Нейропсихология восприятия 7 страница

Сопоставление названий у больных с односто­ронними поражениями показало, что больные с поражением левого полушария чаще прибегают к простым названиям и реже к предметным (р<0,05), чем больные с поражением правого полушария. Фак­тор ЗуЗ~ в данном случае незначим.

Для правополушарных больных характерно ис­пользование очень отвлеченных названий, точно не соответствующих какому-либо определенному цвету. Предметное содержание таких предметно-соотнесен­ных названий оказывается весьма расплывчатым: «море во время бури», «цвет губной помады», «по­мидорный», «ржавая цистерна» и др. В названиях по типу словосочетаний такие больные иногда упот­ребляли обозначения типа: «светло-бледно-голубо­вато-фиолетово-розовый», «бело-серо-коричневый» и т.п.

Такими же названиями пользовались и больные-левши, у которых опухоль располагалась в левой те-менно-затылочной области («цвет грязного ремонта», «выгоревший оливковый», «молочно-буро-розовый»).

Полученные нами результаты согласуются с дан­ными Н.Н.Николаенко (1981), который показал, что при левосторонних унилатеральных судорожных при­падках происходит сужение лексического поля вокруг простых названий, а при правосторонних имеется тен­денция к его расширению и обогащению, зачастую за счет использования названий, малосоотносимых с каким-либо определенным цветом.

Классификация цветов по цветовому тону. При оцен­ке выполнения этого задания за ошибку принималось такое отнесение цветового стимула к одному из клас­сов, которое ни разу не встречалось у здоровых испы­туемых. Как видно из табл. 1, больные с локализацией патологического очага в теменно-затылочных струк­турах хуже выполняли задание по классификации цве­товых стимулов.

Сравнение результатов с помощью t-статистики выявило серьезные различия показателей/?73-груп­пы иЛТВ(р<0,05,1=2,66);ДТЗ- и ПТВ-трупп (р<0,05; 1=2,725).

Остальные различия были незначимы.

Наиболее часто больные допускали ошибки от­несения светло-коричневых и оранжевых цветов к классу желтых, фиолетовых и оранжевых — к классу красных, светло-коричневых — к группе оранжевых, светло-голубого — к группе серых.

Для результатов по всем тестам проверялась вы­раженность факторов пола, возраста и образования. При этом выяснилось, что эти переменные вноси­ли незначительный вклад в дисперсию оценок и оказались незначимыми. Показатели выполнения заданий на идентификацию, ранжирование и запо­минание цветов анализировались с выделением одной переменной — тенденции к игнорированию сторон зрительного поля. Различия были недосто­верными. При проверке этих гипотез из анализа исключались данные больных с двусторонними по­ражениями головного мозга, так как в этих случаях повреждения были более массивными и грубыми.

обсуждение

Полученные результаты мы будем анализировать в двух аспектах: по уровню нарушения системы цве­товых функций; по связи между нарушенной функ­цией и повреждением определенных структур мозга.

В «перцептивных» тестах наибольшее число ошибок допускали больные с двусторонними пора­жениями теменно-затылочных отделов головного мозга, а среди больных с односторонней локализа­цией очага — пациенты с поражением теменно-заты­лочных отделов правого полушария. Такие результаты еще раз подтверждают известную точку зрения от­носительно роли правого полушария в восприятии, которое обеспечивает мгновенное «схватывание» конкретных, чувственных характеристик объекта и формирование целостного перцептивного образа (Б.И.Белый, 1982;Л.И.Леушина,АА.Невскоя, М.Б.Пав­ловская, 1981; М.В.Сербиненко и др., 1978 и др.). На ведущее значение правого полушария при иденти­фикации цветов указывают Д.Давидофф (1976), Б.Пеннал (1977), М.В.Сербиненко и др. (1978).

Как отмечалось, в тесте на идентификацию боль­ные с поражением правой теменно-затылочной об­ласти (так же как и больные Д73-группы), замечали свою ошибку лишь при непосредственном сравне­нии стимула с эталоном, когда стимулы находились рядом. Перевод взора с выбранного стимула на эталон до такого сравнения не позволял испытуемому заметить ошибку. Полученный факт можно объяс­нить следующим образом.

