Ева, тошнота и абортированный ребенок

Симптом Тошнота.

Нынешняя семья

Еве 40 лет, она замужем. Имеет годовалого сына.

Расстановка

Расставлены заместители симптома и Евы. Симптом говорит: «Я боюсь», и хочет выбежать за дверь. Тогда я ставлю симптом напротив Евы. Они смотрят друг на друга. Симптом испытывает страх и не хочет смотреть на Еву.

Ева (клиентка), сидящая вне расстановки в кругу, говорит: «Я сделала аборт». После этих слов симптому становится легче, теперь он с любовью смотрит на заместительницу Евы. Та обнимает симптом и произносит: «Я сожалею». Она плачет, в течение некоторого времени предается своей боли, потом смотрит на симптом и говорит: «Теперь у тебя есть место в моем сердце».

В этой расстановке симптом олицетворял абортированного ребенка. Реакция симптома на слова Евы о том, что она сделала аборт, была совершенно однозначной. Мне не потребовалось вводить в расстановку заместителя этого ребенка. Решение состояло в том, чтобы Ева позволила себе чувствовать боль и приняла абортированного ребенка как свое дитя.

Аборты всегда оказывают влияние на систему семьи. Никакие оправдания этого поступка не способны изменить его воздействие. Ребенку не позволили появиться на свет, но тем не менее он принадлежит к семье и занимает свое, пусть и невидимое место в иерархии братьев и сестер. Сделав аборт, мать принимает на себя вину. Эта вина может стать осознанной, если матери, как в данной расстановке, удастся от всего сердца сказать: «Я сожалею». Тем самым она отдает ребенку должное, и он получает место в ее сердце. Если этого не происходит, если аборт стараются как можно скорее вытеснить из памяти и сознания, это оказывает негативное влияние на всех участников ситуации. Эти рассуждения относятся к Еве и данной конкретной расстановке. Если решение об аборте принималось обоими родителями, ситуация может быть иной.

Лояльность по отношению к родному отцу

КРИСТИАН, ОТСУТСТВИЕ СИЛ И РОДНОЙ ОТЕЦ

Симптом

Психовегетативное истощение.

Нынешняя семья

Кристиану 49 лет, он женат вторым браком, детей нет.

Родительская семья

Кристиан родился в 1941 году в Бреслау. Его отец был летчиком, он пропал без вести под Сталинградом. Больше мать замуж не выходила. В 1990 году она умерла. Кристиан всю жизнь сомневался в том, что его отцом является именно этот человек.

Транс

Символом симптома оказывается нищий.

Расстановка

Расставляются Кристиан и нищий. Нищий стоит за Кристианом. Он доброжелательно кладет руки Кристиану на плечи. Кристиан воспринимает это как бремя. Он поворачивается к нищему и падает на пол. Нищий говорит: «Теперь у меня больше нет с тобой контакта».

Я выбираю заместителя для отца Кристиана и ставлю его рядом с нищим. Ни для кого из заместителей это ничего не меняет. Тогда я выбираю заместительницу матери и ставлю рядом с нищим ее.

Кристиан встает и внезапно кричит своей матери: «Ты мне кое-то должна». Мать качается. Тогда я ставлю нищего позади нее. Так она тверже стоит на ногах. Поскольку Кристиан всегда сомневался в отцовстве указанного матерью человека, я выбираю заместителя для ее предполагаемого

возлюбленного и ставлю его справа от матери. Отец стоит слева, а нищий по-прежнему остается у нее за спиной.

Нищий говорит: «Теперь я лишний», и отходит назад. Очевидно, что между возлюбленным матери и Кристианом существует большое притяжение. Он обнимает Кристиана, тот плачет. Я прошу мать тоже обнять Кристиана. Постепенно он успокаивается. Тогда мать немного отходит назад и произносит: «Я в замешательстве, мне так жаль».

