Стандартная методологическая парадигма в кросс-культурной психологии 7 страница

Некоторые из этих кочевых племен обнаруживали территорию, где почва была богатой, не было недостатка в воде, а рельеф был равнинным. Эти благоприятные условия они использовали для развития земледелия и скотоводства. С повышени­ем эффективности сельского хозяйства и накоплением запасов пищи люди могли положиться на результаты своего труда в процессе земледелия и скотоводства как на постоянный источник пищи. У них отпала потребность в миграции в поисках пищи. Развитие земледелия и скотоводства представляет собой форму коллектив­ных человеческих усилий в стремлении справиться и приспособиться к условиям окружающей среды.

Кочевые племена, жившие в джунглях, горах или пустынях, нуждались в осо­бом комплексе навыков и умений, чтобы выжить в условиях враждебного окруже­ния. Барри, Бэкон и Чайлд (Barry, Bacon & Child, 1959) обнаружили, что кочевые племена в практике социализации уделяли первоочередное внимание уверенности в себе, автономии и независимости. Взрослые представители кочующих общно­стей были склонными к индивидуализму, смелыми и напористыми, и именно эти качества они считали необходимыми для того, чтобы приспособиться к условиям своего существования. В сельскохозяйственных общинах практика социализации делала акцент на покладистости, готовности к подчинению и чувстве ответствен­ности. Именно добросовестность, покладистость и консервативность были харак­терны для взрослых представителей сельскохозяйственных общин. Берри (Berry, 1976) обнаружил, что экологический контекст оказывает существенное воздей­ствие на тип формирующейся культуры, который в свою очередь влияет на функ­ционирование индивида, а именно на когнитивный стиль.

Однако культуру нельзя объяснить одной лишь экологией. Люди, которые жи­вут в одинаковых условиях пустыни, не создают идентичных культур. Например, в Европе основной сельскохозяйственной культурой стала пшеница, которая вы­ращивается на не орошаемых почвах. В Азии основной сельскохозяйственной культурой стал рис, выращиваемый на орошаемых полях. Разные культуры выра­батывали разные эпистемологические системы (например, религию, философию и науку), используемые для понимания, прогнозирования и успешного функцио­нирования в условиях определенной окружающей среды. Такой систематизиро­ванный корпус знаний определял систему значений, направление и внутреннюю связь. Было проведено широкое исследование закономерностей взаимосвязи меж­ду гносеологическими взглядами (буддизмом, конфуцианством, коммунизмом, индуизмом, исламом и либерализмом) и тем, как люди воспринимают самих себя,

взаимодействуют с другими людьми и обращаются с природными и человеческими ресурсами (Boski, 1993; Hwang, 1998; Kim, 1994; Sinha, 1997).

Социальные и культурные изменения

Примерно в XVIII веке началась резкая перестройка экологического контекста в Западной Европе. С этого момента люди начали оказывать значительное влияние на окружающую среду, изменяя ее и оказывая существенное воздействие на эко­логическое равновесие. На такие перемены повлияло множество факторов: разви­тие международной торговли и коммерции, формирование городов-государств, стремительное развитие науки и технологии, рост производительности сельского хозяйства и индустриализация. Эти перемены привели к переходу от экономики, которая обеспечивала основные средства существования (и, главным образом, определяясь экологическими условиями), к рыночной экономике (формировав­шейся в процессе вмешательства человека в экологию).

Например, люди не должны были больше мигрировать в поисках новых источ­ников пищи или территории, чтобы обеспечить свое существование. Они не долж­ны были больше запасать пищу на зиму. Они не должны были шить, чтобы иметь одежду. Они не нуждались больше в своих соседях, которые могли помочь постро­ить амбар. Теперь люди работали за деньги. Заработанные деньги можно было ис­пользовать для покупки необходимых товаров и услуг или положить в банк, что­бы использовать позже. Деньги представляли собой промежуточный товар, кото­рый обеспечивал эффективное перераспределение ресурсов.

