Гиппокампо-неокортикальное взаимодействие в процессах памяти 2 страница

(...) Приведенные выдержки показывают основ­ной дефект, являющийся типичным для целой груп­пы больных с поражением заднелобных отделов мозга.

Выполнение первой интеллектуальной операции не представляет для этих больных сколько-нибудь заметных трудностей. Однако раз выработанный способ выполнения интеллектуальной операции легко становится «стереотипом», который существенно зат­рудняет переход к решению новой задачи, даже если эта задача сама по себе оказывается менее сложной, чем первая. В этих случаях больной вообще не перехо­дит к анализу новой задачи и ограничивается воспро­изведением усвоенного «стереотипа» решения.

Такое нарушение динамики интеллектуальной деятельности представляет собой одну из типичных форм нарушений интеллектуального акта (...) при разбираемой нами форме патологии мозга.

А.Р.Лурия, В.В.Лебединский о нарушении логических операций при поражении лобных долей мозга¹

В литературе по клинической психологии сущест­вует мнение, что нарушения психических процес­сов (восприятия, памяти, мышления) при том или ином поражении мозга можно с успехом выявить, применяя определенную психологическую пробу, и что в некоторых случаях психологическая проба мо­жет быть достаточным основанием для диагностики определенной формы поражения

Мы попытаемся показать, насколько необосно­ванно такое мнение Мы проанализируем одну и ту же пробу которая при казалось бы, небольших ва­риантах эксперимента может вскрывать совершенно различные процессы Будут приведены результаты одного и того же испытания, проведенного в разных >словиях, что даст возможность гораздо глубже, чем это обычно делается ориентироваться в психологи­ческой структуре изучаемых нарушений

Со времени К Гольдштейна (1944) в зарубежной клинической психологии утвердилось мнение, что поражение лобных долей мозга приводит к нарушению «абстрактного мышления» или «категориального по­ведения» Это предположение было высказано в ре­зультате наблюдении, показавших, что больные с по­ражением лобных долей мозга оказываются не в состоянии овладеть классификацией предметов со­ответственно абстрактным признакам и заменяют отвлеченную (категориальную) классификацию пред­метов конкретной (ситуационной)

Изучение большого числа фактов заставило од­ного из нас высказать серьезные сомнения в этом положении Наши наблюдения показывают, что боль­ные с массивным поражением лобных долей мозга могут сохранять способность к отвлеченным логи­ческим операциям при определенных условиях

Это положение подтверждается результатами экс­перимента Одной из наиболее известных проб, на­правленных на исследование отвлеченного мышления, является проба на нахождение аналогий Испытуемому предлагается пара слов, состоящих друг с другом в определенных отношениях затем предъявляется тре­тье слово, к которому он должен подобрать слово, на­ходящееся к нему в отношениях, аналогичных тем, в которых находится первая пара слов

Большое число опытов показывает, что, если логи­ческие отношения между первыми словами являются относительно несложными, хотя и отвлеченными (на­пример род—вид, целое—часть, отношения противо­положности и тд), и хорошо упрочены в прежнем опыте, больные даже с массивным поражением лоб­ных долей мозга без труда справляются с предложен­ной задачей и подыскивают для данного слова пару, воспроизводящую аналогичные отношения Выполне­ние таких задач, как нахождение аналогии для пред

' Психологические исследования Сб статей М Изд-во Моек ун-та 1968 С 154—158

ложе иных пар отец—сын, мать ⁹ (дочь), высокий-низкий, больной ' (здоровый), автомобиль—коле­са, самолет ? (крылья), не вызывает затруднении у этих больных

Стоит, однако, применить эту пробу в несколь­ко другом варианте, как результаты существенно меняются Больной с массивным поражением лоб­ных долей мозга, только что без труда решавший предложенную ему задачу, начинает испытывать зна­чительные затруднения, если ему предложить этот же опыт на подыскание аналогии в «избирательном» варианте, например, попросив найти н>жное слово из трех возможных ( )

