Адреналинзависимая агрессия

Точнее было бы сказать, что адреналин, скорее всего, связан с любой агрессивной реакцией, а тесто­стерон необходим лишь для проявления социальной агрессии.

Весьма интересна агрессия, вызванная страхом, или, в терминах К. Лоренца, критическая реакция. В данном варианте агрессивная мотивация обеспечивает удовлет­ворение потребности в самосохранении. Нападение ста­новится неизбежным именно потому, что животное бо­ится: критическая дистанция сближения нарушена, бег­ство невозможно физически или невыгодно как страте­гия. Агрессия тем сильнее, чем сильнее страх.

Агрессия, вызванная помехой, охватывает значитель­ный круг ситуаций. Она обслуживает или подготовля­ет возможности для удовлетворения практически лю­бой потребности. Если какой-либо объект мешает удовлетворить потребность, агрессивная реакция мо­жет оказаться удобным способом решить задачу.

Убедимся на примерах. Выделяемая многими исследователями пищевая агрессия, борьба за пищу все­го лишь частный случай агрессии на помеху: некто, будь то другая собака или человек, мешает получить голодной собаке кусок. Агрессия устраняет помеху и способствует удовлетворению пищевой потребности. Аналогично некто мешает занять удобное для отдыха место, получить интересующий предмет — агрессив­ная мотивация исправно обслуживает удовлетворение любой потребности.

Говоря об агрессии на помеху, следует разобрать очень важный ее вариант, когда помехой является неодушевленный предмет и животное на него напада­ет, часто с угрожающим рычанием. Кто не видел, как собака, стремясь достать заброшенную в куст игруш­ку, грызет ветви, кусает цепь, мешавшую ей оказать­ся на свободе?

В иных контекстах бывает довольно сложно отли­чить агрессию на предмет как на помеху от переадрес­ованной агрессии. В случае невозможности вступить в непосредственный контакт с другой собакой или че­ловеком животное может переадресовать агрессию ок­ружающим предметам или более слабым особям.

Подобное поведение часто демонстрируют моло­дые кобели, у которых не хватает уверенности в своих силах, чтобы навязать конфликт высокоранговому животному. В такой ситуации они нападают на какой-нибудь более безопасный объект. Не редки сценки, когда взрослый кобель спокойно и со вкусом грызет кость, а его молодой соперник грозно рычит куда-то в сторону, яростно кусает палку, роет землю, одним словом, ведет бой с тенью. Подобная стратегия, не­сомненно, является выигрышной, поскольку, с одной стороны, дает выход возбуждению, с другой сторо­ны, позволяет его излить в безопасных формах.

С переадресованной агрессией часто приходится сталкиваться владельцам собак в ходе обучения тех борьбе с человеком. При достижении высокого воз­буждения, на фоне сильного стремления укусить дрессировщика, пытающегося отнять кость, собака перестает четко контролировать свои действия. В этой ситуации, яростно кусая подвернувшиеся на пути вет­ки, выдергивая зубами пучки травы, она может уку­сить и хозяина, не отдавая себе отчета, на кого же она излила агрессию. Пожалуй, это единственный слу­чай, когда собаку за явно агрессивные действия нельзя наказывать: она не нападала на хозяина, ситу­ация сложилась так, что произошла переадресовка аг­рессии. В подобных случаях достаточно быть внима­тельным, чтобы избежать неприятностей.

Агрессия хищника на жертву. Теперь настало время разобрать, является ли охотничье поведение одной из форм агрессии? Исходя из всего изложенного выше, можно с уверенностью говорить, что в тех случаях, когда собака имеет дело с противником, равным ей или более сильным, безусловно является. Это одна из форм адреналинзависимой агрессии, что снимает дос­таточно частый аргумент, что охотничье поведение не есть агрессия, поскольку отсутствуют демонстрации. Адреналинзависимая агрессия не связана с социаль­ностью, потому и не включает в себя демонстратив­ных реакций. Бесполезно что-либо демонстрировать неимпринтируемому или чужому виду. Понятно, что при добыче мелких животных речь об агрессии не идет, это собирательство.

