Когда я должен идти на конфронтацию с родителями?

Я советую клиентам старательно рассчитать подходящий момент для конфронтации. Не стоит стрелять, не прицелившись, но не стоит и бесконечно откладывать момент конфронтации.

Когда люди внутренне решаются на конфронтацию, они обычно проходят через следующие этапы:

«Я никогда не решусь на это».

«Может, я и сделаю это, но когда-нибудь потом».

«Когда мне лучше это сделать»?

Когда я в первый раз настаиваю на необходимости конфронтации, все мои клиенты в свою очередь неизменно начинают настаивать на том, что это не для них. Обычно они демонстрируют реакцию, которую я называю синдромом «что угодно, только не это». Клиенты соглашаются на любые другие изменения, только бы избежать конфронтации с родителями... Что угодно, только не это!

Когда я сказала Гленну — клиенту с проблемой робости, который к тому же сильно жалел о том, что принял в дело своего отца-алкоголика, - что ему необходимо пойти на конфронтацию с отцом, потому что было необходимо поставить границы его действиям или окончательно устранить от дел предприятия, он ответил мне классическим «что угодно, только не это»:

– Я не пойду на конфронтацию с моим отцом. Я понимаю, что это означает быть тюфяком, но я не хочу, чтобы мои родители страдали вновь. Я уверен, что есть много вещей, которые я мог бы сделать, чтобы улучшить моё положение, вместо конфронтации. Я могу найти ему занятие, которое не вызывало бы такое напряжение, и где бы он не мог вступать в контакты с моими клиентами. Я могу отражать его агрессию, я могу начать делать упражнения на релаксацию, я могу...

– … сделать, всё что угодно, только не это, не так ли? - прервала я Гленна.- Что угодно, кроме той единственной вещи, которая могла бы внести значительные изменения в Вашу жизнь.

Я объяснила ему, что большая часть его робости и раздражительности происходила из подавленного гнева на отца и из его собственного нежелания принимать на себя ответственность за преодоление трудностей. Я сказала, что большинство клиентов в начале терапии говорят «что угодно, только не это», и что это не может заставить меня упасть духом. Просто дело в том, что сейчас он не готов к конфронтации. Но я была уверена, что если у нас будет время для обдумывания конфронтации и подготовки к ней, он почувствует себя гораздо более уверенным в себе.

Гленн продолжал сомневаться, но со временем он убедился сам, как те, кто принял решение о конфронтации, возвращались в группу с рассказами о своих успехах. Гленн признавал, что во всех случаях конфронтация сработала, но тут же спешил добавить, что у него — другая ситуация. Не отдавая себе отчёта, он постепенно приближался ко второму этапу принятия решения о конфронтации.

В продолжении терапии Гленн старательно осваивал технику реакции не-защиты и утверждения собственной точки зрения, начал успешно применять их в работе и с некоторыми друзьями. Однако постоянный стресс от ежедневного общения с отцом и тяжёлое бремя нерешённых проблем детства висело на нём мёртвым грузом.

Однажды Гленн сказал мне, что он начал подумывать о конфронтации, что в первый раз он согласился рассмотреть её возможность... в отдалённом будущем. Гленн вышел на второй этап принятия решения о конфронтации. Несколько недель спустя он спросил меня о том, какой момент, по моему мнению, может быть наиболее благоприятным для конфронтации: это было переходом на третий этап. Гленн ожидал, что я могу составить для него магический маршрут, который мог бы подсказать ему, когда его уровень тревожности снизится настолько, что он будет способен на конфронтацию, но, по правде говоря, часто уровень тревожности не снижается до тех пор, пока момент конфронтации не будет пройден. Нет способа определить идеальный момент для конфронтации, нужно просто быть готовым к ней.

Есть четыре условия, которым мы должны соответствовать для конфронтации с нашими родителями:

1. Мы должны чувствовать достаточно сильными, чтобы столкнуться с отвержением, отрицанием, упрёками, обидами и к любым другим негативным последствиям конфронтации.

2. У нас должна быть крепкая сеть социальной поддержки, которая помогла бы нам преодолеть этап приближения конфронтации, саму конфронтацию и её последствия.

3. Нам необходимо в письменном виде отработать то, что мы собираемся сказать в момент конфронтации, а также практиковать заранее не-защитные ответы и реакции.

4. Нам необходимо перестать чувствовать, что ответственность за негативные события нашего детства лежит на нас.

Последний пункт имеет решающее значение: если вы всё ещё несёте груз ответственности за ваши детские травмы, конфронтация будет преждевременной. Невозможно предъявить родителям претензии по поводу событий, относительно которых вы сами не уверены, на ком должна быть ответственность.

Как только вы почувствуете себя относительно уверенным в себе и в состоянии выполнить предыдущие четыре требования, момент для конфронтации наступил. Не медлите.

Ожидание конфронтации всегда труднее, чем сама конфронтация. Я сказала Гленну, что он должен назначить конкретную дату для конфронтации, и желательно, чтобы это случилось до окончания этого века. Было необходимо, чтобы он поставил себе конкретную цель, над которой начал бы работать. Эта работа, как я объяснила Гленну, состояла в том, чтобы подготовить его к исполнению самой важной роли в его жизни.