Глава III. Самоотдача в Работе – Путь Гиты

ЖИЗНЬ, а не отдаленное безмолвное или высоко вознесенное экстатическое Потустороннее – одна только Жизнь есть единственная область нашей Йоги. Преображение нашего поверхностного, узкого и обрывочного человеческого образа мышления, видения, чувствования и бытия в глубокое и широкое духовное сознание и в интегральное внутреннее и внешнее существование, преображение всего нашего обычного человеческого образа жизни в божественный образ жизни – все это должно быть главной целью нашей Йоги. Средством достижения этой высшей цели является самовручение всей нашей природы Божественному. Все должно быть отдано Божественному внутри нас, универсальному Всеобщему и трансцендентному Верховному. Полное сосредоточение нашей воли, сердца и мышления на Божественном в Его единстве и разнообразии, безраздельное самопосвящение всего нашего существа одному лишь Ему – вот решающее действие, поворот эго к Тому, что бесконечно больше его, его самоотдача и не допускающее исключений подчинение.

Жизнь человеческого существа обычно состоит из полуфиксированной, полуменяющейся массы весьма несовершенно управляемых мыслей, восприятий, ощущений, эмоций, желаний, наслаждений, она действует большей частью по привычке и самоповторением, и лишь отчасти динамично или саморазвиваясь, но во всех случаях ее центр – поверхностное эго. В итоге всей этой активности имеет место внутренний рост, который отчасти заметен и действует в этой жизни, а отчасти представляет собой семя достижений в будущих жизнях. Этот рост сознательного существа, его расширение и возрастающее самовыражение, все более гармоническое развитие составляющих его элементов представляет собой весь смысл и всю сущность человеческой жизни. Именно для этого исполненного смысла развития сознания при помощи мысли, воли, эмоций, желаний, деятельности и опыта, ведущего в конечном счете к верховному божественному самооткрытию. Человек, ментальное существо, вселился в материальное тело. Все остальное имеет либо вспомогательное и второстепенное значение, либо являет собой случайность и бесполезно, лишь то имеет смысл, что поддерживает и помогает эволюции его природы, его росту или, скорее, постепенному разворачиванию и раскрытию его высшего я и его духа.

Задача, стоящая перед нашей Йогой, представляет собой не что иное, как ускорение достижения этой высшей цели нашего земного существования. Ее метод опережает обычный медлительный способ неторопливого и беспорядочного развития посредством эволюции Природы. Ибо естественная эволюция в лучшем случае представляет собой неопределенное, скрытое развитие, происходящее отчасти под давлением окружения, отчасти же благодаря осуществляемому на ощупь образованию и недостаточно освещенным преднамеренным усилиям, и лишь отчасти с помощью просвещенного и полуавтоматического использования благоприятных возможностей – с многочисленными ошибками, падениями и их рецидивами; большая часть этой эволюции составляется из кажущихся случайностей, обстоятельств и превратностей, скрывающих под собою, однако, тайное божественное вмешательство и руководство. В Йоге мы заменяем это беспорядочное, искривленное, уклоняющееся от оптимального направления движение быстрой, сознательной и самонаправляемой эволюцией, которой предназначается вести нас, насколько это возможно, по прямой линии к поставленной перед нами цели. В некотором смысле было бы ошибкой говорить о находящейся где-либо цели развития, которое вполне может быть бесконечным. И все же мы можем представить себе непосредственную задачу, ближайшую цель, находящуюся выше нашего нынешнего уровня, к которой может устремиться человеческая душа. Перед человеком лежит возможность нового рождения; возможен подъем на более высокую и широкую плоскость бытия, а потом спуск с него, чтобы преобразить все его члены. Расширенное и просветленное сознание имеет возможность сделать из него освобожденный дух и совершенную силу, и если оно будет расширено за пределы индивидуума, то сможет даже создать божественное человечество, либо даже новую, сверхразумную и потому сверхчеловеческую расу. Мы делаем своей целью именно это новое рождение: весь смысл нашей Йоги составляет рост, направленный к достижению божественного сознания, интегральное преображение к божественности не только нашей души, но и всех частей нашей природы.

