Определение социального познания 1 страница

ПОЗНАНИЕ ОБЩЕСТВО РАЗВИТИЕ

Редактор и составитель Д.В.Ушаков

Москва, 1996

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ПСИХОЛОГИИ

Авторы

К И Алексеев, Н А Алмаев, Т А Араканцева, М Р Битянова, Н Д Былкина,

И Е Высоков, Т Ю Латынова, Д В Люсин, А Н Подцьяков, В Ф Спиридонов,

Д В Ушаков, В А Цепцов, О Б Чеснокова

Научное издание

Познание. Общество. Развитие

©Д В Ушаков Редактор и составитель издания, 1996 © Авторы Статьи и предисловие (см содержание), 1996

Содержание

Содержание 3

Предисловие. Д. В. Ушаков 4

Подходы к анализусознания

Интенциональные структуры понимания сужде- 6

ний. НАЛлмаев

Психологическая теория деятельности и возмож- 23

ности анализа индивидуального сознания.

В. Ф. Спиридонов

Социальное познание

Социальное мышление: рефлексивность, рацио- 40

нальность, понятийные структуры. Д.В. Ушаков

Изучение социального познания в детском воз- 54

расте. О. Б. Чеснокова

Развитие когнитивных схем эмоции в онтогенезе. 77

Н.Д.Былкина. Ц.В.Люсш

Организация знаний об эмоциях: внутренняя 88

структура категории эмоция. Д.ВЛюсин

Когнитивная психология

Система познания: принципы и подходы. 104

И. Е Высокое

Пакет компьютерных игр для изучения и форми- 126

рования комбинаторного логического мышления детей. АЛ Лоддъякое

От критики коннекционизма к гибридным систе- 136

мам обработки информации. ВАЦегщов

Политика, телевидение,агрессивность Функция метафоры в политической речи. 150

К. И. Алексеев

Насилие в средствах массовой информации и аг­рессивное поведение. Т.Ю.Латынова 162 Агрессивность и соотношение самооценки с уровнем притязаний. Н.Д. Былкина

Семья ишкола

Теоретические проблемы школьной психологи­ческой практики. М.Р.Битянова 188 Исследование восприятия подростками внутрисе­мейной ситуации. Т.А.Араканцева 200

ПРЕДИСЛОВИЕ

Настоящий сборник является итогом молодежного семи­нара "Когнитивная психология", который сложился на базе Института психологии РАН в 1995 году, а в 1996 году был поддержан Российским Гуманитарным Научным Фондом¹. В семинаре участвуют психологи из различных учреждений, в основном московских. Задача заключается в том, чтобы вос­становить и расширить начавшие слабеть информационные связи в сообществе психологов. Еще сравнительно недавно конференции, школы и симпозиумы организовывались раз­личными советами молодых ученых. Сейчас, когда принуди­тельная общественная работа ушла в прошлое, оказалось, что проводить научные встречи некому. Семинар был создан для того, чтобы заполнить этот пробел и с помощью новых организационных форм способствовать развитию научного сообщества.

Выступления многих участников семинара получились очень интересными, что и навело на идею выпустить сборник по итогам работы в 1996 году. Обращаясь к авторам, мы не задавали четкий жанр статей. Такой подход, как нам пред­ставляется, дал авторам большие возможности высказаться -не обязательно об уже сделанном, но и о замыслах, взглядах на перспективу.

Насколько книга получилась интересной - не нам судить. Хотелось бы только обратить внимание на одну вещь. Авторы относятся к поколению тридцатилетних, тех, кто получил психологическое образование и начал заниматься наукой еще в советский период, но неожиданно оказался в совер­шенно новой ситуации. Главный положительный итог по­следних лет для всех нас - это, пожалуй, новая открытость. Мы узнали зарубежную науку и оценили ее сильные стороны, в частности точность и верифицируемость. Статьи, пред­ставленные в этом издании, дают основания надеяться, что может удаться перенять эту точность, не потеряв лучшее из советской закваски, что, пожалуй, состоит в умении аб­страктно мыслить. Тогда, кто знает, может и выбьет западное огниво искру из российского кремня, как говорил Гоголь про Петровские время.