Наши данные показывают, что подавляющее число больных, легко справлявшихся с первым ва риантом данной задачи, оказалось не в состоянии решить ее, если она была дана им во втором ва­рианте

Чем объяснить это, казалось бы, парадоксаль­ное явление⁷ С первого взгляда может показаться, что оба варианта этой пробы, оперирующие оди­наковыми логическими отношениями, мало отли чаются друг от друга Может даже показаться, что второй из них, предлагающий испытуемому ряд готовых решении, является более icikhm чем первый

Существует, однако, принципиальное различие психологических процессов, приводящих к решению каждого из описанных вариантов задачи на нахож­дение аналогичных отношении

В первом случае («свободный» вариант пробы) задача на нахождение аналогии вызывает однозначное решение Отношение прямого родства противопо­ложности, данное в первой парс, вызывает настолько отчетливый стереотип, упроченный в прежнем опы­те, что воспроизведение этого стереотипа в после­дующей паре слов не требует сколько-нибудь за­метных усилии «Детерминирующие тенденции» и «логические переживания», хорошо описанные в свое время психологией мышления оказываются здесь настолько прочными, что их доминирующее влияние обусловливает однозначность получаемых ответов Иное происходит при решении той же зада­чи в условиях «избирательной» пробы

Отношение между первым словом второй пары и предлагаемыми на выбор тремя другими словами создает условия неопределенности, вероятность вы­бора каждого из предложенных слов (если только все они имеют связь с предшествующим словом) может быть настолько уравнена, что для правильно­го решения задачи нужен активный выбор снижа­ющий вероятность одних и повышающий вероятность других связей Этот выбор должен быть проделан на основе анализа отношений между словами первой пары и переноса этого отношения на последующие слова

Однако именно этот процесс предварительного анализа сложной ситуации, выработки определен­ной программы действии и осуществления выбора из нескольких альтернатив повышением вероятнос­ти одних (селективных) связей и с торможением других (побочных) связей оказывается глубоко на­рушенным у больных с массивным поражением лоб­ных долей мозга (А Р Лурия 1962, 1963 и др ) Вот почему такой больной, без труда решающий задачу, не требующую активного выбора и торможения по­бочных связей, оказывается не в состоянии решить ту же задачу в условиях, требующих выбор из не­скольких равновероятных альтернатив

Эти факты заставляют подойти с совершенно иных позиций к тем нарушениям интеллектуальных процессов, которые имеют место при поражении лобных долей мозга.

Следует отказаться от мысли, что поражение лобных долей мозга непосредственно приводит к на­рушению «абстрактного» или «категориального» мышления, и оценить описанные симптомы как

нарушения сложной избирательной деятельности вследствие подчинения познавательных процессов инертным стереотипам.

Изложенный материал показывает вместе с тем, насколько сложными являются процессы, исследуе­мые с помощью отдельных психологических проб, и как можно обращать внимание на психологичес­кую квалификацию изучаемых ими нарушений.

Б.В.Зейгарник нарушение спонтанности при военных травмах лобных долей мозга

Данное исследование проводилось на больных, получивших огнестрельное ранение лобных долей мозга во время Великой Отечественной войны

Всего через наше исследование прошло 255 боль­ных Из них 105 с ранениями левого полушария, 85 с ранениями правого полушария и 65 с ранениями по средней линии или с двусторонним симметри­ческим ранением лобных долей

В данной статье мы не пытаемся дать классифика­цию нарушении психической деятельности больных с поражением лобных долей Однако мы хотели бы по­казать ту разнообразную картину нарушении, кото­рую смогли установить при нашем исследовании

Перед нами прошли как больные с едва замет­ными изменениями, так и больные с грубыми на­рушениями аффективной жизни, расторможенные, которые, однако, выявляли сохранность интеллек­туальных возможностей Помимо того, мы могли наблюдать и больных с апатическим синдромом, ко­торые проводят дни в бездействии, безразличны к окружающему

