Метамодель языка: структура и значение 2 страница

При комплексном эквиваленте мы мысленно со­здаем связь между словом или словами и опытом, который эти слова обозначают. Льюис и Пьюселик (Lewis & Pucelik, 1982) объясняют:

«Для каждого знакомого ему слова человек имеет внутренний опыт, в чем-то отличающийся от опыта других людей. Эти специфические виды опыта, связанные со словами, называются комплексными эквивалентами. Обычно тонкости между различным пониманием слов людьми несущественны. Однако есть слова, которые иног­да приводят к непониманию между людьми. Такие слова, как «любовь», «взаимоотношение», «партнерство», «страх», «сила», «доверие», «уважение» и все выражения, связанные с восприятием человеком самого себя и окружающей среды, являются основополагающими для процес­са коммуникации...»

Я упоминал, что мы иногда находим наиболее по­лезным придать высказыванию человека форму при­чинно-следственной связи, но мы также рекоменду­ем придавать его высказыванию форму комплексно­го эквивалента. Запомните, комплексный эквивалент по определению устанавливает значение, которым мы наделяем свою внутреннюю репрезентацию. Итак, когда кто-нибудь говорит «Для меня это озна­чает ______ », он, по существу, определяет значение первого уровня, которым он наделил свою внутрен­нюю репрезентацию.

Следовательно, мы можем взять любое высказы­вание человека, спросить его: «Что это означает для вас?» и мы разукрупним его высказывание до значе­ния первого уровня, которым он наделил свои внутренние репрезентации. Если вы думаете, что он не разукрупнил высказывание достаточно специфич­ным образом, просто повторите: «И все-таки, что же это означает для вас?». Это побудит человека описать значение высказывания более детально. Аналогично вопросу о причинно-следственной связи «Каким об­разом это является проблемой для вас?», это подготавливает человека к рефреймингу. Вы можете ска­зать: «Я знаю, что вы убеждены в этом, но можете ли вы рассмотреть возможность того, что это может означать для вас_______?» Здесь, конечно, я забегаю вперед. Я просто хотел показать вам значение метамодели (см.: «Линии разума: пути изменения созна­ния»).

Примеры:

У Джо красное лицо. Это должно означать, что он разгневан.

Вы здесь, значит, вы изменитесь.

Если вы рано ложитесь спать, это означает, что вы будете бодрым.

Вы знаете ответ, поэтому вы компетентны.

Сидя в этой комнате, вы узнаете о многих вещах.

Когда вы разовьете эти навыки, вы станете более хорошим коммуникатором.

Если ваши глаза открыты подобным образом, это означает, что вы войдете в транс.

Если вы закроете глаза, вы погрузитесь в него еще глубже.

Это означает...

5. Пресуппозиции

Термином «пресуппозиция»» мы называем те кон­цептуальные допущения, которые должны быть ис­тинными для того, чтобы было истинным данное высказывание. По определению, мы не излагаем наши пресуппозиции - они функционируют как ос­нование или контекст данного высказывания. В пре­суппозициях мы находим убеждения человека, отно­сительно жизни, мира, себя, других, Бога и т. д. Все мы действуем на основе неких пресуппозиций. По­этому когда мы учимся прислушиваться к ним, мы можем многое узнать о модели мира человека. Пре­суппозиции функционируют так же, как чтение мыс­лей. Просто в их случае опускается фраза «я знаю». Любой язык, не являющийся сенсорно-специфичес­ким, будет содержать пресуппозиции.

Пресуппозиции в языке работают скрыто, косвен­но и неосознанно, так как для того, чтобы наделить коммуникацию смыслом, мы должны принять их. Пресуппозиция может оказывать положительное влияние, как в случае фундаментального христиан­ского убеждения в том, что Бог любит каждого чело­века. Некоторые предпосылки могут налагать на нас ограничения. Многие ограничивающие нас пресуп­позиции начинаются с вопроса «Почему?». Кроме того, мы можем научиться прислушиваться к таким словам, как «так как», «когда», «если» и т. д.