Д.В.Ушаков

'Грант №96-03-14023

ПОДХОДЫ К АНАЛИЗУ СОЗНАНИЯ

ИНТЕНЦИОНАЛЬНЫЕ СТРУКТУРЫ ПОНИМАНИЯ СУЖДЕНИЙ

Н.ААлмаее. Институт психологии РАН

Введете

Данная статья посвящена применению модификации фе­номенологического метода исследования интенциональных структур к проблемам психолингвистики. Об эксперимен­тальном исследовании интенциональных структур мы пове­ствуем в другом месте (Алмаев, 1996), а эта работа имеет предметом методологические и теоретические аспекты дан­ного подхода.

Проблемы методологии

Психология при всем беспримерном разнообразии своих подходов оказалась на поверку удивительно бедной в отно­шении собственных формальных средств описания.

Психологическое знание характеризуется метафоричностью. Речь идёт не только о таких явных случаях, как "компьютерная метафора" или символический язык разно­образных версий психоанализа, по большому счету метафо­ричными являются и столь "благонравные" тенденции пси­хологической мысли, как привлечение физиологических дан­ных или социальных отношений для "объяснения" психоло­гических процессов. Действительно, совершенно очевидно, что локализация "черного ящика" в анатомическом субстрате или прослеживание его социального генеза ещё не дают понимания внутренней структуры и функционирования фе­номена, не делают "ящик" прозрачным. Но метафоричность и есть показатель отсутствия собственного языка, собственных формальных средств.

Конечно, нельзя сказать, чтобы у психологии они дей­ствительно полностью отсутствовали. В теории Пиаже, в учении И.П. Павлова, в понятиях ассоциации, возбуждения и торможения, аккомодации и ассимиляции, безусловно как-то фиксируются некоторые необходимые и универсальные со­держания. Действительно, если, например, психические фе­номены могут как-то объединяться, то между ними должна

Н.А.Алмаев

образовыпаться связь. Однако этого ещё недостаточно. Даже если мы попытаемся приложить к проблемам понимания языка казалось бы такую вещь из золотого фонда психоло­гии, как учение Пиаже, понятия ассимиляции и аккомодации, равновесия и т.п., мы очень скоро убедимся, насколько они не конструктивны, обобщенно-описательны, недостаточны, принципиально не поддаются развитию и, одним словом, очень далеки от требований к формальному аппарату зрелой и серьезной науки. Но только такая наука и может справиться с поставленной перед психолингвистикой задачей.

Необходимые для создания вышеозначенных формальных средств процессы осознание и фиксация исходных посылок происходят, однако, не в собственно научном (очевидно, ведь, что о науке нельзя говорить, пока её предпосылки не сформулированы), но некотором преднаучном рассмотрении, относящемся как к области науки, так и философии.

Согласно различению, сделанному еще Кантом, наука ис­ходит из определённых, четко осознанных и зафиксированных исходных посылок и, применяя их, получает новые знания, тогда как философия, напротив, стремится к выяснению исходных посылок своего рассуждения, отвечает на вопрос "как возможно?".

Сказанное нами относится и к другим областям психологии. Положение не осознается как очень острое в тех случаях, когда средств, предоставляемых в распоряжение психологии естественным языком, оказывается более или менее доста­точно, но как быть в случае психологически ориентирован­ного подхода к психолингвистике, когда сам язык требуется описать в последовательно психологических терминах и по­нятиях?

Мы сочли разумным обратиться к результатам преднауч-ных рассмотрении, проведенных с наибольшей радикаль­ностью и заботой о чистоте собственно психологической сферы опыта и, кроме того, сделанных исключительно ради ценности Теории самой по себе [Э. Гуссерль. "Кризис евро­пейских наук и трансцендентальная феноменология"]

Такие результаты содержатся в работах хорошо известного (к сожалению, по большей части чисто номинально) философа Э. Гуссерля.