Особую группу составляют больные, у которых посте травмы лобных долей начался отчетливый пси-хопатоподобныи синдром Наконец, можно было бы выдетить группы с различными оттенками интеллек­туальных нарушении, начиная с легких изменений и кончая группой «лобных» демениии с амнести-ческим симптомокомплексом

Таким образом, в основу классификации нару­шении при «лобных» травмах можно положить са­мые различные механизмы

Однако какие бы разнообразные группы ни по­лучались в итоге классификации, как бы ни был широк диапазон этих нарушении, — в их основе лежит единое изменение, которое мы можем обо­значить как изменение личности и которое выража­ется в нарушениях деятельности больных

В этом смысле наша психологическая трактовка понятия спонтанности несколько отличается от обыч­ной трактовки этого понятия в клинике, ибо клиника говорит о спонтанности, когда больные не проявляют интереса к окружающим фактам и событиям личной жизни, те когда внешнее поведение больного отра­жает его внутреннюю бездейственность ( )

В рамках этой статьи нельзя дать исчерпывающей характеристики нарушении спонтанности больного с поражением лобной доли и нарушений психологичес­кого строения системы его потребностей

Нам хотелось бы лишь сделать попытку анализа нарушении деятельности «чобного» больного в двух планах С одной стороны, мы хотели бы дать анализ его нарушении в условиях, требующих практичес­кого действия

¹ Неврология военного времени М Медицина, 1949 С 218—228

С другой стороны, мы пытались проанализировать нарушение спонтанности «лобного» больного в ситуа ции, требующей теоретического мышления

I

Мы начинаем наше описание с анализа наруше­нии деятельности «лобного» больною в эксперимен тально созданной обстановке, близкой к жизненным условиям

На основании многочисленных исстсдовании известно, что наличие мотива личностного отно­шения индивидуума определяет и характер его дей­ствия (А Н Леонтьев, А Р Лурия, С Я Рубинштейн Б В Зеигарник)

Следовательно, можно было ожидать, что изме­нение мотивационнои стороны поведет за собой и резкое изменение всей практической деятельности человека

Для доказательства этого положения мы приво­дим экспериментальные примеры из материала, ко­торый нами более детально описан в статье «Экспе­риментально-психологические данные при травмах лобных долей мозгах» (1948)

Начнем с описания экспериментальной ситуации

Описание эксперимента— «Возврат к прерванно­му действию»Испытуемому предлагается выполнить какое-нибудь задание, которое допжно варьироваться в зависимости от культурного и интеллектуального уровня (Задание это должно быть простым нарисо­вать, слепить, выложить фигуру из кубиков по об­разцу и т д )

Прежде чем испытуемый эту работу закончит, мы прерываем ею просьбой выполнить другую, от­личную от первой по содержанию (экспериментатор фиксирует внимание испытуемого на выполнении второго действия «сделайте теперь это», игнорируя по возможности судьбу первого)

Экспериментатор следит за поведением испы­туемого после того, как он окончил вторую работу

Многочисленные исследования нормальной де­ятельности показали, что после окончания второго задания испытуемый, как правило, возвращается к незавершенному Этот возврат к прерванной деятель­ности может быть выражен в виде прямого продолже­ния действия или только в виде тенденции вернуться к нему Обращение к незаконченной работе может принять разную форму, но существенно то, что оно, как правило, имеет место Чтобы понять, почему ис­пытуемый возвращается к прерванному действию, надо представить себе, что означает конкретно для испытуемого предложение экспериментатора выпол­нить какое-нибудь экспериментальное задание

Ситуация эксперимента всегда имеет для испы­туемого скрытый смысл он может приобрести зна­чение «экзаменах», где испытуемый хочет проверить или испытать свои силы

Ясно одно — ситуация эксперимента, требую­щая выполнения часто бессодержательного задания, становится осмысленной, благодаря пробуждению каких-то, пусть опосредованных, мотивов, устано вок Отдельное случайное задание перестает носить характер изолированного действия, оно приобрета­ет специфический характер целенаправленной дея тельности, обусловленной определенным мотивом