* * *

Мы преследуем в Йоге цель изгнать ограниченное, поверхностно видящее эго, и возвести на его престол Бога, как властвующего Пребывающего в природе. А это значит, во-первых, что мы лишаем желание придававшегося ему ранее значения и больше не признаем удовлетворение желания руководящим побуждением человека. Духовная жизнь будет получать поддержку не от желания, но от чистого и неэгоистичного духовного восторга, свойственного самой сути существования. И не только наша виталическая природа, чье характерное отличие есть желание, но также и наше ментальное существо должно пройти через новое рождение и подвергнуться преображающей перемене. Наше раздробленное, эгоистическое, ограниченное и невежественное мышление и наш интеллект должны исчезнуть; на их место должна устремиться всеобъемлющая и безупречная игра лишенного теней Божественного озарения, высшей точкой которого в конечном счете будет естественное, самосуществующее Истинное Сознание, свободное от идущей ощупью полуправды и спотыкающегося заблуждения. Наши приведенные в беспорядок и замешательство эгоцентрические и руководствующиеся ничтожными побуждениями воля и деятельность должны прекратить свое существование и предоставить место тотальной деятельности молниеносной, могущественной, просветленно автоматической, божественно движимой и руководимой Силе. Во все наши дела должна быть внедрена и активизирована в них высшая, безличная, решительная и не испытывающая преткновений воля, находящаяся в спонтанном и нерушимом унисоне с Волей Божественного. Неудовлетворительная поверхностная игра наших ничтожных эгоистических эмоций должна быть вытеснена, и вместо нее внутри нас должно обнаружиться скрытое глубокое и обширное психическое сердце, которое ожидает позади них своего часа; все наши чувства, приводившиеся в действие этим внутренним сердцем, в котором пребывает Божественное, будут преображены в спокойные и интенсивные движения двойной страсти божественной Любви и многоплановой Ананды. Вот определение божественного человечества или сверхразумной расы. Именно это, а не увеличенная или сублимированная сила человеческого интеллекта и деятельности, есть тип сверхчеловека, развитием которого мы призваны заняться посредством нашей Йоги.

При обычном человеческом существовании внешнее действие занимает, очевидно, три четверти нашей жизни или даже более того. Лишь исключения,– святой или пророк, выдающийся мыслитель, поэт или художник,– могут большей частью жить внутри себя; они, поистине, по крайней мере, в наиболее интимных частях своей природы, формируют себя больше посредством внутреннего мышления и чувствований, нежели посредством внешнего действия. Однако форму совершенной жизни составит не какая-либо одна из этих сторон, отделенная от другой, но, скорее, гармония внутренней и внешней жизни, сделавшейся единой во всей своей полноте и преображенной в игру чего-то высшего, находящегося вне той или другой стороны жизни. Йога трудов, соединение с Божественным в нашей воле и наших действиях,– а не только в знаниях и чувствованиях,– есть, в таком случае, необходимый, неописуемо важный элемент интегральной Йоги. Преображение наших мыслей и чувств без соответствующего преображения души и тела наших деяний было бы уродливым результатом.

Ибо если это тотальное преображение должно быть осуществлено, должно также иметь место посвящение Божественному наших трудов и внешних действий в такой же мере, как и посвящение ему нашего ума и сердца. Должно быть признано необходимым и постепенно осуществлено вручение наших способностей к труду в руки стоящей за нами более высокой Силы, а наше ощущение себя деятелем и работником должно исчезнуть. Все должно быть отдано для более непосредственного использования в руки божественной Воли, которая скрыта за этими наружными обличиями; ибо лишь с позволения этой Воли возможна наша деятельность. Скрытая Сила есть истинный Владыка и верховный Наблюдатель наших деяний, и лишь он один прозревает сквозь все невежество, извращенность и искажение, вносимые нашим эго, все их значение и конечную цель. Должно быть осуществлено полное преображение нашей ограниченной и извращенной эгоистической жизни и деятельности в широкое и непосредственное излияние более высокой божественной Жизни, Воли и Энергии, которая ныне скрыто поддерживает нас. Эта более высокая Воля и Энергия должна сделаться сознательной в нас и господствовать; она не должна более оставаться, как это имеет место сейчас, лишь сверхсознательной, поддерживающей и дозволяющей Силой. Должно быть достигнуто неизвращенное осуществление через нас всемудрых намерений и действия ныне скрытой всеведущей Силы и всемогущего Знания, которое превращает всю нашу преображенную природу в свой чистый, беспрепятственный, находящийся с ним в счастливом согласии и сотрудничестве канал. Это тотальное посвящение и подчинение, и это, в результате, полное -преображение и беспрепятственное пропускание [через канал деятельности высшей Силы], представляют собой фундаментальные средства и высшую цель интегральной Карма-Йоги.

