В судьбы столетий пронзает лучи. 1 страница

Сэнсэй-III. Исконный Шамбалы

Все события и персонажи являются авторским вымыслом. Любые совпадения имён, фамилий и должностей персонажей с реальными именами живых или умерших людей, а также происходившими с кем-либо в жизни событиями абсолютно случайны и совершенно непреднамеренны.

Человек стремится к Свету. Чистый Свет сохраняетв себе Изначальное,То, из чего он был сотворён. Ибо он есть Излучающий Свет, исходящий от Источника.Но зачастую человек воспринимает Отражаемый свет как Излучаемый. Ослеплённый им, он жаждет Истины, не понимая, что это есть лишь её искажение. И только истинное Око способно узретьсуть!

Книга составлена по заметкам из личного дневника бывшей десятиклассницы, отражающим события лета 1991 года.

Пролог

Темнота окружала Существо со всех сторон. И лишь вещающий голос да отблески пламени костра создавали иллюзию его присутствия.

— Прихода тьмы ожидают все в страхе,

Гадая дату конца всех времён,

Но дьявол рождён вместе с ними во мраке

Их мыслей и чувств, где Бог был пленён.

Когда в темницах заколочены двери,

Видящий тьму забывает про свет.

Даже дух его в том поединке неверья,

Сливаясь со тьмой, выбирает запрет.

Мысли-жернова стирают всё мигом.

Зерно полевое превращается в пыль.

Тьма же рисует идеальных кумиров,

Вечное таинство древней «новью» затмив.

Но тот, кто душою всесильной,

Узрев внутри свет, сорвёт покров тьмы,

Обрящет вечность в вере единой

И двери откроет в иные миры.

Рукою Бога начертано тайное,

Но было от глаза сокрыто оно.

Лишь внявший звуки сакрального

Познает великую силу Его.

Таинственным знаком пронизано время,

Что ускоряет стремительный ход.

Последний шанс дан как дар человеку,

Судья уж в миру и подводит итог.

Трепещет душа и искрится в ней воля,

Факел зажжён от нетленной свечи.

Дарящий ей свет, рождённый в Свободе

В судьбы столетий пронзает лучи.

Удивителен этот мир, каждое его мгновение непредсказуемо и каждый уверенный шаг в нём — шаг в неизвестность, ибо ты не знаешь, что последует за ним. Ты можешь мечтать, строить планы на будущее, но жизнь неизменно внесёт свои коррективы, хочешь ли того или нет. Словно ты участвуешь в какой-то игре с многочисленными испытаниями. Пройдёшь все испытания — получишь свою мечту. Но вопрос в том, стоит ли мечта всех этих тягот и лишений? Вопрос в том, о чём ты мечтал?

Как ни странно, будто по какому-то неведомому закону, но у всех людей повторяется одна и та же беда: если мечты человека пребывают на уровне бытия, то, пройдя всю череду испытаний к заветной цели, его нереализованная мечта почему-то не даёт ожидаемого удовлетворения, более того, со временем она становится пустой и никчёмной. А силы на неё потрачены, и лучшие годы ушли. И человек вновь впадает в уныние, а после бросает все силы на достижение новой цели бытия, хотя по сути наступает на одни и те же грабли. И такая пустая игра у него продолжается до самой смерти. А в конце печальный итог: проиграл всё, что мог, жизненных сил нет, и всё вокруг кажется бессмысленным повторением одних и тех же глупых ошибок, только совершаемых уже другими людьми. И, в конце концов, приходит костлявая старушка Смерть и, точно крупье в казино говорит с притворной улыбочкой по поводу твоего тотального проигрыша: «Извини, человече, но сегодня был не твой день». А ведь самое поразительное то, что каждый думает в этот момент про себя, что он один такой неудачник. И даже не понимает, бедолага, что на самом деле он всего лишь одна песчинка из миллиардов таких же, которые, благодаря своим глупым мечтам, точно так же попали в глобальную систему обмана, рекламная вывеска которой: «Они жили как все и умерли как все».

