Сообщить матери о беременности

« — Ты видел, какую он состроил рожицу? Какой он забавный! Такое впечатление, будто он позирует для фотографии!

— Мне кажется, он похож скорее на твою мать, когда она делает вид, что не слышит Тебе не кажется?

Она молчит. Конечно, он подтрунивает над ней, и она прекрасно об этом знает, но все-таки, как только он про­износит эти слова, она и вправду сразу же представляет материнскую улыбку. Хотя совсем не то выражение, что возникает у матери на лице всякий раз, когда та притво­ряется, будто не расслышала, что ей только что пыта-

лись втолковать; нет, она вспоминает улыбку, с которой мать слушала ее в тот самый день, когда она сообщила ей о своей беременности. Мать точно также сощурила глаза, и в них промелькнуло едва уловимое волнение, а затем она пробормотала: «Итак, ты собираешься сде­лать меня бабушкой?»

Так романистка Луиза Л. Ламбрикс в романе «Ро­диться. И родиться вновь», (2001), показывает, насколь­ко значим критический момент, когда дочь впервые сообщает матери о своем будущем ребенке. Это пре­красная проверка отношений матери и дочери, так как в эти мгновения кристаллизуются, если не обостряются уже существующие проблемы, и становится ясно, готова ли мать отказаться от своего всемогущества, реального или воображаемого. Будет ли мать способна принять свою роль бабушки, не пытаясь вновь вторгнуться на территорию дочери, которая сама стала матерью? Как дочь будет передавать своему ребенку то, что она полу­чила когда-то? Захочет ли она во всем повторить мать или нет?

Довольно часто именно мать беременной женщины становится первым человеком, кому дочь сообщает о своем новом состоянии, - первым после отца будущего ребенка. Какой бы ни была реакция матери на это сооб­щение: радость или огорчение; пришло ли оно незамед­лительно или с опозданием, мать его ожидает. Может показаться, что ее реакция настолько же непредсказуе­ма для дочери, как и реакция на сообщение о смерти, хотя речь идет о новой жизни. Известие о появлении новой жизни, как и известие о смерти всегда вызывают потрясение: во-первых, эмоциональное потрясение, а во-вторых, потому что оно означает изменение порядка смены поколений и приближение матери к смерти. Мать отныне перестает быть той, кто дает жизнь, и занимает место той, кто приближается к смерти.

Сообщение о беременности - еще одна излюбленная тема для разговоров женщин, как между собой, так и для будущих матерей с будущими отцами. Это важнейший момент в отношениях матери и дочери, и каждый нюанс здесь имеет значение как для одной, так и для другой. Как дочь об этом сообщила, то есть способ взаимодейс­твия (при личной встрече, по телефону или даже пись­менно), кто при этом присутствовал (была ли женщина наедине с матерью или при этом присутствовал ее друг, отец или братья и сестры), когда дочь сочла нужным со­общить о своей беременности (как только сама об этом узнала или намного позже), какие она выбирала для этого слова, каким тоном говорила, все важно: мимика, жесты и все остальное. Дочь с особой остротой воспри­нимает противоречия между «прозвучавшим» ответом матери и ее невысказанной, но очевидно угадываемой реакцией, которая может проявиться бессознательно. В эти минуты для матери соединяется прошлое и насто­ящее, она тоже испытывает противоречивые чувства: принятие, отказ, пытается бессознательно рационализи­ровать их, или все это происходит у нее одновременно.

Какие бы чувства не испытывала мать, когда дочь становится женщиной, ее статус практически не меняет­ся, но когда дочь становится матерью, мать становится бабушкой, а это - совершенно разные процессы. Вот о чем дочь сообщает матери.

Будущая мать

Беременность наилучшим образом проявляет роди­тельское первенство матери как представительницы предшествующего поколения перед дочерью как пред­ставительницей последующего. Так как мать когда-то прошла те же горнила, теперь она - наиболее подходя­щая кандидатура на роль человека, с кем беременная дочь могла бы разделить все свои переживания, все ра-

дости и тревоги своего состояния; хотя в наши дни учас­тие матери все чаще подменяется действиями медицинс­кого персонала и информацией из специализированных изданий.

