Другие концепции интеллекта 3 страница

прилагательных, то в результате получается определенный список личностных черт. Он будет таким же, как при исс­ледовании лексической гипотезы, когда прилагательные обсуждались как черты реальных людей.

Итак, в 60-е годы существовало три гипотезы о связях личностных прилагательных. Первая гипотеза: выделяе­мые параметры отражают реальные характеристики людей и «оседают» в языке. Вторая: эти связи — результат под­спудно существующих в сознании людей представлений. Они, по крайней мере частично, основываются на карти­нах, созданных воображением, на стереотипах и особенно­стях суждений. Третья гипотеза: параметры измерения являются языковыми феноменами и основываются на се­мантическом различии (сходстве).

В статье 1955 г. Кронбах невольно пришел к выводу, что точность человеческих суждений имеет очень важное зна­чение. Суждение изучалось как феномен, который мог быть объяснен в результате анализа имплицитных теорий рас­суждающего человека, а не поведения тех, о ком выноси­лось суждение. В модели Кронбаха этот элемент — источник расхождения суждений, он и привлек много вни­мания /см. Kenny и Albright, 1987; Kenny, 1991/. Рассуж­дающий человек подвержен влиянию случайности /см., например, NisbettHRoss, 1980/, и, как показало множество исследований, он плохо справляется со статистикой на ин­туитивном уровне, допускает ошибки в интеграции различ­ных сведений /см., например, Hogarth, 1987/. В последнее время произошли некоторые изменения. Фандер /1987/ разграничивает погрешность и заблуждение. Он указывает на то, что подверженность суждений случайным влияниям не так уж велика, поскольку в условиях повседневной жиз­ни суждения обычно достаточно точны, а при определенных обстоятельствах даже вполне точны.

Семин /1990/ пришел к выводу, что вопрос окончатель­но не решен и что все три гипотезы имеют силу, т.к. каждая подкреплена данными. Этот автор предложил точку зрения «умеренного конструктивизма». Все гипотезы вписываются в одну систему. Эта система — общая и для непрофессио­налов и для психологов социальная действительность. План символической реальности также является отчасти общим для обеих групп, поскольку и у непрофессионалов и у пси-

хологов общий социальный и культурный фон. Задача пси­холога — пролить свет на связи, существующие между жи­тейскими представлениями (уровнем обыденного сознания) и теоретическим осмыслением личностных свойств. Семин /стр. 170—171/ мимоходом отмечает, чтов психологии связи между здравым смыслом и теориями лич­ности в силу единого (общего) социального и культурного фона носят более тесный характер, чем в естественных на­уках. Вполне возможно поэтому, что социокультурные раз­личия /например, различия между социальными классами/ менее значимы для достижения высокого статуса в физике, чем в медицинской, юридической и общественной науках. Последние дисциплины требуют от исследователя определенной степени общности социального и культурно­го фона. Таким образом, Семин допускает наличие общей основы для научной психологии и житейских представле­ний и признает функции и вклад обоих в понимание разли­чий между индивидами. Другие социальные конструктивисты признают различия между «обыденным сознанием» и научной психологией, но считают их равно­сильными, т.к. каждая социально-культурная группа со­здает свою социальную действительность, общую для ее членов, и имеет свое представление об этом кусочке реаль­ности. В результате этого стали оспариваться претензии научной психологии на достоверное понимание человече­ского поведения. Поскольку, согласно мнению социальных конструктивистов, функция сохранения социальной иден­тичности связана с построением общей действительности, труды специалистов по теории личности рассматриваются в качестве призванных поддерживать и даже усиливать их идентичность, а не открывать нечто новое о людях. Этот вывод сторонников направления социального конструкти­визма — серьезный повод для спора с представителями со­циальных наук.

5.1.2. Личностные прилагательные : лексическая гипотеза и пятифакторная модель

Хотя психологическое изучение личности, опирающееся на анализ параметров личностных прилагательных, явля­ется предметом споров и обсуждений, анализ такого рода параметров недавно стал популярным. Хорошо известны

1 80

исследования под названием «Большая пятерка», для об­суждения которых даже были организованы отдельные на­учные симпозиумы по этой теме. Такое название выбрано потому, что во многих странах исследования выявили очень сходную структуру, состоящую из пяти параметров, на ос­нове суждений людей о себе и тех, кого они знают. Таким образом, исследователи считают, что пятифакторная мо­дель содержит в себе весьма емкое значение и достаточно полно передает основные значения прилагательных, с по­мощью которых люди описывают себя и других.