Но мало кто знает, что в жизни есть и другие пути в обход этого всепожирающего жерла бытия. И их путеводитель — духовные цели. Это не значит, что дорога по ним будет гладка и комфортна. Скорее наоборот, всю жизнь сплошные кочки и ухабины, сплошные проверки и испытания на твоё желание достичь единственной заветной мечты — прийти к Богу как зрелое создание. Путь труден. Но если сосредоточиться на внутреннем стержне веры, изо дня в день закалять его, то происходит чудо: преодоление трудностей превращается в увлекательнейший сталкинг, неприятности — в знак предупреждения опасностей на жизненном пути, неожиданные встречи и события — в указатели верного направления движения. И, оказывается, всё очень просто! Нужно всего лишь не поддаваться глупым мечтам бытия и не сворачивать на их широкие дороги, ведущие в западню глобального обмана.

Как ни странно, но и в отношении такого жизненного пути, словно по какому-то неведомому закону, у людей, всеми мыслями стремящихся к духовному, повторяется одна и та же история: с честью и достоинством пройдя через годы своей жизни, пронеся сквозь перипетии бытия любовь к Богу, они обретают неведомую божественную силу, душевное удовлетворение и внутренний покой. Им не страшна Жизнь, им не страшна Смерть. Ибо Жизнь для них — есть всего лишь временное пристанище для Души, ибо Смерть для них — есть Врата в жизнь вечную, в мир Бога. И суть в том, что духовные люди не просто верят, они знают о реальностях высшего мира. А те, кто тешил себя мыслями о бытии, пребывая в системе обмана, даже не в силах в это поверить, ибо не только не видят за пеленой бытия настоящую реальность, но даже не могут адекватно оценить свою собственную жизнь. Впрочем, каждому в этом мире своё: кто что выбирает, то и получает.

* * *

Мы проснулись около полудня. Солнце стояло уже довольно высоко. Небо было чистое. На море царствовал штиль. После вчерашнего шторма берег выглядел, конечно, впечатляюще. Удивительно, но та часть суши, на которую с такой необыкновенной яростью обрушилась вчерашняя стихия, была не просто идеально чистой, но даже в некотором смысле обновлённой. Сфера её обновления пролегала по извилистой границе, прочерченной самим морем, в виде выброшенных штормом водорослей, обломков и всяческого мусора цивилизации. Словно море подшутило над людьми, завалив сполна сушу их же «отходами». Всё-таки умеет море постоять за себя, за свои прибрежные просторы. Всего лишь один мощный шторм — и какой порядок, просто первозданная чистота!

Суша, которая не пострадала от воды, представляла собой довольно жалкое зрелище, в том числе и место, где находился наш палаточный лагерь. Но этот хаос по сравнению с впечатлениями от вчерашних событий был, конечно, ничто. Мало того что мой организм, сбившись с привычного режима сна и бодрствования, находился в совершенно разбитом состоянии, точно машина после аварии, так ещё и мысли зашкаливали в своих эмоциях, прокручивая вчерашние сюжеты демонстраций и рассказов Сэнсэя. Причём эти впечатления на фоне общего недомогания тела были настолько яркими, как будто всё это произошло буквально только что. Словно вовсе и не было этих часов сна, что отделяли от поразившей нас реальности мира Сэнсэя.

Было очевидным, что не только я находилась под силой вчерашних впечатлений. Поскольку первое, о чём заговорили ребята после «утреннего» моциона — это о событиях, произошедших накануне. В этом каламбуре разнообразных впечатлений мы и принялись наводить порядок на территории лагеря, предварительно наспех перекусив сухим пайком. Работы было много. Но благодаря дружной организации под руководством Сэнсэя, дело быстро спорилось. Старшие ребята занялись основательным укреплением палаток, приведением в надлежащий вид машин. Остальные — уборкой мусора с территории лагеря, стиркой и основательной просушкой своих вещей, пострадавших от вчерашнего шторма. После того как мы, проявив бурную хозяйственную деятельность, натянули между палатками верёвки и развесили свои вещи, наш лагерь стал похожим на цыганский табор.

Народ «жужжал», словно потревоженный улей. То тут, то там слышались разговоры и обсуждения увиденного и услышанного вчера от Сэнсэя. А поскольку, убирая наш лагерь, мне приходилось находиться то возле одной группы ребят, то возле другой, я имела возможность услышать их впечатления.

— Нет, ну надо же, какой всё-таки силой обладает мысль! — рассуждал Костик, очищая вместе с нами захламлённую штормом часть пляжной территории.

— Да, Сэнсэй вчера показал высший класс! — отозвался Андрей.

— Ага! — кивнул Руслан. — Как он... Сидели, сидели, бабах, и такой шторм! Я думал, конец света настал! Вымок весь до нитки.

Андрей усмехнулся.