Рассмотрим еще один вид агрессии, тесно свя­занный с охотничьим поведением и агрессией на помеху, — агрессию на вид-конкурент, часто близко­родственный. Это форма агрессии хорошо описана для волков, которые уничтожают на своей террито­рии лисиц и енотовидных собак и при этом редко используют их в пищу. По описаниям очевидцев, жертву выслеживают и умерщвляют, после чего бросают.

Похожая реакция отмечается для крупных собак в отношении мелких. Последних выслеживают, прибли­жаются к ним характерным крадущимся шагом и на­падают. Никаких демонстраций намерений, даже ры­чания при этом не наблюдается. Действия крупной собаки выглядят как типичное охотничье поведение. Близкородственный вид, являясь обычно видом-кон­курентом, действует как сильнейший раздражающий фактор. Оставляемая им информация, особенно запаховая, несет определенные значимые элементы, в то же время видоспецифичная часть остается непонятной. Подобная «искаженная» для восприятия инфор­мация вызывает сильные отрицательные эмоции. Для человека близким аналогом будет телепередача, иду­щая с сильными помехами, да еще и на полупонят­ном диалекте. Самой простой реакцией в обоих случа­ях будет устранить помеху. В результате человек вык­лючает телевизор, а волк душит лисицу.

Агрессия самки на чужих детенышей подробно опи­сана в разделе «Материнское поведение». Она характе­ризуется полным отсутствием демонстраций, не блоки­руется, присуща не всем сукам. Убивать чужих сосунков начинают только рожавшие суки, до того они могут относиться к маленьким щенкам вполне дружелюбно.

Данная агрессия относится к адреналинзависимым, поскольку сука может проявлять ее и в анэструсе.

Инструментальная агрессия

Это не самостоятельная форма, под этим терми­ном понимают тенденцию облегчения и усиления аг­рессивной реакции в тех ситуациях, когда в прошлом это давало положительный эффект.

Именно с инструментальной агрессией сталкива­ются владельцы в случае неразрешенного конфликта с

собакой. Если владелец хоть раз уступил собаке в ответ на угрозу с ее стороны, то с ее точки зрения, она победила. В следующий раз собака будет добиваться цели, сразу начиная с агрессивных действий. После нескольких повторов животное научается, что именно агрессия является универсальным способом решения всех проблем, происходит генерализация мотивации.

Зачастую инструментальная агрессия принимает самые гротескные формы. Собака нападает на вла­дельца не только в тех случаях, когда она добивается чего-либо конкретно от него, но и тогда, когда ее пугает или раздражает некий посторонний стимул, например подход чужой, страшной собаки или рез­кий звук.

Немотивированная агрессия

В ряде случаев агрессивная реакция является явно немотивированной. Она выражается в том, что соба­ка, только что миролюбиво настроенная, внезапно начинает кусать окружающих, и своего хозяина в пер­вую очередь. Вспышки этой агрессии происходят в момент возбуждения, совершенно не связанного с конфликтной ситуацией, например, в игре или при встрече с хорошо знакомым человеком.

Считается, что немотивированная агрессия связа­на со спонтанными выбросами адреналина, способ­ствующими резкой иррадиации возбуждения.

Наказания собаки во время проявления такой аг­рессии оказываются абсолютно безрезультатными.

Немотивированная агрессия наследственно обус­ловлена и в настоящий момент представляет серьез­ную проблему для ряда пород, прежде всего для анг­лийских кокеров. Единственной мерой, предупреждающей ее распространение, является жесткая выбра­ковка из разведения подобных собак, как бы они ни были хороши экстерьерно.

Агрессия на человека

Данная агрессия, как и инструментальная, явля­ется не самостоятельной формой, а может быть сфор­мирована на основе таких агрессивных мотиваций, как социополовая, территориальная, вызванная стра­хом и помехой. Именно то, что человек для собаки — импринтированный вид, что с ним она проходит со­циализацию, и делает его столь «многогранным» в качестве объекта агрессии.

Агрессию на человека специально развивают при дрессировке служебных собак. Рассмотрим, на базе каких поведенческих реакций это удобно делать.

Использование социополовой агрессии оказывается слишком сложно методически и весьма небезопасно для хозяина собаки. Более того, при использовании социополовой агрессии можно легко «перегрузить» со­баку— любая неудача в работе будет рассматриваться ею как провал попытки повысить ранг. Следует по­мнить, что для многих молодых собак это закономерно приводит к отказу от борьбы на длительный срок.