Джон /1990/ обобщил множество исследований лично­стных прилагательных. В большинстве из них при анализе основных компонентов и варимакс-вращении было обнару­жено пять факторов. Варианты прилагательных описыва­ются с помощью ортогональных, независимых компонентов (факторов). Каждый компонент (фактор) «привлекает» су­щественную часть разновидностей, первый фактор — са­мую значительную часть, второй — поменьше и так далее. Ниже приведены эти компоненты (факторы) с несколькими главными, соответственно, высоко положительно или вы­соко отрицательно нагруженными прилагательными (они указаны в скобках) /см. John, 1990, стр. 80; N.B.: отрица­тельно нагруженные мы здесь не называем, т.к. это могло бы ввести читателя в заблуждение/:

• Фактор 1. Экстраверсия, энергетика, энтузиазм /разго­ворчивый, самоуверенный, активный, энергичный не­терпеливый, откровенный, доминирующий, сильный, эн­тузиаст; тихий, замкнутый, застенчивый, молчаливый, склонный к уединению и реакциям ухода/.

• Фактор 2. Готовность к согласию, альтруизм, расположе­ние /сочувствующий, добрый, понимающий, мягкосер­дечный, отзывчивый, обладающий душевной теплотой, великодушный, доверчивый, помогающий, способный прощать, приятный; придирчивый, холодный, недруже­любный, враждебный, жестокосердный, недобрый, без-

■ жалостный, неумолимый, неблагодарный/.

• Фактор 3. Добросовестность, ответственность /организо­
ванный, основательный, систематичный, умелый, обяза­
тельный, надежный, заслуживающий доверия, совестли-

вый, пунктуальный, практичный, осмотрительный, ста­рательный, предусмотрительный; небрежный, беспоря­дочный, поверхностный, безответственный, неряшли­вый, ненадежный, забывчивый/.

• Фактор 4. Нейротизм, склонность к отрицательным эмо­циям, невротичность /уравновешенный, спокойный, уве­ренный в себе, не поддающийся волнениям; напряжен­ный, тревожный, нервный, угрюмый, беспокойный, обидчивый, подверженный страхам, чувствительный, ис­полненный жалости к себе, неуравновешенный, склон­ный к перепадам настроения, занимающийся самобичева­нием, унылый, эмоциональный/.

• Фактор 5. Открытость, оригинальность /широкие интере­сы, богатое воображение, умный, оригинальный, прони­цательный, любознательный, утонченный, артистичный, способный, изобретательный, наблюдательный, искрен­ний, остроумный, находчивый, знающий, логичный, культурный/.

Количество и содержание этих факторов основываются частично на эмпирических данных, а частично на догово­ренности между исследователями. Короче говоря, многие исследователи более или менее согласны, что эти пять фак­торов дают достаточно полную и глубокую картину лично­стных характеристик. И тут ничего не меняет тот факт, что есть решения с большим или меньшим количеством факто­ров. Это возможно, потому что не существует единственно приемлемого решения для измерений с помощью личност­ных прилагательных.

Например, Шмелев и Похилько /1993, стр. 11/ упоми­нают 15 кластеров после варимакс-вращения 1650 лично­стных прилагательных из русского языка. К этим кластерам относятся следующие : альтруизм, интеллект, энергия, до­бросовестность, эмоциональная уравновешенность, праг­матизм, справедливость, честность, консерватизм, тщеславие, бюрократизм, предприимчивость, лень, ориги­нальность. Позже авторы перегруппировали кластеры в со­ответствии с упомянутой пятифакторной моделью.

Второй пример — ранняя голландская версия, включав­шая в себя семь факторов /Hofstee, Brokken & Land, 1980/.