Даже для тех, чьё первое естественное движение есть посвящение, подчинение и, как результат, полное преображение мыслящего ума и его знания, или тотальное посвящение, подчинение и преображение сердца и его эмоций,– даже тогда посвящение трудов есть необходимый элемент этой перемены. В противном случае, хотя они и могут найти Бога в иной жизни, но они не будут способны осуществить Божественное в этой жизни; жизнь для них будет бессмысленной, небожественной, непоследовательной. Не для них истинная победа, которая послужит ключом к загадке нашего земного существования; их любовь не будет абсолютной любовью, одерживающей верх над я, их знание не будет тотальным сознанием и всеобъемлющим знанием. Можно, правда, начать лишь со знания или с Богонаправленных эмоций, или того и другого вместе, и оставить труды для заключительного периода Йоги. Но тогда будет иметь место недостаток, состоящий в том, что мы, возможно, обретем тенденцию жить исключительно внутри себя, добьемся утонченности в субъективном опыте, будучи запертыми в изолированных внутренних элементах нашего существа; там, в своем духовном уединении, мы можем обрести покой, но впоследствии обнаружить, что нам трудно победоносно изливать себя вовне и применить к жизни свои достижения в области высшей Природы. Когда мы обратимся к тому, чтобы присовокупить также и внешнее царство к завоеванным нами внутренним территориям, то мы можем найти себя слишком привыкшими к активности чисто субъективной и неэффективной на материальном плане. Будет иметь место огромная трудность в преображении внешней жизни и тела. Либо мы обнаружим, что наша деятельность не соответствует внутреннему свету: она все еще следует старым, привычным, ошибочным путям, все еще подчиняется прежним, обычным несовершенным влияниям; Истина внутри нас продолжает оставаться изолированной мучительной пропастью от невежественного механизма нашей внешней природы. Это частый случай, потому что при таком положении дел Свет и Энергия делаются замкнутыми и не желают выражать себя в жизни или использовать материальные средства, предназначенные для Земли и земных процессов. Это похоже на то, как если бы мы жили в ином, более широком и тонком мире, и не имели бы божественного влияния или, может быть, вообще мало какого-либо влияния, на материальную и земную жизнь.

И все же каждый должен следовать своей природе и всегда существуют трудности, с которыми должно некоторое время мириться, если мы намерены следовать по своему естественному пути Йоги. Йога есть, в конце концов и прежде всего, перемена внутреннего сознания и внутренней природы, и если баланс элементов нашего существа таков, что она должна быть осуществляема исключительно первоначально, а остальное оставлено для позднейшей работы, то нам следует принять видимое несовершенство этого процесса. Тем не менее, идеальным действием интегральной Йоги было бы действие, интегральное в своем процессе, полное и многостороннее по своему развитию. В любом случае, наша теперешняя забота касается Йоги, интегральной по своей цели и полноте действия, но начинающейся с трудов и продвигающейся вперед трудами, хотя с каждым шагом все более и более движимой животворящей божественной любовью и все более и более озаряемой помогающим божественным знанием.

* * *

Величайшую доктрину духовного труда, когда-либо данную роду человеческому, наиболее совершенную систему Карма-Йоги, известную из прошлого, должно искать в Бхагават Гите. В этом знаменитом эпизоде Махабхараты сформулированы основные великие установки Карма-Йоги на все времена с несравненным мастерством и безошибочным видением подтвержденного опыта. Это верно, что здесь полностью разработан лишь путь, каким его видели древние; что же касается совершенного осуществления высшей тайны, то она не раскрыта, скорее на неё лишь намекают; ее скрывают, как несказуемую часть высшей мистерии. Существуют очевидные причины этой скрытности; ибо осуществление в любом случае есть дело [духовного] опыта, и никакая доктрина не может выразить его. Его невозможно описать так, чтобы оно могло быть действительно понято умом, который не имел светоносного, преображающего опыта. А для души, которая прошла через сияющие врата и пребывает в великолепии внутреннего света, всякое умственное или словесное описание в такой же мере бедно, как и излишне, неадекватно и неуместно. Все божественные совершенства мы вынуждены изображать, пользуясь неподходящими и вводящими в заблуждение терминами языка, который был выработан с целью соответствовать обычному опыту ментального человека; описанные этими терминами, божественные совершенства могут быть верно понятыми лишь теми, кто их уже знают, и зная, способны придать этим убогим внешним терминам измененный, внутренний и преображенный смысл. Как в самом начале подчеркивали Ведические Риши, слова высшей мудрости понятны лишь тем, кто уже мудр. Может показаться, что Гита, которая хранит молчание в своем таинственном окончании, остановилась недалеко от того решения, которого мы ищем; она медлит у границ высшего духовного ума и не пересекает их, чтобы войти в область великолепия сверхразумного Света. И все же ее секрет динамичного, а не только статического, тождества с внутренним Присутствием, ее высшее таинство полного подчинения Божественному Руководителю, Господу и Обитателю нашей природы есть ее главная тайна. Это подчинение есть необходимое средство сверхразумной перемены и лишь посредством сверхразумного изменения становится возможным это динамическое тождество.