Эти изменения резко повлияли на культуру и образ жизни в Западной Европе (Kim, 1994). С ростом эффективности сельского хозяйства множество крепостных и свободных крестьян были исторгнуты из сельскохозяйственных общин. Они со­бирались в недавно образовавшихся городах в поисках иных средств к существо­ванию. На промышленных предприятиях за свой труд они получали зарплату. Новая работа требовала приобретения новых навыков. Люди больше не могли рас­считывать на знания и умения, которые передавались из поколения в поколение. Работа требовала приобретения новых навыков (таких как работа с машинами), которые могли повысить уровень производительности и распределения.

Практика социализации в городах, которые являлись промышленными центрами, резко отличалась от практики сельскохозяйственных общин (Toennies, 1887/1963). В традиционных сельскохозяйственных общинах важными аспектами были дове­рие, сотрудничество и консерватизм. В таком обществе высоко ценились навыки социального общения (Mundy-Castle, 1974). А в городских условиях заметную роль начали играть технологические навыки (Mundy-Castle, 1974). В экономике, которая обеспечивала лишь основные средства существования, целью социализа­ции было выживание и пропитание. В новом урбанизированном обществе соци­ализация делала основной акцент на развитии когнитивных и лингвистических на­выков, необходимых для получения большего богатства и более высокой прибыли.

Промышленные города были полны чужих людей, не имеющих отношения друг к другу. Отношения, в которые человек вступал с нанимателем, имели договорной характер и не носили характера устойчивой связи, основанной на доверии и долге.

Рабочие оказывали определенные услуги и получали плату за свой труд. Плата, которую они получали, определялась экономическим законом спроса и предло­жения. Когда спрос на труд был низким, а предложение было высоким, рабочим могли недоплачивать и эксплуатировать их. В XIX веке многие промышленники эксплуатировали своих рабочих, стремясь к увеличению прибыли. В таких усло­виях не было никого, кто мог бы защитить права этих не имеющих никаких связей людей.

Условия труда и трудовые отношения способствовали возникновению форм коллективного протеста. В Западной Европе сформировался новый вид коллектив­ных образований; они определялись классовой принадлежностью (например, пра­вящий класс, торговый класс, рабочий класс) или общими интересами (например, профсоюз). Представители рабочего класса стали объединяться и пытаться воздей­ствовать на правящие круги при помощи демонстраций и революций. Коллектив­ная деятельность такого рода привела в XX веке к формированию новых направ­лений политической философии и новых институтов, таких как демократия, фа­шизм и коммунизм.

В Западной Европе новые коллективы появлялись в результате разъединения уже существующих коллективных образований (таких, как семья, община, клан и религия). Такие новые коллективы формировались на основе общих интересов, опыта и целей. Культуры, которые сформировались на основе перегруппировки такого типа, получили название индивидуалистических (Hofstede, 1991). Культу­ры, которые сохраняли связи, основанные на семейной и социальной общности, были определены как коллективистские. Это разграничение представляет анализ культурных различий, выполненный аутсайдером. Данные различия следует по­местить в контекст конкретной культуры и исследовать соответствующую им гно­сеологию и феноменологию.

Ломов, Будилова, Кольцова и Медведев (Lomov, Budilova, Koltsova & Medvedev, 1993) отмечают, что тематика исследований в России подвержена воздействию гносеологических установок, хотя секуляризация, индивидуализм и отделение науки от религии, которые преобладают в Западной Европе, не имели места в Рос­сии. В России наука и образование находились под контролем церкви. Теологи про­водили исследования и читали лекции по психологии. Проводимые в XIX веке в России исследования мозга стимулировались убеждением в том, что мозг явля­ется вместилищем души. Подобным образом Боски (Boski, 1993) отмечает, что гуманистические ценности (смесь католического и марксистского гуманизма) ока­зывали сильное влияние на психологические исследования в Польше.

Эпистемология

В Лувре в Париже с помощью произведений искусства можно проследить форми­рование и трансформацию западных культур. На подавляющей части картин сред­невекового периода Иисус, Дева Мария и некоторые другие святые занимают цен­тральную часть картины, а люди из толпы размещаются по периферии (рис. 4.4). Эти картины отражают иудейско-христианскую систему ценностных установок в то время. Бог и Создатель вселенной олицетворяет Истину, Свет, Красоту и Доброту

и поэтому размещается в центре. Люди, которых он создал, располагаются по пе­риферии.