Высказывание «Почему ты не работаешь более усердно?» предполагает, что адресат работает недо­статочно усердно, а высказывание «Если бы вы толь­ко знали, вы бы поняли мою боль» - что адресат не понимает боль человека, сказавшего это.

Для того чтобы бросить вызов пресуппозиции, спросите о допущении, лежащем в основе высказывания: «Что приводит вас к убеждению в том, что я работаю недостаточно усердно? Достаточно усердно согласно какому стандарту?», «Что приводит вас к убеждению в том, что я не знаю вашу боль?», «Как именно вы предположили, что я должен работать более усердно?» или «Как именно вы бы хотели, что­бы я понял вашу боль?». Какие пресуппозиции за­ключены в следующих утверждениях и вопросах? «Вы многое узнали о пресуппозициях». «Испытыва­ете ли вы душевный подъем, узнав о метамодели и ее вопросах?» «Когда, по вашему мнению, вам больше всего понравилось бы изучать метамодель и прак­тиковаться в изученном материале для того, чтобы стать еще более искусным?»

Примеры:

Мы поговорили о пресуппозициях.

Вы изучаете метамодель и ее вопросы.

Если вы будете учиться и практиковаться, вы изу­чите метамодель.

Вы можете делать это еще лучше.

Вы все время изменяетесь.

Как иначе вы входите в транс?

Вы теперь смотрите на вещи по-другому.

Завтра вы сможете узнать еще больше.

Вы осознаете, что обладаете большим количе­ством ресурсов, чем когда бы то ни было.

Вы легко можете двигаться в направлении ваших прошлых воспоминаний.

Большинство примеров этого паттерна вы може­те привести сами.

Вы узнаете о многом.

Обобщения

6. Кванторы общности

Кванторами общности называется набор слов, при помощи которых делается универсальное обобщение. Они подразумевают безусловность, то есть «всеобщ­ность». При помощи подобного обобщения мы дела­ем одну категорию репрезентацией всей группы. Та­ким образом, мы переходим от «Отец изнасиловал меня, когда мне было семь лет» к «Все мужчины — насильники». Это высказывание является обобщени­ем частного примера на весь класс. Обобщения ни на что не ссылаются. Они преднамеренно неопределен­ны.

К кванторам общности относятся такие слова, как: «все», «никогда», «каждый», «всегда» и «никто». Эти слова не оставляют места никаким исключениям. Они по определению выражают ограниченное отношение. Вызов кванторам общности подразумевает простое возвращение человеку этого слова в форме вопроса. На утверждение «все мужчины - насильни­ки» мы могли бы ответить: «Все?». Другой способ бросить вызов подразумевает вопрос о том, встреча­ла ли эта женщина хоть раз мужчину, который не был насильником. Такие вопросы позволяют вы­явить абсурдность квантора общности.

Примеры:

Все христиане - лицемеры.

Каждый политик - лжец.

Каждый человек, находящийся на социальном обеспечении, ленив.

Никто не совершенен.

Все прекрасно.

Все мы находимся в трансе.

Всегда наступает завтра.

Каждый знает, что это легко.

Никто и никогда не может знать все.

Все люди, выполняющие этот прием, узнают мно­го нового.

Все на свете...

7. Модальные операторы

Этот лингвистический признак относится к наше­му образу действий в мире. Поступаем ли мы на ос­нове внутреннего мира законов («следует», «надо», «вынужден»); возможностей («возможно», «могу»); обязанностей («обязан», «должен») или полномо­чий («смею», «хочу», «желаю») и т. д.? Иначе гово­ря, модальные операторы определяют границы на­шей модели мира и наш образ действия. Это наводит на мысль, что мы на самом деле можем научиться слышать в речи людей их системы убеждений. В НЛП предполагается, что наш язык обнаруживает и предписывает качества и ограничения наших сис­тем убеждений.

Модальные операторы определяют границы нашей модели мира и наш образ действия.

Поэтому слова вроде «могу» и «не могу», «следу­ет» и «не следует» обнаруживают личные убеждения по поводу того, что мы можем или не можем сделать в жизни. Существует несколько категорий модаль­ных операторов: необходимости, возможности, не­возможности, полномочий, идентичности, выбора и т. д. Эти категории проявляются в таких словах, как «могу/не могу», «возможно/невозможно», «хочу/не хочу» и т. д.

