Психология диалектического архетипа

Мироощущение

Для архетипа творения характерно мироощущение человека, при котором он чувствует себя находящимся в центре мира. Мир приспосабливается к нему, к его поведению, к его малейшим прихотям, разворачивается в той области, куда он направляет свое внимание, и сворачивается, может быть, печально, но послушно, в той области, куда человек не смотрит. Он глубоко убежден, что ему принадлежат все права, у него всего много, а все, что ему необходимо, у него уже есть или скоро будет, и в какой-то мере человек переносит это мироощущение и на других, то есть он считает, что мир велик, его с избытком хватит на всех; словом, как говорится в Библии, плодитесь и размножайтесь. Под архетипом творения человек ощущает себя в мире свободным и защищенным, или не нуждающимся в защите. Если на него сваливаются неприятности, то они сваливаются с совершенно неожиданной стороны, и предпринимать что-либо заранее в качестве подготовки или защиты не представляется необходимым или возможным в принципе. Этот человек открыт для мира. Мир для него изобилует сюрпризами, которые никогда не кончаются. Как человек воспринимает эти сюрпризы, какими он их предполагает, зависит от его темперамента и жизненного опыта и общих жизненных установок, но сам факт развернутости его в мир и готовности принимать то, что тот ему посылает, не подвергается человеком сомнению. «А как же иначе?» — думает он.

Для архетипа осуществления характерно мироощущение человека, находящегося с миром в балансе, символическом энергетическом и материальном равенстве. «Я — равноправная часть мира, — думает он, — мы должны приспосабливаться друг к другу: я — к нему, а он — ко мне». Здесь очень сильна идея паритета, равенства, баланса. «Он что-то делает для меня, я — для него. Миром правит закон, которому я подчиняюсь, но которому подчиняется также и он». Этот человек не ставит себя в позицию пупа земли, ему не кажется, что пространство фокусируется на нем. Он, скорее, ощущает себя экологичной частью экологичного мира. Может быть, это дурная экология, но закон причин и следствий, принцип, что ничего в жизни не бывает бесплатно, этому человеку дан именно на уровне его мироощущения. Здесь мир воспринимается как полууправляемый. У человека есть инструменты, с помощью которых он может влиять на мир, причем в определенных пределах достаточно эффективно; с другой стороны, он ощущает, что мир в какой-то мере управляет им, ограничивая его волю, ставя ее в определенные рамки, и человек считает это нормальным, то есть он не воспринимает это как какую-то особую несвободу. Это ограничения, которые ему могут быть даже и полезны.

Под архетипом растворения мироощущение человека во многом жертвенное. Он ощущает себя ничтожной, практически бесправной частичкой мира. Он прощается со всем, что у него есть, у него нет никаких прав собственности, у него нет права на равновесные отношения с миром, на подчиняющийся каким-то справедливым законам обмен между человеком и материей; его общее настроение: «Возьмите у меня последнее, мне уже ничего не нужно, ничего не жалко». В то же время он ощущает, что отдавая себя, разрушаясь, он постигает некоторую конечную, финальную, фундаментальную истину, которая представляется ему существенно более важной, чем та, которая открывалась ему, когда он был сосредоточен на материальном плане существования, то есть на том плане, на котором существует Вселенная, и строил с ней отношения на равных, как это происходит на фазе осуществления. В этой его жертвенности нет проекции вины, то есть он не говорит миру: «Ты виноват в том, что я погибаю». Он принимает это положение вещей, смиряется с ним и старается сосредоточиться на том, что было ему недоступно на фазах творения и осуществления. Он платит по счетам за те части своей судьбы, когда он брал авансы и их частично реализовывал, и у него нет сомнений в том, что именно сейчас — время расплачиваться, и бунтовать против этого он не склонен.