В средневековой живописи лица людей не слишком выразительны, за исклю­чением случаев демонстрации благоговения перед Иисусом и Девой Марией. Внут­реннему миру человека, его индивидуальности средневековая христианская куль­тура не придает большого значения. Чтобы познать Истину, следует идти за Волей Бога. Истина открывается только через Него или через Его откровения, через свя­щенников, библию или природу. Даже музыка создавалась главным образом для Бога. Она была монотонной и обращена к небесам (например, Грегорианские песно­пения).

Рис. 4.4. Пьеро делла Франческа. Мадонна со святыми и Федериго да Монтефельтро. Пинакотека diBrera, Милан, Италия. Courtesy of Alinari/Art Resource, NY

Ренессанс стал для Западной Европы культурной революцией, он представлял собой иной путь восприятия и понимания физического, человеческого и духовного мира. Начиная с эпохи Ренессанса, произошел сдвиг в восприятии реальности человеком. Одно из произведений искусства, представленных в Лувре, привлека­ет к себе самое пристальное внимание и служит примером такого переворота в вос­приятии. Целыми днями люди стоят в очереди перед изображением Моны Лизы (Джоконды), надеясь сфотографировать картину. Почему это художественное про­изведение привлекает к себе столько внимания, несмотря на свои 500 лет? Мона Лиза не святая и не обладает дворянским титулом, ее нельзя назвать ослепительно красивой (рис. 4.5). Она выглядит настоящим человеком из толпы. Однако изоб­ражение Моны Лизы поразительно непохоже на другие средневековые картины. По сравнению с традиционной средневековой живописью, отношения между фи­гурой и фоном изменились на прямо противоположные: она находится в центре внимания, а пейзаж лишь служит ей фоном. Обычный человек расположен в цен­тре картины и является ее средоточием. Кроме того, выражение лица говорит о ее чувствах и индивидуальности.

Рис. 4.5. Леонардо да Винчи (1452-1519). Мона Лиза (Джоконда). Ок. 1503 г, Дерево, масло, 97-х 53 см, Лувр, Париж, Франция. Courtesy of Giradon/Art Resource, NY

В период Ренессанса люди начали открывать мир вокруг себя и, что более важ­но самих себя; эти открытия были неведомы им в период средневековья. Люди обнаружили, что личность обладает потенциалом, позволяющим открыть истину без помощи религиозных лидеров, библии или божественного откровения. Они открыли в себе способность получать Истину из первых рук. Кроме того, вместо того чтобы считать людей исполненными греха, а мир — забытым Богом местом, они увидели красоту человека. В средневековый период человеческое тело было символом похоти и греха, поэтому его стремились спрятать. В противовес таким взглядам, скульптура Давида, выполненная Микеланджело, — пример торжества красоты человеческого тела (рис. 4.6).

Рис. 4.6. Микеланджело Буонаротти. Давид. Академия, Флоренция, Италия.

Courtesy of Alinari/Art Resource, NY

Религия, культура и наука

Рене Декарт жил в период появления множества противоречивых идей, доктрин и верований, а также новых открытий. Новые противоречивые идеи приводили его в смятение. Он решил придерживаться метода, который все подвергал бы сомне­нию, отвергал все идеи, доктрины и верования, кроме очевидной истины, не требу­ющей доказательств. Он обнаружил, что подвергать сомнению он может практи­чески все: традиции, обычаи, верования и даже собственное восприятие. Однако осталась одна вещь, в которой он не мог сомневаться — его собственное существо­вание. Фундаментальным вопросом для него было: «Откуда я знаю, что я суще­ствую?» Он пришел к выводу, что может с уверенностью утверждать это благода­ря здравому рассудку и интеллекту. Таким образом, Декарт сделал вывод: Cogito, ergo sum (Мыслю, следовательно, существую) (рис. 4.7).

