Концептуальная валидность ТПА-САД

Концептуальное построение методики САД основано на идее развития в психологической теории. Категория развития вошла в психологию под влиянием эволюционной теории Ч. Дар­вина. Позже И. М. Сеченов, Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев, С. Л. Рубинштейн и другие разработали теорию исторической детерминации развития психики индивида.

Развитие психики — это процесс, характеризующий изме­нение человека как целостной системы. Развиваются не отдель­ные функции, свойства или качества личности, а целостная личность. Преобразуется вся система качеств личности, входя­щих в общую систему — «человек». Каждая система имеет осо­бенный темп развития, зависящий от «усвоения ролей и смены социальных позиций человека под влиянием социальных фак­торов» (Л.И. Анциферова и др., 1988). Темп развития имеет так­же и психофизиологические детерминанты.

Таким образом, у человека формируется свой, индивидуаль­ный темп усвоения информации, зависящий от характеристи­ки чувственной ткани, ее структуры и способа формирования.

Темп психического развития — величина, характеризующая формирование ориентировочного действия за единицу време­ни. Развитие психики представляется совокупностью по край­ней мере двух процессов: а) процесса усвоения информации (знаний, умений, навыков), закрепления ее в памяти в виде опыта и б) функционирование этого опыта как динамичного или константного психического свойства личности (уровень актуального развития — УАР).

Процесс усвоения информации и закрепления ее ориентиро­вочного компонента представляется способностью к такой орга­низации частных функций познавательной активности, при ко­торой заданная цель может быть достигнута эффективным обра­зом. Эффективность оказывается тем выше, чем ниже затраты времени и ресурсов, то есть выше темп психического развития (Ф. Кликс, 1984). Наиболее адекватно процесс усвоения инфор­мации отражается в результате оценки зоны ближайшего разви­тия (ЗБР) индивида. ЗБР (по Л. С. Выготскому) есть психическая зона, где располагаются «зародыши» психических функций. В ходе диагностики ЗБР осуществляется их формирование в процессе деятельности при помощи извне. Скорость и качество формирова­ния этих психических функций определяют границы ЗБР.

В научно-теоретическом плане ЗБР ближе к понятию «раз­витие», а УАР — к понятию «функционирование».

Развитие человеческой психики есть усвоение определен­ных психических функций как ориентировочной основы пред­метных действий. Роль ориентировки в психике выполняет сло­во — единица психической деятельности*. Психологическая сущность слова содержится в его значении. Значения в про­цессе жизнедеятельности индивида, соединяясь с чувственной тканью, образуют личностную смысловую структуру субъекта. Индивидуальность формирования чувственной ткани и физи­ологические особенности субъекта приводят к индивидуализа­ции смысловой сферы человека. Формирование этой сферы и есть формирование ориентировочной основы действий, обра­зующих деятельность человека, в которой соединяются ее опе­рациональная и мотивационная части.

* В качестве стимульных единиц взяты слова (словосочетания) без контекста. Из­вестно, что контекст направляет и конкретизирует мышление, поэтому испытуемому предлагаются относительно абстрактные понятия. Он сам неосознанно конкретизиру­ет их и определяет, какое из понятий относится к области, скажем, технической, какое — к гуманитарной.

Изучение и диагностика психической деятельности состо­ит в семантическом анализе смысловой сферы личности по­средством анализа адекватности усвоения человеком понятий (значений слов) в процессе познания (обучения).

Операциональная часть психической деятельности оцени­вается в ходе исследования процесса познавательной деятель­ности. Обучение предполагает взаимодействие «ученика» и «учителя» непосредственно в общении или опосредовано че­рез книгу, чертеж, схему, компьютер и т. п. «Учитель» ориенти­рует «ученика» в мире предметов и при помощи «психологи­ческого орудия» — слова, помогает ему переносить во внутрен­ний план (усваивать) их значения и способы действий, то есть строить психическую модель реальной предметной деятельно­сти. Темп усвоения значений слов индивидуален. Он зависит от творческой индивидуальности ученика, от его предыдущего опыта и способности усваивать информацию при помощи учи­теля, подражать ему и т. д.

Иными словами, через оценку темпа усвоения понятий возмож­но измерение ЗБР, УАР и творческих способностей индивида.

Мотивационная часть психической деятельности анализируется при помощи САД в ходе оценки соответствия личностного смысла понятия общепринятому значению слова. В этом пункте обратим внимание на специфику данного соотношения, а также на соотношения мысли, понятия и слова.