Вопросы к читателю. Какое чувство вызывают у вас вопросы маленьких детей: восхищение, умиление, желание ответить по существу или от них отмахнуться ввиду их общей бессмысленности и глупости? Какую из фаз времени вы считаете самой несущественной? Ответьте так, как вы сказали бы на людях, и подумайте, каково ваше истинное, внутреннее отношение к этим фазам? Считаете ли вы, что слово «оптимист» в сущности означает «дурак»? Считаете ли вы, что в старости к человеку приходит мудрость? Какой возраст для президента страны вы считаете оптимальным: не старше сорока лет, от сорока до шестидесяти, не менее шестидесяти? Какой из трех сезонов — весна, лето, осень — нравится вам больше? Когда вам легче работается?

Мировоззрение

Мировоззрение это, так сказать, теоретический фундамент отношения человека к миру. В зависимости от того, в какой модальности времени человек находится, его отношение к миру может сильно меняться.

Для модальности творения характерно отношение к миру игровое и несерьезное, то есть человек играет с миром, совершенно не задумываясь о последствиях своей игры ни для себя, ни для мира. Мир дан ему как изначальная данность, которая еще только собирается проявиться, и результаты действий человека видны ему, в лучшем случае, в туманной дымке. Ничто не предполагает серьезности будущего. Человек принимает мир, причем принимает его безоговорочно, — это другая сторона его безответственности — и, во многом, наивно. Он поглощен миром и полностью вовлечен в него. Здесь еще нет разделения «это — я, а это — он». Призыв: «Будьте, как дети» — чаще всего означает: «Будьте непосредственны в своем восприятии», то есть включите у себя модальность творения. Человек воспринимает себя субъектом опеки, заботы, благотворительности и центром мира. Можно сказать больше, он считает, что мир это и есть он, а то, что находится за пределами его восприятия и жизни, человек в принципе игнорирует.

Для фазы осуществления характерно, наоборот, серьезное и уважительное отношение к миру. Человек считает, что мир сложен, что он сам сложен и может сделать многое, он относится к миру во многом операционально, то есть ищет инструменты воздействия на мир и в какой-то мере воспринимает себя таким инструментом; свои способности, таланты он рассматривает именно с операциональной точки зрения: «Что я могу сделать в мире?» Если он боится мира, он так же инструментально задается вопросом «Что мир может сделать со мной?» Именно на этой фазе времени человек придает особое значение своему уму, мышлению, в то время как на фазе творения человек ценит или, наоборот, отрицает непосредственно с ним происходящее, не особенно задумываясь, что его нужно как-то помыслить, оценить и т. д.; в частности, на фазе творения не особенно ценится мышление: оно воспринимается как нечто сугубо вспомогательное. На фазе осуществления человек, естественно, проводит границу между собой и миром. В принципе, он считает, что он должен заботиться о мире в той же мере, что мир должен заботиться о нем, или человек сам должен заботиться о себе, организуя себе пространство в пределах мира. Во всяком случае, он не считает, что он является центром мира, но ощущает, что в мире есть для него место, и это место можно найти и освоить. Концепция поиска и нахождения своего места в мире в принципе возможна лишь в модальности осуществления.

В фазе растворения человек приобретает определенный отстраненный, снисходительный, направленный как бы сверху вниз взгляд на мир. Ему свойственна мудрость, понимание тонкости мира, целей его развития, лежащих за пределами обычного восприятия, свойственного фазам творения и осуществления. Теперь он, человек, заботится о мире, но заботится о тонких вещах, а не о грубых операциональных моментах, как на фазе осуществления, и его разделенность с миром приобретает качественный характер, то есть человек ощущает, что мир — это одно, а он, человек, — это нечто совершенно другое, он вне этого мира, он тоньше. Здесь проявляется и высоко ценится такое качество как мудрость, стоящее выше ума и являющееся более тонким, более интегрирующим понятием. На фазе растворения человек уже не нуждается в заботе мира, он как бы отдает себя ему. Здесь между человеком и миром уже нет границы, человек уходит и, уходя, говорит свое последнее слово, наполненное мудростью, высшим пониманием и глубоким видением. Он пока в некотором условном и не очень важном для него смысле вместе с миром, но это обстоятельство быстро пройдет, а главное то, что он не от мира, и именно эту позицию он ценит и в ней пытается что-то делать, причем то, что он делает, плохо понятно остальным фазам времени, хотя может ими уважаться, а может и презираться. Этот человек нередко берет на себя доделывание чужой работы, иногда безнадежной работы, и занимается ею во имя целей, которые видны лишь на фазе растворения. С точки зрения фазы осуществления его деятельность чаще всего бессмысленна или неэффективна.