Рис. 4.7. Декартовское открытие Я и неопровержимых истин.

Опост Роден (1840-1917). Мыслитель. Galleriad'ArteModema, Венеция, Италия.

Courtesy of Alinari/Art Resource, NY

Декарт обнаружил, что благодаря интеллекту и способности рационально мыс­лить он может постигать не только себя самого, но законы естественных наук и математические истины. Такой тип восприятия был бы невозможен в средние века, поскольку предполагалось, что знать и открывать Истину может только Бог. Кро­ме того, Декарт пришел к заключению, что способность к рациональному мышле­нию это особый дар, данный Богом и позволяющий нам узнать о существовании Бога. Люди обладают способностью рационального мышления, благодаря которой мы можем познавать самих себя, Бога, научные и математические истины.

Рациональное мышление отличает людей от животных. Декарт разделял тело и разум. Наше тело, подобно телу животного, управляется природными инстинк­тами. Доказательством этого для Декарта служила рефлекторная дуга, которую он обнаружил, проводя эксперименты. Тем не менее люди отличаются от животных, поскольку обладают интеллектом и способностью к рациональному мышлению. Декарт разработал систему координат, которая позволяет нам математически опи­сать физический мир.

Философия "и открытия Декарта повлияли на иудейско-христианское видение мира. Его идеи позволили отделить науку от религии. Наука изучала физический мир, а религия имела дело с Духовным миром. Взгляды Декарта положили начало двойственному мышлению, создали дихотомию мира, противопоставив тело и ра­зум, добро и зло, свет и тьму, справедливость и обман, небо и землю. Жизнь стала рассматриваться как борьба истины и света, с одной стороны, со злом и тьмой — с другой (рис. 4.8).

БОГ (НЕБО)

АД

Рис. 4.8. Иудейско-христианское видение мира

Современное западное кино, телевизионные драмы и романы отражают эту борьбу добра и зла и триумф человеческого духа в борьбе со злом (например, филь­мы «Звездные войны» и «Титаник»). С другой стороны, чувства рассматривались как нечто, не заслуживающее доверия, поскольку они были связаны с желаниями плоти, с телом. Любовь была чувством, которое могло выйти за пределы рациональ­ного мышления и разума, поскольку любовь была воплощением Бога.

Открытие Декарта носило чисто индивидуалистический характер. Он мог уста­новить Истину самостоятельно, вместо того чтобы полагаться на мнение произ­вольно выбранной группы людей. Согласно Декарту, другие люди, власти и инсти­туты не могут диктовать, что истинно, а что ложно. Только ты можешь знать, что правильно, с полной определенностью. Западные индивидуалистические общества делают акцент на индивидуальной уникальности и стремлении обрести свою соб­ственную неповторимую идентичность, Истину и достичь самоактуализации.

Способность рационально мыслить стала тем краеугольным камнем, на кото­ром было построено общество. Либеральное образование обеспечивает надлежа­щую подготовку, позволяющую выявить способность к рациональному мышле­нию, руководствуясь установкой на то, что существует лишь одна Истина. Лишь тем индивидам, которых можно считать разумными, позволено участвовать в об­щественном принятии решений. Дети, невменяемые, преступники не имеют права голосовать. Путем демократической дискуссии люди могут прийти к Истине (рис. 4.9). На основе этого убеждения созданы законы и социальные институты.

Рис. 4.9. Индивидуалистическая культура

Либеральная традиция на Западе уделяет первоочередное внимание праву ра­зумного индивида свободно выбирать пути реализации своих способностей и воз­можностей, определять их и стремиться к ним (Kim, 1994). Содержание такого са­моосуществления зависит от целей, которые индивид определяет в процессе сво­бодного выбора. Сущность цели может варьировать, от гедонистической самореализации для одного до самоактуализации для другого. Такая свобода вы­бора обеспечена коллективными гарантиями прав отдельной личности. На меж­личностном уровне предполагается, что индивид является обособленным, авто­номным, независимым и уважает права других людей.