В самом общем виде с точки зрения психологии жизнь че­ловека есть не что иное, как процесс формирования понятий. Понятие представляет собой обобщенное значение предмета (объекта), включенного в деятельность людей. Внешним пред­ставлением понятия является слово. Слово обобщает суще­ственные признаки предметов, сопоставляет их и тем самым является результатом суждений и умозаключений, то есть ре­зультатом мышления. Наряду с основной функцией речи - обобщением ей также присущи функции знака (сигнала), ору­дия мысли, средства общения, выявление свойств предметов, обозначение образа мысли, сама методика смыслообразования и другие*. С этой точки зрения технология САД — интеллекту­альный тест, измеряющий интериоризационные процессы мышления (ЗБР, по Л. С. Выготскому).

* См.: Житецкий П.И. В. Гумбольдт в истории философского языкознания // Воп­росы философии и психологии. Т. 51(1), 1900.

Но, с другой стороны, САД, вторгаясь в область смыслооб­разования, способен диагностировать направленность лично­сти, смысл, мотив ее деятельности. Общество в процессе свое­го исторического развития формирует общественно значимые понятия, которые структурированы в научном знании в виде законов, правил, логики и т. д.; в искусстве — в виде образов и совершенных художественных форм; в быту и общении — в виде привычек, традиций, этических норм, юридических актов и т. д. Мир понятий живет и развивается. Изменяется их содержание, формируются новые понятия. Причиной этих метаморфоз яв­ляется изменение форм материальной деятельности людей. Каждая социальная среда, каждый слой общества имеет свое специфическое «поле», свое индивидуально-национальное, профессиональное, слэнговое ... семантическое пространство. Человек, находящийся в том или ином социальном слое, усва­ивает специфический для данного слоя понятийный аппарат. Как правило, именно так формируется индивидуальное смыс­ловое поле. Кроме социальной среды на индивидуальное се­мантическое поле человека воздействует окружающий предметный мир, который воспринимается им индивидуально в силу субъективности чувственной ткани личности.

Таким образом, взаимодействие человека с другими людь­ми и предметами в процессе жизнедеятельности формирует личностную смысловую сферу. Точки соприкосновения индивидуального и социального смыслового пространства находятся в социально обозначенных границах, коими являются значе­ния слов. Общение между людьми возможно только при усло­вии понимания ими смысла употребляемых слов. Когда слово (понятие) означает для различных участвующих в беседе инди­видов один и тот же предмет. Но понятие не есть мысль. Это образ мысли. А слово не есть понятие, так как оно в процессе мышления преобразуется в индивидуальное значение предме­та, то есть приобретает личностный смысл. «В такой речи, — писал В. Гумбольдт, — никто не принимает слов совершенно в одном и том же смысле, и мелкие оттенки значения перелива­ются по всему пространству языка, как круги на воде при паде­нии камня. Поэтому взаимное разумение [...] в то же время есть и недоразумение, и согласие в мыслях и чувствах — в то же вре­мя и разногласие». Однако понимание между людьми проис­ходит вследствие того, что слова «...трогают одни и те же коль­ца цепи умственных представлений и произведений мысли, попадают в один и тот же лад умственного инструмента, вследствие чего и происходит в каждом соответствующее, но отнюдь не вполне одинаковое понятие».*

* Цит. по: Житецкий П.И. В. Гумбольдт в истории философского языкознания// Вопросы философии и психологии. Т. 51(1), 1900. С. 22-23.

Таким образом, прямой и непосредственный семантичес­кий анализ речемышления не в состоянии вскрыть сущность самого мышления и жизнедеятельности человека, так как мысль — это образ предметной деятельности, понятие — об­раз мысли, ее существенных признаков, а слово есть внешний звукосмысловой элемент понятия. Производя такой анализ, мы можем приблизиться лишь к производной третьего порядка сущности, имея в виду мышление, и четвертого порядка, имея в виду жизнедеятельность. Отсюда понимание речи как не­посредственного орудия мысли конкретного человека по меньшей мере иллюзорно. Но иллюзорность эта относительна. По крайней мере, мы пытаемся догадаться, насколько еще далеки от намеченной цели, и представляем, что именно мы еще не знаем, а это уже много. И мы сознательно идем по это­му трудному пути, потому что он, как нам представляется, бли­же всего к истине.