Каковы же в таком случае установки Карма-Йоги, сформулированные Гитой? Её ключевой принцип, ее духовный метод может быть подытожен, как союз двух наибольших и высочайших состояний, или сил сознания – ровности и единства. Зерно ее метода – это неограниченное принятие Божественного в нашу жизнь, так же как и в наше внутреннее я, и в наш дух. Внутренний отказ от личного желания ведет к ровности, завершает наше тотальное подчинение Божественному, способствует приносящему нам единство освобождению от разъединяющего эго. Но это должно быть единство в динамичной силе, а не только в статичном покое или в бездеятельном блаженстве. Гита обещает нам свободу духа даже посреди трудов, и обладание всеми силами Природы, если мы принимаем подчинение всего нашего бытия тому, что выше отделяющего и ограничивающего эго. Она предлагает нам интегральную динамичную активность, основанную на недвижимой пассивности; самое широкое действие, какое только возможно, непреложно основанное на недвижимом покое, есть ее тайна,– свободное самовыражение, исходящее из верховного внутреннего молчания.

Все вещи есть единый и неделимый, вечный, трансцендентный и космический Брахман, который кажется разделенным в вещах и созданиях; но лишь только кажется, ибо в действительности Он всегда един и ровен во всех вещах и созданиях, а разделение – лишь поверхностный феномен. Пока мы живем в невежественном кажущемся, мы есть эго и подвластны Природе. Порабощенные видимостями, привязанные к двойственностям, принужденные метаться между добром и злом, грехом и добродетелью, горем и радостью, болью и удовольствием, счастливой и злой судьбой, успехом и неудачей, мы беспомощно следуем железному или золоченному железному ободу колеса Майи. В лучшем случае мы располагаем лишь убогой относительной свободой, которую невежественно зовем свободой воли. Но по своей сути она иллюзорна, поскольку она есть не что иное, как модификации Природы, выражающие себя через нашу личную волю; это сила Природы, овладевающая нами и неосознаваемая нами, определяющая, какова будет наша воля и как она будет проявляться. Природа, а не независимое эго, избирает, к какой цели мы будем стремиться,– либо посредством разумной воли, либо при помощи нерассуждающего побуждения,– в каждое мгновение нашего существования. Если же, напротив, мы живем в объединяющей реальности Брахмана, то в этом случае мы выходим за пределы эго и переступаем границы Природы. Ибо тогда мы возвращаемся к нашему истинному я и становимся духом; находясь в духе, мы выше побуждений Природы, выше ее модификаций и сил. Достигая совершенной ровности в душе, уме и сердце, мы реализуем наше истинное я единства, принадлежащее единству – единое со всеми существами, единое также с тем, что выражает себя в них и во всем, что мы видим и испытываем. Эта ровность и это единство суть необходимое двойное основание, которое мы должны заложить для божественного бытия, божественного сознания и божественного действия. Не будучи едины со всем, мы в духовном отношении не божественны. Не будучи ровными душой ко всем вещам, событиям и созданиям, мы не можем духовно видеть, не можем божественно знать, не можем быть божественно чуткими по отношению к другим. Верховная Сила, единый Вечный и Бесконечный, ровен ко всем вещам и всем существам, и поскольку он ровен к ним, он может действовать с абсолютной мудростью в согласии с истиной своих деяний и силы, и в соответствии с истиной каждой вещи и каждого создания.

Это также единственная истинная свобода, возможная для человека,– свобода, которой он не может иметь, пока не перерастет свою ментальную отделённость и не сделается сознательной душой в Природе. Единственная свободная воля во Вселенной есть единая божественная Воля, а Природа – исполнительница ее; ибо эта Воля есть владыка и создатель всех остальных воль. Свободная воля человека может быть в некотором смысле реальностью, но подобно всем вещам, относящимся к формам Природы, она лишь относительно реальна. Ум скачет в водовороте природных сил, балансирует, стараясь удержать равновесие, между несколькими возможностями, склоняется к той или другой стороне, принимает решение и имеет ощущение выбора: но он не видит, он даже смутно не осознает кроющуюся за этим Силу, которая и определяет его выбор. Он не может увидеть ее, потому что эта Сила – нечто тотальное, и для наших глаз неразличимое. В лучшем случае ум может лишь различить, с некоторым приближением к ясности и точности, некоторые из запутанного многообразия частных решений, при помощи которых эта Сила достигает своих неисчислимых целей. Частичный сам по себе, ум едет лишь на части машины, оставаясь неосведомленным о девяти десятых ее движущих сил, содержащихся во Времени и окружении, неосведомленным о ее прошлом становлении и будущем развитии; но так как он едет на машине, то думает, что управляет ею. В некотором смысле, ум здесь играет определенную роль; ибо та отчетливая склонность ума, которую мы зовем нашей волей, то жесткое закрепление этой склонности, которое представляется нам свободным выбором, есть один из самых могущественных определяющих факторов природы; но он ни в коем случае не независимый и не единственный. За этим незначительным и вспомогательным действием человеческой воли стоит нечто безбрежное, могущественное и вечное, которое следит за направлением склонности и навязывает изменение воли. Существует совокупная Истина в Природе, более великая, нежели наш индивидуальный выбор. И в этой совокупной Истине, или даже вне ее и за ней, существует нечто, определяющее все следствия; его присутствие и скрытое знание постоянно поддерживает процессы Природы, динамическое, почти автоматическое восприятие правильных отношений, меняющихся или устойчивых необходимостей, неизбежных шагов развития. Существует скрытая божественная Воля, вечная и бесконечная, всеведущая и всемогущая, которая выражает себя как во всеобщности, так и в каждой отдельной из всех этих по видимости временных и конечных, бессознательных или полусознательных вещей. Это – Сила или Присутствие, подразумеваемое Гитой, когда она говорит о Господе, пребывающем в сердце каждого существа, который при помощи иллюзии Природы понуждает создания как бы оседлать некую машину.