Верно и обратное: слишком успешная работа порождает в собаке уверенность, что она может добить­ся самого высокого статуса с помощью агрессии, и, разумеется, животное начинает пользоваться этими приемами и в семье-стае.

Наконец, еще один довод против развития социо-половой агрессии на человека. Собака легко разделяет людей по половому признаку. Дав ей возможность проявлять агрессию в социополовом контексте, дрес­сировщик с большой вероятностью получает живот­ное, делающее это избирательно. Сука может быть безразличной к угрожающим действиям мужчин, зато на женщин станет нападать без особых причин. Кобель будет соответственно плохо реагировать на мужчин и вполне дружелюбно на женщин.

Самое печальное, что подобная избирательность обращается в первую очередь внутрь семьи и объек­том ее становится один из супругов. Корректировать такое поведение крайне сложно, пожалуй, единствен­ный способ — самыми жесткими методами понизить ранг собаки до минимально возможного, но чаще с собакой приходится расставаться.

Есть, правда, и еще один способ борьбы с социополовой агрессией, непосредственно связанный с ее биологической природой. Кастрация кобеля или овариэктомия суки раз и навсегда устраняют и причину, и следствие.

Весьма интересен феномен проявления террито­риальной агрессии. Эта реакция имеет значительную врожденную компоненту, и ее выраженность сильно связана с тем, к какой группе пород относится конк­ретная порода.

Ни для борзых, ни для гончих и всех более по­здних потомков этого ствола, за исключением такс, территориальная агрессия в широком смысле несвой­ственна. В определенных условиях содержания возмо­жен ее частный случай — межгрупповая агрессия, но стремление изгонять чужаков с территории стаи прак­тически отсутствует.

В группе шпицев территориальная агрессия варьи­рует от выраженной до сильно сглаженной. В группе мастифов очень сильна врожденная компонента мо­тивации. Достаточно высока территориальная агрес­сия и в группе терьеров.

Таким образом, для прогнозирования выражен­ности территориальной агрессии у породы зачастую достаточно четко определить ее генеалогию.

Используя агрессию на помеху на фоне высокой пи­щевой потребности, можно добиться значительно луч­ших результатов и без побочных эффектов. Поведение животного в борьбе с человеком всегда в той или иной степени амбивалентно: стремление атаковать находится в конфликте со стремлением убежать. Агрессивная мотивация тем сильнее, чем сильнее вызывающая ее потреб­ность. Если собака недостаточно голодна, чтобы защи­щать свой кусок мяса, пищевую потребность можно уси­лить, отложив работу на некоторое время. В конечном итоге даже самая неуверенная, но очень голодная собака станет защищать собственную пищу. Более того, пищедобывающая и агрессивная мотивации обслуживаются сходными рефлекторными поведенческими актами куса­ния. Благодаря этому при избыточном возбуждении легко частично удовлетворить обе мотивации, позволив собаке погрызть кость. Это служит хорошей разрядкой и помога­ет снимать нервное напряжение во время обучения.

Если же использовать агрессию на помеху в более чистом виде, как это зачастую практикуют, а имен­но, дразнить собаку тряпкой или жгутом, возможны осложнения. При конфликте агрессивной мотивации и мотивации избегания отрицательного раздражителя вполне может преобладать последняя. Собака отступает, не желая кусать неприятный для нее предмет, понимая задачи. В итоге может развиться нервный срыв и даже фобия. Немало собак панически боятся учебно-дрессировочных площадок, где их пытались «растравить», хлеща по морде грязной тряпкой.

Разумеется, и при таком методе работы опытный дрессировщик, понимающий собаку, что называется, спинным мозгом, может добиться отменных результатов. Он вовремя отступает, оставляет трофей в зубах разъяренной собаки — здесь уже включается переадресованная агрессия, также позволяющая наработать необходимые для борьбы приемы.

Неумелый дрессировщик часто добивается прояв­ления критической реакции. Своим агрессивным по­ведением: криками, ударами, психическим напо­ром — он загоняет собаку в угол в прямом и перенос­ном смысле этого слова. Животное убеждается, что отступать ему больше некуда, а на злобного чужака (именно так выглядит в ее глазах инструктор) не дей­ствует ни ее согласие убраться с его территории, ни

умиротворяющие демонстрации. Остается единствен­ный выход — идти в бой, и будь что будет! Через пару-тройку занятий такая собака с белыми от ярости глазами будет рваться в бой. Это классический случай инструментальной агрессии, но...