Из известного Голландского словаря было отобрано 8690 прилагательных. После некоторого отсеивания были про­анализированы 1203 прилагательных. Они были разбиты Гольдбергом на 42 группы. Прилагательные каждой группы были подвергнуты факторному анализу. Это привело к 143факторам с по меньшей мере двумя прилагательными, на­грузка которых была выше, чем 0,40. Следующий шаг — исключение чистых синонимов и объединение прилагатель­ных в 96 триад. Эти прилагательные были подвергнуты факторному анализу, и авторы получили следующие семь факторов: 1. Интроверсия/ склонный к теоретическим раз­мышлениям, замкнутый, скрытный/; 2. Готовность к согла-сию /энтузиаст, любезный/; 3. Старательность /трудолюбивый, бережливый, следующий долгу/; 4. Ста­бильность /независимый, уверенный, выражающий недо­вольство/; 5. Культура /банальный, невоспитанный, грубый/; 6. Агрессия /вспыльчивый, агрессивный, неоте­санный/ и 7. Способность к развитию /развивающийся, готовый к переменам, консервативный/.

Первая же последующая попытка анализа этих лично­стных прилагательных, взятых из голландского языка, осу­ществлялась иначе, чем признанная позднее более правильной пятифакторная модель. Броккен и Смит /1984/ добавили еще три фактора к упомянутым семи: 8. Депрес­сия /депрессивный, унылый, замкнутый/; 9. Непостоянст­во /неустойчивый, капризный, неуравновешенный/ и 10. Поверхностность /обычный, обывательский/. Третий при­мер из совсем недавней работы — анализ свободных описа­ний родителями их детей /Kohnstamm, Halverson, Havill & Mervielde, 1993/. Эти авторы начали с пятифакторной мо­дели, но добавили девять других факторов. Эти факторы связаны со специфической выборкой детей. К ним относят­ся: независимость, зрелость в соответствии с возрастом, болезнь и дефекты развития, ритм еды и сна, поведение, свойственное полу, успеваемость в школе, умение и жела­ние контактировать с другими, взаимоотношения с родите­лями и менее определенные остальные факторы.

На основе выборки детей, которых описывали родители и учителя, Ван Лайшут и Хазелагер /1992/ выявили пять факторов: готовность к согласию, эмоциональная устойчи-

вость, отношение к работе, динамичность и мышление. Тер Лаак /1979, 1994/ проанализировал суждения учителей об учениках. Факторный анализ 36 прилагательных и описа­ний поведения дал четыре фактора: общительность, иници­атива, нарушения в поведении, отношение к работе. Для определения точности учительских суждений за шестнад­цатью учащимися велось наблюдение в классе. Суждения о нарушениях поведения коррелировали с реальными наблю­дениями. Связь суждений с наблюдаемым отношением к работе проявилась в меньшей степени. Для двух других факторов корреляции были незначительны. Интерпрети­руя эти результаты, можно сказать, что учительские на­блюдения за поведением точны, поскольку это входит в функциональные обязанности педагогов.

В 1988 г. Де Раад обнаружил те же самые пять факторов, что и в известной модели, работая с прилагательными из голландского языка. Он пытался распространить ее не толь­ко на прилагательные, но и на существительные и глаголы /DeRaad, 1992/. Анализ 755 существительных дал четыре фактора, интерпретируемых как экстраверсия, добросове­стность, готовность к согласию, открытость, понятливость (интеллект). Моделью служили известные пять факторов. Глаголы /п = 543/ дали два фактора: готовность к согласию и эмоциональную уравновешенность. Это не было сущест­венным подкреплением пятифакторной модели, и автор от­казался от такого рода исследований.

Джон /1990, стр. 89/ создал таблицу, в которой пытался упорядочить несколько теорий личности в единый конст­рукт и подвести его под пятифакторную модель. Попытка сделать это означала, что он по меньшей мере допускает подведение теорий под структуру личностных прилагатель­ных, выявленных в ответах выборки людей. Эта структура как таковая является общей составляющей суждений, при­зом базального уровня.