Прислушиваясь к таким словам, мы получаем ин­формацию о том, что клиент считает в своем мире возможным или невозможным. «Я не могу изменить свои убеждения». «Я не могу эффективно учиться». «Я не могу представить, что скажу это». Такой язык не только описывает ограничения человека, он созда­ет их. Модальные операторы возможности говорят нам о том, что человек считает возможным.

Для того чтобы бросить вызов таким модальным операторам нужно спросить: «Что случилось бы, если бы вы изменили это убеждение?» Или: «Что удерживает вас от того, чтобы сделать это?»

Фриц Перлз осуществлял рефрейминг убеждения «Я не могу...», предлагая: «Не говорите "я не могу", говорите "я не хочу"». Если клиент принимает это высказывание, он переходит от отсутствия выбора к его наличию, от следствия проблемы к ее причине. Все, что должна сделать психотерапия, заключается в том, чтобы привести клиента к причине. Пресуппо­зиция в высказывании «Не говорите "я не могу", го­ворите "я не хочу"» предполагает, что клиент обла­дает выбором.

Операторы необходимости включают: «должен/ не должен», «следует/не следует», «обязан», «вынужден», «нужно» и «необходимо». Они описывают модель мира человека, убежденного в необходимос­ти. Такие слова определяют некоторое руководящее правило, на основе которого действует человек. Та­кие правила часто ограничивают поведение. Если сказать ребенку, что ему следует сделать домашнюю работу, это может индуцировать состояние вины (псевдовины). Модальные операторы необходимос­ти прекрасно работают при создании такой вины. Тем не менее если состояние вины не кажется вам хо­рошим ресурсом для обучения, то вместо того чтобы говорить ребенку, что ему следует сделать домаш­нюю работу, мы можем сказать ему, что он может сделать домашнюю работу. «А я помогу тебе».

Вызов модальным операторам необходимости с использованием вопросов метамодели таков: «Что случилось бы, если бы вы сделали/не сделали...?». На утверждение «Мне следует пойти в церковь!» мож­но ответить таким вопросом: «Что случится, если вы не пойдете?». Это выявит специфические причины, по которым человеку следует пойти в церковь. Во­прос поступает в его глубинную структуру и облегчает ему понимание следствий и результата. Это переносит клиента в будущее. Примеры: «Мне по-на­стоящему следует быть более гибким в таких ситуа­циях, как эта». «Я должен вернуться в школу». «Я должен заботиться о ней». «Вам следует учиться».

Следующие вопросы пришли из картезианской логики. Эти вопросы можно задать, сказав: «Вы ду­мали об этом таким способом довольно долго, и ваше мнение не изменилось. Могу я предложить другой способ мышления? (Получите согласие человека в вербальной или невербальной форме.) Что случит­ся, если вы измените это убеждение?» и т. д.

Рене Пфайцграф (Pfaizgraf, 1991) указывает на эффективность использования модальных операторов необходимости при мотивировании:

«Некоторые слова будут более императивны­ми и мотивирующими, чем другие. Если вы мо­жете обнаружить эту иерархию и затем исполь­зовать ее, вы заметите, что так проще мотивиро­вать человека сделать что-либо».

Предположим, что кто-то говорит: «Мне следует вернуться в колледж. Я действительно нуждаюсь в получении дальнейшего образования». Оба эти вы­сказывания содержат модальный оператор необходи­мости («следует» и «нуждаюсь»). Отвечая на них, чтобы мотивировать человека возвратите ему поря­док использования модальных операторов. «Я согла­сен с вами. Вам следует вернуться в колледж, пото­му что все мы нуждаемся в хорошем образовании».

Примеры модальных операторов необходимо­сти:

Мне действительно следует быть более гибким в таких ситуациях, как эта.

Я должен вернуться в школу.

Вам не следует торопиться входить в транс.

Вам не следует входить в транс слишком быстро.