Больные с поражением правой теменно-затылоч-ной области не имеют прямых сенсорных дефектов цветоразличия, так как при непосредственном сравне­нии даже достаточно близких цветовых стимулов они все-таки замечают их различие (как, например, в за­дании на ранжирование цветов по цветовому тону). В соответствии с известными теориями переработки ин­формации (Р.Клацки, 1978) внешний стимул снача­ла запечатлевается в сенсорном регистре (иконической памяти), затем образ переходит в кратковременную память и в последующем в долговременную. В икони­ческой памяти след находится менее 1 с, постепенно угасая, или стирается при предъявлении другого сти­мула. Можно предположить, что у рассматриваемой группы больных след, находящийся в сенсорном ре­гистре, угасает быстрее, чем у здоровых испытуемых. И поэтому время саккадического перевода глаз с выбранного стимула на эталон, которое вместе с про­межуточной фиксацией и латентным периодом сак-кады не превышает 0,5 с даже в случае расстояния между стимулами 50 град (подсчет на основе данных, приведенных в работе Ю.Б.Гиппенрейтер, 1978) и ока­зывается больше времени сохранения стимула в ико­нической памяти. Считая, что в норме подобная за­дача сравнения цветовых стимулов посредством перевода глаз решается главным образом благодаря иконической памяти, у больных не происходит оп­тимального сравнения стимулов, так как след пре­дыдущего стимула уже успел угаснуть, а зрительный код, находящийся в кратковременной памяти, таков, что не дает возможности для выявления небольших цветовых различий. О том, что информация, храня­щаяся в памяти, как кратковременной, так и долго­временной, может быть представлена в зрительной форме, говорят эксперименты М.Познера (1969), Р.Шепарда (1971) и др. Р.Шепард и его сотрудники полагают, что зрительный код должен быть более или менее прямым отображением первоначального сти­мула, находиться в отношении «изоморфизма второ­го порядка» к соответствующей информации реаль­ного мира (1970). Об этом свидетельствуют данные Е.Н.Соколова и А.В.Вартанова (1985). Реконструи­рованное по оценкам различия между словесно обо­значенными цветами, субъективное пространство оказалось изоморфно субъективному пространству цветоразличения.

Поскольку суммарное значение оценок кратко­временного запоминания 14 стимулов здоровыми испытуемыми в баллах меньше, чем суммарная оценка идентификации 7 стимулов больными /773-группы (2,85—13,21), которые подсчитываются оди­наковым образом, постольку у данных больных зрительные копии стимулов, находящиеся в крат­ковременной памяти, «худшего качества». (...) Ло­гично предположить, что ухудшение зрительных кодов вторично по отношению к дефектам икони­ческой памяти, хотя обратное утверждение не обяза­тельно верно. Опираясь на предыдущие рассуждения, равно как и на литературные данные относительно нарушений зрительной памяти при поражении зад­них отделов правого полушария (Я.А.Меерсон, 1982; Н.В.Позин и др., 1978 и др.), следовало бы ожидать, что в задании на кратковременное запоминание цве­тов наихудшие показатели должны демонстрировать те же группы больных: ПТЗ- и ДТЗ-группы. И дей­ствительно, сопоставление результатов выполнения этого задания различными группами больных выя­вило, что наибольшие затруднения при кратковременном запоминании цветов испытывали больные с поражением теменно-затылочных отделов право­го и обоих полушарий.

В пределах этих групп несколько испытуемых с достаточно хорошими показателями в тестах на иден­тификацию и ранжирование имели значительное на­рушение кратковременного запоминания. Это больные с поражением правой теменно-затылочной области и больной (левша) с поражением левой затылочной области. Вероятно, что в этих случаях мы имеем дело с относительно независимыми нарушениями кратков­ременной памяти.