Вопросы к читателю. Согласны ли вы с тем мнением, что только легкомысленный человек может хорошо отдохнуть? Что вы цените выше — ум или мудрость? Любите ли вы афоризмы? Короткие стихотворения? Считаете ли вы, что вся мудрость мира может быть выражена в нескольких фразах? Согласны ли вы, что талант — это девяносто девять процентов упорного труда и один процент вдохновения? Считаете ли вы легкомыслие безусловно отрицательной чертой человека? Как вы считаете, бывают ли ситуации, где самозабвенная поглощенность собой важнее, чем трезвый взгляд на действительность?

Восприятие

На фазе творения характерны широта и непосредственность, то есть способность человека воспринимать вещи так, как они происходят, без существенного контроля сознания, эмпатичность и некритичность. Эмпатия — это прямое восприятие состояния другого человека, не только его слов, но и всего его психического содержания, всего состояния его психики. На фазе творения нет какой-либо особой настройки восприятия, то есть человек воспринимает широко раскрытыми глазами и ушами все, что попадает в сферу его восприятия, а оно попадает туда обычно неожиданно; он любит сюрпризы, на них настроен и часто их получает. Он ценит то, чего раньше не было, и не очень сопоставляет то, что он увидел и услышал, с тем, что он знал раньше. Когда говорят, что новое — это хорошо забытое старое, это для него не звучит, даже плохо забытое старое забывается им совершенно и, появляясь перед ним, кажется ему совершенно новым. Именно в фазе творения была сказана знаменитая фраза: «В одну и ту же реку нельзя войти дважды — и человек за это время изменился, и река стала другой». Когда человек находится в этой модальности восприятия, ему легко заморочить голову, создать иллюзию, произвести впечатление столь значительное, что ему и тому, на кого он производит это впечатление, покажется, что оно поглотило человека целиком; в действительности, однако, это не так, через короткое время он повернет голову в сторону, увлечется следующим зрелищем и его старая очарованность слетит с него подобно пыльце с цветка, и он ощутит новую очарованность. Так некоторые люди переживают новую влюбленность: она приходит как первая, вытесняя все остальные, и человеку кажется, что он любит в первый раз в жизни, — однако через короткое время это состояние уходит и обнаруживается новый объект, субъективно воспринимающийся прекраснее всех предыдущих, а, впрочем, были ли они — эти предыдущие?

На фазе осуществления восприятие, во-первых, критично, а во-вторых, идет через определенные шаблоны и фильтры. У человека есть определенная цель, у него есть определенные занятия, у него есть определенная настройка на мир, и в рамках этой цели, этого занятия, этой настройки он и воспринимает все происходящее, и сбить эту настройку бывает очень нелегко. Сам он к этому даже не стремится. Здесь восприятие, можно сказать, более трезвое; хотя, с другой точки зрения, оно чрезвычайно узкое и чересчур целенаправленно прагматичное — но зато человек видит подробности и детали, которые совершенно не видны ни на фазе творения, ни на фазе растворения: его внимание — это внимание профессионала. Он смотрит на мир, точно зная, что его интересует и какова будет последующая переработка полученной информации. Он может регулировать свое внимание гораздо в большей степени, чем на фазе творения, но эта регулировка идет в пределах интересующих его целей и поставленных им перед собой задач. За эти пределы его внимание не выходит. Оно в очень большой степени управляемо, и элемент случайности и хаотичности, а также выхода внимания за очерченные круги человек стремится свести к минимуму.