Гуссерль был особенно тщателен в своей заботе о контроле за предпосылками рассуждения. Для того чтобы строить философскую науку без предпосылок, он даже выработал

Интенционалъные структуры понимания суждений

специальные процедуры методического сомнения в суще­ствовании мира, его знаменитое "эпохе", и специальную процедуру феноменологической редукции.

Феноменологическая редукция (ФР) - это, быть может, наиболее своеобразное понятие, отличающее данное фило-софско-научное направление ото всех других. В обычной жизни сознание постоянно чем-то занято, направлено на ре­альные вещи, процессы и субъектов мира или на содержания собственных переживаний человека.

Сознание обеспечивает человеку приспособление в посто­янно меняющемся внешнем и внутреннем мире. Соответ­ственно, оно по преимуществу и систематически обращено на сознаваемые в нём содержания и лишь эпизодически - на самое себя. Сознание служит для обеспечения единства и не­прерывности трансцендентного, т. е. внешнего себе, и потому так трудно понять, как формируется в сознании из имма­нентных ему содержаний образ этого трансцендентного. Пока трансцендентное имеет для нас значение, мы не можем идентифицировать те акты сознания, в которых оно образу­ется, ибо направленное на трансцендентное сознание стре­мится к идентификации не своих актов, но трансцендентных (мирских) положений дел. [см. Husserl, 1950]

Цель ФР сделать работу сознания доступной для наблю­дения. Для этого вместо мира нужно иметь образ мира. Или, как говорил Гуссерль, нужно "взять мир в скобки", принять на время, что его существование нас не интересует, а интересует лишь то, как в нашем сознании формируется его образ. Благодаря такой переориентации сознания с поддержания единого образа мира на поддержание единства имманентного поля сознания новая информация об объектах мира перестаёт произвольно изменять деятельность сознания, и последняя становится всё более и более доступной для наблюдения и идентификации начальных, промежуточных и конечных моментов отдельных составляющих её актов.

Это позволяет выяснить содержания, с очевидной необхо­димостью относящиеся к феноменам опыта, как они даны со­знанию непосредственно. Таким образом постепенно шаг за шагом открываются необходимые интенциональные струк­туры, образующие универсальные формы переживаний.

Именно в отсутствии ФР видел Гуссерль причину посто­янного перепутывания собственно психического с трансцен­дентным ему мирским содержанием, приводящим, добавим

// А Алмаев

мы, к несамостоятельности психологии и постоянному одал­живанию ею формальных средств у других наук.

Гуссерль полагал, что роль, которую играет феноменология для психологии, состоит в снабжении последней очевидно обоснованными исходными понятиями, прояснение её оснований [Husserl, 1962,#9 S. 324-328]. Такие основания про­сты, являются необходимыми, т.е. фиксируют только то, чего не может не быть.

В указанной работе Гуссерль делает утверждения типа "всякое сознание есть сознание чего-то", "всякая рефлексия может быть отрефлектирована в рефлексии более высокого уровня "[Husserl, 1962, S.306-307] и подобные.

Согласно Гуссерлю, феноменология относится к психологии как наука о сущностях относится к науке о фактах. Первая снабжает вторую средствами создания формальных описаний тех реальностей, которые даны в опыте. Применением таких средств может быть создана форма для любого явления в той или иной научной области. В области физических наук такой формой выступают измеряемое пространство и измеряемое время, измеряемая энергия, могущая существовать в нескольких видах, измеряемая масса и т.п. Другими словами, задача состоит в том, чтобы определить, что с необходи­мостью относится ко всем возможным событиям в той или иной области, как, например, точка, линия и поверхность относятся ко всем объектам геометрии; определить в данном случае, без каких содержаний функционирование психики просто невозможно мыслить, или это мышление будет неа­декватно непосредственному опыту психического.

