Поведенческие портреты групп пород

Отметим, дабы не вводить читателей в заблужде­ние, что предлагаемая нами классификация основана именно на происхождении групп пород и не всегда совпадает с классификацией, официально принятой FCI. Каждая из существующих классификаций пород отвечает определенной задаче, для наших целей наи­более удобно разделение пород по происхождению.

Разумеется, в пределах группы разные породы различаются по поведению, хотя и не столь сильно, как по экстерьеру. Тем не менее одни характеристики встречаются очень редко, другие часто, третьи же яв­ляются типичными, наиболее распространенными. В «портретах» групп пород мы будем описывать наибо­лее типичных представителей данной группы.

Итак, первичные, самые древние группы пород.

Молоссоиды — потомки собак, заключивших с че­ловеком союз для совместной охраны жилища. Обоня­ние неплохое, но используются ограниченно в связи с особенностями анатомии, с одной стороны (многие породы короткошеие и/или короткоморды), и со спе­цификой применения, с другой стороны. Эти собаки используются как караульные, волкодавы, телохрани­тели — как травильные собаки, но уж никак не в качестве ищеек. Блок на агрессию против человека сни­мается достаточно легко. Очень высока социальность, собаки прекрасно работают сообща, стаи обладают сложной структурой. Территориальность доведена по­чти до абсурда, на своей территории мастиф при ми­нимальном обучении готов охранять от чужих все, вплоть до бабочек и капусты на грядке; частная («наша с хозяином» или «нашей стаи») собственность для этих собак свята. Охотничье поведение можно при желании развить, но для этих пород охота — не пунктик, хотя все травильные собаки обязательно несут кровь масти­фов: бой с крупным и опасным зверем — вот еще одна их специальность. Подвижность нервной системы хоро­шая. А вот легкость переключения внимания невысока: уж ежели мастиф чем-то занялся, то он свое занятие до логического завершения доведет, будь то подкоп под забором либо преследование преступника. Некото­рая аффектированность встречается редко у сильно декоратизированных пород, да и то по сравнению с «декоратами» иного происхождения крошки из клана ма­стифов очень сдержанны. Инфантильность для всех пользовательских пород абсолютно исключена — соба­ки самостоятельны до предела.

Охотники лесостепей и степей. Эта группа очень быстро распалась на две, более узкоспециализирован­ные, — на борзых, охотившихся на открытых просто­рах, пользуясь преимущественно зрением, и на гон­чих, преследовавших дичь в «крепких», заросших ме­стах соответственно преимущественно с помощью обоняния.

Борзые. Обоняние развито умеренно, более того, в европейской селекции специально отбирали собак, не пользующихся чутьем, — вся работа в идеале долж­на идти только в зрячую. В результате зрение велико­лепное, собака видит движущийся объект за несколь­ко километров. Агрессия на человека заблокирована настолько крепко, насколько это вообще возможно: чужой человек может увести борзую, просто взяв за ошейник, и та, скорее всего, молчком пойдет. Пока с борзыми всерьез охотились, за попытку укусить чело­века собаку убивали на месте. Социальность высокая, детали внутристайных отношений отличаются от свойственных мастифам, но борзые по-настоящему стайные собаки. Территориальность развита очень сла­бо: могут защищать свою территорию от чужих собак, защита от людей — редкость. Охотничье поведение: единственная группа пород, чей комплекс охотничь­его поведения сохранен селекционерами в полном объеме. Зверь должен быть обнаружен, догнан, схва­чен и умерщвлен. При этом изящно была решена сложная задача: охотничье поведение совершенно от­делено от пищевого. Самостоятельно пойманную до­бычу борзая не только не ест, она даже не портит шкурку зайца, а ведь та рвется, как папиросная бумага. Подвижность нервной системы хорошая, это есте­ственно для собаки, которая должна ловить добычу . описанным способом; после неудачной ловли собака быстро успокаивается и вновь готова к работе. Лег­кость переключения внимания достаточно высокая. Аффектированность низкая, собака зачастую произ­водит впечатление полностью погруженной во внут­ренний мир, впрочем, мелкие породы бывают более аффектированными. Инфантильность несвойственна, собаки настолько самодостаточны, что зачастую воз­никает вопрос: а нужен ли им хозяин? Когда бы не запрет на поедание собственной добычи, так иным собакам, возможно, и он и вправду не был бы ну­жен — уж очень хороша борзая в роли специализиро­ванного охотника. Отметим особо, что породы, укло­няющиеся в декоративность, поневоле испытывают изменение свойственного группе портрета — могут возникать инфантильность, аффектированность. Во­обще о породах декоративного направления, о сход­стве в чертах их поведения мы поговорим отдельно, поскольку картина тут наблюдается сходная, незави­симо от происхождения.