Эта божественная Воля не есть чуждая нам Сила или Присутствие; она близка нам, и мы сами являемся ее частью; ибо ничто иное, как наше собственное высшее Я обладает ею и поддерживает ее. Но это не есть наша сознательная ментальная воля; она довольно часто отвергает то, что принимает наша сознательная воля, и принимает то, что наша сознательная воля отвергает. Ибо в то время, как это скрытое Единое знает все и всякое целое, а также каждую подробность, наш поверхностный ум знает лишь малую часть вещей. Наша ментальная воля сознательна, и то, что она знает, она знает лишь благодаря мысли; божественная Воля по отношению к нам сверхсознательна, поскольку она в своем существе сверхразумна, и она знает все, потому что она есть все. Наше высочайшее Я, которое обладает и содействует этой универсальной Силе, ни есть ни наше эго, ни наша личная Природа; это нечто трансцендентное и универсальное, по отношению к которому эти более мелкие вещи суть лишь пена и текучая поверхность. Если мы откажемся от своей сознательной воли и предоставим ей сделаться единой с волей Вечного, то тогда и только тогда мы достигнем истиной свободы; пребывая в Божественной свободе, мы не будем больше цепляться за эту закованную в кандалы так называемую «свободную волю», за эту свободу марионетки,– невежественную, относительную, иллюзорную, привязанную к заблуждениям собственных несовершенных жизненных побуждений и умственных представлений.

* * *

В нашем сознании должно быть твердо осознанно различие, главное различие между механической Природой и свободным Владыкой Природы, между Ишварой, или единой светоносной божественной Волей, и многочисленными исполнительными силами и формами вселенной.

Природа – не такая, какова она есть в своей божественной Истине, сознательная Сила Вечного, но такая, какой она кажется нам, в нашем Неведении – есть исполнительная Сила, механическая в своих действиях, у которой, в соответствии с нашим опытом относительно неё, отсутствует сознательный разум, хотя все ее деяния исполнены абсолютного разума. Не будучи властвующей сама по себе, она исполнена самосознательной Силы ¹⁰, которая располагает бесконечным господством и, благодаря этой Силе, приводящей ее в движение, она управляет всем и точно выполняет работу, предназначенную ей Ишварой. Не наслаждающаяся, но служащая предметом наслаждения, она несет в себе груз всех наслаждений. Природа как Пракрита есть инертно деятельная Сила,– ибо она вырабатывает действие, навязанное ей; но внутри нее обитает Единый, который знает,– некая Сущность пребывает там, которая осведомлена о всяком ее движении и процессе. Пракрити действует, заключая в себе знание, господство, блаженство Пуруши – Бытия, соединенного с нею или находящегося в ней; но она может разделять эти качества лишь посредством подчинения тому и отражения того, что ее наполняет. Пуруша обладает знанием, он неподвижен и неактивен; он содержит деятельность Пракрити в своем сознании и в своем знании, наслаждаясь ею. Он дает санкцию на труды Пракрити, и она вырабатывает то, что санкционировано им для его собственного наслаждения. Сам Пуруша не занимается осуществлением работ; он оказывает поддержку Пракрити в ее деятельности и предоставляет ей выражаться посредством энергии, движения и вырабатываемого ею результата того, что он осознает в своем знании. Это – различие, проводимое представителями Санкхъя; и хотя оно не представляет собою всю подлинную истину, ни в коем случае не является высшей истиной Пуруши или Пракрити, но все же это обоснованное и не допускающее исключений практическое знание, применимое для низшей полусферы существования.