Насколько я понимаю Гуссерля, феноменология, будучи специально ориентирована на описание, должна раз и на­всегда помочь психологии в этой работе и освободить ее ре­сурсы для построения и проверки очевидно обоснованных и оправданных с самого начала моделей.

Мы должны уделить исключительное внимание как точ­ности описания, так и неизбежной необходимости каждого из элементов данных описаний. Феноменология может помочь психологии в этом, но нельзя забывать, что феноменология по жанру своему как философская преднаука принципиально отличается от психологии как науки. Первая ищет фиксации исходных посылок своего дискурса, в то время как вторая держится за установленные в ходе предыдущего поиска исходные посылки и не меняет их пока конструирует с их

10_________Интенциональные структуры понимания суждений

помощью знания. Таким образом, очень важно понимать, что психология должна обращаться к багажу феноменоло­гии, но делать это способом, подходящим для науки.

Говоря другими словами, психология должна иметь дело с конечными результатами феноменологических рассмотрении, но при этом должна сформулировать из них некоторый набор аксиом, набор конструктивных средств построения фе­номенов своей психологической реальности.

Здесь может пригодиться параллель к событиям в основа­ниях математики. Гуссерлевский стиль описаний близок к интуиционизму Л.Брауэра, развитие которого и исторически осуществлялось не без поддержки фенменологически "инфецированных" (наиболее известный - Г.Вейл) математиков. Однако для психологии как науки требуется нечто вроде параллели к работам А. Тьюринга, разбившего процесс счета на необходимые элементы типа запоминания, воспроизведения и считывания символа и затем использовавшего эти элементы действий для конструкции всех остальных матема­тических деятельностей. Таким образом были созданы фор­мальные основы компьютерной науки. Мы можем отметить здесь, что когнитивная психология, основываясь на приме­нении компьютерной метафоры, тем самым неявно предпо­лагает, что Тьюринг описал все необходимые для конструкции любых переживаний акты сознания. Однако очевидно, что машина Тьюринга, требующая для своей работы не ею порожденной программы, лишена способности к целена­правленному поведению, вызывая тем самым очень серьез­ный скепсис в отношении глобалистичных притязаний данного подхода.

Теперь нам следует рассмотреть, что же должно быть включено в основания психологи.

Гуссерль утверждал, что в основания психологии должны быть включены наиболее необходимые акты сознания, те ко­торых не может не быть, те, без осуществления которых фе­номены психической жизни не могут состояться.

Важнейшим свойством жизни сознания является ее интен-циональность, направленность на какой-либо объект, пере­живание или другую интенцию. "Всякое сознание есть сознание чего-то", - не уставал повторять Гуссерль.

Он также много раз в различных местах своих работ утверждал, что универсальной формой психических пережи-

Н.А.Алмаев 11

ваний является внутренняя временность сознания (innere Zeitlichkeit). Действительно, непосредственная длительность составляет неотъемлемую характеристику любого пережива­ния. "Временность,- писал Гуссерль,- означает не только то, всеобщее, что относится к любому отдельному переживанию, но и необходимую форму, связывающую одно переживание с другими." [Husserl, 1950, #81,8. 196 ft. сравни также Husserl, 1938#38,8.190-194имн.др.]

Именно внутренняя временность оказывается последним уровнем очевидного описания, и если так, то акты, в которых образуется сама внутренняя временность, с необходимостью должны быть включены в набор фундаментальных актов, фиксация которых и будет образовывать основания психологии.

Гуссерль в лекциях по внутреннему сознанию времени [Husserl, 1, в лекциях о пассивном синтезе [Husserl, ], в "Опыте и Суждении" [Husserl, 1938] оперирует следующими актами, образующими внутреннюю временность сознания.

Импрессия - "впечатление", под которой он понимает любое восприятие внешнее или внутреннее - непосредственный момент "сейчас".

Ретенция, -удержание или "еще-удержание" [Husserl, 1938 S. 116ff.], позволяющее образовывать синтетические единства переживаний.

