но только тот, кто не имеет собственной семьи, знает, что это не одно и то же. Друзья могли вести длинные беседы и давать выплакаться, но во время праздников или в трудные времена все они были со своими семьями, а Эмма оставалась одна.

В ходе одного из сеансов Эмма опустила голову на колени и почти целый час рыдала. Недавно она купила записную книжку и внесла в нее все свои контакты, но затем вдруг увидела пустую графу «В экстренных случаях позвоните, пожалуйста…». Она едва не впала в истерику, когда посмотрела на меня и сказала:

– Кто мне поможет, если я попаду в аварию? Кто позаботится обо мне, если у меня обнаружат рак?

Мне понадобилось все мое профессиональное самообладание, чтобы не воскликнуть: «Я!» Но от этого стало бы легче только мне самой. Поэтому я со всей искренностью сказала Эмме:

– Мы должны найти тебе новую семью.

К тому моменту Эмме исполнилось двадцать пять, и она уже год встречалась с одним и тем же мужчиной. Я много знала о ее карьере, но совсем мало – о ее любовных отношениях. Я слышала только «все прекрасно», «он забавный», «мы хорошо проводим время вместе». Создавалось впечатление, что молодой женщине, которая чувствует себя столь одинокой, такие отношения абсолютно не подходят или она не совсем честно описывает их, – поэтому я попросила ее рассказать больше.

В итоге я узнала, что друг Эммы не очень разговорчив, много смотрит телевизор и не любит работать. Порой он становится ревнивым и кричит на нее. Мне очень не понравилось то, что я услышала, и я сказала об этом Эмме.

– Как ты можешь быть такой амбициозной в отношении карьеры и совершенно непритязательной в отношении выбора спутника жизни? – возмутилась я.

– Мне необходима хорошая работа, чтобы выжить, – сказала она. – Но достойный спутник жизни – это нечто большее, чем то, на что я могу надеяться. Во всяком случае, это больше того, что я могу получить.

– Нет, это не так, – возразила я.

Многие клиенты с трудным семейным прошлым меньше всех знают, чего хотят от любви. Но именно этим людям следует проявлять наибольшую осмотрительность в отношениях. Именно для них жизненно важно найти достойного спутника жизни.

Эмма пришла ко мне на сеанс в понедельник. Выходные она впервые провела вместе с родителями друга. По ночам она плакала в подушку по своему бывшему парню. Это очень удивило меня, поскольку тот не сделал ее счастливой. Но я помнила также о том, что она очень любила его семью. Они проводили праздники вместе и наслаждались такими маленькими радостями, как походы в кино, ужины и чтение газет.

Я попросила Эмму больше рассказать об отношениях с семьей нынешнего партнера. Его отец был астрономом и проводил большую часть времени у телескопа, а мама постоянно сидела перед телевизором. Ни один из родителей не проявлял особого интереса ни к своему сыну, ни к Эмме. Это заставило меня задуматься.

– Эмма, ты говоришь, что нельзя выбирать семью, но можно выбирать друзей. Так это и было, когда ты взрослела. Теперь же тебе предстоит выбрать себе семью, а я вижу, что сейчас ты готова принять неправильное решение.

Глаза Эммы наполнились слезами; она перевела взгляд на окно моего кабинета.

– Я не могу требовать, чтобы родители моего друга были идеальными. Мои же не идеальны.

– Ты права. Идеальных семей не бывает. Но то, что ты плачешь после встречи с его родителями, кое о чем говорит.

– Да, я не в восторге от его родителей.

– Ты можешь и дальше привыкать жить с тем, что у тебя никогда не будет семьи, которая окружила бы тебя заботой. Если тебе удастся построить ее для своих детей, этого уже будет достаточно. Но это очень трудная задача – жить, отдавая то, чего у тебя самой никогда не будет. Когда ты найдешь достойного спутника жизни, у тебя появится второй шанс обрести семью.