На фазе растворения восприятие по сравнению с фазой осуществления в некоторых отношениях расширяется, а в некоторых отношениях сужается. Здесь человек старается видеть судьбу объекта или мира в целом, но в рамках той программы, которая, как он чувствует, идет к завершению. Он смотрит на начало истории объекта, на его творение, затем на всю его работу и стремится понять законы, по которым этот объект жил, и то, как ему сейчас следует лучше завершить свое существование. Здесь внимание, скорее, не локальное, сосредоточенное на деталях, а интегрированное, то есть человек старается охватить им объект и историю его жизни в целом и извлечь какие-то выводы, какую-то информацию именно из этого целостного, глобального взгляда. Это более высокое, более абстрактное, более философское внимание, чем на фазе осуществления. При этом человек может понять и ощутить что-то такое, что было совершенно незаметно на первых двух фазах. Очень во многих случаях внимание фазы растворения догматическое, то есть человек уже сделал некоторые выводы относительно объекта и всю его историю и бытие в настоящее время воспринимает как простую иллюстрацию к этим выводам. Все, что выходит за рамки догмы, человеком попросту игнорируется. В лучшем случае на фазе растворения человек воспринимает тонкости и оттенки, которые были недоступны ему ранее, и здесь он может стать эстетом, тонким ценителем, гурманом, который в сыре ценит качество плесени, в стихах любит декаданс, а в театре эстетику однополой любви.

Вопросы к читателю. Слушая другого человека, всегда ли вы стремитесь сопоставить его рассказ с собственными проблемами? Бывают ли вам интересны темы, не имеющие никакого отношения к вашей жизни? Способны ли вы на заведомо безответную любовь, хотя бы кратковременную? Когда вы сосредоточенно работаете, мешает ли вам шум за окном, разговоры в соседней комнате, тихая музыка? Чувствуете ли вы изменение характера внимания, когда речь заходит о том, что вам профессионально интересно? Склонны ли вы смотреть на вещи философски? Нравится ли вам идеал индийского йога, отстраненного от мира, бесстрастно наблюдающего за вращением гун, качеств, фаз времени? Часто ли ваше восприятие обманывает вас? В каких ситуациях это чаще всего происходит?

Идея

Что бы ни говорили материалисты, весь цивилизованный мир и вся наша цивилизация первоначально возникли в форме идей в голове творца, и лишь затем были реализованы на практике и овеществлены в материальных формах. Что же касается Вселенной и мира в целом, то практически все религиозные традиции признают мир вторичным по отношению к Божественной идее, его породившей. Неудивительно, что отношение конкретного человека, отношение как сознательное, так и подсознательное, к самой теме идеи весьма показательно, по крайней мере, в отношении архетипов, главенствующих в его сознании и ведущих его жизнь. Какие же качества человек ценит, ставит на первое место, рассматривая ту или иную идею, в зависимости от ведущего его архетипа?

Архетип творения ценит, в первую очередь, момент рождения идеи, ее оригинальность, ее яркость. Находясь под влиянием этого архетипа, человек воспринимает идею некритично. Он становится страстным ее приверженцем или отвергает ее с ходу. Для фазы творения характерны такие качества идеи как ее неразработанность, даже грубость, общность, перспективность, возможность дальнейшей ее разработки, свежесть, необыкновенное обаяние и притягательность. Она привлекает к себе и этого человека, и других, и заставляет работать на себя, служить себе, иногда даже требует в жертву себе всей жизни человека, и это его не останавливает. На этой фазе идея преодолевает пассивность, она проливает яркий свет на будущее. Здесь она еще не раскрыта, она появляется как первичное зерно будущего проявления, поэтому обязательно содержит в себе загадку или тайну, которую следует разгадать.

Архетип осуществления рассматривает идею в совершенно ином контексте и ждет от нее совершенно иных качеств. Он настроен на эксплуатацию идеи, на ее реализацию в рамках той или иной программы. Если эта идея и составляет суть его программы, то она должна уже пройти фазу определенной разработки, должна быть в какой-то степени разложена по полочкам, ее новизна к тому времени уже стерлась, яркость уже не та, идея уже несколько потускнела, она погрузнела, материализовалась и теперь уже должна работать наподобие того, как бензин работает в двигателе внутреннего сгорания, то есть она дает силу для работы и организует процесс раскрытия тайны, которая обозначилась на фазе творения. Здесь идея — это реальная сила, которая вербует себе сторонников, готовых для ее реализации (на фазе творения идея привлекает к себе многих, но ненадолго, и это обстоятельство, с точки зрения архетипа осуществления, является большим ее недостатком). С другой стороны, здесь человек может работать на идею в гораздо большей степени, и эта работа будет более конкретной. Здесь идея уже разворачивается, реализуется, и с ней идет совершенно реальное, ощутимое взаимодействие, и если на фазе творения то, что дает идея, — это, скорее, вдохновение человека, то на фазе осуществления с помощью этой идеи он воздействует на мир и трансформирует его.