Осовременившие - т.е. простое извлечение из памяти не­которых содержаний, отличающееся от более сложного вос­поминания.

Протекция - "выдвижение", или "первичное ожидание", содержаний, сознательная или бессознательная постановка тех или иных состоянии, содержаний, актов в качестве по­лезного результата действия, в качестве потребного буду­щего. Именно наличие и функционирование протенциальных структур щедро описывается в физиологи и А.Р. Лурией под названием системы планирования, и Миллером Галантером, Прибрамом под тем же названием, и наиболее корректно и точно П.К. Анохиным, под названием акцептора действия и представления о полезном результате. Именно способность к выдвижению наперед бывшего результата и отличает живое существо от машины Тьюринга.

Таковы акты, образующие непосредственно внутреннюю временность. Однако, эта временность подчиняет себе лишь область чувственности [Husserl, 1938, S.306 ff]. В действи-

12_________Интенционалъные структуры понимания суждений

тельности картина психической жизни должна быть допол­нена ещё и способностью новообразования, способностью надстраивания одних этажей активности над другими, спо­собностью модификации предшествующей активности. Для обозначения всех этих возможностей Гуссерль и говорит о спонтанной активности сознания как особом измерении, ви­доизменяющем структуры внутренней временности.

Спонтанность сознания, состоящая, как выражается Гус­серль, в обращении Я к тем или иным содержаниям, имеет место уже на уровне чувственности и рецептивности, прояв­ляется, например, в различии между пассивным удержанием фона и активным выхватыванием содержаний "лучом вни­мания", [Husserl, 1938 S. 124 ff.] но своей кульминации она достигает на уровне суждения [Husserl, 1938 S. 231 Щ.

В спонтанной активности сознания суждение, собственно говоря, и строится из допредикативной внутренней времен­ности. Однако поскольку в данной работе нас интересовало содержание суждений, т.е. то "из чего" они построены, то относительно больший объём в описаниях занимает именно внутренняя временность.

Сознание идентичности (идентификация) - также важнейшее для гуссерлевского метода понятие, находящееся в тесной связи с интенцией. "Все синтезы сводятся к синтезу иден­тичности",- говорил Гуссерль [Husserl, 1962]. Интенция есть сознание чего-то, и это что-то может осознаваться как то же самое (несмотря на измененность его конкретной данности) в ходе идентификации. В известном смысле интенциональ-ность и идентичность актов и объектов психики противостоят всей системе внутренней временности, образуя её вневре­менную основу, ибо для успешного функционирования пси­хики необходимо, чтобы содержание могло быть опознано как то же самое и в ожидании, и в восприятии, и в воспоми­нании и т.д.

Все вышеперечисленные акты могут применяться одни к другим и создавать самые различные комбинации, соответ­ствующие различным феноменам психической жизни, фикси­руемым естественным языком.

В наших исследованиях каждому из актов ставился в со­ответствие графический символ - цветная стрелка, направ­ленная к или от Я. Такая символика наиболее точно, как мне

НЛ.Алмаев_________________________________13_

кажется, соответствует любимой метафоре Гуссерля -«умные лучи Я»

Важнейший вопрос о Я сознания не входит в круг про­блем, подлежащих разрешению непосредственно в данной работе, и потому мы можем охарактеризовать его как некий центр, к которому устремлены импрессии и осовременивания и из которого исходят протекции и спонтанная активность, в частности и та, что обеспечивает удержание сложных синте­тических предметностей.

С помощью данных теоретических средств мы пытались установить, в какого рода инвариантных структурах пере­живаний осуществляется понимание различных лингвистиче­ских единиц русского языка.

Эта процедура в действительности близка к тем, что осу­ществляют лингвисты при определении значения слова, она также включает в себя осовременивание ситуаций употреб­ления данного слова с последующим рассмотрением их инва­риантов.