Оживление близких родственных отношений может возродить утраченную и даже укрепить естественную связь между матерью и дочерью. Оно может способс­твовать взаимной поддержке, и напротив, стать источни­ком дополнительного напряжения, если мать слишком вмешивается в дела дочери или проявляет безразличие к ним, а также, если дочь плохо воспринимает материн­ское преимущество. «Ты знаешь, я тоже, когда ждала тебя...» — подобные разговоры могут вызывать сильное раздражение у будущей матери. Так, в романе Вики Баум «Будущие звезды», в котором действие разворачи­вается в тридцатые годы, мать дает советы беременной дочери, как готовить приданое для новорожденного: «Прежде всего приготовь побольше пеленок, это необ­ходимо! Я всегда вас, как следует, пеленала, вот почему у вас такие хорошие фигуры». Дочь в ответ обращает­ся к своему мужу: «Что за бред! Какие еще пеленки! Ты это слышал, Эдуард? Это же не гигиенично, да к тому же сейчас никто уже не пеленает детей! Мой ре­бенок никогда не будет стянут пеленками, это уж точ­но!» Мать все больше теряет самообладание, потому что «начиная с последних недель перед родами, эта борьба не прекращалась ни на минуту: «Ах, вот оно как! И ты, конечно, уверена, что лучше меня знаешь, как растить детей! Естественно! Никого не интересует мнение более опытных людей. Вы все и всегда делаете лучше! Вы все знаете намного лучше! А что потом? А? Что потом, я спрашиваю?»

Психоаналитики характеризуют это время как пе­риод особой «психической проницаемости», или, гово­ря иными словами, когда женщина беременна, у нее «снижается психологическая защита и способность к

торможению». Таким образом, сон, который Луиза Л. Ламбрикс рассказывает от лица беременной женщи­ны, позволяет уловить некоторые ее собственные ре­минисценции по отношению к матери в то время, как она сама была беременной дочерью. В содержании сна отсутствуют характерные признаки эпохи, поэтому его вполне можно отнести и к прошлому, и спроецировать в будущее:

«Я очутилась в гостиной моих родителей и была бе­ременна, как и сейчас, отец посмотрел на меня с удивле­нием и произнес ласковым голосом: «Сядь, прошу тебя, а то у меня голова кругом идет». Мать при этих словах засмеялась. «Конечно, сплошные округлости - от этого у кого угодно голова закружится!» — воскликнула она, тог­да я заметила, что она тоже беременна, причем, беремен­на мной, что мне показалось тогда совершенно нормаль­ным. В следующее мгновение я вдруг оказалась вместе с ней на берегу моря, и мы плавали. Нам не нужно было ни говорить, ни даже смотреть друг на друга, чтобы все понимать, вода служила нам общей передающей средой, и достаточно было одновременно проделать медленные и плавные движения, наподобие ласк, и мы обе чувство­вали совершенную гармонию. Когда я проснулась, то ощутила, что невероятно спокойна. Сейчас, стоит мне положить руку на мой живот, и я чувствую, как легко ты плаваешь внутри меня, и сразу возникает уверенность, что у тебя все в порядке, что ты спокойна. И больше я не возвращаюсь к этим мыслям».

Будущая мать, которая произносит эти слова, обра­щается к ребенку, находящемуся в ее чреве, говорит ему о его бабушке, то есть о своей матери и о том, что когда-то та была беременной ею самой. Трудно приду­мать другой, более удачный «сон», который точнее от­ражал бы аналогию с матрешками, в которых каждая кукла содержит последующую и сообщает будущей о предшествующей, то есть говорит будущему новорож-

денному о его месте в семейной линии, а также о том, что его ждут и примут с радостью.