Вы должны быть сейчас здесь... в некоторой степе­ни...

Я должен заботиться о ней.

Вам следует учиться.

Примеры модальных операторов возможности/ невозможности:

Я не могу учиться.

Я не мог сказать ему, что я думаю.

Вы можете выучить это сейчас.

Вы можете записать это...или нет.

Вы можете чувствовать себя все более и более спо­койно.

Вы можете внезапно измениться.

Вы можете слышать слова мудрости.

Можно изучить все просто и быстро.

Вы можете сейчас привести еще несколько приме­ров.

Вы можете учиться.

8. Утраченный перформатив

Когда мы высказываем оценочные суждения, мы говорим о тех ценностях, в которых убеждены. Но в случае утраченного перформатива мы высказыва­ем оценочное суждение и при этом опускаем его субъекта (источник). Как неопределенное оценочное суждение, утраченный перформатив подталкивает человека в желаемом вами направлении. «Ты не лю­бишь меня». Обратите внимание на то, что оценоч­ное суждение опускает имя человека, высказавшего суждение, но привлекает внимание к «любишь меня».

«Мальчики не должны плакать». «Если вы соби­раетесь сделать что-либо, сделайте это наилучшим образом». «То, что вы сделали, глупо». В этих вы­сказываниях человек сделал некоторые оценочные суждения. Однако эти формулировки не дают нам информации о том, кто сказал это или где человек взял эти оценочные суждения.

Чтобы бросить вызов утраченному перформативу и восстановить опущенные и искаженные данные, спросите: «Кто сказал, что мальчики не должны пла­кать?», «Кто оценивает мои действия как глупые?», «Чье мнение отражают ваши слова?». Или еще ко­роче, спросите: «Кто это сказал?». Эти вопросы тре­буют, чтобы говорящий получил доступ к большему количеству информации, находящейся в глубинной структуре, и определил источник суждений. Пока мы не определим источник, у нас не будет возможности оспорить валидность высказывания.

Примеры:

Так или иначе, это не важно.

Нехорошо быть строгим.

Это слишком плохо.

Сегодня - великий день.

Никому не следует судить остальных.

Это великолепно!

В самом деле хорошо, что вы сказали это.

Не нужно...

Интерес — хорошая вещь.

Опущения

9. Простые опущения

Простое опущение происходит тогда, когда ком­муникатор не сообщает информации о человеке, предмете или отношении.

Примеры:

Мне некомфортно. Я ощущаю страх. Я страдаю. Я одинок. Я не знаю.

10. Неполные сравнения

При неполном сравнении человек совершает сравнение, но опускает сравниваемых людей, сравниваемые вещи, предметы или стандарт, с которым он их сравнивает. Такие слова, как «лучше», «луч­ше всего», «дальше», «ближе», «богаче», «беднее», «больше», «меньше», «больше всего», «меньше все­го», «хуже» и т. д. являются признаками неполных сравнений. То, с чем вы сравниваете, функциониру­ет как пресуппозиция, и подсознание другого чело­века предоставит отсутствующую информацию.

«Он очень богат». Вопросы: «Богаче кого?», «Бо­гат согласно какому стандарту?

Примеры:

Он - лучший студент в классе.

У нее это получится хуже всех.

Это более или менее верное решение.

11. Отсутствие референтного индекса

Под референтным индексом мы понимаем челове­ка или предмет, который производит или над которым производится действие, описываемое в высказы­вании глаголом. Когда в высказывании отсутствует референтный индекс (используются именные слово­сочетания, не указывающие на что-то конкретное), нельзя определить имя, термин или фразу, на кото­рые оно ссылается, то есть о чем идет речь. Место­имения («кто-то», «оно», «они» и т. д.) неопределен­ны, так как существенные данные глубинной струк­туры, которые дополняют значение, в данном случае опущены.

Прислушайтесь к таким словам, как «кто-то», «они», «никто» и «этот». «Они не пришли на собрание». В данном случае говорящий не определил субъект глагола.

Для того чтобы бросить вызов и восстановить опу­щенный материал, в данном случае мы спрашиваем: «Кто именно не пришел на собрание?».

