Не стоит спорить с Терминатором
Дети (в том числе и подросшие дети), хотя их часто упрекают в необоснованных претензиях, на самом деле не так уж неправы, когда капризничают. Их потребность в осмыслении и освоении мира по сути своей позитивна. Их желание выработать собственные шаблоны поведения – тоже. Под чьим бы то ни было тотальным контролем задачи познания мира трудновыполнимы.
Внутри рамок, поставленных априори, без объяснений и комментариев, нормальное развитие невозможно.
Притом, что полное отсутствие развития означает тяжелый инфантилизм. Вот почему послушание перестает восприниматься как обязательство младших по отношению к старшим, как только оно начинает мешать проявлениям и развитию личности. Требуя беспрекословного подчинения, родители провоцируют бунт беспощадный, но не бессмысленный – и особенно тогда, когда процесс воспитания уже не касается биологического выживания, а затрагивает индивидуальные черты характера. И даже если родителям кажется, что их деликатная «семейная» коррекция выправляет лишь мелочи, вроде деталей поведения, это могут быть кажущиеся мелочи. Для подростка или молодого человека они выглядят как нечто важное для формирования личности.
Поэтому как маленькие, так и совсем взрослые дети бунтуют не только в силу подросткового негативизма, но и в силу более важных причин. Когда-то большинство требований старших касались главным образом жизненно-важной «запретительной» сферы (не ходи куда не надо, не ломай имущество, не водись с криминальными структурами, не взрывай трофейных боеприпасов на кухне) и были разумны и справедливы; зато сентенции наших пап и мам стали значительно подробнее, ибо те боролись за… непререкаемый авторитет. И, видимо, зря боролись. Человеку не стоит бороться с мифом – неважно, с древним или современным, изложенным письменно или нарисованным виртуально. Поэтому лучше уподобляться нашим дедушкам и бабушкам с их четко очерченными «границами воспитательной деятельности», чем нашим амбициозным мамам и папам с их беспредельным управленческим честолюбием.
«Да-а!», - скажете вы, - «Хорошо давать советы и писать «письма издалека»! А как быть родителям, которым приходится конкурировать сначала с Терминаторами и Барби, потом с Биллом Гейтсом и Абрамовичем? Как прикажете соперничать с образом успеха и олицетворением совершенства?» А не надо с ними соперничать. У них своя функциональная сфера – развитие яркого образного мышления, в частности. А у вас своя - не менее (а может, и более) важная.
Вы должны ввести вашего ребенка в социальную среду, помочь ему наладить связи с нею, показать пример адекватного восприятия действительности, научить его делать самостоятельный выбор и отвечать за него.
Неужели мало? Если да, то у вас мания величия. Или комплекс неполноценности. В любом случае, вы берете на себя слишком много или попросту завидуете героям современных мифов и легенд. Вас раздражает невозможность стать на одну ступень с каким-нибудь персонажем компьютерной игры, у которого, как у кошки в пословице, девять жизней и вдобавок длинный хвост для равновесия. И дает себя знать родительская ревность, в которой, как и в большинстве разновидностей ревности, никакого проку нет и быть не может.
Попытайтесь разобраться в себе: вы пытаетесь компенсировать какие-то «недостачи» психологического плана, без меры укрепляя свой авторитет среди домашних? Или боитесь за свое чадо, воображая всякие ужасы, связанные с безжалостной поступью высоких технологий - вроде психологической зависимости от интернета или прогрессирующей шизофрении на почве увлечения голливудскими блокбастерами? Или завидуете, что у ваших детей имеются всякие роскошные игры, фильмы со спецэффектами, убойная музыка, а вот в ваши юные годы ничего такого не было? Или беспокоитесь, что вашему ребенку «по барабану» все, что вы считаете нужным ему сказать: вечно он витает в облаках и интересуется только своей молодежной субкультурой, а реальная жизнь ему кажется досадным глюком? На какой почве произрастает ваша ревность, ваше стремление подчинить всю мыслительную деятельность вашего отпрыска родительскому контролю?
Довольно многие родители сразу же отметают все подозрения на свой счет и «переводят стрелки» на счет сомнительной морали, изложенной в этой самой «современной мифологии» – в книгах, фильмах, играх. Жестокость, насилие, бездуховность. Все не то, все неправильное, все примитивное. И не помогут никакие победы Добра над Злом после пятнадцатиминутной показательной драки с применением холодного и огнестрельного оружия с обеих сторон. Чему они учат, эти истории? Тому, что прав самый сильный и самый вооруженный? Ничего себе мораль!