Эмма начала мечтать о создании собственной семьи, любящем и талантливом муже, двух или трех детях. Она даже позволила себе помечтать о том, что родители мужа будут любить внуков и заботиться о них. Эмма представляла, как они все вместе проводят отпуск где-нибудь на морском берегу, где все три поколения будут копаться в песке.

У Эммы состоялся серьезный разговор с другом по поводу их отношений. В тридцать лет он все еще не знал, хочет ли детей, и не желал, чтобы семья мешала ему заниматься тем, что ему нравится.

Эмма порвала с ним отношения. Она обратила разрыв в шутку, сказав, что ее жизнь стала похожа на то, о чем она прочитала на сайте Onion, в статье Weekend with Boyfriend’s Parents Explains a Lot («Уик-энд с родителями парня многое объясняет»)[75]. Но я знала, что ей страшно.

В выборе семьи действительно есть что-то пугающее. Это лишено романтики и означает, что вы не просто ждете, когда появится ваша вторая половинка, а понимаете: от принимаемых вами решений зависит вся оставшаяся жизнь. Это говорит о том, что вы не забываете об одном важном факте: ваши отношения со спутником жизни должны приносить вам радость не только здесь и сейчас, но и в будущем.

Многие молодые люди двадцати с лишним лет, бесстрашно вступающие в близкие отношения, очень мало о них размышляют. Я не то чтобы радовалась тому, что Эмма боится; я знала, что страх принесет ей пользу. Он означал, что Эмма относится к любви так же серьезно, как она всегда относилась к работе.

Когда люди впервые встречаются с моими двумя детьми, они иногда восклицают: «Выбор короля!» У меня сын и дочь, а значит, если бы я была королем, у меня был бы сын, которому досталось бы в наследство королевство, и дочь, которую можно было бы выдать замуж в соседнюю страну, чтобы наладить с ней дружеские отношения. Очень непривычно думать так о детях двадцать первого столетия, которые вырастут и будут жить так, как посчитают нужным. Кроме того, у меня вызывает неприятие сама мысль о том, что свадьба дочери может стать коммерческой сделкой. Но это выражение напоминает мне о том, что на протяжении многих столетий брак заключался скорее между семьями, чем между отдельными людьми.

В наше время супружество воспринимается как союз между двумя людьми. Западная культура индивидуалистична; в ней высоко ценятся независимость и самореализация практически во всех сферах жизни. Мы отдаем преимущество правам перед обязанностями, выбору перед долгом. Это относится и к браку. За некоторыми исключениями у человека еще никогда не было такой свободы в выборе того, когда, как и с кем вступать в любовные отношения. Не подлежит сомнению и то, что во многих случаях это приводит к созданию счастливого союза, а также осознанию того, что у нас есть возможность принимать самые важные в жизни решения. С другой стороны, из-за того что индивидуальность вышла на первый план в любовных отношениях, мы забыли об одной из самых важных перспектив, открывающихся перед нами в возрасте от двадцати до тридцати лет – о возможности выбрать и создать собственную семью.

Такие клиенты, как Эмма, считают, что им не суждено быть счастливыми из-за разбитых семей. Они росли с убежденностью в том, что семья находится вне их контроля и что другим просто больше повезло. Единственное, что они могли сделать, – это искать утешения у друзей, психотерапевтов или возлюбленных или же вообще отказаться от семьи. Но молодым людям двадцати с лишним лет никто не говорит о том, что по большому счету они могут выбрать свою семью, создать ее – именно это и будет та самая семья, в которой они станут жить и от которой зависит их будущее.

Эмма переехала из нашего городка в большой город и нашла там хорошую работу. Она очень серьезно подошла к созданию семьи, поставив перед собой цель обрести такую семью, которой ей не хватало всю жизнь. Примерно три года спустя Эмма вышла замуж за человека, который дал ей тот самый второй шанс. Они с мужем счастливы и с удовольствием воспитывают маленького ребенка. Эмма пишет, что родители мужа купили квартиру в их городе, поэтому у них есть возможность присматривать за внуками и быть частью их жизни. Сестры мужа Эммы тоже живут поблизости, поэтому все они часто ужинают вместе и проводят время на берегу океана.