Для объяснения этого факта — хорошей иденти­фикации и плохого запоминания цветов — имеются по крайней мере две возможности. Первая — это предположить, что у больных присутствуют дефекты иконической памяти, не регистрируемые, однако, в нашей экспериментальной ситуации. Тогда плохое кратковременное запоминание есть следствие дефек­тов иконической памяти, и этот случай сводится к рассмотренному выше. Интересно, что близкое к по- . добному объяснение акустико-мнестической афазии, которая в легком случае проявляет себя невозмож­ностью запомнить несколько слов, высказывает Л.С.Цветкова (1983), считая, что у этих больных, вероятно, происходит нарушение иконической па­мяти как структурного компонента восприятия. Вто­рое объяснение может исходить из предположения о сохранности иконической памяти и избирательного нарушения кратковременной. Это предположение можно конкретизировать, учитывая психологичес­ки сложное строение акта опознания (М.С.Шехтер, 1981). В терминах развиваемых М.С.Шехтером пред­ставлений о процессах микрогенеза зрительного опознания наблюдаемые в нашем исследовании на­рушения иконической памяти, обусловливающие, в свою очередь, дефекты зрительной кратковремен­ной памяти, можно было бы обозначить как нару­шение на уровне «базовых процессов», или как дефекты «базового» или «текущего перцептивного образа».

Такое предположение явилось бы конкретизацией имеющихся и упоминающихся ранее представлений относительно расплывчатости, нечеткости перцептив­ного образа при поражении правого полушария. Да­лее, логичным представляется связать нарушения кратковременной памяти без затруднений при выпол­нении задания на идентификацию, которые отмеча­лись у части испытуемых рассматриваемой группы, с дефектом «верхнего полюса» идентификационных про­цессов — формирования целостных эталонов памяти. Разумеется, объяснения такого рода гипотетичны и требуют экспериментальной проверки и глубокого те­оретического анализа.

Продолжая обсуждение полученных результатов, нужно отметить, что среди ЯТЗ-больных была испы­туемая, у которой плохая идентификация сочеталась с относительно лучшим запоминанием цветовых сти-мулоь (идентификация — 23,5 балла, запоминание — 22), и, вообще, у отдельных больных этой группы за­поминание стимулов оказывалось лучше, чем непос­редственная идентификация. Однако такое кажущееся противоречие можно объяснить, обращаясь к гипоте­зе двойного кодирования (A.Paivio, 1971), согласно которой существуют два способа представления ин­формации в памяти: словесное, или вербальное, лин­гвистическое, и невербальное, к которому, в частности, относятся зрительные образы. И если пос­леднее нарушено, то вербальное кодирование может частично компенсировать дефект. Косвенным подтвер­ждением этому является лучший результат больной в задании называния цветов. Так, у нее оценка называ­ния цветов составляла 3,51 балла, тогда как для /773-группы в целом она была равна 2,58, а для нормы — 4,26 балла. Субъективное обращение к той или иной системе кодирования и его успешность могут обуслов­ливаться требованиями задачи, прошлым опытом или иными факторами. Представление о двойном способе кодирования информации находит некоторое подтвер­ждение в работах ряда авторов, касающихся асиммет­рии полушарий в зрительном восприятии (Л.Я.Балонов, В.Я.Деглин, 1976; Я.А.Меерсон, 1982; Н.В.Позин и др., 1978 и др.). Так, ранее считалось, что левое полушарие связано только с вербальными функциями, правое — только со зрительно-пространственным восприятием. Затем было показано, что правому полушарию дос­тупны некоторые ограниченные вербальные функции, в то же время левое полушарие участвует в процессах зрительного восприятия (R. W.Sperry, 1974; Э.Г.Симер-ницкая, 1978 и др.).

Недавние исследования межполушарной асим­метрии зрительного восприятия позволили более четко сформулировать представления о различиях функций правого и левого полушарий.

Так, по результатам Я.А.Меерсона (1982), у боль­ных с поражением правой затылочной области нару­шается зрительная память на конкретные, наглядные свойства объектов. Вследствие этого процесс опоз­нания происходит путем оценки класса объектов при игнорировании или неточном опознании отдельных деталей. При поражении левого полушария наруша­ется оценка иерархии признаков зрительного обра­за — способность выделить значимые признаки и объединить их в единый зрительный образ, класси­фикация зрительных стимулов, зрительная память на обобщенные категориальные признаки сигналов.