На данный момент мы уяснили, что формирование поня­тий социумом и индивидуумом не идентичны. Видимо, иссле­дование этих процессов следует производить отдельно. Преж­де чем это сделать, определим, что существуют некоторые от­ношения между данными пунктами. Во-первых, социальное проявление деятельности отражается в форме мысли как в со­циуме, так и в сознании отдельного человека. Отсюда следует, что понимание деятельности социумом отличается от индиви­дуального понимания, а значит, мышление как ее отражение тоже различается. Во-вторых, в результате отражения предмет­ной деятельности и отношений формируется ее образ, который существует в речи в форме понятий (значений). Эти понятия закрепляются в языке посредством слов. Слова становятся об­разом понятий. Даже в социуме одни и те же слова обозначают разные понятия (жаргон, слэнг, профессионализмы и пр.), а одно и то же значение могут иметь различные слова. В-треть­их, человечество посредством формальной логики пытается закономерно создать структуру понятийной сферы. Но даже в рамках этой абстракции, как только слова «опускаются» в ком­муникацию, формальная логика искажается. В-четвертых, от­дельный социальный индивид в силу специфики своего разви­тия (имеется в виду психическая норма, а не патология, кото­рая закладывает еще и свою «специфику») понимает слово ин­дивидуально. Он формирует на всем протяжении своей жизнедеятельности собственную понятийную сферу. Слова и их значения (понятия) получают у него новую личностную смысловую окраску.

Учитывая перечисленные выше замечания, следует сказать, что общение и деятельность индивидов при абсолютизации различий между значениями предметов и их личностным смыс­лом в процессе жизнедеятельности не представляется возмож­ным. «Так как назначение языка, — писал В. Гумбольдт, — служить выражением идей, то сравнение его с идеальной облас­тью, по-видимому, надобно начинать с понятий и от них пере­ходить к словам... Но при таком обратном ходе исследования встретилось бы необходимое внутреннее препятствие. С одной стороны, понятие, выражаясь в слове, перестает быть чистою идеею ума... С другой стороны, выставив чисто умственные ка­тегории, при первом покушении идти далее, замечаешь, что между самою ограниченною категорией и между понятием, как оно выражено формою слова, лежит непроходимая бездна... Поэтому логическая классификация понятий в языке не мо­жет иметь приложения»*.

* Цит. по: Житецкий П.И. В. Гумбольдт в истории философского языкознания // Вопросы философии и психологам. Т. 51(1), 1900. С. 26.

Посредством чего же происходит соединение слов и их по­нятий? В истории психологии известно по крайней мере пять подходов к разрешению этой проблемы. Во-первых, в средние века (да и позже) существовало убеждение, что соответствие мысли слову есть промысел Божий (Зюсмильх, 1766). Изначаль­но понятие, мысль и слово составляют единицу духа, вложен­ную человеку божественной силой. Во-вторых, представление слова как единства внешнего — звука и внутреннего — поня­тия привело в начале Гердера, а затем и Гумбольдта к определе­нию одного из возможных способов обозначения понятий как непосредственному звукоподражанию самому обозначаемому предмету. В-третьих, сходство впечатлений от предмета и со стороны звука привело исследователей к выводу о варианте подобия понятия и слова. Этот путь в психологии получил на­звание символического (Гермес или философское исследова­ние Универсальной грамматики Дж. Харриса, 1751). В-четвер­тых, базисом соответствия слова и понятия было суждение о том, что в любом «языке действительно выражается целая сис­тема понятий. [...] Слова нашей речи затрагивают всю ткань категории мысли: так, например, родительный падеж находит­ся в связи с категорией целого и части, имя числительное, един­ственное и множественное число — с категорией единства и множества, залоги — с категорией действия и причины, накло­нения и модальные частицы — с категориями действительнос­ти, возможности и необходимости, падежи, предлоги и времена глаголов — с категориями пространства и времени...» (Все­общая грамматика. Порт-Рояль, 1660; Ениш, 1796). То есть в основу языка были положены логические законы. Однако за­мечено, что и «логические категории не составляют прямого и непосредственного содержания языка»*. И наконец, в-пятых, положенное В. Гумбольдтом в 1836 году в основу соотношения понятия и слова значение предмета деятельности для субъекта (социума) стало основным пунктом психосемантики.

* Цит. по: Житецкий П.И. В. Гумбольдт в истории философского языкознания / / Вопросы философии и психологии. Т. 51(1), 1900. С. 13.

Позже Л. С. Выготский активно использовал этот аналити­ческий подход Гумбольдта при разработке своей теории*.