Кристиан негодует: «Ты меня обманула». Мать отворачивается. Кристиан и его родной отец держатся друг за друга. Кристиан говорит: «Мое место рядом с тобой, я всегда это знал. Это мужское дело». Мать снова поворачивается к нему со словами: «Мне стыдно. Я сожалею». Кристиан и родной отец остаются рядом друг с другом. Мать стоит несколько в стороне и приветливо смотрит на обоих: «Вот так хорошо».

Нищий символизировал родного отца. Это стало ясно, когда он отошел, после того как в расстановку был введен родной отец. Симптом Кристиана «психовегетативное истощение» был выражением его лояльности к скрываемому матерью родному отцу. Матери в расстановке тоже стало намного лучше, когда тайна оказалась раскрыта. Принятие родного отца всегда приводит к укреплению мужской силы. По моему опыту, только приняв отца, мужчина может жить в полную силу. Как и в любой другой расстановке динамика решения действует не только на тех, на ком было сфокусировано внимание. Она действует на всю систему в целом. В данном случае матери было плохо до тех пор, пока тайна оставалась тайной. Когда она была раскрыта, мать тоже испытала большое облегчение. Теперь она доброжелательно смотрела на сына и его отца.

Лояльность по отношению к тяжелой судьбе

ЭРВИН, ИНФАРКТ И СУДЬБА ДЯДИ

Симптом Инфаркт и паника.

Нынешняя семья

Эрвину 52 года, он женат вторым браком. От первого брака у него двое взрослых детей. Во втором браке детей нет.

Родительская семья

Родители Эрвина умерли несколько лет назад. У отца было шестеро братьев. Фотография одного из них всегда стояла у матери на письменном столе.

Процесс

В индивидуальной работе я иногда прошу клиентов расставить свою систему при помощи стульев. Вместо заместителей для представления отдельных лиц (отца, матери, братьев, сестер) используются стулья. Клиент садится на каждый из этих стульев и воспринимает при этом чувства тех лиц, которых представляет тот или иной стул. Преимущество этого вида расстановки состоит в том, что клиент сам входит в роль отдельных членов своей семьи.

Точно так же как в обычной семейной расстановке Эрвин выбрал по одному стулу для отца, матери, дяди и себя самого. На стуле дяди Эрвин ощутил ту же панику, которую испытывает с тех пор, как у него случился инфаркт. На этом месте я прервала расстановку и попросила Эрвина собрать информацию об этом дяде. Младший брат отца был еще жив. От него Эрвину удалось узнать, что этот дядя критиковал режим и был доведен нацистами до самоубийства. После попытки суицида он прожил еще три дня и наверняка очень страдал.

В качестве завершающей формы терапии я выбрала визу-ализованные расстановки, которые происходят только в воображении клиента. Так Эрвин смог отдать дань уважения своему дяде. В дополнение я предложила ему следующий ритуал: он должен был устроить своего рода мемориал своего дяди, собрать фотографии, памятные предметы, поставить цветы, свечи и так далее. Эрвин согласился. По моей рекомендации он приходил на этот «мемориал» всякий раз,

когда чувствовал такую необходимость, и кланялся. Этим он этдавал дань тяжелой судьбе дяди, а терапевтические интервенции могли продолжать оказывать воздействие.

Я бы интерпретировала инфаркт Эрвина как попытку компенсировать тяжелую судьбу дяди. В конечном счете если бы он умер, инфаркт приблизил бы его к дяде. Поскольку Эрвин выжил, то в качестве компенсации за тяжелую судьбу дяди и его страх смерти осталась паника.

В этом случае мы тоже имеем дело с одной из форм семейной тайны. Фотография дяди стояла на письменном столе матери. При этом о нем никогда не говорили, Эрвин тоже ни о чем не спрашивал. Раскрыв эту тайну, Эрвин смог почтить тяжелую судьбу дяди и вместе с тем избавиться от симптома. Три года спустя я получила от Эрвина открытку. Он писал, что приступов страха у него больше не было.