Н.В.Позин с соавторами (1978) предложили ги­потезу о двух типах преобразований в зрительной сис­теме. В соответствии с этой гипотезой правое полушарие можно ассоциировать с подсистемой детального опи­сания объекта, левое — с подсистемой для получения схематического описания, которая обеспечивает ко­дирование главных, информативных признаков. В ос­нове различий способов обработки сенсорной информации левым и правым полушарием (схемати­ческим и детальным, согласно их гипотезе) авторы на нейрофизиологическом уровне усматривают дихо­томию: X (тонические)— Y (фазические) клетки. При этом система тонических клеток связывается с пра­вым полушарием и служит для выделения конкретных параметров стимула. Система фазических Y клеток обес­печивает кодирование главных, информативных при­знаков и связана, по мнению авторов, с левым полушарием. Корковым аналогом Х- и Y-клеток сет­чатки и ЛКТ авторы считают нейроны с простыми рецептивными полями (X) и сложными рецептивны­ми полями (Y). Н.В.Позин с соавторами предполага­ют, что в поле 17 и 18 зрительной коры еще нет различий между полушариями, т.е. обе подсистемы представлены в обоих полушариях. «На уровне поля 18 (или выше) происходит своеобразный "перекрест" двух рассматриваемых каналов. Каналы схематического опи­сания объединяются в левом полушарии, тогда как каналы детального описания объединяются в правом полушарии» (Н.В.Позин и др., 1978, с.307). Перцепцию цвета авторы связывают с правым полушарием, так как концентрирующиеся там Х-клетки предположи­тельно цветооппонентны. Л.И.Леушина, А.А.Невская, М.Б.Павловская (1981) также считают, что различия между полушари­ями заключаются в разных способах обработки сен­сорной информации и опознания образов. При этом левое полушарие решает задачу зрительного опозна­ния методом последовательной классификации, а пра­вое — структурным методом.

Вследствие противоположной направленности процессов (в левом полушарии процесс опознания направлен от общего к частностям, правое полуша­рие дает вначале полное описание изображений, лишь затем может перейти к описанию обобщенно­му) при сравнении двух изображений правое полу­шарие быстрее устанавливает их различия, левое — сходство.

Представление о двух типах опознавательных процессов развивает М.С.Шехтер (1981). Согласно его гипотезе, существует концептуальное опознание, опирающееся на выделение и сличение сущест­венных признаков, и перцептивное опознание, в основе которого лежит сличение с целостными эта­лонами.

Учитывая имеющиеся в нейропсихологии и ней­рофизиологии данные, их можно резюмировать следующим образом: существуют две нейронные под­системы кодирования цветовой информации. Одна подсистема обеспечивает абсолютную оценку цвета и реагирует на определенную комбинацию цветово­го тона, светлоты и насыщенности, вторая — слу­жит для выделения формы, имеющей цветовую ок­раску. К ней относятся также нейроны, реагирующие на различные движущиеся цветовые контрасты. Мож­но высказать предположение о связи этих двух под­систем с функционированием правого и левого по­лушарий мозга человека. О существовании подобных нейронов свидетельствуют данные С.Зеки (1983), который показал, что в зрительной коре обезьян имеются нейроны с узкой спектральной настрой­кой (цветокодирующие нейроны) и данные других исследователей (C.R.Michael, 1981 и др.), обнаружив­ших нейроны, оптимально реагирующие на движу­щийся цветовой контраст или цветовой стимул оп­ределенной формы.

Обсудим результаты, полученные при исследо­вании больных с поражением левой теменно-заты-лочной области. Характерной особенностью этой группы являются плохие показатели по всем ассо­циативным тестам (задания 5—7). Такой тип нару­шений свойствен больным с поражением левого полушария, на что указывают результаты многочис­ленных исследований. Вслед за Е. де Ренци с соавто­рами (1969) этот тип можно назвать ассоциативным или выделить ассоциативный аспект в качестве оп­ределяющего дефекта зрительного восприятия при повреждении структур левого полушария. Эти авторы считают, что левое полушарие обеспечивает «высшие когнитивные функции идентификации значения». Роль левого полушария в обеспечении процессов обобщения, в частности обобщенного зрительного восприятия, подчеркивается большинством иссле­дователей (А.Р.Лурия, 1962; Е.П.Кок, 1967; Е.Д.Хом-ская, Э.Г.Соркина, 1960; Я.А.Меерсон, 1982 и др.). Дефектность зрительного обобщения возникает вследствие расстройства регулирующей функции речи «вне зависимости от того, пострадала ли сама речь или нет» (Я.А.Меерсон, 1982, с.23).