* Относительно генезиса взглядов Л.С. Выготского следует заметить, что "гени­альных самоучек, начинающих с "нуля", не бывает [...] Корни взглядов Выготского, по существу, остаются не проанализированными". См. Леонтьев А.А. Ключевые идеи Л.С. Выготского // Психологический журнал. — Т. 22. — № 4. — 2001. — С. 10.

В рамках этого подхода Гердер и позже Гумбольдт исследо­вали важнейшую психологическую проблему формирования понятийной сферы человека — соотношение личностного смысла и значения предмета в жизнедеятельности людей.

В основе этого соотношения может лежать особенность по­нимания индивидуумом функционирования предмета, который обозначается исследуемым словом. Но функционирование предмета вообще, если оно не оптимально, есть пустой звук. Лишь оптимальное функционирование является истинным действи­ем. Истинность, как правило, подкрепляется практикой, резуль­таты которой с учетом времени фиксируются в «сознании» со­циума в виде истинных понятий, суждений, умозаключений.

Таким образом, истинное мышление не может относиться к конкретному человеку ввиду того, что не все «итоги» жизне­деятельности вообще могут уложиться в рамки жизни единич­ного субъекта. Поэтому субъект для «проверки истинности сво­его мышления» вынужден пользоваться опытом социума, который закреплен (с точки зрения мышления) в законах фор­мальной логики, являющейся образцом человеческого мышления на пути к истине.

Формальная логика, являясь идеальным отражением реаль­ной целесообразной практической деятельности людей, осуществляется в форме образования понятийной сферы человека. То есть индивидуальная человеческая логика становится фор­мальной логикой только в результате успешного осуществле­ния практической деятельности. Формирование понятийной сферы субъекта на основе законов формальной логики — суть истинное мышление человека, которое является результатом отражения реальной деятельности и обобщенной картины прак­тического опыта. С одной стороны, понятие — это основная форма мышления (отражение индивидуального результата, суж­дений и умозаключений), а с другой — средство определения (формирование структуры мысли) нормативности самого процесса индивидуального мышления.

На наш взгляд, изучение интеллекта человека включает ис­следование степени сформированности его понятийного аппа­рата. Утверждение об окончании формирования понятийно-смысловой сферы личности к подростковому возрасту является спорным. Можно лишь согласиться, что к этому этапу заканчи­вается усвоение содержания основных понятий, необходимых для зрелого функционирования субъекта в мире. Чаще всего вся жизнь человека является средством формирования индивидуаль­ной картины личностно-смысловой структуры личности как «ди­намической смысловой системы»*.

* См. Леонтьев А.А. Ключевые идеи Л.С. Выготского // Психологический жур­нал. - Т. 22. - № 4. - 2001. - С. 9.

Примером этому может служить современный период со­циальных метаморфоз в России, когда у значительной части людей идет ломка устоявшейся понятийной структуры, пере­оценка жизненных ценностей, переосмысление целей жизни и т. д. В молодом возрасте усвоение понятий идет более интен­сивно, особенно когда человек включен в какую-либо обучаю­щую систему, которая требует постоянного пополнения инди­видуального арсенала понятий. Экспериментально это явству­ет из результатов САД.

Степень сформированности понятийного аппарата отражает:

а) степень структурированности индивидуального мышле­ния;

б) степень и особенности профилирования мышления;

в) содержание индивидуальной понятийной структуры и др.

Однако исследование сформированности смысловой (по­нятийной) структуры как характеристики мыслительной дея­тельности индивида в соотношении с применением методов психосемантического анализа наталкивается на ряд трудных мест. Это, во-первых, указанные выше различия при сопоставлении слов, понятий и мыслительных процессов. Во-вторых, сложность принятия в качестве стимулов адекватных исследу­емых понятий. И, в-третьих, возможность реанимации для ана­лиза психических схем первичного усвоения понятий, «свер­нутых» в структуре мысли в форме навыка или опыта.

Однако все перечисленные трудности являются больше трудностями методического инструмента и технологии анали­за, чем результатом теоретических упущений.

Таким образом, подводя итог теоретическим исследовани­ям, определим, что концепция технологии САД заключается в выявлении степени и направленности понятийно-смысловой сферы испытуемых в процессе сопоставления индивидуально­го понимания слова-стимула и его функционального значения при помощи отработки формально-логических схем-заданий, имеющих оптимальные и альтернативные ориентиры.