Идея, что побеждает не тот, кто прав, а тот, кто лучше вооружен, полезна человеку, который хочет победить.
И нет в ней ничего безнравственного. Вступая в борьбу за правду, не пренебрегай хорошей подготовкой к этой борьбе. Если ребенок, играя в игры, научится просчитывать собственные силы и оценивать ресурсы противника – есть шанс, что взрослея, молодой человек не задержится на инфантильном представлении о всепобеждающей силе детского нытья, а перейдет к другим методам покорения мира.
Кстати, добро с кулаками – непопулярный в свое время образ – сегодня получает новое раскрытие и освещение. Непротивление злу насилием – мысль соблазнительная, особенно для людей боязливых и слабохарактерных, но в современном нестабильном, кризисном обществе она есть синоним медленного суицида. Проводить ее в жизнь можно только в стенах монастыря или в кругу заботливой семьи. Ну, а за пределами указанных стен и кругов надо быть готовым к худшему: тебя съедят, дело твоей жизни положат на полку, учеников передадут в другие руки, идею поставят с ног на голову, автобиографию фальсифицируют. Непротивление – жестокий аттестат на прочность. Им проверяется «качество» даже не самого дела (идеи) – им проверяется «группа поддержки» того самого непротивленца, который бросил своих людей на съедение оппонентам. Признайтесь: вы бы хотели оказаться в составе группы обреченных? Наверняка нет. Поэтому дайте ребенку возможность научиться просчитывать силы и защищать свое и своих.
Вы боитесь, что он погрязнет в насилии, станет обижать слабых и превратится не то в Саурона, не то в Бармалея, не то в Жириновского? Бросьте. Если и станет, то не оттого, что взахлеб смотрел фильмы и передачи с этими, гм, персонажами. Игры в Сауронов-Бармалеев-Жириновских человеку навязывает общество. Умелый тактик найдет такой путь, чтобы поменьше измазаться, а импульсивный романтик попрет напролом и вляпается по уши. Для особо щепетильных заметим: пролететь над хлябями и грязями, не замаравшись, способен лишь ангел или Карлсон. Будем смотреть действительности в лицо: гуманизм и чистоплюйство суть разные вещи. Гуманизм предполагает борьбу и действие, полноценную жизнь и веру в себя. Чистоплюйство – отстраненное, осуждающее отношение к современности, полусонное существование взаперти.
Ну, а тем, кто боится скоропостижной кончины гуманизма, советуем не беспокоить себя выдуманными опасностями. Сегодняшнее отношение к аутсайдерам, слабакам, очкарикам изрядно отличается от вчерашнего и позавчерашнего – равно, как и отношение к супергероям. Оно перестало быть однозначным. Так, современные развлечения дают ребенку представление о том, что даже у самого-самого неуязвимого Ахиллеса есть уязвимая пята – и конец супергерою. Криптонит какой-нибудь, микрочип, растворяющийся в расплавленном металле, кольцо власти, попавшее в руки отнюдь не тому, кому следовало. В общем, все, включая персонажей сказок, имеют свои слабости. Гарри Поттер, например, добрый, но чрезвычайно нервный и непоседливый ребенок. А храбрые хоббиты Толкиена – обжоры, разгильдяи и ксенофобы. И то, что на их плечах – на плечах недоучившихся малолетних магов и героически настроенных полуросликов - держится все благополучие мира, указывает на важную-преважную тенденцию: публика учится снисходительно относиться к слабости и не преклоняться перед грубой силой.
Может, и родителям не стоит прибегать к грубой силе? Даже если очень хочется. Когда, например, возникает идея - прикрыть свою ревность и оскорбленное самолюбие праведным возмущением. Например, возмущением по поводу безграмотности и инфантильности младшего поколения. Добро бы классику читал – а то ерунду какую-то! Травит мозги масскультурой! Как мы уже сказали, «ерунда» может оказаться довольно важной и интересной, если посмотреть на нее непредвзято. Да и масскультура вовсе не заразная болезнь, а средоточие примет и символов современного искусства и коллективного сознания. Без хорошей ориентации в этих дебрях человек выпадает из общественной жизни. Пусть уж сам разберется в окружающем мире и своим умом дойдет до собственной системы ценностей.
Подумайте: разве ваши дети заслуживают пожизненного заключения в башне из слоновой кости?
Да, на их сознание действуют массовые психологические «поветрия». Но и мы, кстати, не свободны от этих «поветрий». И ничего, в здравом уме и твердой памяти находимся, слава богу. Хотя влияние коллективного сознания на сознание индивидуальное может стать еще одной причиной конфликтов с подросшими детьми – особенно в тех случаях, когда каждая сторона не отдает ни пяди «своей земли» и ведет себя не как личность, а как толпа.