— Ну ты эгоист, можно подумать один ты промок, а все остальные сухие остались.

— Не, то я так, обобщающе сказал, — поспешил оправдаться Руслан.

— Да что наши промокшие вещи по сравнению с таким, с таким..., — вдохновлённо попытался выразить свои чувства Юра, но так и не смог подобрать соответствующие слова.

Костик, убирая свой участок, поднял сухую веточку и попробовал её на вкус. Но тут же, скривившись, выплюнул.

— Тьфу, какая гадость! — он выбросил её на кучу мусора и, поморщившись, проговорил: — И как Сэнсэю удалось сделать горькую полынь сладкой?

Андрей, глянув на его мимику, рассмеялся и весело сказал:

— Надо было пробовать, когда давали, а не выделываться.

Костик проигнорировал насмешку друга и озадаченно пытался докопаться до сути.

— Не пойму. Может, мне показалось, что она была сладкая?

— Ну да! — с иронией возмутился Андрей. — И мне показалось, и ребятам показалось. Извини, но я ещё сахар от перца в состоянии отличить.

— Да, но как он это сделал?! — никак не мог успокоиться Костик, очевидно колеблясь между своим неверием и тем, что вчера лично видел и даже пробовал.

— Как, как? — передразнил его интонацию Андрей. — Чего ты ко мне пристал, как банный лист? Вон Сэнсэй, у него и спрашивай.

Андрей отнёс очередную кучу мусора подальше в камыши. Когда же он вернулся, Костик вновь высказал ему свою «гениальную догадку».

— Может, это был массовый гипноз?

— Нет, ну я ещё понимаю, нас можно ввести в состояние гипноза. А море? Ему же плевать, оно ведь море! — с налёту разбил его очередную версию Андрей.

— Да, море плевать умеет, — видимо услышав последние слова, поддакнул Руслан, подтаскивая мусор в общую кучу.

Ребята заулыбались, а Андрей бодро проговорил:

— А вообще, нам всем здорово повезло, что мы встретили Сэнсэя. Всего за один вечер — и столько всего смогли узнать и увидеть, сколько за всю свою жизнь бы не увидели!

— Ну, допустим, не столько узнали, сколько увидели, — отпарировал Костик. — Я, например, так и не понял, как он это делал.

— Ну, блин, тоже мне «Философ»! Твоей головой можно только дробить философский камень, — подтрунил над ним Андрей. — Ничего, не горюй, подрастёшь — поймёшь.

— Можно подумать, ты что-то понял, — съязвил в ответ Костик.

— Теоретически — да. Осталось только лишь освоить практически, — рассмеялся Андрей.

— Не, Андрюхе практику пока доверять нельзя, — весело заявил Руслан. — А то он у нас такой парень: запустить получится, а остановить потом никто не сможет.

Ребята засмеялись. Закончив свою работу, я пошла помогать Татьяне. Она возилась с уборкой возле палаток, которые укрепляли старшие ребята — Женя и Стас. Как оказалось, беседа парней была в том же духе. Однако они разговаривали тихо, стараясь не привлекать к себе внимания.

— ...Не говори, как вспомню этот шторм, до сих пор в дрожь кидает, — смущённо промолвил Женя Стасу, натягивая очередную верёвку палатки. — Сколько там Сэнсэй подержал в руке кружку с морской водой? Всего минуту?! А какой шторм потом разыгрался! Я, честно говоря, думал, что всех нас тут смоет. Даже с родными мысленно успел попрощаться.

— Не ты один успел попрощаться, — заметил Стас.

— Это уже не шутки. Это сила серьёзная... Ты знаешь, я только сейчас осознал, насколько серьёзно всё то, о чём нам рассказывает Сэнсэй и чему пытается нас научить. Представляешь, какая ответственность — владеть этими знаниями?

— Не говори, попади они в плохие руки...

— Да руки ладно, лишь бы не в головы, — проговорил Женя. — Голова всем бедам причина. Так что надо серьёзнее поработать над своей головой, чтобы вычистить в ней весь мусор. А то нет-нет, да и влезет пакостная мысль.

— Точно, как ни бережёшься, всё равно, бывает, проскочит непутёвая.

— Значит, к этому нужно подходить основательнее. Духовная работа — это гораздо важнее, чем вся наша мелочная жизнь.