Несмотря на свои случайный характер, оно мо­жет служить средством удовтстворения опреде ленной, специфической в данном случае экспери­ментально вызванной потребности И потому, когда мы прерываем это действие, мы нарушаем не его течение, не его структурную сторону, а вторгаемся в судьбу действия, к которому у субъекта создалось известное отношение, которое стало для данного конкретного жизненного отрезка доминантным

Прервав действие, мы неизбежно касаемся той потребности, которая стоит за ним

Возвращение к прерванному действию проис­ходит именно в силу стремления больного продол­жать начатое действие

У «лобного» больного нет, как правило, этого возвращения к прерванному действию

В то время как в норме такое возвращение к пре­рванному действию выступает в 82% случаев, возврат при поражениях лобных долей достигает едва 21 % ( )

Следовательно, мы можем сказать, что психологи­ческая ситуация, которая по своим динамическим меха­низмам близка к жизненной, не возникает у бо 1ьного с травмой лобных долей мозга

Вследствие отсутствия личностного отношения к ок­ружающему, а следовательно, и к ситуации экспери­мента, задание, которое было предложено больному, не включилось в круг его личностных установок Это еше нагляднее выступает в эксперименте который известен в психологической литературе под названи­ем опыта с «уровнем требовании» ( )

Ботьнои не снижает уровня требовании к себе после неудачных решении и не повышает его после успешных Он берет любую задачу, которая ближе к нему Ситуации выбора, конфликта у него не созда­ется Каждая отдельная задача не является для него частью веси цепи задач, она аффективно с нею не обобщена ( )

Таким образом, «активное» поведение «лобного» больного вытекает не из его внутренних побуждении, оно обусловлено не внутренними мотивами коррели­рующими с глубинными установками, потребностя­ми, а является ответом на внешний стимул Поведение больного обусловлено внешней ситуацией, теми моментами, которые диктуются «психологическим полем»

К аналогичному положению нас приводит еще одна серия фактов Клиника указывает и из другой симптом «лобных» нарушений — на расторможен-ность больных Нередки случаи, когда больные с поражением лобных разделов коры (особенно базаль-ных) выявляют большую речевую и двигательную оживленность Уже само то, как «лобный» больной реагирует на обход врача, чрезвычайно характерно несмотря на то, что такого рода больные лежат без всяких движении, не интересуясь окружающим, они чрезвычайно быстро отвечают на вопросы врача, более того, при всей своей инактивности, безыни­циативности, они часто реагируют, когда врач бе­седует с соседом по койке

Эта быстрая откликаемость на внешний раздражи­тель является часто симптомом расторможенности Больные вмешиваются в разговоры других, становят­ся бестактными, многоречивыми, назойливыми

Это поведение маскирует часто их аспонтанность, больные могут производить впечатление активных, но, по существу, мы видим, что их «активность» вызвана не внутренними импульсами, не внутрен­ними побуждениями

Расторможенность «лобного» больного является по своей природе лишь иным проявлением той же аспонтанности Она вызвана внешними моментами, поэтому мы можем поведение больного трактовать как «полевое» ( )

В своем грубом проявлении «полевое» поведе­ние такого больного выступает в виде подчинения слу­чайным моментам, иногда даже вещам

Нередки случаи, когда больной, который прово­дит весь день в бездействии и не выполняет просьбы врача прочесть отрывок из книжки, пройдя мимо книж­ной полки, извлекает книгу и начинает читать, боль­ной, которого просили принести карандаш, начинает этим карандашом писать ( )

«Полевое» поведение «лобного» больного не всег­да принимает такие грубые формы Оно часто выступает в виде более тонкой подчиняемости психологическим факторам, принимает форму внушаемости В клинике известны факты, когда больные, которые все время вели себя нормально, вдруг неожиданно для окружаю­щих совершают немотивированные поступки И на оборот, очень часто больные, которые производят впечатление расторможенных, способны к адекватному выполнению задании, если внешняя ситуация их к этому побуждает

Обе эти противоречащие друг другу линии пове­дения возможны в одинаковой степени, ибо та и другая не являются результатом внутренних мотивов бочьно го или реализацией его потребностей, а лишь ответом на стимулы, доходящие до него извне

