Подходы к разрешению конфликтов

Многие исследования, проведенные Грэхэмом и коллегами (Graham, 1993; Graham et al., 1994; Graham & Mintu Wimsat, 1997), свидетельствуют о сложности (равно как и о преимуществах) проведения реальных кросс-культурных сравнений. Боль­шинство исследователей вместо этого предпочитают использовать инструменты в виде опросников для оценки личных предпочтений при преодолении разногласий. Исследования такого типа часто выявляют сравнения, которые можно легко объяс­нить с учетом различий в ценностных ориентациях культур. Так, Трубиски, Тинг-Туми и Лин (Trubisky, Ting-Toomey & Lin, 1991) обнаружили, что тайваньские сту­денты при разрешении конфликтов между собой чаще прибегают к «уступкам». «уклонению», «компромиссам», «интеграции», чем это свойственно имеющим бо­лее высокий уровень индивидуализма американцам. Группа авторов (Cropanzano, Aguinis, Schminke & Denham, 1999) провела сравнение предпочтительной тактики студентов при разрешении конфликтов в Мексике, США, Аргентине и Доминикан­ской республике. Разрешение конфликтов на основе авторитарного решения наи­менее популярно в США и Аргентине, то есть в тех культурах, которые имеют низ­кие показатели дистанции по отношению к власти, по Хофстеде.

Моррис и его коллеги (Morris et al., 1998) сравнивали предпочтения студентов в отношении соперничества и избегания конфликтов в США, на Филиппинах, в Гонконге и в Индии. По сравнению с представителями других культур, у амери­канцев были более высокие показатели стремления к соперничеству, а у китай­цев — избегания конфликтов. Тинсли и Пиллутла (Tinsley & Pillutla, 1998) обна­ружили подобную оппозицию предпочтений у жителей Гонконга и США при ве­дении переговоров. Как Моррис и соавторы (Morris et al., 1998), так и Тинсли и Пиллутла (Tinsley & Pillutla, 1998) смогли доказать, что эти различия можно объяснить индивидуальными показателями ценностных ориентации по Шварцу (Schwartz, 1994).

Как подтвердили исследования (Graham, 1993; Graham et al., 1994; Graham & Mintu Wimsat, 1997), реакция друг на друга представителей культуры с высокими показателями коллективизма и дистанции по отношению к власти, зависит от социального контекста. Дополнительной характеристикой этого контекста явля-

стен принадлежность потенциального объекта воздействия к той или иной группе. Разногласия между членами «своей» группы отличаются по значимости от разно­гласий с теми, кто к ней не принадлежит, и поэтому в первом и во втором случаях подходы к разрешению конфликта, скорее всего, будут различны.

Пытаясь внести ясность в ранее полученные данные по коллективистским куль­турам, Лсйпг (Leung, 1997) предложил разграничить избегание дезинтеграции и снижение враждебности. Избегание дезинтеграции наиболее важно при возникно­вении разногласий между членами одной группы, поскольку разрыв связей между членами группы всегда имеет болезненный характер и особенно проблематичен в коллективистских культурах. Кроме того, разногласия между членами группы обычно не столь уж глубоки, поэтом^ вопрос о снижении враждебности, как пра­вило, не выступает на первый план. Когда же обстоятельства складываются таким образом, что требуется оказать воздействие на члена «чужой» группы, необходи­мость дальнейшего поддержания отношений с ним отсутствует. Сам факт контак­та с членом «чужой» группы может указывать на конфликт, связанный с правами или ресурсами, как в случае создания Грэхэмом и его коллегами (Graham et al., 1994) ситуации, имитирующей проведение переговоров. Следовательно, уровень враждебности может быть достаточно высок, и, чтобы прийти к соглашению, необходимо снизить его. Лейнг полагает, что стратегии воздействия, которым отдается предпочтение при избегании дезинтеграции, представляют собой уступ­ки и стремление избежать противостояния. При необходимости снижения враж­дебности более эффективными оказываются установка на решение проблемы и поиск компромисса.

Данные исследований в этой области пока недостаточны, поскольку, хотя важ­ность разграничения между «своими* и «чужими» является общепризнанной, нет исследований, которые включали бы контроль того, кто воспринимается респон­дентом как член «своей» группы, а кто — как представитель «чужой». В ходе ис­следования Кропанзано и коллег (Cropanzano et al., 1999) была предпринята по­пытка манипулировать принадлежностью участников конфликта к «своим» или «чужим», однако эти попытки потерпели неудачу. Смит, Дугап, Петерсон и Лейнг (Smith, Dugan, Peterson & Leung, 1998) использовали данные, полученные в ходе программы исследований управления как подхода к решению повседневных про­блем, о которой говорилось выше. Проанализировав данные по 23 странам, они обнаружили, что количество межгрупповых разногласий выше в культурах с вы­сокими показателями дистанции по отношению к власти. Частота внутригруппо-вых разногласий не связана с показателями какого-либо из параметров Хофстеде. Однако в отношении подхода к разрешению внутригрупповых и межгрупповых разногласий у представителей культур с низкими показателями дистанции по от­ношению к власти наблюдалось разнообразие, которое не согласуется с предполо­жениями Леинга.

В течение последних десяти лет Лейнг (Leung, 1997) учитывал в ходе проведе­ния исследований дополнительную составляющую, которая может помочь разре­шению этих противоречий. Обращаясь к респондентам с просьбой дать оценку различным способам разрешения конфликта, он просил их, кроме того, оценить. в какой мере каждый из этих способов способствует снижению враждебности.

Таким образом он получил возможность показать, что, несмотря на различие под­ходов, с помощью которых индивид рассчитывает оказать влияние на исход конф­ликта, все они рассматриваются им как пути снижения враждебности (или избега­ния дезинтеграции).

Так, Лейнг и другие авторы (Leung, Au, Fernandez-Dols & Iwawaki, 1992) обна­ружили, что японские и испанские студенты, в отличие от голландских и канад­ских, предпочитают переговоры и уступки противной стороне обвинениям. Одна­ко данные по этим четырем странам показали, что предпочтение отдается тактике, которая ассоциируется со снижением враждебности. Таким образом, в известном смысле здесь можно провести параллель между данными о подходах к разрешению конфликтов и данными кросс-культурных исследований управления, что, возмож­но, свидетельствует о наличии универсальных аспектов конкретных стратегий воз­действия, применение которых способствует достижению желаемого результата при ведении переговоров. В равной степени при этом существует и культурная специфика, определяющая, какие пути снижения враждебности и избегания дезин­теграции представители данной культуры считают наиболее эффективными.