Таким образом, согласно упомянутым авторам, дефект зрительного обобщения первичен. Общеприз­нанно, что при поражении левого полушария страдает и вербальная память. Что касается цветового вос­приятия, то именно трудности соотнесения объекта и цвета при поражении левой теменно-затылочной области и являлись для многих авторов критерием для диагностики цветовой агнозии (С.Н.Давиденков, 1956; А.Р.Лурия, 1962; И.М.Тонконогий, 1973 и др.). В наших исследованиях не наблюдалось значи­мого превосходства левого полушария в решении задачи называния цвета, хотя показатели ЛТЗ-груп-пы были несколько хуже показателей других групп больных с односторонними поражениями. Вероятно, название цвета с учетом оттенков является трудной не только вербальной, но и перцептивной задачей и требует участия обоих полушарий. Это подтвержда­ется значимым ухудшением результатов ДГЗ-груп-пы. Тем не менее на ведущую роль левого полушария в цветообозначении указывает большее число ошибочных ответов — названий у ./ТТЗ-больных по сравнению с /773-группой (ЛТЗ — 10,79%, ПТЗ — 3,45%; F=18,7; p<0,001). Последнее требует поясне­ния. К ошибочным названиям мы относили не­адекватные названия, такие, которые ни разу не употреблялись здоровыми испытуемыми. Ситуация назвать цвет ставит перед испытуемым задачу ориен­тироваться на существенный признак — цветовой тон, который позволит отнести предъявляемый сти­мул хотя бы к одному из основных классов цветов. Но именно способность выбрать главный, существен­ный признак для обобщения и опознания, оценить иерархию признаков и нарушается при поражении левой теменно-затылочной области (Я.А.Меерсон, 1982). Полученные результаты относительно харак­тера изменения структуры лексического поля при поражении левого и правого полушарий полностью совпадают с имеющимися данными (Н.Н.Николаен-ко, 1981). На наш взгляд, для правильного и точного называния цвета необходима сохранность системы не только вербального кодирования, но и перцептив­ного опознания. Поэтому использование называний, трудносоотносимых с каким-либо определенным предметом, обусловлено не только реципрокным усилением функции левого полушария, но и дефек­том перцептивного типа, наблюдаемым при пора­жении правого полушария.

Не выпадают из общего контекста существую­щих представлений и результаты выполнения задания на классификацию цветов: больные с поражением левого полушария, в частности левой теменно-за­тылочной области, несколько хуже справлялись с этим заданием, хотя различия и не были значимы.

Отметим еще ряд факторов, а именно: вовле­чение в патологический процесс затылочных долей резко ухудшает показатели практически по всем цветовым тестам. В этом смысле мы не получили под­тверждения данных о ведущей роли теменных структур в обеспечении процессов переработки ин­формации о цвете (E.Capitani et al, 1978 и др.).

Таким образом, экспериментальное исследование с помощью нейропсихологических методик позволи­ло выявить дефекты процессов переработки цветовой информации трех типов, преимущественно связанные с механизмами правого и левого полушарий мозга. Первый и второй — «перцептивный» и «перцептивно-мнестический» — типы нарушений возникают при по­ражении правого полушария и проявляются в заданиях на идентификацию цветов, ранжирование стимулов по цветовому тону и кратковременное запоминание цветовых эталонов. Третий — «ассоциативный» — тип нарушений наблюдается при дисфункции структур левого полушария и заключается в трудностях соотне­сения предмета и присущего ему цвета как в вербаль­ном, так и в невербальном заданиях. При этом наблюдается общее для всех типов изменение струк­туры речевых обозначений цвета. Описанные наруше­ния имеют модально-специфический характер и наиболее отчетливы при вовлечении в патологичес­кий процесс затылочных областей. Анализ результатов показывает, что успешное оперирование с цветами достигается только при совместном участии обоих по­лушарий головного мозга.