II

Глубокое нарушение личности больного при поражении лобных долей, которое выражается в нарушении всей системы его потребностей, можно проследить, как мы уже раньше говорили, в тане какой-нибудь определенной формы деятельности, например интепектуспьнои

Через наше исследование прошла целая группа больных (около 85 случаев) поведение которых на пер вый взгляд не определяли в клинике как аспонтаннос Эти больные не были безучастны к окружающей си­туации, они интересовались своими родными, писа­ли им письма, читали газеты Однако поставленные в экспериментальную ситуацию, которая требовала от них интеллектуального напряжения, они вьивляли ас-понтанность

Картины изменении интеллектуальной деятепьнос-ти при поражениях лобных долей мозга чрезвычайно разнообразны Однако через все эти формы проходит красной нитью общий им всем радикал, который отчи-чает их от других видов органического слабоумия, — это отсутствие или сведение до минимума дефектов так называемых формальных способностей и преобла­дание нарушении мотивационнои стороны интеллек­туальной деятельности

Нарушение деятельности и системы потребностей принимает здесь особую форму мысчительнои аспон-танности, которая имеет свои специфический харак­тер Он выражается в том, что самого внутреннего зада­ния, определяющего интеллектуальную деятельность, не образуется Эта особенность не носит характера от­сутствия фиксации или отсутствия целенаправленнос­ти, данное больному задание не превращается в реаль­ный мотив вследствие отсутствия живого психического отношения к этому заданию

Мы хотели бы доказать это положение, анали­зируя разные уровни мыслительных нарушении

Начнем с тех случаев, где речь идет о легких изменениях мышления

Для этого рода нарушений на первый взгляд ха­рактерна замедленность ответов

Однако эта замедленность отличается от обычной медлительности больных с органическими нарушениями мозга нелобнои локализации Для последних характерна замедленность течения самого мысли­тельного акта Однако несмотря на эту замедленность, больной, получив задание, сразу же приступает к его выполнению, инструкция все время стоит перед ним в виде иели, на которую направлено его вни­мание, на это указывают его реплики, обнаруживаю­щие отношение больного к заданию

Замедленность же «лобного» больного совершен­но иной природы больной отвечает замедленно не потому, что течение мыслительного акта у него за­труднено, а потому, что мысль его не направлена в достаточной мере на задание Только с чисто внеш­ней стороны это нарушение носит характер замед­ленности, в действительности же речь идет не об обычной замедленности самого мыслительного акта, а о замедленной реакции больного на вопрос или инструкцию

Приведем пример Больной Г-в (1898 гола рождения) 13 июля 1942 г был ранен осколком чины в левую лоб­ную область Потерял сознание на какой срок, не знает Была рвота кровотечение из носа 21 июля в полевом госпитале когда больной находился в тяжелом состоя­нии была произведена операция, было удалено много костных ockoikob обнаружен дефект кости с истечени­ем мозгового вещества Из пубины мозгового вешесша также бы i удачен осколок фронтальный синус оказался разрушенным, и нем были обнаружены костные осколки

В рентгенограмме после операции 26 июля в лобной области был обнаружен дефект кости после операции костных осколков не бычо

Неврологический статус зрачки узкие, реакция на свет и конверкниию живая Поле зрения — N Дно глаза — N Движения i тазных ябпок — N Сухожильные рефлексы — N Ч\вствите 1ьность не нарушена

При постутении обнаружена значительная акине­зия истощаем ость, особенно проявтяюшаяся при ум­ственной работе В клинике больной, работая в сточярнои мастерской в порядке трудотерапии, проявлял достаточ­ную квалификацию

Больной нормально ведет себя в отделении нет при­знаков замедченной реакции, он довольно быстро отве­чает на обычные вопросы врача но если перед ним посттвить какое-нибудь несложное задание — ею ответы становятся замедленными