Женя замолчал, забивая в песок колышек с верёвкой. А затем, глянув в сторону моря, задумчиво проговорил:

— Я сегодня и не спал. Всё эта волна перед глазами стояла. Да, если бы Сэнсэй не остановил тогда море, представляешь, ничего бы здесь уже и не было.

— Это точно, — печально кивнул Стас. — Просто жутко становится от этого осознания.

— Эх, — тяжко вздохнул Женя и направился со Стасом к другой палатке.

Мы с Татьяной, увлечённые уборкой, незаметно для себя приблизились к машинам, возле которых находились Сэнсэй, Николай Андреевич, Володя и Виктор. Все четверо пытались привести в надлежащее состояние «Волгу» Николая Андреевича, копаясь в моторе.

— Андреич, я никак не пойму, и как ты умудрился завести её ночью? — со смехом сказал Володя.

На что Николай Андреевич с улыбкой ответил:

— Жить захочешь и не то заведёшь.

Мужчины засмеялись. И когда смех утих, Володя проговорил:

— Да уж, памятный вчера был у нас вечерок.

— Главное, столько впечатлений! — согласился с ним Николай Андреевич.

Сэнсэй закурил сигарету. Виктор же, воспользовавшись моментом общей передышки, поспешил поделиться с Сэнсэем своими мыслями.

— Я до утра так и не смог уснуть. Всё думал. Как вообще такое может быть, что люди, находясь возле Святого, причём возле самого Агапита, так махом променяли его Учение на этот быт, — Виктор с презреньем оглянулся по сторонам и с чувством произнёс, — на этот бардак?! Это же всё временно! Это мгновения! Это всё равно, что променять сиюминутное насыщение на вечный голод. Нет, я этого не понимаю... И как люди смогли докатиться до такой низости, так променять мир Бога на эту иллюзию бытия?

— Ну что ты хочешь, — как-то грустно улыбнувшись, сказал Сэнсэй. — Люди есть люди. Они подвергают сомнению даже само существование Бога, а ты говоришь о Вечности. Поэтому и выбирают то, что видят, а не то, что чувствуют в своей душе. Это люди... Порой они в течение дня трижды меняют своё мнение. А ты говоришь о каком-то глобальном их выборе. Жизнь масс подобна потоку: в какую сторону он течёт, туда их и сносит течением...

Тут раздались громкие крики на берегу. Там под хохот ребят носился за Женькой Стас, держа в руке ту самую Женькину кружку, с которой тот вчера ходил за морской водой. Парень, гоняясь за своим другом, со смехом кричал:

— Это же твоя любимая кружка!

На что Женя, ловко увёртываясь от него, орал:

— Убери её от меня! У меня аллергия на эту кружку. Убери, я сказал! А то сейчас затолкаю её тебе в одно место и ручку отломаю!

Сэнсэй улыбнулся, глядя на эту картину, и, затушив недокуренную сигарету, вновь полез под капот разбираться с мотором. К нему поспешно присоединились остальные мужчины. Я стала прислушиваться к их бормотанию, намереваясь услышать продолжение этого разговора. Но из-под капота доносились лишь технические термины, относящиеся к возможным неисправностям автомобиля. Поняв, что продолжения не будет, моя особа вновь растворилась в хозяйственной деятельности.

Чуть позже коллектив дружно взялся за приготовление обеда. Нашу молодую компанию — Андрея, Костика, Славика, Татьяну и меня — определили чистить картошку. Николай Андреевич с Сэнсэем остались возиться с машиной. А остальные — Женя, Стас, Виктор, Юра, Руслан во главе с нашим спецназовцем Володей — отправились за хворостом на костёр, а заодно попробовать поискать надувную лодку, которую, очевидно, ночью унесло ураганным ветром.

Чистить картошку впятером — это дело, конечно, каламбурное. Те, у кого это плохо получалось ввиду отсутствия повседневной практики, соответственно и чистить её не очень-то и хотели. Но, с другой стороны, не падать же в «грязь» лицом перед товарищами. Потому компромисс был найден в юморе.