Э.Кайро, Т.Д.Марциновская, Е.Д.Хомскля тахистоскопическое изучение нарушения зрительного восприятия у больных с поражением лобных долей мозга¹

Как показали нейропсихологические наблюдения и специальные экспериментальные исследования (А.Р.Лурия, 1962; А.Р.Лурия и др., 1961, 1965), лобные доли мозга играют важную роль в зрительном воспри­ятии; при нарушении работы этих отделов мозга часто возникают специальные виды нарушения зрительно­го восприятия — так называемые псевдоагнозии. Псев­доагнозии, т.е. нарушения зрительного восприятия, не имеющие гностической природы, могут иметь различ­ное происхождение: они могут возникать и в результа­те нарушения сознания, и вследствие нарушения процесса восприятия как деятельности (Е.Д.Хомская> 1976). Современная психология, как известно, рассмат­ривает восприятие как активный процесс или перцеп­тивную деятельность, состоящую из определенных этапов: мотивационного, этапа программирования и создания гипотез, проверки этих гипотез с помощью различных перцептивных операций, контроля за осуществлением этих операций. В зависимости от того, какой именно этап деятельности нарушен, возникают разные виды псевдоагнозий второго типа. Встречаются псевдоагнозии, связанные с нарушениями мотива-ционной основы деятельности; они относятся непос­редственно к личностному компоненту восприятия. Существуют и псевдоагнозии, связанные с выпаде­нием этапов программирования и контроля за пер­цептивными действиями и операциями. Именно этот вид псевдоагнозий наблюдается при поражении лоб­ных долей мозга. Клинические наблюдения показы­вают, что характерными особенностями зрительного восприятия больных с псевдоагнозиями «лобного типа» являются инертность восприятия, трудности пере­ключения с одной гипотезы на другую и фрагмен­тарность восприятия, связанная с инактивностью в интеллектуальной и глазодвигательной сферах этих больных. В ряде случаев псевдоагнозия «лобного типа» в значительной мере обусловлена нарушениями зри­тельного поиска.

Анализ движений глаз у больных с поражением лобных долей показал, что зрительный поиск при рас­сматривании сюжетных картин носит у них иной ха­рактер, чем у здоровых испытуемых и больных с поражением теменно-затылочных отделов мозга. Дви­жения глаз хаотичны, отсутствует группировка фик­саций в зависимости от информативной значимости различных участков изображения. Инструкции не мо­гут «упорядочить» зрительный поиск. При этом резко нарушено общее осмысление увиденного (А.Р.Лурия и др., 1965; Карпов и др., 1968). В некоторых случаях ас-понтанность перцептивных процессов носит более

¹ Функции лобных долей мозга / Под ред. Е.Д.Хом-ской, А.Р.Лурия. М.: Наука, 1982. С.121—133.

скрытый характер и проявляется лишь в специальных заданиях, требующих активной развернутой перцеп­тивной деятельности (А.Д.Владимиров, А.Р.Лурия, 1977). Остается открытым, однако, вопрос о том, как осу­ществляется зрительное восприятие у больных с по­ражением лобных долей мозга в тех случаях, когда зрительный поиск почти невозможен (как, например, при быстром тахископическом предъявлении изобра­жений) и когда требуется симультанное опознание изображения. Можно думать, что у больных с пораже­нием лобных долей мозга будут изменены и процессы мгновенного опознания изображений различной слож­ности. Проверке этого предположения и посвящена данная экспериментальная работа.

В задачу исследования входило изучение време­ни и характера опознания изображений различной степени сложности: единичных — простых контур­ных (предметов и символов) и наложенных друг на друга (двух—трех) в условиях свободного зритель­ного поля и дежурного изображения.

методика

Исследование проводилось на прецизионном тахистоскопе А.Д.Владимирова—С.В.Квасцова, мо­дифицированного О.О.Сухановым (1977).

Испытуемым предлагалось опознать 6 стимулов без дежурного изображения и 6 аналогичных стиму­лов с дежурным изображением, представляющих со­бой наложенные друг на друга тестовые изображения. Использовались три типа дежурных изображений:

1) Дежурные изображения, носящие осмысленный характер, т.е. такие, в которых можно было
выделить информативные признаки и идентифицировать их с тестовыми изображениями, что должно
облегчать опознание последних.

2) Дежурные изображения, в которых можно выделить лишь несколько линий, деталей, но кото­
рые не дают никакого представления о тестовом объекте; эти изображения могут быть полезны при
опознании тестового стимула.

3) Дежурные изображения, полностью зашумленные, которые не могли помочь испытуемым в
опознании тестового стимула.