В этом разделе показано, что индивидуальные различия описываются и истолковываются в обыденной жизни. «Здравый смысл» иногда противостоит теории личности, в то же время теории далеко не всегда открывают что-то новое. Известный путь изучения имплицитных личностных теорий связан с анализом личностных прилагательных. В

этом русле преимущественно исследуются три гипотезы от­носительно тех параметров личности, которые выявляются в результате анализа прилагательных. Несмотря на нере­шенность вопроса о параметрах личностных прилагатель­ных, изучение их расширяется. Эти исследования в большей или меньшей степени исходят из лексической ги­потезы, В результате были выделены пять параметров или факторов. Они проявились во многочисленных исследова­ниях, проведенных в разных странах, и хорошо объясняют все разнообразие суждений. Хотя имеются исследования, выявившие большее число факторов, сложилось общее мне­ние, что для описания суждений людей в личностных при­лагательных приемлемы эти пять. Джон /1990/ даже подвел несколько теорий личности под пятифакторную мо­дель.

5.1.3. Последние разработки в русле пятифакторной модели

В последнее время исследователи все чаще прибегают к модели пяти факторов. Возможно, это только начало. Коста и Маккрай /1992/ предложили использовать пять факторов для оценки личностных нарушений. Маршалл, Уортман, Викерс, Казулас и Хервиг /1994/ соотнесли пять факторов со шкалами здоровья. После такого анализа провели их повторную интерпретацию в свете пятифакторной модели. Большинство психологических конструктов, связанных со здоровьем, по-видимому, определяются одним большим фактором, который интерпретируется как «оптимистиче­ский тип психической регуляции» /надежда, оптимизм, са­моуважение, внутренний контроль/. Иногда выявляются два меньших фактора: «выражение беспокойства» и «подав­ленность и склонность к интроспекции». Авторы попыта­лись установить связь этих двух конструктов с методикой Коста и Маккрая. Больший по величине фактор здоровья был связан с факторами экстраверсии, нейротизма и готов­ности к согласию. Не было корреляций с открытостью и добросовестностью. Годфредсен, Джонс и Холланд /1993/ соотнесли опросник Коста и др. /1992/ с шестью професси­ональными типами модели Холланда. Социальные и пред-принимательские профессиональные интересы

!84

коррелировали с фактором экстраверсии. Исследователь­ские и художественные интересы были связаны с фактором открытости, а обыденные интересы — с фактором добросо­вестности. В конце концов Шавер и Бреннан /1992, стр. 543/ установили, что люди с так называемым надежным типом привязанности менее невротичны и экстравертиро-ваны, чем люди с ненадежным типом привязанности. У первых был также более высокий показатель по фактору готовности к согласию, чем у людей, избегающих привязан­ностей. Не было связей между типом привязанности и фак­тором открытости.

Модель пяти факторов — описательная методика, и лю­ди пользуются ее параметрами. Если люди пользуются эти­ми характеристиками, значит они несут определенную функцию в их ежедневных взаимодействиях. Функцио­нальная интерпретация приписываемых черт состоит в том, что они применяются потому, что эти характеристики слу­жат достижению целей. Этот человек может внести ожив­ление в группу людей /экстраверсия/. Этот привлекателен в качестве друга /готовность к согласию/. Другому можно доверить важное задание, ему свойственны чувство долга и ответственности /добросовестность/. А этот — эмоцио­нально уравновешенный, легко переносит'напряжение, его настроения не подвержены неожиданно резким изменени­ям в зависимости от трудностей /эмоциональная стабиль­ность/. И, наконец, есть люди — хорошие советчики, открытые, понимающие других людей и мир в целом /от­крытость, культура/.

Эти факторы, с точки зрения их типа, можно отнести к факторам Терстоуна. Предполагается, что задания связаны с одним фактором. Но Де Раад, Хендрикс и Хофсти /1992/ обнаружили, что эта простая структура совершенно не под­ходила. Они обратили внимание, что многие задания имели существенные нагрузки по двум факторам и незначитель­ное количество — по одному или трем. Это означает, что интерпретация по одному фактору является грубой. Они повторили круговое вращение, которое уже было использо­вано Виггинсом /1982/, а еще раньше Гуттманом для тестов интеллекта /см. Guttman & Schlesinger, 1969/. Гуттман описал круговое движение векторов при анализе тестов ин­теллекта и определял корреляции по расстояниям на гра-