С общественной точки зрения индивиды рассматриваются как абстрактные универсальные сущности. Их статус и роли не являются предопределенными или приписываемыми им, но определяются их личными достижениями (то есть дости­жениями в области образования, в профессиональной и экономической сфере). Они вступают во взаимодействие с другими людьми, используя взаимоприемле­мые принципы (такие, как равноправие, справедливость, невмешательство и взаимонезависимость) или определенные на основе взаимного согласия договоры. Индивиды со сходными целями могут объединяться в группы и оставаться с группой до тех пор, пока это отвечает их потребностям. Законы и нормы устанавли­ваются для защиты прав личности; каждый может отстаивать свои права с помощью законодательства. Государством управляют избранные должностные лица, чья функция — защищать права личности и жизнеспособность государственных учреждений. Права личности имеют приоритетное значение, по отношению к ним коллективное благо и согласие носят вторичный характер.

Декарт вырос во Франции в век рационализма. Как бы Декарт ответил на фун­даментальный вопрос о своем существовании, если бы он был китайцем, япон­цем или корейцем? Я полагаю, он мог бы ответить на него следующим образом: «Я ощущаю, следовательно, я существую». В противоположность вниманию Запа­да к рациональному началу конфуцианство сосредоточивается на эмоциях, кото­рые формируют основу гармоничных семейных и социальных отношений. Хотя Азия приняла западную науку и технологию, традиционные гносеологические ус­тановки сосуществуют с современным западным эпистемологическим подходом, однако не вытесняются им (Kim, 1994; Sinha, 1997).

Восточно-азиатский подход

В Восточной Азии индивидуализм и рационализм рассматривались как неустой­чивые явления, в то время как взаимоотношения и эмоциональные привязанности считались неизменными. Это не значит, что там не было индивидуализма и раци­онализма. Они существовали, однако имели вторичное значение в сравнении с вза­имоотношениями и эмоциями. Другими словами, взаимоотношения и эмоции были в центре внимания, а личность и рациональное мышление отодвигались на второй план. В первую очередь речь шла о родственных чувствах, которые связы­вали людей, а не чувствах личного характера, или самовлюбленности.

В искусстве Восточной Азии люди помещены в контекст природного и социаль­ного окружения. Индивидуальность, которая создает межличностную дистанцию, не подчеркивается. На традиционных ландшафтных картинах люди помещены в контекст природы (рис. 4.10), и нельзя обнаружить индивидуальности выраже­ния, как в западном искусстве. В конфуцианстве, буддизме и эпистемологии ша­манизма люди рассматриваются как часть природы. В этих философиях важней­шей ценностью является гармония, поскольку она связывает людей с природой, духами и другими личностями.

Конфуцианство

Конфуций (551-479 гг. до н. э.) видел во вселенной и всех населяющих ее созда­ниях проявление объединяющей силы, названной им дао (переводится как Исти­на, Единство или Путь). Дао представляет собой начало, составляющее сущность, основу и элемент жизни, которое увековечивает порядок, добродетель и справед­ливость (Lew, 1977). Конфуций, родившийся в аграрном обществе, детально изло­жил свою нравственную и политическую философию, которая должна была под­держивать, распространять и овеществлять естественный порядок.

Дао проявляет себя через гармоническую оппозицию инь и ян, а в людях че­рез te (добродетель). Добродетель — это дар, полученный с Небес (Lew, 1977). Именно через Добродетель человек может познать Небесную Истину, и это «та точка, где я встречаюсь с Небом» (Lew, 1977, р. 154). Добродетель можно реализо­вать путем работы над собой. Именно она дает фундаментальный источник про­никновения в суть вещей и силы, позволяющей в мире и согласии управлять самим собой, своей семьей, своим народом и всем миром.