Однако существует и решающая разница, делающая наш подход как минимум на порядок более подробным. Лингвисты формулируют значение слова с использованием других слов, мы же от слов переходим к рассмотрению ситуаций, возникающих в нашем сознании через механизм осовремени­вания и ищем инвариант предметностно-мотивационных от­ношений, образующих данные ситуации. Далее мы рассмат­риваем, в какого рода актах внутренней временности строятся данные инварианты. Огромное значение имеют при этом не просто аналитическое установление отдельных актов, но стремление к простраиванию синтетического единства их взаимодействия, что позволяет строить сложные предмет-ностно-мотивационные единства.

Выяснение интенциональных структур и есть конечный результат наших исследований. Рассмотрением непосред­ственного понимания различных суждений (под "пониманием" подразумевается реконструкция предметностно-мотивационной ситуации) были выяснены иерархические структуры понимания синтаксиса естественного языка, т.е. механизмы построения предметно-мотивационых целостно-стей, ситуаций жизни, рождающихся в нашем сознании при понимании данных суждений.

Подчеркнем, что вслед за Гуссерлем, для нас "понимание значения" означает реконструкцию активности сознания,

_14_________Интенционалъные структуры понимания суждений

образующей данную ситуацию суждения. Тем самым прежде всего мы рассматриваем конкретную допредикативную ак­тивность, элемент ситуации жизненного мира, определяемый непосредственно тем или иным синтаксически значимым признаком слова или/и всем его значением.

Теоретические исследования

Теперь мы попытаемся коротко охарактеризовать систему понимания грамматики.

Данная характеристика будет построена так, чтобы мы могли видеть как некие общие, характерные для целых частей речи особенности функционирования, так и отдельные сущностные моменты инвариантов конкретных смыслов на уровнях, требующих гораздо большей разрешающей спо­собности нашей ментальной "оптики". Весьма примечательно, что на всех этих уровнях стиль формы явлений, опреде­ляемый взаимодействием вышеперечисленных актов внут­ренней временности, остается тем же.

Это позволяет нам утверждать, что набор данных актов являет собой нечто вроде того, что советские исследователи называли "клеточкой" анализа.

Деятельность осовременивания рефлектируется в форме существительных и прилагательных. Действительно, доста­точно сказать: "письменный стол", "настольная лампа", "старенький компьютер", чтобы соответствующие содержания начали всплывать в нашем сознании. Разница между ними заключается в том, что существительные обозначают некоторые самостоятельные объекты, способные задавать тему речи, тогда как прилагательные выступают лишь их определениями. Действительно, если мы скажем "старенький компьютер работал еще хорошо", все определения группиру­ются вокруг "компьютера", если же мы сделаем прилагательное существительным "старость - понятие относительное", то определения начинают группироваться вокруг "старости" и т.д. Рассматривая деятельность системы осовременивания на примере существительных и их определений, мы замечаем, что они никоим образом не случайны (не чисто ассоциативны) и что осовремениваются различные ожидания (протекции) определений, частью осуществленные, частью неосуществленные, причем структуры этих ожиданий различны в случае различного рода существительных, на-

Н.Л.Апмаев_______________________________15_

пример, - цвет, форма, вес, ожидаемые виды употребления в случае вещей физического мира (например, арбуз), некоторые инварианты ситуаций квалификации в случае абстрактных качеств (например, зрелость), определённые протенци-альные структуры в случае названия действий или состояний (например, "бросание"). Отметим, однако, что в случае су­ществительного все эти ожидания лишь осовремениваются, делаются доступными, но не применяются к другим объектам, как в случае целостного высказывания, сравни: "он бросил зрелый арбуз".