Гончие. Обоняние развито в превосходной степе­ни, это, образно говоря, основной рабочий инстру­мент этих собак. Агрессия на человека редка, но мо­жет проявляться, причем в поведенческом контексте, мало свойственном собакам других групп пород: гон­чая вполне может воспринимать человека как объект охоты, если ей такую идею внушить. Социальность высокая. Территориальность — понятие практически неведомое для большинства охотничьих пород гончих: где жить, в каком окружении, кто из четвероногих и двуногих рядом — все неважно лишь бы гонять зверя по лесу. Исключение составляют тяжелые кровяные гончие, в чьих предках есть мастифы. Охотничье пове­дение: в нем вся жизнь собаки, при этом большинство гончих специализировано лишь на преследова­нии, поимка зверя — дело травильных собак, зато преследовать они могут до полного изнеможения. Под­вижность нервной системы невысока, процессы тор­можения включаются достаточно тяжело, уж если со­бака взяла след, она будет по нему идти не отвлекаясь. Гончая не слишком быстро переключает внимание: собака настолько увлекается преследованием, что волки, бывает, просто дожидаются, пока работающая собака пробежит мимо, и режут ее. Так же поступают нечистые на руку охотники: снимают чужую собаку с гона, и та покорно следует за новоявленным хозяи­ном. Аффектированность выражена слабо, один из не­многих способов заставить собаку показать свои чув­ства — начать собираться на охоту; возбуждение обыч­но проявляется в лае, хотя выведены и породы гон­чих, голоса не отдающих. Инфантильность этим поро­дам не присуща.

Охотники тайги: так же как борзогончие, на почве охоты на крупного зверя заключили союз с людьми древние шпицы. Ныне выделяют собственно шпицев За­падной Европы и отечественных лаек, по поведению они различаются несущественно. Обоняние острейшее — эти собаки живут в мире запаха, для них он очень важен. Агрессия на человека выражена относительно слабо, скорее как мера самозащиты; у ряда пород блок абсолютный — собака ни при каких обстоятельствах человека не укусит. Социальность сильно варьирует в зависимости от характера использования: у чисто охот­ничьих пород она выражена средне, у тягловых и уп­ряжных — очень высоко, их работа без общих усилий и координации действий невозможна. Территориальность весьма специфична: охраняемый участок мал, и обере­гают его прежде всего от собак. Охотничье поведение: все зависит опять-таки от характера использования. У пород, применяемых прежде всего в качестве ездовых, охотничье поведение или ослаблено, или просто по­давлено, промысловые собаки являются прекрасными охотниками за самой разнообразной добычей. Интере­сен характер охотничьего использования: лайка или охотничий шпиц обнаруживают добычу, используя и зрение, и обоняние, и слух. Далее добычу активно об­лаивают, отвлекая ее внимание и не давая уйти с мес­та до подхода охотника, крупного зверя в случае ост­рой необходимости несколько лаек, ловко уворачиваясь, хватают зубами. Подвижность нервной системы и легкость переключения внимания высокие. Аффектированность проявляется только в облаивании. Инфан­тильность, разумеется, отсутствует, собаки превосход­но работают самостоятельно, не нуждаясь в поминут­ных подсказках человека.

Вторичные группы пород, произошедшие в ре­зультате селекции и скрещивания пород из первич­ных групп.

Большой куст вторичных групп пород дали гончие.

Таксы — породы, специализированные для пре­следования и добычи зверя в норе. По многим при­знакам поведения совпадают с гончими. Обоняние ос­трое, агрессия на человека — вещь вполне возмож­ная, но не как на объект охоты. Социальность не очень высока, неплохо выражена территориальность. Охот­ничье поведение развито прекрасно— такса, что на­зывается, упертый охотник, она не может спокойно пройти мимо норы или трубы водостока, если можно в нее залезть: обязательно протиснется и исследует на предмет обнаружения добычи. Нервная система под­вижнее, чем у классической гончей, такса достаточно легко переключается. Аффектированность и инфан­тильность этим собакам несвойственны.