В высказывании «Эти люди обижают меня» как в именной группе («эти люди»), так и в неспецифиче­ском глаголе («обижать») отсутствует референтный индекс. Поэтому мы спрашиваем: «Кто именно оби­жает вас?».

Примеры:

Они не слушают меня.

Это уже никого не волнует.

Это неслыханно.

Кто-то может это сделать.

12. Неспецифические глаголы.

Неспецифические глаголы описывают неясное, неконкретное действие, не представляя специфику процесса. Такие слова, как «обижать», «огорчать», «вредить», «показывать», «демонстрировать», «забо­титься» и «беспокоиться», определенно описывают действие, процесс, множество событий или опыт, но они опускают так много специфической информации о действии, что мы не можем создать в сознании яс­ную репрезентацию этих действий. Она говорит: «Он обидел меня», - но мы не знаем, что он сделал: уда­рил он ее, заставил ждать на аллее, пристал к ней, не оценил пирог, который она испекла, или что-нибудь другое.

Мы восстанавливаем такие опущенные данные, спрашивая: «Как именно он обидел вас?», «Кто имен­но обидел вас?». Если мы не получаем опущенную информацию, мы рискуем придумать ее! Если мы об­ладаем достаточными знаниями о контексте и исход­ных данных, мы можем сделать достоверные предпо­ложения, но мы также можем сделать предположе­ния, абсолютно не совпадающие со значениями другого человека.

Когда мы слышим высказывание, содержащее не­специфический глагол («Она неправильно поняла меня»), существует большая вероятность неправиль­ного понимания, потому что мы можем интерпрети­ровать его различными способами. Вопросы более основательно присоединят человека к своему опыту. Выражаясь в терминах хороших формулировок, мы не предоставляем другому человеку достаточной лингвистической «карты», чтобы сообщение было ясным.

Примеры:

Ты не заботишься обо мне.

Я огорчаю мать.

Он не проявил ко мне никакого интереса.

Я был удивлен.

Если бы вы только знали.

Вы можете обнаружить.

Вы можете научиться этому.

Заключение

Большинство высказываний, употребляемых нами в повседневной речи, содержат многочисленные нарушения метамодели. Когда вы услышите та­кое высказывание, начните с нарушений более высо­кого уровня и бросьте вызов искажениям. Затем пе­реходите к обобщениям. И, наконец, бросьте вызов опущениям. Почему? Потому что каждое высказыва­ние содержит много опущений, и если вы начнете с них, то можете оспаривать их весь день. Так как ис­кажения обладают наибольшим весом и функциони­руют на более высоком логическом уровне, когда мы сначала бросаем вызов им, мы оказываем более силь­ное действие на глубинную структуру человека.

Теперь вы можете использовать эту метамодель для того, чтобы сделать возможным получение спе­цифической информации из глубинной структуры клиента. Вопросы метамодели позволяют вам раз­укрупнить человека на детали и особенности. По су­ществу, метамодель облегчает обнаружение важной информации, которая затем позволяет человеку рас­ширить его модель мира. В то же время вопросы метамодели функционируют так, чтобы, в конечном счете, вывести клиента из транса. Чтобы ввести кли­ента в транс, мы использовали бы обратные языко­вые паттерны, которые в НЛП обнаруживаются в так называемой Милтон-модели (см. главу 10).

После того как я (М. X.) впервые узнал о метамодели, я не думал о ней долгое время. «Всего лишь обычная чепуха, так или иначе, я делаю это». Позд­нее, во время моего НЛП-мастер-тренинга, Бэндлер рассказал, что все в НЛП - каждая модель, каждый процесс, каждый метод, каждый паттерн берут нача­ло в метамодели и что без полного знания этой мо­дели невозможно понять, как осуществлять модели­рование. И тогда я обратил внимание на метамодель.