В этом «но» скрыта масса проблем. В иной ситуа­ции, когда собака будет не на площадке и не на при­вязи, она, скорее всего, выберет тактику бегства, коль скоро никто и ничто не будет вынуждать ее к критической реакции. И таких собак немало. Как час­то собака работает на площадке, точно часы, а в пяти метрах от нее с визгом убегает от пошатнувшегося в ее сторону пьяного!

«Образ врага». При формировании агрессивных ре­акций у собаки складывается представление о том, как должен выглядеть объект агрессии. Животному удобно идентифицировать образ врага по минималь­ному количеству признаков, которые в норме долж­ны быть функциональны. Например, объект террито­риальной агрессии — нарушитель границ. Врагом мо­жет быть человек, протягивающий к собаке руку, рез­ко разговаривающий с хозяином и т. д.

При неправильном обучении образ врага стано­вится не функциональным, а атрибутивным — про­шедшая «злобежку» собака принимается активно выискивать среди прохожих тех, кто носит ватник, ха­лат, словом, некую одежду, ассоциирующуюся у нее с костюмом «нарушителя».

АГРЕССИЯ И ДОМЕСТИКАЦИЯ

При одомашнивании животных уровень агрессив­ности, присущий виду, максимально снижают. Одна­ко для многих пользовательных пород собак агрессия является селектируемым признаком — ее выражен­ность стремятся повысить. Как может существовать аг­рессивное домашнее животное?

При анализе форм агрессивного поведения и сравнения его с поведением, присущим близкород­ственным диким видам, мы долго не могли понять, в чем же разница? Было ясно, что агрессивное поведе­ние должно было претерпеть определенную эволю­цию, в противном случае собака и человек не могли бы обитать столь мирно под одной крышей.

Эту мысль подтвердили наблюдения за волками. При самых хороших отношениях между зверем и человеком обитать в одном доме со взрослым волком оказывается невозможным. Человек вынужден вести себя очень акку­ратно, постоянно помня о «сером брате», поскольку любой серьезный конфликт однозначно решается вол­ком в свою пользу. Необходимость подобной аккуратно­сти, четкости в работе не раз подчеркивали и цирковые дрессировщики. Случалось, что простое падение чело­века провоцировало ручного, некогда выкормленного из соски зверя на атаку. Печальный пример семьи Бер­беровых (попытка жить в одном доме с ручным львом) подтверждал то же самое: с ручным зверем надо быть очень корректным, любая небрежность, попытка па­нибратства могут привести к трагедии.

Тем не менее, собака живет под одной крышей с человеком не один десяток тысячелетий, а ведь отнюдь не каждый владелец собаки на протяжении всего этого времени был хорошим дрессировщиком. Более того, именно по отношению к собаке хозяева зачастую про­являют полнейшую небрежность: незаслуженные нака­зания, приставание с игрой, когда собака не в духе, отбирание еды и многое другое, чего самый слабо­сильный волк не стал бы терпеть ни секунды.

Скорость агрессии

Анализ развития агрессивных взаимодействий у волков и собак привел нас к следующему выводу: у собак агрессивность ничуть не ниже, чем у волков, отличия в ином — в скорости развития конфликта. На это обстоятельство мы обратили внимания, увидев со­бачьи бои. Противники долго сходятся, демонстрируя угрозы, ходят на цыпочках, рычат, дыбят шерсть на хребте и лишь потом схватываются и долго дерутся. У волков те же демонстрации вызова и угрозы занима­ют считанные секунды, будто видеоленту прокрутили с десятикратной скоростью. Демонстрации не сменя­ют друг друга, а молниеносно трансформируются, по­рядок их смены зачастую не успеваешь уловить, а противники уже разошлись без контакта либо успели подраться, и бой завершен.

Похоже, что скорость демонстрации ритуальных угроз оказалась принципиальной. Даже для не слиш­ком наблюдательного горожанина оскал, рычание со­баки понятны, до перехода к следующим агрессив­ным действиям проходит достаточно времени, чтобы успеть принять меры.