Легавые — потомки гончих; в их задачу входит об­наружить птицу и выпугнуть под стрелка или ловчую птицу. Обязательный элемент охотничьего поведения легавой — замирание перед обнаруженной дичью в ха­рактерной позе — стойке. Обоняние очень острое. Аг­рессия на человека надежно заблокирована у подавля­ющего большинства пород. Социальность довольно низкая, и хотя можно научить легавых работать в паре, но в самой сути их работы сотрудничество с соплемен­ником не заложено. Территориальность также невысо­ка, ей не от кого и незачем охранять территорию. Охот­ничье поведение, как уже говорилось, модифицирова­но весьма тонко. Собака дичь выпугивает, подает под выстрел и в идеале подносит хозяину. Легавых также обучают отыскивать и приносить подранков, при этом мять птицу собака не должна. Подвижность нервной системы хорошая, внимание переключается достаточ­но легко. Собакам присуща определенная аффектиро­ванность поведения, особенно породам, уклоняющим­ся в декоративность. Прослеживаются определенные признаки инфантильности.

Спаниели - тоже потомки птичьих гончих, близ­кая родня легавых, работают без стойки. Их дело — обнаружить и выпугнуть птицу. Обоняние острое. Аг­рессия на человека заблокирована. Социальность не очень высокая; хотя собака охотно контактирует с четвероногими собратьями, она может прекрасно без них обходиться. Территориальность мало выражена. Охотничье поведение развито отменно, собака с ог­ромным азартом ищет и выпугивает дичь, с удоволь­ствием разыскивает подранков и, что особенно цен­но, идет за добычей в воду. Подвижная нервная систе­ма, внимание переключается легко. Аффектирован­ность встречается часто и может быть весьма выра­женной. Черты инфантильности заметны не только в поведении, но у ряда пород даже и во внешности.

Ретриверы - породы, родственные двум предыду­щим группам, в ряде случаев с прилитием крови масти­фов. Основное предназначение — подача битой птицы и подранков с воды, в том числе и морской. Обоняние острое. Агрессия, будучи в норме несвойственной, мо­жет быть разблокирована без особых усилий. Социаль­ность достаточно высокая, хотя характер работы этого и не требует. Территориальность выражена слабо. Охотни­чье поведение: комплекс сильно урезан и определен­ным образом извращен, собака специализирована именно на апортировке (подноске и подаче) птицы, сам процесс поиска занимает ее куда меньше. Нервная система подвижна, внимание переключается достаточ­но легко. Аффектированность практически несвойствен­на. Наблюдается определенная инфантильность.

Терьеры — группа, стоящая настолько особняком от прочих, с настолько четко очерченным центром формирования (Британские острова), что возникает мысль, не являются ли эти собаки, случаем, истин­ного одомашнивания некоего вида уже в историчес­кие времена. Для этой группы свойственна настолько типичная, хорошо наследуемая внешность и столь ха­рактерное поведение, что именно эта гипотеза о про­исхождении терьеров представляется нам верной. По­хоже, что на северо-западной оконечности Европы обитало вымершее ныне мелкое малосоциальное псо­вое с характерной жесткой проволокообразной шер­стью. Исходя из особенностей поведения всех пород терьеров, можно говорить о том, что эти пратерьеры жили небольшими семьями и строго блюли границы своих участков, реагируя на нарушения их целостнос­ти звонким лаем и атакой.

О портрете современного терьера. Особой нужды в использовании обоняния нет. Аг­рессия на человека заблокирована весьма посредст­венно, терьерам вообще свойственна высокая агрес­сивность. Социальность довольно низкая, собаки тер­пят друг друга, драки между ними часты и мало ритуализированны. Территориальность, пожалуй, столь же высока, что и у мастифов. Хотя у терьера часто нет физических возможностей для защиты своего участ­ка, зато звонкий захлебывающийся лай и безудерж­ные броски на нарушителя кого угодно заставят сму­титься, а может, и отступить. Охотничье поведение развито достаточно хорошо, многие породы терьеров являются неустрашимыми норными охотниками, все они славятся как непревзойденные истребители крыс. Нервная система мало уравновешена: процессы воз­буждения резко преобладают. Внимание переключает­ся с трудом. Аффектированность весьма высока, а вот инфантильность этим собакам несвойственна — это очень взрослые и серьезные псы, которым природа будто в насмешку отвела маленькое тело.

Истинные овчарки — эта группа выделяется не по происхождению, а по применению. Объединяет овча­рок характер изначального использования — пастьба скота на ограниченных участках с обязательным бо­лее или менее тонким управлением стадом под руко­водством человека. В группу входит много пород, пред­ками которых являются представители всех первич­ных групп, смешанные в самых причудливых сочета­ниях, в иных породах можно заподозрить и кровь те­рьеров. А вот портрет овчарок получается весьма од­нородным и четким. Обоняние довольно острое: ведь потерявшуюся скотину зачастую приходится искать по следу. Агрес­сия на человека проявляется достаточно легко: в фун­кции овчарки входит еще и охрана скота от воров. Социальность, как ни странно, часто не очень высо­ка: собаки взаимодействуют, но могут справляться с работой и в одиночку — все зависит от вида скота, размеров стада и места выпаса. Территориальность средняя или низкая. Охотничье поведение: особый случай, поскольку пастушеское поведение по сути своей является видоизмененным охотничьим с достаточно с четким запретом вредить жертве. Подвижность нервной системы хорошая, внимание переключается легко. Многие породы склонны к аффектированности, для них это необходимо: ведь приходится привле­кать внимание человека к тому, что делает скот или собираются сотворить злоумышленники. Инфантиль­ность тоже выражена, порой очень сильно, собака нуждается в одобрении своих действий хозяином.