«Как он может считать, что эта простая модель так могущественна?» «Почему он так сильно подчеркивает ее важность и придает ей такое значение?» Я не знал. Поэтому я вернулся к модели, изучил ее «от и до» и после изучения пришел к такой же убеж­денности в том, что знание этой модели дает возмож­ность управлять языком, не приходить в заблужде­ние при использовании языка и бросать вызов языку вместо того, чтобы предполагать, что он реален. Позднее я написал свою докторскую диссертацию по речи и, после изучения основ общей семантики и не­которых других психотерапевтических моделей, я добавил еще восемь элементов в метамодель. В кон­це концов я пришел к выводу, что если человек знает метамодель, он знает сущность важных навыков кри­тического мышления и то, как бросать вызов логике высказываний и исследовать ее.

Мы разрешаем сделать копию следующего рисунка (рис. 8.5), где схематично изображе­на метамодель языка. Я (Б. Б.) прошу своих студентов, чтобы они держали одну копию на своем рабочем столе, а другую в кармане ру­башки, бумажнике или кошельке. На протя­жении следующего года или около того по­чаще обращайтесь к ним. За это время вы основательно встроите эту модель в свое подсознание.

Расширение метамодели

Следующие девять лингвистических признаков, указывающих на недостатки процесса отображения, а также метамодельные вопросы, помогающие вы­явить у говорящего более хорошо сформированную когнитивную карту, ведут начало от классической работы Альфреда Кожибски (Korzybski, 1933,1994) «Наука и здравый смысл», а также от РЭПТ (рацио­нально-эмоциональной поведенческой терапии). Со­кращенный вариант основан на исследованиях Май­кла Холла, опубликованных в книгах «Речь» (Hall, 1996) и «Секреты магии» (Hall, 1998).

Паттерны/особенности	Ответ/вызов	Прогноз/результаты
1. Идентификация. «Он — демократ». «Она - ничтожество».	Как именно он определяется понятием «демократ»? Каким образом? На каком основании вы оценили ее при помощи понятия «ничтожество»?	Восстановление процесса идентификации или предсказания. Побуждает человека к созданию новых обобщений.
2. Статические слова. «Научные данные свидетельствуют, что...»	Какие именно данные? Согласно чьей модели или теории? Данные науки какого времени?	Восстановление опущенных деталей.
3. Чрезмерно/недостаточно определенные термины. «Я вышла замуж за него, потому что думала, что он будет хорошим мужем».	Какие виды поведения и какие реакции сделали бы его «хорошим» для вас мужем? Какие ссылки вы используете в случае слова «муж»?	Восстановление экстенсиональных фактов об использованных терминах.
4. Ложные вербальные дихотомии. «Мое сознание не имеет отношения к этой депрессии».	Как вы можете обладать «сознанием» отдельно от «тела» или «телом» отдельно от «сознания»?	Преодоление дихотомий, которые кто-то создал в языке.
5. Фразы «или-или». «Если я не установлю эти отношения, это докажет мою некомпетентность».	Итак, у вас нет других вариантов, кроме полного успеха или полной неудачи? Вы не можете представить никаких промежуточных шагов или стадий?	Восстановление континуума, опущенного структурой «или- или».
6. Псевдослова. «Это сделало его неудачником».	Что вы подразумеваете под словом «неудачник» как характеризующим человека?	Вызов карте, использующей слова, не имеющие реальных объектов ссылки.
7. Многопорядковость. «Что вы себе думаете?»	На каком уровне абстракции вы ссылаетесь к «себе»? «Я» может иметь много различных значений, зависящих от контекста и использования, — что вы имели в виду?	Восстановление уровня абстракции, исходя из которого действует говорящий. Установление контекста и порядка.
8. Персонализация. «Он делает то только для того, чтобы осадить мне».	Как вы узнали о его намерениях? Как вы узнали, что вам нужно принять эти действия на личный счет?	Вызов процессу персонализации.
9. Метафоры. «Это напоминает не о том времени, когда Джон...»	Как та история связана с тем, что вы хотите сказать?	Восстановление изоморфных отношений между историей и понятиями человека.