Индивидуальная душа или воплощенное в форму сознательное существо может отождествлять себя или с этим наблюдающим Пурушей, или же с этой деятельной Пракрити. Если душа отождествляет себя с Пракрити, то она не господин, получающий наслаждение и обладающий знанием, но она лишь отражает модификации и действия Пракрити. Она обретает благодаря этому отождествлению то состояние подчинения и механического действия, которое характерно для Пракрити. И, даже, вследствие полного погружения в Пракрити, душа делается бессознательной или обладающей лишь подсознанием, спящей в воплощающих ее формах, как в земле или металле, или почти спящей, как в растительной жизни. В подобном бессознательном состоянии она подчинена доминированию Тамаса – принципа, силы, образа действий, характеризующегося качеством тьмы и инертности; Саттва и Раджас также присутствуют, но они скрыты плотным слоем Тамаса. Проникая в сферу своей собственной присущей ему природы сознания, но не будучи еще истинно сознательным, так как имеет место еще слишком большое преобладание Тамаса в его природе, воплощенное существо все больше и больше подчиняется Раджасу – принципу, силе, образу действий, характеризующемуся качествами активности и страсти, приводимыми в действие желанием и инстинктом. Тогда имеет место формирование и развитие животной природы, ограниченной в отношении сознания, рудиментарной в отношении интеллекта, раджасо-тамасической в отношении виталических привычек и импульсов. Продвигаясь еще дальше от великой Бессознательности к духовному состоянию, воплощенное существо высвобождает Саттву, образ действия света, и обретает относительную свободу, господство, знание и вместе с тем ограниченное и обусловленное чувство внутренней удовлетворенности и счастья. Человек, ментальное существо в физическом теле, должен обладать, но не обладает, за исключением немногих среди множества тел, содержащих в себе души, этой природой. Обычно он имеет в себе слишком много темной земной инертности и беспокойной невежественной животной жизненной силы, чтобы стать душой, принадлежащей свету и блаженству, или даже умом, обладающим гармонической волей и знанием. Именно здесь в человеке имеет место несовершенное, пока еще затрудненное и встречающее препятствие устремление к истинному образу Пуруши, свободного, господствующего, знающего и блаженного. Ибо все это – относительные формы в человеческой и земной практике, и ни одна из них не даёт своего единственного и абсолютного плода; все они перемешаны друг с другом, и нигде не существует чистого действия какой-либо из них. Ничто иное, как их запутанное и непостоянное взаимодействие определяет переживания эгоистического человеческого сознания, колеблющегося на изменчивых весах Природы.

Признаком погружения воплощенной души в Пракрити служит ограничение сознания в пределах эго. Явный знак этого ограниченного сознания можно увидеть в постоянной неровности ума и сердца, и в запутанном конфликте и дисгармонии, свойственным их различным реакциям на соприкосновение с жизненным опытом. Человеческие реакции постоянно колеблются между двойственностями, создаваемые подчинением души Природе и ее часто интенсивной, но узкой борьбой за власть и наслаждение – борьбой большей частью неэффективной. Душа вращается в нескончаемом круге соблазнительных и причиняющих страдание противоположностей – успеха и неудачи, счастливой и несчастливой судьбы, добра и зла, греха и добродетели, радости и горя, боли и наслаждения. Лишь когда, пробудясь от своего погружения в Пракрити, она осознает свое единство с Единым и свое единство со всеми существованиями, душа может стать свободной от этих вещей и выработать правильное отношение к обладающей исполнительной функцией мировой Природе. Тогда она становится индифферентной к низшим модификациям Природы, равнодушной к ее двойственностям, способной к власти и свободе; душа водружается над ней как возведенный на трон знающий и свидетель, исполненный мирного, интенсивного и неомраченного наслаждения своим собственным вечным существованием. Воплощенный дух продолжает проявлять свои силы в деятельности, но он более не вовлечен в неведение, больше не привязан к своим трудам; его действия больше не имеют следствий внутри него, но лишь следствия вовне, в Пракрити. Всё движение Природы становится для его опыта колебанием волн на поверхности, которые не вносят изменений в его собственный неизмеримый покой, в его широкое блаженство, в его безграничную всеобщую ровность или в его беспредельное Богосуществование ¹¹.

* * *

Таковы условия наших усилий, и они указывают нам идеал, который может быть выражен в нижеследующих или в эквивалентных им формулах.

Жить в Боге, а не в эго; двигаться, имея широкую основу, не в пределах малого эгоистического сознания, но в сознании Всеобщей Души и Трансцендентного.

Быть совершенно ровным во всех событиях и по отношению ко всем существам; видеть и ощущать их, как единое с собою и единое с Божественным; ощущать все в себе и все в Боге; ощущать Бога во всем, и себя во всем.