фиках. Де Раад (1992) описал десять вращений (все комби­нации двух факторов из пяти). Круг вращения делится на сегменты. Противоположные полюса векторов, например, в случае комбинации факторов II и 1Y (готовность к согла­сию и эмоциональная стабильность) располагаются так: 11+ и II- лежат на вертикальной оси, a IY- и IY+ на горизонталь­ной оси. Промежуточное положение занимают все смешан­ные виды (II+, IY+; IY+, II-; П+, IY- и др.). Это принцип расположения заданий в круге вращения. Круг помогает интерпретировать комбинации прилагательных и анализи­ровать, что подразумевают под ними люди. Хофсти и Де Раад (1991) проанализировали пример «директора, не вос­приимчивого к стрессу». Используя скрещивание II и IY, можно было выяснить, что это означает. Имеется ли в виду терпеливый человек (II+, IY+) или нетерпеливый, уравно­вешенный (IY+, 11+) или сверхчувствительный, авторитар­ный (II-, IY+) или кроткий, напористый (II-) или миролюбивый. Вращение позволяет добиться более тонких описаний. Они сложнее прямой интерпретации пяти фак­торов.

Следующая ступень — опросник, основанный на пяти-факторной модели. Такой опросник подготовили Хендрикс, Хофсти и Де Раад /1994/. Он включает короткие предло­жения, с помощью которых тестируемый должен опреде­лить, в какой степени определенное поведение характерно для него. Вот некоторые примеры:

• Фактор 1. Нравится дружеская болтовня, способен хлоп­нуть собеседника по плечу; склонен к реакциям ухода, отдаления, предпочитает уединение.

• Фактор 2. Понимает слабости других, может многое вы­терпеть от других; навязывает свои желания, устанавли­вает свои порядки.

• Фактор 3. Любит порядок, внимателен к деталям; не рас­считывает своих действий, имеет массу планов.

• Фактор 4 /здесь приводятся только положительные на­грузки/. Легко приходит в волнение, везде видит пробле­мы.

• Фактор 5. Имеет собственную точку зрения, хочет иметь свободу действий; легко соглашается, повторяет других.

Короткие предложения снабжены пятибалльной шка­лой. Испытуемый должен отметить, в какой степени они применимы лично к нему. Используются сто наиболее под­ходящих фраз, которые сформулированы на житейском языке. Сегмент должен быть заполнен полностью /см., на­пример, фактор 4/. Опросник позволяет получить доста­точно тонкую картину.

В этом разделе показано, что можно успешно применять пятифакторную модель и что имеются методологические разработки, которые делают возможным описание лично­сти в нюансах с помощью простой структуры из пяти фак­торов. Вольф /1992, стр. 284/ доказывает, что модель пяти факторов — большая удача. Он пишет: «.. .По меньшей ме­ре мы стали что-то получать.» Он называет три причины этого успеха: факторы могут быть сформулированы прямо на обыденном языке. Это неудивительно, поскольку они взяты из словаря. Такие формулировки делают их понят­ными рядовому человеку. Этот «перевод» опирается в ко­нечном счете на поведенческие характеристики, осознаваемые людьми. Неудивительно, что можно тонко характеризовать человека на языке обыденной жизни. Про­сто это слишком интересная тема для людей, они предпола­гают, что обладают знаниями о человеческом характере и способны к взаимодействию. С другой стороны, люди плохо знают себя и других, но им нравится говорить о себе, и только мазохисты выпадают из этого правила.

Безусловно, имеются и критические замечания о модели пяти факторов. Айзенк /1994/ указывает, что модель не носит теоретический характер и довольствуется тремя фак­торами: экстраверсией, психотизмом, нейротизмом. Кри­тика Кеттела направлена на технику факторного анализа: «Ни один специалист, имеющий опыт в факторном анализе, не разделил бы энтузиазма д-ра Гольдберга относительно пяти факторов» /1995, стр. 207/. Если бы, по его мнению, были использованы достаточно тонкие методы исследова­ния и верификации факторов, включая те, что были на­правлены на выяснение количества и установление достоверности уникально простой структуры, все бы закон­чилось теми же чертами личности /стр. 208/. Кеттел ссы­лается на его собственную теорию личности и 16