Добродетель имеет две взаимосвязанные стороны: геп (Добросердечие к лю­дям) и уг (Справедливость). Добросердечие к людям является основой человече­ства в целом и отдельной личности. Добросердечие к людям проявляется в отно­шении к ним. Конфуций отмечает три взаимосвязанных аспекта добросердечия к людям. Первое — оно «включает любовь к другим людям» (Confucius, 1979, Analects, XII, 22). Второе — «человек, обладающий геп, это тот, кто, желая поддер­жать себя, поддерживает других, и, желая развивать себя, развивает дру­гих» (Analects, YI, 28). Третье — не следует делать другим того, «чего ты не желаешь по отношению к себе» (Analects, XII, 2). Менкиус говорит, что без добросердечия к людям чело­век не может считаться человеком: «Если ты видишь ребенка, тонущего в колодце, и не чувствуешь сострада­ния, ты не человек» (Mencius, II/A/6). Добросердечие к людям является ос­новной составляющей Я и взаимоот­ношений в конфуцианских культурах. Личность рождается с добросердечи­ем к людям и опытом добросердечия, полученным от родителей. На рис. 4.11 представлена конфуцианская альтер­натива западной модели.

Рис. 4.10. Tao-chi, называемый Shih-tao. Горный пейзаж в подражание Huang Kung-wang.

Династия Цин, царствование Кан-си, 1671. Чернила, 86 х 41 см. Musee Guimet, Париж,

Франция. Courtesy of GirautJon/Art Resource, NY

Второе понятие, yi (Справедливость), предполагает, что человек рождается в конкретной семье с общественным положением, определяемым происхождением. Принцип Справедливости гласит, что люди должны исполнять свои обязанности в соответствии со своим статусом и функциями. Конфуций считал, что общество должно быть организовано иерархически, требуя от людей исполнения их обязан­ностей: «Пусть правитель будет правителем, подданный будет подданным, отец будет отцом, а сын — сыном» (Analects, XII, 11). Исполнение возложенных на че­ловека обязанностей отца, матери, старшего брата, учителя или правителя рассмат­ривается как нравственный императив.

Добросердечие к людям и Справедливость рассматриваются как две стороны одной медали. Например, добродетельный отец выполняет свои обязанности, пото­му что он любит своего сына, и он любит своего сына, потому что он его отец. Через Добросердечие к людям и Справедливость отдельные члены семьи связаны с Един­ством (Дао). Важнейшими отношениями являются отношения родитель-ребенок, которые определяются xiao dao (сыновья благодарность). Родители являются сред­ством, с помощью которого Дао передается и проявляется в детях. Взаимоотноше­ния между родителями и детьми (а также между супругами и братьями и сестрами) основаны не на равенстве, но на Добросердечии к людям и Справедливости. Роди­тели требуют от детей любви, почтительного отношения, послушания и уважения. Дети ждут от родителей любви, мудрости и доброжелательности. Отношения роди­тель-ребенок предполагают нечто большее, чем просто двух индивидов. Родители — это предки, они представляют прошлое, дети — потомки, они — будущее.

Конфуций полагает, что общество должно быть организовано иерархически и что каждый человек имеет свой fen (место или удел) в жизни. Каждый fen предполагает связанные с ним функции, и человек обязан их выполнять. Обязан­ности и обязательства каждого fen предписываются /г¹ (Нормами надлежащего поведения). Нормы надлежащего поведения выражают ожидания и обязанности каждого индивида соответственно его статусу и функциям. Социальный порядок и гармония сохраняются, когда люди понимают свое место в обществе и выполня­ют связанные с ним обязанности и обязательства.

Рис. 4.11. Стадии развития по Конфуцию В русской историко-философской литературе Л обычно переводится как «ритуал». — Примеч.

Четвертое понятие zhi (Знание) позволяет нам оценить преимущества Добро­сердечия к людям и Справедливости и следовать этим добродетелям. Это основа мудрости. Четыре понятия — Добросердечие к людям, Справедливость, Нормы надлежащего поведения и Знание — представляют собой основы конфуцианской этики. Подобно тому, как от рождения мы имеем две руки и две ноги, Добросерде­чие к людям, Справедливость, Нормы надлежащего поведения и Знание даны нам от рождения, но мы должны развивать и совершенствовать их. Знание делается все более утонченным и продолжает совершенствоваться в школе. Школьные учите­ля определяют нравственные принципы как основу всех мыслей, чувств и поведе­ния. Учителя рассматриваются как продолжение родителей. Они опираются на этическую основу, с позиций которой занимаются просвещением детей с целью дальнейшего развития их Знания. И, наконец, по мере того как дети взрослеют, они вступают в контакт с все более широким кругом людей, включая незнакомцев. Поэтому они должны развивать в себе xin (Доверие).