Действовать в Боге, а не в эго. И при этом, во-первых, не избирать действие, исходя из личных нужд и мерок, но повинуясь велению живой высшей Истины, которая выше нас. Затем, как только мы в достаточной степени утвердимся в духовном сознании, не действовать более в соответствии с нашей отдельной волей и посредством отдельного собственного движения, но все больше и больше позволять действию происходить и развиваться под воздействием побуждения и руководства божественной Воли, которая превосходит нас. И наконец, высший результат, быть вознесенным в состояние тождественности в знании, силе, сознании, действии и радости существования с Божественной Шакти; ощущать динамичное движение, не подчиняющееся власти смертного желания, виталического инстинкта, побуждения или иллюзорной ментальной свободы воли, но просветленно постигаемое и выявляемое в бессмертном самовосторге и бесконечном самознании. Ибо это действие, которое приходит благодаря сознательному подчинению и слиянию естественного человека с божественным Я и с вечным Духом; именно Дух вечно превосходит эту мировую Природу и руководит ею.

* * *

Однако, посредством каких практических шагов самодисциплины мы можем приблизиться к этому достижению?

Исключение всякой эгоистической активности и устранение ее основы, эгоистического сознания, несомненно есть ключ к свершению, которого мы ищем. И поскольку на пути трудов именно действие есть тот узел, который нам прежде всего следует развязать, то мы должны постараться развязать его там, где он крепче всего завязан,– в желании и в эго; ибо в противном случае мы рассечем лишь отдельные нити, а не само сердце нашего рабства. Два узла нашего подчинения невежественной и раздробленной Природе – это желание и чувство эго. И из этих двоих желание изначально пребывает в области эмоций, ощущений и инстинктов, и оттуда воздействует на мысли и на волю; чувство эго, действительно, также живет в этих движениях, но оно пускает свои глубокие корни также в мыслящий ум и в его волю, именно там становясь полностью самосознающим. Это пара темных сил, принадлежащих преследующему нас мировому Невежеству, которое мы должны просветить и ликвидировать.

В сфере деятельности желание принимает многообразные формы, но наиболее могущественная из всех – это страстное желание или стремление виталического я к плодам своих трудов. Плод, которого мы жаждем, может быть вознаграждением в виде внутреннего наслаждения; это может быть осуществление некой излюбленной идеи или какого-либо взлелеянного желания, или удовлетворение эгоистических эмоций, либо гордость осуществления наших самых высоких надежд и амбиций. Либо это может быть внешняя награда, вознаграждение чисто материального свойства,– богатство, положение, слава, победа, благоприятная судьба или любое другое исполнение виталического или физического желания. Но все эти награды равным образом суть приманки, при помощи которых эгоизм владеет нами. Все эти виды удовлетворения постоянно вводят нас в заблуждение благодаря ощущению власти и идее свободы, в то время как в действительности нас запрягла и управляет нами или, оседлав, плетью погоняет нас некая грубая или утонченная, благодарная или низкая форма слепого Желания, которое движет миром. Поэтому первое правило деятельности, сформулированное Гитой, это делать работу, которая должна быть сделана, без желания получить плоды своего труда, niskama karma.

Это правило на вид очень просто, и тем не менее, сколь трудно его выполнять, соблюдая при этом нечто похожее на абсолютную искренность и дающую освобождение полноту! Большей частью в нашей деятельности мы придерживаемся этого принципа в очень незначительной степени, если вообще придерживаемся, а в случае его применения большей частью используем его, как своего рода противовес обычному принципу желания и для того, чтобы умерить чрезмерное воздействие этого тиранического импульса. В лучшем случае, мы бываем удовлетворены, если нам удается достичь некоего смягченного и дисциплинированного эгоизма, не слишком шокирующего наше моральное чувство, не слишком грубо ущемляющего других. И нашей частичной самодисциплине мы придаем разные названия и формы; практикой мы приучаем себя к чувству долга, к непоколебимой верности принципам, к стоической стойкости или религиозному смирению, спокойному или экстатическому повиновению Божьей воле. Но все это не то, что имеет в виду Гита, хотя эти вещи и полезны на своем месте; она нацеливает на нечто чистое, абсолютное, бескомпромиссное, на поворот, позицию, которая целиком изменяет положение души. Ее правило не сводится к контролю умом виталических побуждений, оно состоит в неодолимой недвижимости бессмертного духа.

Критерий, который она устанавливает, есть абсолютная ровность ума и сердца по отношению ко всем результатам, всем реакциям и всем событиям. Если счастливая и несчастливая судьба, уважение и оскорбление, слава и позор, победа и поражение, приятное и печальное событие оставляют нас не только непоколебимыми, но и не затронутыми, свободными в своих эмоциях, в нервных реакциях, в умственных воззрениях, если мы не отзываемся на какую бы то ни было ситуацию ни малейшим беспокойством и ни малейшей вибрацией в какой бы то ни было точке нашей природы, то это значит, что мы достигли абсолютного освобождения, о котором говорит Гита, но только в этом случае. Самая крошечная реакция служит доказательством того, что порядок несовершенен, и что некоторая часть нашего существа принимает неведение и привязанность в качестве своего закона и все еще цепляется за свою старую природу. В этом случае наше самозавоевание лишь частично завершено; оно все еще несовершенное или нереальное на некотором пространстве, в некоторой части или на мельчайшем участке территории нашей природы. И этот малейший камешек несовершенства может разрушить все здание достижения Йоги!