личностных факторов или более простой вариант из восьми факторов. Недавно Блок /1994/ суммировал все критиче­ские высказывания. Пятифакторная модель явно не вол­шебная система. Работа по ее теоретическому обоснованию должна продолжаться. Это подтверждают многие получен­ные данные. Она действительно не дает сведений о движу­щих силах развития личности, но и не претендует на это. В данном разделе пятифакторная модель берется как утон­ченный способ организации житейского уровня знаний о личности. Кроме знаний такого рода, в избытке имеются личностные теории и конструкты. Эти теории определяют единицы и их связи в структуре личности, и они послужили толчком к созданию личностных тестов и опросников. Пра­вильно это или нет, но психодиагностика личности опира­ется больше на те тесты и опросники, которые используются для характеристики и отбора людей.

5.2. Психодиагностика и теории личности

Имеется огромное число различных теорий личности. Ядро личностных теорий, как и теорий интеллекта, состав­ляют попытки операционализации концепций. В этом раз­деле мы коротко остановимся на некоторых классических теориях личности и конкретных методиках, в большинстве — опросниках.

Большое количество теорий личности вынуждает авто­ров учебников прибегать к классификации точек зрения. Карвер и Шейер /1992/ предлагают четыре и Макадаме /1990/ — пять направлений /хотя он сам не называет их пятью основными направлениями/. Справедливо назвать следующие: теории личностных черт и качеств /или диспо­зиций/, интрапсихические теории, психодинамические те­ории и их многочисленные ответвления, различные объяснительные парадигмы, среди которых информацион­ный подход, феноменологические теории и теории науче­ния. Другие авторы также обращаются к этим направлениям и добавляют несколько отдельных теорий. Первин / 1993, 6-ое издание/ отмечает, кроме перечислен­ных, работы Фрейда, Роджерса и Келли. Теоретическим направлением он также считает пятифакторную модель. В этой главе пятифакторная модель рассматривается как кон-

центрат «здравого смысла», связывающий сложные данные, полученные с помощью аналитических методик. По мне­нию Первина, эти знания имеют настолько безусловный характер, что они могут конкурировать с официальными теориями.

Возможность множества классификаций показывает, что общей, принимаемой как закон классификации, не су­ществует. В этой главе рассматривается та часть теорий, которая связана с психодиагностикой личности. Здесь не обсуждаются теории личности. Так, рассматривается толь­ко ограниченное количество концепций, именно те, что способствовали разработке диагностических методик.

Первое направление оформилось как теория личностных черт. Относящиеся сюда теории можно считать аналогич­ными психометрическим теориям интеллекта, т.е. психо­метрическими личностными теориями или психометрическими теориями, ориентированными на оценку обычного диапазона поведения. Это название при­емлемо, хотя психометрия в строгом смысле слова относит­ся к математическим /статистическим/ моделям изучения специфики поведения. Теория черт и теория тестов были объединены их первыми теоретиками — Кеттелом и Айзен-ком. Оба пытались использовать факторный анализ как модель и проверять с его помощью свои гипотезы. Кеттел, выбирая пути теоретического и эмпирического исследова­ния, ссылается как на образец на Спирмена /Кеттел, 1990/.

Второе направление — психодинамическая теория. По сути, это, конечно, не одна теория, но здесь освещаются только некоторые из данной группы теорий, особенно те концепции, которые были плодотворны для диагностики личности. Это направление дает возможность обсудить спорные проективные методики, которые еще популярны. Третьими и последними обсуждаются некоторые процеду­ры, которые могут быть отнесены к феноменологическому подходу или объяснительной модели. Последняя приближа­ется к интенсивному изучению (диагностике) отдельных случаев, а не различий между индивидами.