Всё началось с нашего Костика. Не зря же его кличка была Философ. Сначала он честно и добросовестно пытался снять кожуру с неподатливой картошины (причём же выбрал самую крупную). Но на третьей по счёту его энтузиазм как-то быстро истощился. Упорство сменилось апатией и рассматриванием самых уродливых картофелин с причудливыми отростками. И тут на Философа неожиданно снизошло вдохновение. Он, словно заправский мастер, стал создавать при помощи ножа целые образы из этих картошин, правда больше рисуя их в нашем воображении. Так появилась «Венера Таврическая», «одноглазый пират», который путём дополнительной ножевой обработки Костика стал ещё и «одноногим на деревяшке», «Ужастик» в виде космического пришельца. А после дело дошло и до портрета Андрея в старости. На что сам Андрей тут же вырезал из картошки приблизительную физиономию Костика, которая, по его словам, непременно станет такой в самом ближайшем будущем, если тот будет продолжать валять дурака. Но Костика это ещё больше раззадорило. И он с энтузиазмом принялся отыскивать «портреты» каждого из сидящих. Причём Андрею с его «скульптурным изображением» ещё повезло. Последующие свои «шедевры-портреты» Костик красноречиво связал якобы с прошлыми нашими жизнями либо с будущими. Причём постарался подобрать таких уродцев, что оратора чуть было не закидали гнилой картошкой вместе с кожурой. И если бы не проходящий мимо Николай Андреевич, Костик точно бы стал соответствовать вырезанному Андреем образу.

— Вот те здрасьте! — усмехнулся Николай Андреевич, глядя на валяющуюся возле Костика картофельную кожуру. — Наводили, наводили порядок и опять сорим?!

— Да мы сейчас уберём, — ответила за всех Татьяна.

— Понятно, бои местного значения, — заметил психотерапевт.

— Да нет, просто профилактические мероприятия, — с улыбкой проговорил Андрей.

— Профилактические мероприятия, — усмехнувшись, передразнил Костик. — И как тебе удалось найти столь умные слова в твоей голове.

За что в его сторону полетела ещё одна добрая горсть кожуры от Андрея. Костик со смехом попытался увернуться и, уже обращаясь к Николаю Андреевичу, заявил: — Я прямо как Нострадамус, всю им правду-матку сказал про их будущее. А они — пророка — и гнилой картошкой!

— Ничего, Костик, — подбодрил его Николай Андреевич. — Нострадамусу и не так доставалось.

— Да уж, гонения — это судьба Великих! — с пафосом объявил Костик.

— Ты Великим не завидуй, — подтрунил над ним Андрей. — Мы тебя и так погоняем.

Все вновь рассмеялись и продолжили свои хозяйственные дела. Вскоре подошли и старшие ребята. Надувная лодка, к счастью, нашлась. Правда, не досчитались в ней двух подушечек, но это не беда. А вот с хворостом было посложнее. После вчерашнего шторма мало что ещё просохло.

— Да, с таким запасом мы и суп не сварим, — подытожил Виктор, глядя на общую жалкую кучу сухого хвороста.

— Надо, однако, примус покупать, — с юмором проговорил Женька, подражая герою популярного кинофильма «Джентльмены удачи». — А то костёр совсем худой получается.

— А целая картошка ещё осталась? — спросил Виктор, кивнув на ведро начищенной нами картошки.

— Осталась, — сказала я, заглядывая в пакет.

— Хорошо. Давайте её под костёр в песок зароем. Если что не доварится на костре, то хоть с этой что-нибудь получится.

Так и решили. Вообще-то мы и не сильно переживали по поводу еды. Вчерашний поход на рынок и пополнение запасов давали возможность обойтись и без горячей пищи, на которой больше настаивал Николай Андреевич, очевидно заботясь о нашем здоровье. Мы развели костёр, предварительно зарыв под него неочищенную картошку, и стали пытаться готовить суп, потеряв уже надежду с таким запасом хвороста приготовить из картошки второе блюдо.

Во время этого весьма комичного по приготовлению длительного процесса, когда возле нашей похлёбки дежурили Костик и Татьяна, кто-то из ребят заметил красивую белую яхту, которая грациозно плыла в море параллельно берегу, относительно недалеко от нас. Все побросали свою мелочную хозяйственную работу и столпились на берегу, рассматривая это белоснежное чудо на фоне голубого неба и тёмных вод моря. Лишь Сэнсэй с Николаем Андреевичем увлечённо возились под капотом «Волги».

— Везёт же кому-то, — завистливо проговорил Руслан. — На яхтах люди катаются.

— Кто тебе мешает кататься? — пожал плечами старший сэмпай Виктор. — Вон надувная лодка, иди да катайся.

— Ага, то же лодка, а это яхта! — протянул Руслан, словно наслаждаясь самим словом «яхта».