Существуют некоторые подобия ровности духа, которые не должны быть приняты за глубокую и безбрежную духовную ровность, которой учит Гита. Существует ровность разочарованного смирения, ровность гордости, ровность жесткости и безразличия: все эти виды ровности эгоистичны по своей природе. Они неизбежно приходят на протяжении садханы, но должны быть отвергнуты или преображены в подлинный покой. Существует также, на некотором более высоком уровне, ровность стоика, ровность благочестивого смирения или отрешенности святого, ровность состояния души, отстранившейся от мира и равнодушной к мирским делам. Эти виды ровности также недостаточны; они могут быть первыми приближениями, но самое большее, это лишь ранние фазы развития души, или несовершенные умственные приготовления к вступлению в сферу подлинного и абсолютного, самосуществующего широкого ровного духовного единства.

Ибо разумеется, столь огромный результат не может быть достигнут немедленно и без каких-либо предварительных стадий. Сначала мы должны научиться сносить удары, которые наносит нам мир, так, чтобы центральная часть нашего существа оставалась незатронутой и безмолвной, даже когда поверхностный ум, сердце или жизнь переживают сильнейшее потрясение; недвижимые там, на скале, лежащей в основании нашей жизни, мы должны отделить душу, бодрствующую позади или остающуюся неприкосновенной глубоко внутри нашего существа, от этих внешних действий нашей природы. В дальнейшем, по мере того, как мы будем распространять это спокойствие и непоколебимость обособленной души на все ее инструменты, постепенно будет становиться возможным излучать покой из сияющего центра, освещая более темные периферийные области. На протяжении этого процесса мы можем пользоваться преходящей помощью, которую нам предоставляют многочисленные второстепенные промежуточные фазы; определенный стоицизм, определенная философия спокойствия, определенная религиозная экзальтация могут помочь нам в некотором приближении к нашей цели, либо мы можем привлечь к делу даже менее сильные и высокие, но все же полезные энергии нашей ментальной природы. В конечном счете мы должны либо отказаться от них, либо преобразить их, и вместо всего этого достичь полной ровности, совершенного самосуществующего внутреннего покоя и даже, если мы на это способны, полного, неприступного, самоуравновешенного и спонтанного блаженства во всех наших членах.

Но как мы тогда вообще будем продолжать действовать? Ибо обычно человек действует потому, что он имеет желание или ощущает умственную, виталическую или физическую нужду или необходимость; им движут потребности тела, страстное желание богатства, почестей или славы, либо стремление к личному удовлетворению ума или сердца, либо это стремление к власти или наслаждению. Или им завладевает и толкает его к действию нравственная потребность или, по крайней мере, потребность или желание добиться, чтобы его идеи, или его идеалы, или его воля, или его партия, или его страна, или его боги господствовали в мире. Если ни одно из этих желаний, или какое-либо другое желание, не будет движущей пружиной наших действий, то может показаться, будто всякая побудительная или движущая сила при этом устраняются, а сама деятельность должна неизбежным образом прекратиться. Гита возражает на это, говоря о третьей великой тайне Божественной жизни. Всякая деятельность должна осуществляться во все более и более Богонаправленном и, в конце концов, Богообладаемом сознании; наши труды должны быть жертвой, приносимой Божественному, и в конечном счете отдача всего нашего существа, нашего ума, воли, сердца, чувств, жизни и тела Единому должна сделать любовь к Богу и служение Богу нашим единственным побуждением. Это преобразование побудительной силы и самого характера трудов есть, в действительности, господствующая идея Гиты; это основа ее уникального синтеза трудов, любви и знания. В конце не желание, а сознательно ощущаемая воля Вечного остается единственным фактором, побуждающим нас к деятельности, и единственным ее инициатором.

Ровность; отвержение всякого желания плодов нашего труда; деятельность, осуществляемая как жертва верховному Господу нашей природы и всей природы – вот три первых Богонаправленных приближения на пути Карма-Йоги, описанном в Гите.

10. Эта Сила есть сознательная божественная Шакти Ишвары, трансцендентная в вселенская Мать. (Прим.Шри Ауробиндо)

11. Для Карма-Йоги нет необходимости принять безоговорочно всю философию Гиты. Мы можем, если хотим, рассматривать ее, как изложение психологического опыта, полезного в качестве практической основы для Йоги; в этом качестве она вполне действенна и находится в полном согласии с высоким и широким опытом. По этой причине я решил изложить ее здесь, насколько это возможно, на языке современной мысли, опуская все, что принадлежит скорее метафизике, чем психологии. (Прим. Шри Ауробиндо)