Архетип растворения придает идее привкус банальности. Она уже общеизвестна, она уже свое в основном отработала, и теперь она привлекает к себе лишь самых ярых своих последователей, которые к ней привыкли и не замечают того, как она ослабела, или философов, которые начинают ее исследовать, проводить анализ ее развития от и до, изучать ее влияние на реальность, и тем самым окончательно ее хоронить. Эта фаза жизни идеи нередко характеризуется выражением «За что боролись, на то и напоролись», то есть в идее выявляются некоторые побочные отрицательные эффекты, которые были вначале незаметны, на фазе осуществления также не особенно человеку мешали, но теперь приходится расплачиваться за то, что было не замечено вначале, и это и есть трудная и довольно тонкая работа, поскольку идею нужно аккуратно умертвить и похоронить так, чтобы ее останки не отравили собой тонкого мира, ноосферы, истории.

История повторяется дважды: в первый раз — в виде трагедии, второй раз в виде фарса, говорит народная мудрость, которая, вероятно, не усматривает фазы творения, то есть начала трагедии. Трагедия сама относится к фазе осуществления, а фарс, который завершает тему, к фазе растворения. Вообще, искусство как таковое, символически изображающее реальность, тяготеет к фазе растворения, но не потому что оно разрушает реальность, а в том смысле, что оно ищет в ней высший Божественный смысл, который открывается именно на фазе растворения. Поэтому сюжеты жизни народа или отдельных людей подлежат эстетическому осмыслению и служат вдохновением для режиссеров, писателей, поэтов, как правило, находятся в фазе растворения. На фазе растворения идеи характерен глобальный взгляд на нее, стремление к осмыслению тонкостей и глубинного смысла, который противопоставляется прямому и рассматривается как более содержательный, вглядывание между строк, финальное раскрытие тайны, откровение сокровенного, внутреннего, глубинного смысла. После этого, и это очень важно понимать, идея умирает; может быть, она возродится в какой-то совершенно неожиданной, новой форме, но от того, какая она была прежде, не останется почти ничего. Впрочем, ради этого «почти» как раз и идет работа фазы растворения.

Вопросы к читателю. Что вы больше любите: воспринимать идеи, их разрабатывать или хоронить? Склонны ли вы к пародиям? Любите ли вы пародии? Склонны ли вы сочинять их сами? Любите ли вы развернутые вступления? Верите ли вы в то, что самые новомодные идеи молодежи опираются на мудрость традиции? Считаете ли вы, что девяносто девять процентов новых идей — чушь, которая не проходит серьезной проверки временем?

Бог и религиозность

Взгляд человека на Бога и характер его религиозности складываются под очень большим влиянием подсознательной акцентуации в человеке архетипов творения, осуществления и растворения. Даже если человек не верит в Бога, у него есть какие-то воззрения на эволюцию мира, и, анализируя и изучая эти воззрения, можно понять, какова его подсознательная акцентуация временных модальностей.

На низшем уровне роль религиозности играют суеверия человека или его поклонение тем или иным идолам; рассматривая этих идолов с точки зрения модальности их восприятия человеком и модальности их самих, можно многое сказать о склонностях его подсознания.