Пинчеры и шнауцеры — группа позднего происхож­дения; она образовалась в Германии, возможно, при участии терьеров: тут и характерная жесткая шерсть у всех шнауцеров и жесткошерстных пинчеров, и сход­ные черты поведения. Крупные породы использовали в качестве пастухов, средние и мелкие как крысоловов и живые «звонки». Обоняние очень хорошее, ряд пород используется еще и в качестве ищеек. Агрессия на чело­века проявляется достаточно легко. Социальность разви­та средне, собаки могут работать в стае, но слишком велика вероятность конфликтов между ними по самым разным поводам. Территориальность выражена средне, но эти собаки легко обучаются охранять. Охотничье по­ведение: от среднего до маловыраженного, охота — это не их конек. Нервная система очень подвижная, часто с преобладанием процессов возбуждения. Легкость пере­ключения внимания, пожалуй, слишком велика, осо­бенно у молодых собак. Аффектированность обычно весьма высокая, равно как и инфантильность, — что пинчер, что шнауцер не может без того, чтобы хозяин не уделял ему внимание почаще!

«ИДЕЯ ПОРОДЫ»

Собак классифицируют еще и по рабочему ис­пользованию, что далеко не всегда совпадает с клас­сификацией по происхождению. Следует учитывать очень важный момент: за редчайшими исключения­ми, каждая порода была сформирована для вполне определенных задач, комплекс которых уместно будет называть «идеей породы». В него входит, прежде всего, требуемое от собаки поведение и функциональность анатомии и морфологии. Лишь малая доля поведен­ческих признаков является незначащей, — пользова­телю породы, скорее всего, не важно, умеет ли соба­ка тоненько скулить, если ее основной задачей явля­ется, например, охрана стада. Отметим, кстати, что в породе с иной «идеей» поскуливание может быть весьма «весомым» селекционным признаком.

Здесь уместно подчеркнуть отличия так называе­мой народной селекции от заводской. Для пород на­родной селекции характерны функциональность, еди­нообразие поведения и четкая наследуемость его ос­новных характеристик при большом разбросе нефунк­циональных экстерьерных признаков.

При заводской селекции «идея породы», как пра­вило, включает и определенные черты экстерьера. Из­менение облика породы происходит быстро, зачастую под влиянием моды, что сильно осложняет отбор по поведению. В результате некоторые, разумеется, не все, заводские породы, очень быстро пройдя стадию толь­ко питомнического разведения, когда все селекцион­ные критерии выдерживаются строго, распадаются (внешне пока незаметно) на две субпопуляции: часть собак продолжают использовать по непосредственно­му назначению, других же применяют для спорта (не худший вариант) либо как животных сугубо декора­тивных.

Вот с последними-то собаками возникает масса проблем. Внешне они сохраняют все черты экстерьера, присущие изначальной породе, во многих случаях эк­стерьер их даже более элегантен по сравнению с чисто пользовательными собаками. Однако очень быстро, буквально через несколько поколений, в отсутствие надлежащего отбора сложнейший поведенческий ком­плекс начинает «рассыпаться». Ряд поведенческих черт утрачивается, приобретаются другие, ранее не свой­ственные породе. Дольше всего сохраняются признаки, свойственные группе пород и лежавшие в основе «идеи породы». В результате под одним названием одновре­менно существует две породы, сходные внешне (по­добное не раз происходило с охотничьими и служеб­ными собаками эффектной наружности), и человек, выбиравший породу по ее поведенческому портрету, может быть всерьез разочарован.

То, что признаки, определяющие «идею породы», утрачиваются последними, следует помнить, имея дело с любой декоративной породой. Чтобы представ­лять себе ее поведение, необходимо знать, кто были ее рабочие предки, какова идея создания тех пород. Что далеко ходить, немало владельцев пуделей удосу­живается выяснить, какова же «идея» этой очарова­тельной породы, лишь всласть намучившись с мане­рой их красавца кидаться очертя голову в болото. А «идея-то», оказывается, простая: в предках пуделя была птичья водяная собака — азартный апортировщик дичи с воды.