Больной должен решить несложную арифметичес­кую задачу «Было куплено 3 ящика яблок по 25 кг в каж­дом '/₅ яблок отдали товарищу Сколько яблок осталось''» Эта задача не должна была представить трудности для человека окончившего пять классов Однако наш бочь-нои очень медленно приступил к этой задаче долгое время он сидел молча направив взгляд мимо экспериментато­ра, затем посте многократных требовании последнего начач решать эту простую задачу

«Сколько вы сказали⁹ — Ах да — 25 яблок По сколь­ко было в каждом ящике¹* По 25 (пауза) 75 Остается 50 яблок» Больной правильно решает задачу, он не допус­кает ни логической ни арифметической ошибки, однако он употребляет на решение этой простои задачи значи­тельное время (10—12 мин)

Такое длительное время требовалось лишь боль­ным, которые по своему интеллектуальному сниже­нию не в силах были справиться с этой задачей, для которых замедленность была вызвана невозможнос­тью произвести арифметическое действие, т е в тех случаях, когда у больных имело место нарушение самих интеллектуальных операций

В данном случае мыслительные операции боль­ного интактны Он был в состоянии справиться с более сложной задачей, понимал переносный смысл пословицы, условность, мог ее сам придумать, если этого требовали условия эксперимента, но выпол­нение этих задании было чрезвычайно замед^нно

Причиной этой замедленности является отсутст­вие направленности мысли на задание

Вследствие того что у больного нет «личностно­го», «своего» отношения к ситуации, он не сосре­доточивается на задании и поэтому само выполнение последнего не наступает, коль скоро нет давления извне Это отсутствие своевременного выполнения внешне выглядит как «акинезия» мышления

Нередко эти акинезии принимают специфичес­кий характер речевых нарушении, которые moi^t импонировать как афазии

АРЛурия (1948) описал подобные нарушения, выделив группу «динамических афазии», характери­зующихся тем, что хотя сама артикуляция звуков и слов не нарушена, однако спонтанная и повторная речь, письмо и чтение оказываются затрудненными из-за замедленности тех динамических переключении, которые обеспечивают течение речевого процесса

Параллельно с замедленностью отмечается еще одна особенность мыслительной деятепьности этих больных — их ответы по типу «коротких замыкании», которые внешне выглядят как «сверхбыстрые ответы»

Приведем призер Бочьному показывают 5 картинок поспедовательно изображающих нападение вопков на мальчика идущего в школу и спасение последнею

Едва взглянув на картинку бочыюи отвечает «Маль­чик лезет на дерево здесь его снишют>

Экспериментатор «Посмотрите повниматечьнее Больной "Мальчик спасается от волков»

Таким образом мы видим, что больной прекрасно понял сюжет картинок но ответил поспешно, едва раз­глядев их

Неправильные ответы больных являются в данном случае не следствием их интеллектуальной недостаточ­ности, в их генезе лежит чрезмерно быстрая реакция, чрезмерно большая откликаемость

Получается парадоксальное явление с одной стороны, замедленная реакция, с другой — чрез­мерно большая откликаечость больного

Это своеобразное сочетание двух феноменов, как бы противоречащих друг другу, является характер­ной особенностью «лобного» больного описанной нами в другом контексте (1948)

В действительности в их основе лежит один и тот же источник — отсутствие мотива к деятельное ти, отсутствие направленности

При наличии направленности индивидуума на задание последнее выступает не как аморфное це­лое, разные моменты этого задания выступают по-разному Воспринимая задачу, субъект выделяет одну сторону, превращая многообразие значения задания в определенный смысл

Если же больной прямо, без соответствующего со­отнесения с внутренней установкой, лишь на основа­нии требования извне, обращается к задаче, то задание превращается в какое-то диффузное требование, ли­шенное смысла В этом случае определяющую роль может приобрести случайный, самый несущественный элемент этого задания, если только внешняя ситуация толкает к тому, чтобы больной за нее взялся, он это делает, подходя к задаче с любого конца

Вот эта возможность подойти к заданию «с лю­бой стороны» и дает возможность решать любую за­дачу путем «короткого замыкания»

Несмотря на то что у больного сохранены все интеллектуальные операции, нужные для того, что­бы задание было понято, мыслительное задание как таковое не образуется, а вместо него выступают часто поражающие нас неправильные суждения и прими­тивные ответы.