Г. Лебон, описывая механизмы, руководящие психологией толпы, полагал: лишь ученые-теоретики, не зная законов этой психологии, воображают, что разум меняет людей и правит миром. Он только подготавливает идеи, которые изменят мир позже, а сейчас, в ближайшее время, воздействие разума остается ничтожным. Массы нечувствительны к рассудочным доводам – на них не подействует ни правдоподобное рассуждение, ни дискуссия, ни неоспоримые доводы. К тому же массы не стремятся знать правду, да и всякая дискуссия умаляет авторитет вождя[52]. Массы готовы воспринимать дискуссию как зрелище или как игру – этакое ток-шоу в реальном формате, где под руководством ведущего оппоненты, поддерживаемые своими фанатами, лупят друг друга аргументами разной степени тяжести. Они вовек не договорятся, но вечерок проведут не без пользы. Каждый положит свой кирпичик в фундамент коллективного мнения.
Стереотипы крепчают и незаметно укладываются в фундамент «псевдоиндивидуального мнения», а мы понемногу вливаемся в «коллективное русло», проложенное авторитетами нашей социальной группы. И вступаем в конфликт с другими социальными группами - в том числе и с теми, к которым принадлежат наши дети. Разница наших «групповых» вкусов, помноженная на разницу приоритетов, в результате дает трещину глубиной с Марианскую впадину. Чего ради мы так отдаляемся от наших близких? Ради наших идеалов? Но что они собой представляют, эти идеалы? Нередко идеал, кумир, лидер – словом, авторитет - процентов на семьдесят состоит из коллективных представлений. А. Мендра пишет об основах авторитета как такового: «Стабильность мнений демонстрируется и объясняется распространенностью стереотипов и символов, лежащих в основе этих мнений. Все согласны с небольшим количеством клише, которое мало изменяется под посторонним влиянием. Люди верят в то, во что они верят, и в то, во что верят окружающие»[53].
Но, несмотря на эти сложности, мы понимаем: идеалы и лидеры нужны. То есть идеалы нужны, а лидеры пусть выступают в качестве носителей, передатчиков, материальных воплощений… То есть своеобразных «операторов». Оскар Уайльд заметил: «Ценность идеи не имеет ничего общего с искренностью ее глашатая». Можно добавить, что идея вообще может не иметь общего со своим глашатаем, как ни странно это звучит.
Законные родители любой идеи практически никогда не бывают лидерами.
Их положение куда скромнее – это чаще всего не самые успешные и обеспеченные люди. Они предлагают обществу нечто невиданное – свои интеллектуальные находки, философские взгляды, ученые труды, ноу-хау. А вот руководят только собой - и то не всегда.
Чтобы «охватить» массы какой-либо идеей, требуются, как уже говорилось, «стимуляторы» - лидеры и пророки. Вот они-то и используют мысль, рожденную интеллектуалом-аутсайдером, на благо страны или целого мира, а больше всего на благо себя: создают группы, сообщества, секты и клубы по интересам. Здесь формируется авангард – из последователей, сторонников, поклонников и эпигонов. Авангард направляется туда, куда Макар телят не гонял. А масса реагирует только если идея окажется своевременной, то есть если большинство граждан не в силах вынести существующее положение дел. Тут вспыхнувшая энтузиазмом масса примыкает к авангарду, напирает сзади и наконец подминает под себя и первопроходцев, и пророков. Может и насмерть затоптать, чтобы впоследствии поставить памятник особо выдающимся и проводить ежегодные фестивали имени задавленных во имя светлого будущего.
Последователей, как видите, ждет жалкая участь, еще хуже, чем судьба лидеров-пророков. И сказок о них не расскажут, и песен о них не споют. Эпигоны – либо рабочая сила для продвижения чужих принципов, когда те входят в моду и становятся актуальными; либо жертвы «кризисной эпохи», когда общество вырастает из «детских штанишек» и с поспешностью перелезает в новые, подростковые. Мы с вами живем именно в такое время, оно наше – вот и приходится смотреть ему прямо в лицо. Хотя и не мы первые. Опыт тех, кто прошел через «эпохальные кризисы» и «кризисные эпохи» до нас, поможет нам составить план действий, а заодно понять: что, собственно, происходит в голове у нас, родившихся до кризиса, и что – в головах у наших детей, родившихся во время кризисаили несколько после.