— Да, на такой и я не прочь прокатиться, — неожиданно согласился с ним Женя.

— Красавица, — кивнул Стас.

Костик, сложив руки на груди, тоже не преминул высказать своё мнение:

— Я такой даже по телевизору не видел.

Володя, с подозрением глядя в ту сторону, промолвил:

— Странно, и откуда она взялась в наших краях?

— Наверное какой-нибудь патриот, новый русский прикалывается, — отозвался с усмешкой Женя.

— Хороший новый русский, — с юмором проговорил Володя. — Судя по яхте — как минимум владелец нефтеперерабатывающей компании.

— Да, — вздохнул Виктор. — Нам так не жить. А если жить, то недолго. Ладно, пойдёмте. Посмотрели и будет с нас. Чего несбыточными мечтами обольщаться? Всё равно через десять минут горизонт опять будет чистым, а небо ясным.

Но только мы собрались по совету Виктора разойтись, как неожиданно яхта остановилась прямо напротив лагеря. Это вновь приковало наши любопытные взгляды к ней. Люди на яхте засуетились. И видимо по левому борту спустили шлюпку на воду, поскольку через несколько минут из-за яхты появилась не менее красивая лодка, да необычная, с резными бортами и вёслами, очевидно сделанная под старину. В ней находилось шесть человек. Причём один из них, одетый в белый костюм с белоснежной шляпой на голове, не сидел как все, а стоял в лодке, глядя на приближающийся берег. Когда же лодка подплыла чуть ближе, мы смогли рассмотреть более подробно её пассажиров.

На носу лодки, спиной к нам, сидел мужчина в чёрном одеянии со смешной тоненькой косичкой на полулысой голове. Он сидел точно мумия, не шевелясь и не оборачиваясь, словно его совсем не интересовало то, что происходило на берегу. В центре лодки находились четверо гребцов-матросов в парадной белой форме с синей отделкой. На другом же конце лодки стоял тот самый мужчина в белом шикарном костюме, судя по всему, хозяин этой яхты. Его одеяние подчёркивало атлетически сложенную фигуру. Белая шляпа была надвинута на глаза, скрывая их в таинственной тени. Голова слегка наклонена набок. Пиджак фривольно расстёгнут. Руки заложены в карманы брюк. Мужчина устойчиво стоял в лодке, абсолютно не беспокоясь о том, что может вывалиться за борт от случайного её колыхания.

Мы с удивлением наблюдали за происходящим, не понимая, что же происходит. Один лишь Володя, адекватно оценив обстановку, произнёс:

— Что-то тут не то. Надо позвать Сэнсэя.

Когда подошёл Сэнсэй с Николаем Андреевичем, лодка уже была относительно недалеко от берега.

— Сэнсэй, кто бы это мог быть? — полюбопытствовал Стас, озвучивая общий вопрос.

— Ну, мы же вроде как в гостях, — несколько печально и загадочно ответил Сэнсэй, вытирая запачканные руки о какую-то тряпку.

Сэнсэй, в отличие от нас, абсолютно не удивился такому визиту. И, как мне показалось, отнёсся к этому событию обыденно, словно такие роскошные яхты приплывали к нам каждый день.

— В смысле в гостях? — подбоченясь, взъерепенился Женя.

— На территории заповедника? — уточнил вопрос Николай Андреевич.

— Ну, вроде того, — сказал Сэнсэй, внимательно поглядывая то на приближающуюся шлюпку, то на процесс очищения своих рук.

— Да этот заповедник только на бумажке заповедник! Вон сколько мы проезжали палаток «дикарей» в начале косы, — возразил Виктор, который специализировался на юриспруденции. — Кому сейчас нужна эта полоска песка в наше-то время? Кто её тут будет охранять, деньги на этот пустынный клочок тратить?

— И то верно, — согласился с ним Володя. — Да и вообще, если эту косу кто и успел выкупить какой-нибудь «совковый» начальничек, разве он будет разъезжать на столь дорогущей яхте? Нет, это точно не инспекция.

— Как знать, — пожал плечами Сэнсэй.

— Я же говорю, это какой-то новый русский! — вновь напомнил свою версию Женька, вглядываясь в того, кто стоял в шлюпке.

— И что ему понадобилось в нашем диком месте, среди нас, аборигенов? — удивился Костик. — Будь у меня такая яхта, я бы только на именитых курортах останавливался.

— Так у нас же экзотика! — усмехнулся Андрей.