Конфуций различает две соперничающие внутри Я силы: желания первого по­рядка (например, материальные и сексуальные) и желания второго порядка (то есть добродетели Добросердечие к людям и Справедливость). Чтобы стать добродетель­ным человеком, нужно преодолевать в себе желания первого порядка и развивать желания второго порядка. Плохим человеком правят эгоцентризм, эгоизм, самовлюб­ленность и К (Выгода). Конфуций отмечал, что лучшие люди развивают в себе добро­детели Добросердечия к людям и Справедливости: «Выдающийся человек постигает Справедливость; маленький человек постигает Выгоду» (Analects, IY, 16). Подлинная свобода достигается преодолением желаний первого порядка путем самосовершен­ствования. Самосовершенствование вкупе с заботой и поддержкой, получаемой от значимых других, рассматривается как необходимое и достаточное условие для раз­вития подлинно нравственного, добродетельного и свободного человека.

Конфуций считает всех людей связанными между собой системой взаимных связей. Фундаментальный принцип, определяющий отношения между людьми в семье, в обществе, в мире и вне его, наилучшим образом выражен в его произве­дении «Праведность в сердце» (в главе, которая называется «Великое научение» в Книге песен). Хотя он считает, что центральной является нравственность лично­сти, тем не менее личность помещена в систему межличностных и социальных свя­зей. Он утверждает:

Если в сердце есть праведность, в характере будет красота, Если в характере есть красота, в доме будет согласие, Если в доме будет согласие, в стране будет порядок, Если в стране будет порядок, в мире будет мир.

Конфуцианская этика считает реальные цели приоритетными по отношению к личным интересам человека. Каждый человек выполняет определенную роль и за­нимает определенное положение в семье. Поведение, соответствующее каждой роли и функции в семье, зафиксировано в конфуцианском кодексе поведения. Отец в семье рассматривается как ее глава. В качестве такового он обладает полномочиями представлять семью и говорить и действовать от имени семьи. Например, имущество семьи является ее коллективной собственностью. Хотя отец имеет право распоря­жаться этим имуществом, другие члены семьи также имеют права на него. Ли (Lee, 1991) обнаружил, что при продаже или сдаче имущества в долгосрочную аренду в традиционном Китае под контрактом о продаже или сдаче имущества в аренду ста­вил свою подпись не только отец или старший сын, но и другие члены семьи (напри­мер, другие сыновья, дочери или даже внуки). Произвольное решение отца расцени­валось как противозаконное или идущее вразрез с обычаями действие (Lee, 1991).

Отец имел власть, обязанности и ответственность, связанные с распоряжением семейным имуществом от имени семьи, но не ради собственной выгоды. Требова­лись мудрость и доброжелательность, чтобы принимаемые решения не "были бли­зорукими или своекорыстными. Отец должен принимать во внимания долгосроч­ные последствия своих решений для отдельных членов семьи, репутации семьи, ее положения в обществе, ее старшего поколения и ее потомства. Остальные члены семьи должны слушаться его и уважать его решения. Таким образом, права и обя­занности в конфуцианстве связаны с ролевыми предписаниями, не являются рав­ными, ориентированы на коллективное благосостояние, носят патерналистский и ситуативный характер (Lee, 1991).

Хотя конфуцианство и уделяет первоочередное внимание эмоциям и взаимо­отношениям, конфуцианские культуры в современную эпоху также превратились из сельскохозяйственных общин в стремительно развивающиеся индустриализи­рованные страны. Многие считают, что общества Восточной Азии просто приняли западную культуру, на самом же деле ситуация куда сложнее. Хотя некоторые ас­пекты западных культур и были приняты, куда более значительные изменения претерпела сама конфуцианская культура, и акценты теперь ставятся прежде все­го на будущем, а не на прошлом (Kim, 1998) (табл. 4.1).