Отметим в этой связи и такой лингвистический факт, что любое прилагательное, любой глагол может быть сделан су­ществительным, но не наоборот. (Гусерль обсуждает эту тему в Приложении 1. гл. 3,#13, Husseri, 1929). Для объяснения от­личия существительных от прилагательных важно подробнее рассмотреть структуру осовременивании. В "Идеях..." Гус­серль развивает важнейшее учение о необходимом носителе всех определений "определимом X", задающем идентичность объекта [Husseri, 1950, #131, ff.]. Определимый икс, выступает как бы транспортной системой осовременивании. Именно благодаря осознанию определимого икса возможно "чистое мышление", т.е. операции с голыми интенциями (одними определимыми иксами, в абстракции от тех содержаний, ко­торые они несут). По всей вероятности, когда некоторое со­держание оформляется как существительное, сознание опре­делимого икса начинает протендироваться, что и позволяет присоединять к данному содержанию всё новые и новые определения. В случае же прилагательных их содержания всего лишь делаются доступными, но не остаются темой даль­нейших доопределений, хотя и могут их получать, как, на­пример, доопределения цвета в словосочетании "голубовато-белая бумага". Соответственно, протекция определимых иксов тех содержаний, которые оформлены как прилагательные, иная чем в случае существительных, во всяком случае не столь постоянная, хотя и нельзя сказать, чтобы она отсутствовала совсем, поскольку любое прилагательное может оказаться существительным. Подобным же отношением характеризуются и различия между подлежащим, определяемым в ходе предложения, и другими существительными (дополнениями, обстоятельствами), участвующими в этом определении.

_16_________Интенционалъные структуры понимания суждений

В "Опыте и Суждении" Гуссерль вводит такие понятия как внутренний и внешний горизонты определении и окру­жение [Husserl, 1938, S. 139 ff] самостоятельных объектов и их частей.

Предлоги характеризуют отношения между частями и окружениям различных существительных, их локализации и перемещения в горизонтах друг друга.

Например, предлог "в" определяет нахождение внешнего горизонта одного объекта среди внутреннего горизонта дру­гого. Предлог "у" нахождение одного объекта в окружении другого, "ио" - протендируемое перемещение одного объекта в горизонте другого и т.д. В нашей диссертационной работе исследованы инвариантные структуры сознавания 15 наиболее употребительных предлогов.

В русском языке с системой предлогов тесно связана си­стема падежей, обслуживающая построение синтетического целого предложения. Коротко ее можно охарактеризовать следующим образом:

Именительный задаёт актуально активный определимый икс. Можно сказать, определимый икс данного предложения.

Родительный - отношение части и целого, т.е. осовреме­нивает ближайший по содержанию непосредственный кон­текст данного определяемого объекта.

Винительный - определяет содержания, входящие в НПД-СВПД глагола (см. ниже).

Творительный - задает способ действия или инструмент действия т.е. идентифицирует содержание как относящееся к различным протенциально-импрессиональным структурам ВД (см. ниже).

Предложный - локализует (осовременивает контекст) НПД-СВПД.(см. ниже)

В глаголах отражается действие протенциально-импрессиональных структур.

Лучше всего понять действие протенций можно именно на примере глаголов, способных задавать самые различные временные отношения.

В любом глаголе необходимо выделять выдвижение сле­дующих содержаний:

а) - начальное положение дел (НПД). Совокупность усло­вий, знаменующих попадание импрессии того или иного со­держания в данный глагольный континуум.

Н А.Алмаев

б) - семантически выдвигаемое положение дел (СВПД),определяющее окончание или выход импрессии из глаголь­ного континуума.

В случае глаголов состояния НПД и СВПД совпадают.

В случае глаголов действия СВПД характеризуется как некоторый полезный результат, как некоторая цель.

Времена глаголов сознаются следующим образом: буду­щее время - как НПД, так и СВПД находятся в протекции, настоящее время: СВПД - в протекции, НПД- в ретенции, прошедшее время: как СВПД, так и НПД- в ретенции.

Совершенный и несовершенный вид глаголов конституи­руется различным положением окончательной внутриконти-нуальной импрессии в отношении СВПД. В случае глаголов совершенного вида выдвигается совпадение импрессии с СВПД, в случае несовершенного вида между последней внут-риконтинуальной импрессией и чисто протендируемым СВПД совпадения нет (на рисунке случай глагола совершенного вида обозначен пунктирными стрелками).