Таким образом, мы видим, что замедленность и быстрая откликаемость, парадоксальным образом вы­ступающие в интеллектуальной деятельности «лобно­го» больного, являются двумя сторонами одного и того же его нарушения.

Не всегда эта невозможность образования при­нимает характер только замедленности и коротких замыканий. В более грубых случаях она принимает форму более выраженных специфических мыслитель­ных нарушений.

Речь идет о том, что мышление этих больных лишь отражает то, что ему преподносится, не пере­рабатывая этого материала.

Отдельные операции у этих больных не наруше­ны, но они не умеют ими пользоваться. При повер­хностном знакомстве с больным нельзя говорить о каких-либо изменениях его мыслительных процес­сов, больной дает правильные ответы, если от него требуется лишь пассивное понимание ранее усвоен­ного материала, его связи не страдают излишней кон­кретностью, в них нет излишней детализации. Однако в тех случаях, где требуется активность продукции, больной не справляется с простейшими заданиями

Если такому больному, который в состоянии понять переносный смысл, передать сюжет рассказа, предложить дать описание картины, на которой изображен узник в темнице, он лает следующий ответ: «Не знаю. Может быть, служащим какой-нибудь Я не знаю». Экспериментатор. «Где он находится⁹» Больной «У себя в квартире, а мо­жет быть, у знакомых Почем я знаю⁹»

Экспериментатор старается направить внимание на все настроение картины. «Посмотрите, обычное ли здесь окно» «Это, вероятно, узник, — говорит больной совер­шенно монотонно Обратившись к задаче, он понял, но это понимание не вызывает в нем удивлении по поводу того, что он раньше не понял.

Следующая предъявленная картина — «Каток» — изображает человека, провалившегося в прорубь; рядом стоящие выражают испуг, кое-кто стремится на помощь. Больной описывает «Стоят люди, смотрят, может, ждут трамвая». Он не только не замечает, что выражение лиц изображенных людей не соответствует ситуации ожида­ния, но он не замечает самого факта, что человек прова­лился в проруби Он перечисляет без всякой переработки изображенные на рисунке детали Но стоит эксперимен­татору каким-нибудь путем направить внимание испыту­емого на задание — и больной может дать правильное описание

Особенно хорошо можно было проследить эти нарушения мышления в (...) экспериментах, где зада­ние требовало не просто усвоения, где его осмыслить можно было лишь после активной переработки мате­риала. (--)

[Такой] эксперимент должен разрешить не про­блему интактности мыслительных операций, не воп­рос о возможности синтетического мышления, а проблему наличия той стойкости мыслительного задания, которая включает в себя возможность от­торжения «полевых моментов».

Нестойкость этого самого мыслительного за­дания приводит к определенному типу соскаль­зываний.

И действительно, эта серия экспериментов очень наглядно выявила описанные динамические нару­шения мышления «лобных» больных

Приведем несколько примеров Больном подбирает соот-ветствуюшую фразу к поговорке «Нечего на зеркало пе­нять, если рожа кривая Хотя больнои понимает переносный смысл этой пословицы, он сопоставляет с ней фразу «Хо­рошее качество зеркала зависит от стекла, а не от рамы»

Больнои соскользнул на эту фразу в данном случае потому, что его внимание привлекло слово «зеркало*, т е слово, которое фигурировало в поговорке

Такого рода соскальзывание не является следствием стремления больного к конкретным связям, эта фраза не содержит в себе конкретного объяснения, она означает соскальзывание на «провоцирующее* слоио Случайный раздражитель привлек его внимание.

Поняв абстрактный смысл, больной не может сде­лать его предметом своих суждений, не может удержать­ся на нем. Вот это неумение удержаться на правильно понятом можно обозначить как нестойкость самого мыс-лшельного процесса.