Я оглянулась и подумала: «Это точно, экзотика у нас впечатляющая». Мало того что вокруг творился хаос после стихии, да ещё весь лагерь был увешан нашими тёплыми вещами и штанами, точно приют для бомжей.

— Не, а правда, чего им надо? — не выдержал даже Юра.

— Чего, чего... Бензин у них закончился, — как всегда схохмил Женька. — Видишь, как надрываются, гребут.

Ребята рассмеялись.

— Вот так у нас от щедрости души во всём, — улыбнулся Николай Андреевич. — Яхты покупаем, щедро обмываем, а утром уже и на бензин не хватает.

— Это верно, — кивнул Володя, смеясь вместе со всеми.

Когда шлюпка подплыла, два матроса, спрыгнув в воду, подтянули её к берегу на песок. Пассажиры вышли.

Вопреки нашим ожиданиям «парламентёров», мужчина в белом костюме, как говорится без предисловий и именитых представлений своей особы, первый двинулся в нашу сторону. На вид ему было около сорока лет.Среднего роста, симпатичной наружности. Черты его мужественного и в то же время обаятельного лица были, можно сказать, идеально правильными. Безукоризненно сидевший на нём белый элегантный костюм, очевидно сшитый по индивидуальному заказу, прекрасно гармонировал с красивым загаром его лица и рук. На правой руке, на среднем пальце поблёскивал массивный золотой перстень с огромным продолговатым красным рубином, украшенный по бокам синими камнями. Наряду с уверенностью и спокойствием вся внешность незнакомца излучала какое-то незримое превосходство. Ещё издали в нашу сторону повеяло необыкновенно приятным ароматом, видимо его мужских духов.

Слева от него, держась на небольшом расстоянии, словно тень, семенил невысокий мужчина в чёрном китайском кимоно. Он был явно восточного происхождения, похожим больше на китайца или монгола. Глаза узкие, лоб широкий.Половина головы вместе с макушкой была тщательно выбрита, и эта лысина сверкала, словно отполированная. Оставшиеся по бокам чёрно-смоляные волосы заплетены на затылке в аккуратную жиденькую косичку. На лице, словно печать, стояла приветливая улыбка, хотя глаза были холодны и не выражали никаких чувств. Мужчина, в отличие от своего босса, неслышно передвигался крадущейся походкой, ступая по горячему песку босыми ногами.

Подойдя поближе и завидев среди нас Сэнсэя, хозяин яхты широко улыбнулся. У него была очаровательная, располагающая улыбка. К нашему неописуемому удивлению этот мужчина подошёл к Сэнсэю и поприветствовал его как давний знакомый, на том самом загадочном для нас певучем языке, что был похож на пение птиц. Сэнсэй ему также что-то ответил, пожимая руку с дежурной улыбкой. Как мне показалось, он не сильно был рад такой встрече. Я подумала, что, очевидно, это связано с не очень хорошими новостями, которые, видимо, прозвучали на непонятном для нас языке. В любом случае, это неловкое напряжение ощущалось лишь на каком-то интуитивном уровне, поскольку и Сэнсэй, и тот мужчина говорили что-то друг другу с улыбками.

Перекинувшись непонятными фразами на певучем языке, мужчина неожиданно для нас заговорил с Сэнсэем на русском языке, причём без малейшего акцента.

— Я смотрю, ты как всегда не один? Неужели молодёжь до сих пор интересуется Востоком? — проговорил он, с приветливой улыбкой осматривая нашу компанию взглядом не то насмешливым, не то пронизывающим, не то изучающим нас.

— Как видишь, — ответил Сэнсэй.

Незнакомец усмехнулся.

— Это же вчерашний день. Сегодня вроде законодатель мод — Запад.

— Ну, для кого как.

— Впрочем, это не суть важно..., — и, сделав паузу, незваный гость театрально добавил: — Я ж запамятовал, в этой стране всякая мода туго приживается.

— Вот именно.

Мужчина вновь мельком глянул на нашу компанию, слегка задержав взгляд на Татьяне и мне.

— Ну, познакомь меня со своими друзьями.

— И как тебя представить? — усмехнувшись, многозначительно спросил Сэнсэй.

— Да, ты прав, — живо кивнул тот, вновь широко улыбнувшись. — Мой титул звучит сейчас очень длинно. Поэтому обойдёмся без куража, формальностей и длинных предисловий. Как говорится, Краткость — сестра Таланта...