Модальности творения соответствует Бог, воспринимаемый как Творец мира, Покровитель всех творческих процессов. С точки зрения ответственности, человек с сильной акцентуацией фазы творения склонен полагать, что задачей Бога было творение мира и человека, а основную работу по поддержанию мира в порядке берет на себя человек. Подобного рода позиция выдает на уровне сознания приоритет фазы творения, то есть человек признает за Богом то, на что он сам не способен, но подсознательный приоритет при этом, конечно же, отводится фазе осуществления — любому психологу это понятно. В религиозности на фазе творения основной акцент человек ставит на акте Божественного откровения, то есть ситуации, когда Бог непосредственно, напрямую транслирует человеку свою волю, свои мысли, свои эмоции, даже свой гнев. Это откровение никак невозможно постичь человеческим трудом, то есть воспринять в модальности осуществления, и оно есть как бы основной источник творчества и творческого вдохновения в жизни человека. И это Божественное откровение не воспринимается человеком как разработанное руководство к жизни: разработку он берет на себя, а от Бога к нему поступает лишь первичный импульс, ядро будущих преобразований, будущих программ, которые должен внутри себя или вне провести человек.

Вера под архетипом творения часто жизнерадостна, жизнеутверждающа. Это вера в то, что в трудный момент жизни человека, когда ему уже, казалось бы, ничто не может помочь, Господь вмешается прямо и спасет его от гибели или даст кардинально новый источник сил, мужества, откроет новые пути развития, о которых человек не мог даже предположить, что они существуют.

На фазе творения Бог видится как неисчерпаемый и не требующий отдачи источник творчества, благ, любви и заботы, а также иногда кары, непостижимой и не требующей постижения. Бог непостижим и спонтанен. Человек может его слышать, видеть, ощущать, но Бог не нуждается при этом в обратной связи, то есть в каких либо действиях со стороны человека. Покаяние здесь чаще всего воспринимается как формальность, и человек не вкладывает в него большого эмоционального содержания. Он считает, что Бог учит его как ребенка, не рассчитывая на особое послушание, и в тех случаях, когда он отвлекается, Бог сам следит за его вниманием, находя способы вернуть к нужному объекту.

Религиозность в фазе творения, как правило, спонтанна, то есть она в какой-то момент возникает и так же моментально исчезает, и человек считает это нормальным. Она идет без границ и условностей, и человек не отягощает себя бременем служения одному и тому же Богу — сегодня он молится, завтра грешит, завтра служит другому Богу, сокрушив старого, как ненужного идола. Для него в религиозном чувстве чрезвычайно важны новизна, свежесть, новые эмоциональные тона. Это не означает, что человек, чья религиозность находится в фазе творения, плохой верующий. У него может даже очень сильная вера, но его внутреннее переживание Бога всегда должно быть новым и свежим, а иначе его религиозность тает и исчезает.

Бог в модальности осуществления поддерживает жизнь Вселенной. Он не где-то там наверху, Он гораздо более практичен, Он учитывает конкретную жизнь человека, с Ним можно вступать в диалог, просить Его помощи и поддержки в том, что человек в данный момент делает. Бог фазы осуществления как бы единосущен человеку — в отличие от Бога творения и Бога растворения. С Ним можно торговаться, Его можно не слушаться, ожидая Его ограниченного гнева; в случае если Он человека покарает, Он вскорости может его помиловать, Он обладает нередко вполне человеческими качествами, эмоциями и доступной человеку этикой, которая в основном призвана регулировать отношения между человеком и миром. Этот Бог поддерживает равновесие мира и поддерживает человека в его взаимоотношениях с миром, отводя ему определенное место в жизни, экологическую нишу, как сейчас говорят, и дает ему возможность в ней существовать, ограничивая мир в его агрессии против человека, но и не заваливая человека дарами, которые тот не сможет ассимилировать, усвоить и вернуть миру. Этот Бог — Бог равновесия, иногда строгий, но, в основном, справедливый судья. На Него полагаются и Ему молятся все профессионалы, независимо от того, какова их номинальная, то есть осознаваемая религиозность.