5.2.1. Теория личностных черт

Представителем теории черт личности является Кеттел. Он описывает личность как то, что «.. .предсказывает пове­дение человека в заданной ситуации. Это положение можно

сформулировать так: R=f(S-P)» /Cartel!, 1965, стр. 25/. R — наблюдаемое поведение; /— знак функции, S — осо­бенности ситуации, Р—личность. Кеттел хотел создать чисто поведенческую теорию. Поведение в определенной ситуации — проявление трех величин: способностей или возможностей, темперамента и мотивов. Их назвали таким образом: «способности как первичная черта личности», «темперамент» и «энергетические факторы». Помимо это­го, выделены как релевантные факторы М /настроения, чувства/, которые образуют вторую группу динамических характеристик — мотивационный «источник черт». Ос­тальные компоненты — «ролевые черты» и «состояния». Последние включают в себя «мимолетные настроения». Со­гласно Кеттелу /1956—1957/ при изучении личности, под­верженной ситуативным изменениям, необходимы корреляционный и факторный виды анализа. Были получе­ны данные трех типов: L-данные /т.е. данные, основанные на материалах жизненных наблюдений и документов/, От­данные /полученные с помощью опросников/, Т-данные /полученные с помощью объективных тестов/. Исследова­тельская программа Кеттела предполагала три пласта : по­ведение, которое определяло характеристики личности, проявляющиеся во время наблюдения; поверхностные ха­рактеристики, которые высоко коррелировали между собой внутри групп, в то время как между группами корреляций не было или они были низкими. И, наконец, «первичные черты», выявляемые и проявляемые с помощью факторного анализа. Их можно считать универсальными детерминан­тами поведения.

Различаются конституциональные черты, данные инди­виду от рождения, и черты, обусловленные окружением. Более того, Кеттел делает различие между свойственными всем и уникальными чертами личности. Созданная им тео­рия носит комплексный характер и включает в себя целый ряд понятий. «16-ти факторный личностный опросник» и дополнительные 12 шкал для клинического анализа пато­логического поведения вполне применимы для диагностики личности. 16 факторов также были подвергнуты факторно­му анализу. Факторы второго порядка были получены на основе факторов первого порядка путем вращения корреля­ционной матрицы первичных факторов «простой структу-

ры». Новое число этих факторов, разумеется, меньше 16. Смит /1988, стр. 707/ сводит 18 факторов к 8. Чтобы избе­жать ассоциаций с расхожими значениями слов при интер­претации факторов, Кеттел иногда дает им латинские названия.

Кроме этого опросника, было разработано много других личностных опросников /например, Калифорнийский лич­ностный опросник, Gouh, 1968, 1987; Личностный опросник Джаксона, Jackson, 1976; Миннесотский многоаспектный личностный опросник MMPI, Hathaway и MacKingley, 1943, 1967/. Больше всего используется последний. Кеттел /1990, стр. 102/ знаком с этими «дивергенциями» в лично­стных факторах. Он не принимает их, потому что, по его мнению, эти дивергенции есть следствие устаревших мето­дов факторного анализа, «скудной выборки, недостаточно­го структурного вращения, отсутствия тестов для целого ряда факторов и т.д.» Он отстаивает свой 16-ти факторный опросник и рекомендует студентам знать его наизусть. «Ес­ли студентам это кажется лишним, то они должны вспом­нить, что медики запоминают сотни новых названий, что химики знают свыше ста элементов, что астрономы откры­ли большое количество галактик» /стр. 102/. Кеттел был убежден, что в психологии возможна такая же степень точ­ности, как и в естественных науках. На основе эмпириче­ского исследования он пытался точно предсказывать черты и оценки личности.

Кеттел претендовал на новизну и точность подхода. Он сначала разработал теорию структуры личности, а затем — шкалы измерения черт личности. Шкалы были верифици­рованы по каждой черте /Кеттел, 1990, стр.101/. Факторы приводятся с «техническими» и «бытовыми» названиями, положительными и отрицательными полюсами. В установ­лении пределов черт допущена некоторая свобода.

A. Аффектотимия — сизотимия; экстравертированный —
скрытный; кооперативный, добродушный — непокор­
ный, критически настроенный.

B. Интеллект; сообразительный — неумный; высокий ин­
теллект, проницательность, высоко моральные, выдер­
жанные суждения — низкий интеллект, конкретное
мышление, суждения низкого морального уровня.

C. Сила «Я»; эмоциональная устойчивость, отсутствие не­
вротических симптомов, реалистичная оценка действи­
тельности — эмоциональная лабильность, ипохондрия,
нереалистичное отношение к жизни.

D. Флегматичность; возбужденный — невозмутимый; тер­
пеливый, настойчивый, предъявляющий требования —
нетерпеливый, невротичный.