Каждый вариант имел по два изображения. Испы­туемым предлагались для опознания буквы, цифры и контурные рисунки предметов. Вначале для опозна­ния предлагались единичные буквы, цифры и конту­ры, а затем — по две различных буквы, по две цифры и по три контура, наложенных друг на друга. Анало­гичные стимулы предъявлялись и в сериях с дежурны­ми изображениями. Последние были различны для каждой серии и представляли собой наложенные друг на друга контуры пяти изображений данной серии. Всего предъявлялось 12 стимулов.

Экспериментальные серии были разработаны по результатам предварительного исследования 23 здоро­вых испытуемых, позволившего отобрать по одному изображению из каждой серии, опознававшемуся здоровыми людьми максимально быстро. Для этого использовались пять изображений в каждой серии (все­го — 60 стимулов). Краткий вариант методики был не­обходим для проведения опытов с больными.

Время экспозиции изображений изменялось от 3 мс до нескольких секунд (с шагом в 5 мс), до дли­тельности, достаточной для устойчивого опознания объекта. Объект предъявлялся три раза, и, если ис­пытуемый его не опознавал, время экспозиции уве­личивалось.

Были исследованы: 51 здоровый испытуемый разного возраста (27 человек моложе 40 лет и 24 —старше) и 16 больных с поражениями лобных долей мозга (в возрасте от 26 до 53 лет).

результаты

Здоровые испытуемые. Анализ материалов, по­лученных на норме, показал, что в сериях без дежур­ного изображения опознание одиночных стимулов происходит практически мгновенно как у молодых (3,8—5,0 мс), так и у пожилых (4,8—5,0 мс) испытуе­мых. Одиночные предметы опознаются несколько мед­леннее—за 11,3—14,2мс (табл. 1).

Из табл. 1 видно, что время опознания во всех се­риях у испытуемых младшей группы меньше, чем у старшей группы. При увеличении сложности предъяв­ляемого стимула время опознания увеличивается у ис­пытуемых обеих групп, однако у испытуемых второй группы — больше. Таким образом, молодые испытуе­мые справляются с поставленной задачей быстрее как в легких, так и в более трудных условиях.

Усложнение изображения (наложение двух и трех изображений друг на друга) — в условиях свободного зрительного поля, без дежурного изображения — не­много увеличивает время опознания у обеих групп испытуемых (несколько больше у пожилых). В целом время опознания возрастает в 1,5—2 раза.

Существенно иные данные получены в серии с дежурным изображением. В этих условиях у молодых испытуемых по сравнению с предыдущей серией время опознания единичных символов возрастает в 2—3 раза при опознании букв и цифр и в 5 раз при опознании предметов. У пожилых испытуемых замед­ление процесса опознания единичных изображений при введении дежурного изображения выражено несколько больше (особенно — цифр).

При предъявлении всех видов сложных изображе­ний (наложенных друг на друга букв, цифр, контуров предметов) время опознания резко увеличивается.

Характерно, что особенно резко возрастает вре­мя опознания наложенных друг на друга букв, не­сколько меньше — цифр и предметов. Эта тенденция четко выражена и у молодых, и у пожилых испытуе­мых. У первых время опознания в этих условиях возра­стает для букв в 17,9 раза, для цифр — в 11,2 раза, для предметов — в 5,5 раза. У вторых — в 18,6, 11,9 и 6,2 раза соответственно. Таким образом, дежурное изоб­ражение резко увеличивает время опознания сложных изображений.

Для здоровых испытуемых характерны ошибки при оценке сходных по форме предметов и симво­лов, но они никогда не ошибаются в определении категории предметов. Так, например, они могут спу­тать цифру (9) с цифрой (0), предмет (огурец) с предметом (банан), но не символ с предметом.

Больные. Исследовались 16 больных с различны­ми поражениями лобных долей мозга. Из них у 10 была поражена правая лобная доля (или преиму­щественно правая), у 6 — левая (или преимуществен­но левая). Все больные исследовались в относительно

хорошем общем состоянии, в большинстве случа­ев — до операции. При нейропсихологическом ис­следовании у них не было обнаружено каких-либо нарушений зрительного восприятия. Поля зрения у всех больных были нормальными, острота зрения — не ниже 0,8. Общемозговые симптомы заболевания или отсутствовали, или были выражены в слабой степени.