На фазе осуществления Бог нередко мыслится человеком как высший закон, управляющий миром и поддерживающий его существование. Его нужно не столько любить, сколько ему служить и повиноваться, постигать его законы и следовать им. При этом он оставляет человеку большое место для творчества в рамках служения своим программам. Бог осуществления постижим частично — не сам по себе, но через свои атрибуты. В первую очередь, через свои законы, из которых главнейшее место занимает закон баланса мира и человека. Этот Бог заботится о человеке, а человек должен заботится о выполнении Божественных законов, в частности, регулярно сообщать ему о своем душевном состоянии, планах и деятельности, но столь же внимательно слушать Божественные указания и соблюдать их. Религиозность здесь воспринимается как связь человека с Богом, где не исключаются подкуп, лесть и прочие вполне человеческие действия.

Фазе растворения соответствует Бог — разрушитель мира, Бог — очиститель мира, Бог, который видит зло и его сокрушает, Бог, который не вмешивался на фазе осуществления, но приходит к моменту окончания определенного сюжета и выносит приговор в соответствии с наработками, достижениями и грехами каждого участника событий. Этот Бог видит очень многое. Ему свойственна мудрость, непостижимая для человека и которая приходит лишь при полном знании всего мира и его изнанки. Это мудрость, когда видна карма, то есть причинно-следственные связи, управляющие потоком жизненных событий, и на основе этого видения Бог фазы растворения и выносит свой приговор. Смысл этого приговора — не только восстановление справедливости, понимаемой в том виде, как ее понимает фаза осуществления, но и высшей справедливости, к которой относится милосердие, способность прощать грехи, отпускать их без должного кармического возврата при условии, что человек понял и выполнил что-то основное, глубинное, наиважнейшее, что связано напрямую с его душой, которая в его жизни могла принимать лишь слабое участие. Если, однако, на фазе растворения, например, готовясь к смерти, человек получает глубину видения и осознания, тогда ему на помощь приходит Бог фазы растворения и его предсмертные ощущения и переживания и посмертная судьба могут подчиняться совсем иной логике, чем та, которая видится на фазе творения, и чем та, которая свойственна фазе осуществления. Бог фазы растворения воспринимает все, что есть в мире, он многогранен, ему свойственна полнота, он не зачарован проявленным миром и процессами, которые в нем происходят, он не подчиняет человека экологии, идее процветания, развития, самореализации, он подводит общие итоги и дает человеку видение существенно более полное и глубокое, чем то, на которое тот вообще мог рассчитывать. На низком уровне это Бог грубого разрушения, покровительствующий разрушительным явлениям природы — ураганам, тайфунам, землетрясениям, несчастным случаям, сокрушающим жизнь человека или кардинально ломающим его основные сюжеты и ценности. На высоком уровне — это Бог, который ювелирно и тонко чистит и жизнь человечества в целом, и мировоззрение и мироощущение конкретного человека, пользуясь тонкими методами и разрушая такие установившиеся ритуалы, традиции и представления, которые кажутся незыблемыми, хотя давно устарели.

Бога на фазе растворения следует бояться в будущем, прозревать Его грядущий гнев или воздаяние. Это тончайшая тонкость, невидимый и смутно ощущаемый смысл, окончательный итог развития, место, куда прибывает душа после долгих странствий по проявленным мирам. Религиозность фазы растворения часто концентрируется на жизни после смерти, очищении от мирской скверны, искуплении грехов, возможно, весьма давних, замаливании грехов, на постах и других строгих очистительных мероприятиях физического плана, на том, что в средние века именовалось умерщвлением плоти.

Вопросы к читателю. Как вы считаете, имеет ли чувство юмора Божественное происхождение? Ощущаете ли вы творческое начало, свойственное Богу? Чувствуете ли вы Бога как хранителя ритуала? Близка ли вам идея человеческого воплощения Бога, когда человечество утрачивает вечные идеалы и ценности? Считаете ли вы понятную человеку справедливость главной чертой Бога? Или наоборот, вы считаете Божественную справедливость непостижимой для человеческого ума вследствие его ограниченности? Предпочитаете ли вы молиться в рамках стандартного ритуала, следуя известным текстам, или вы разговариваете с Богом своими словами? Чему вы больше придаете значение в своей религиозности — вашей исповеди перед Богом или внимательному вслушиванию в Его слова, в Его волю, или исполнению этой воли?