Рис. 8.5. Метамодель языка

1. Идентичность/идентификация

Как и комплексный эквивалент, идентификацион­ное высказывание уравнивает явления, находящиеся на различных уровнях абстракции, хотя в данном случае равенство подразумевает идентичность с «я», «Я - ...X», «Он - ...А», «Она - не более чем...». Это приводит к двум наиболее опасным формам ото­бражения «лжи в действительность» (вообще несо­ответствующего территории), а именно «суть» (is) идентификации и «суть» утверждения. Утвердитель­ные качества даже на уровне восприятия («роза красная») не могут отобразить воспринимаемые нами в мире взаимодействия и вклад в них наших чувстви­тельных рецепторов (палочек и колбочек). Утвердительные суждения (наши оценки, значения) перено­сят это на более высокий уровень («Он - ничтоже­ство»).

Этот установленный Кожибски отличительный признак языка тесно связан с комплексным эквивалентом, но все же отличается от него. Кожибски определяет идентичность как «абсолютную одинако­вость во всех отношениях». Слово «всех» в этом определении делает идентичность невозможной. Если мы удалим «всех» из определения, слово «аб­солютная» также потеряет смысл. Тогда мы просто будем иметь «одинаковость в некоторых отношени­ях», приемлемое понятие, так как мы понимаем сло­во «одинаковый» как «сходный». Фактически, поня­тие сходства позволило бы нам создавать обобщения, ярлыки, категории и т. д., работать с ними и исполь­зовать их соответствующим образом.

Мы имеем дело только с единичными личностя­ми, событиями и предметами. В мире когнитивных процессов отсутствует идентичность. Каждое собы­тие является уникальным, единственным, абсолют­ным, неповторимым. Никакой человек и никакое со­бытие не могут оставаться «одинаковыми» с течени­ем времени.

Когда мы занимаемся идентификацией, у нас от­мечаются сравнительно негибкая адаптация, низкий уровень условных связей и недостаточность нерв­ных процессов. Это символизирует адаптацию животных, не отвечающую требованиям адаптации современного человека. Идентификация часто про­является в слове «суть» (is), которое Дэвид Баурлэнд-младший (David Bourland, Jr., 1991) назвал «божественным режимом» мышления и речи. mis 1S that!» («Вот это что!»), «That's how it is!» («Это происходит так!»).

При идентификации мы приходим к ошибочному выводу, что происходящее внутри наших тел (то есть идеи, представления, понятия) объективно суще­ствует. С точки зрения психологии, это ведет к про­ецированию и затем к другим ошибкам составления ментальных карт: заблуждениям, иллюзиям и галлю­цинациям.

Ненормальные и опасные «суть» включают: «суть» идентичности (lam..., Youare..., That is...,- «Я суть...», «Ты суть...», «Это суть...») и «суть» утверж­дения (The apple is red - «Яблоко красное»). Когда «суть» используется в качестве вспомогательного глагола (Smith is coming - «Сюда идет Смит»), он просто входит в состав другого глагола и не приво­дит к значительным семантическим осложнениям. «Суть» существования указывает на события и пред­меты, которые «выделяются» нашим восприятием.

При идентификации мы ошибочно оцениваем ре­зультаты наших мыслей и чувств как объективно су­ществующие. Однако такое приписывание словам внешней объективности приводит нас к отображе­нию неверных и бесполезных репрезентаций. Оцен­ка происходит только в разуме. Она существует и функционирует на уровне мыслей только как психический феномен.

Следующие процедуры позволяют нам бросить вызов идентификации, деидентифицировать и распознать уникальные особенности реальности.

1. Проведите экстенсионолизацию, или специфика­цию того, что в противном случае может быть ложно идентифицировано. Кожибски говорил, что экстенсиональный метод структурно имеет дело со многими конкретными людьми, которые отли­чаются и обособлены друг от друга. Мы можем проводить экстенсионализацию посредством указания специфики (кто, когда, где, как, который и т. д.), проведения различий и использования де­фисов в своем языке.

2. Различите реальности. Так как «идентичность» никогда не встречается в мире, отвергая само по­нятие «суть» идентичности, мы фактически принимаем различия и различение как фундаментальные понятия. Теперь мы можем начать обращать внимание на абсолютную индивидуальность собы­тий и определять ее. Как различаются эти пред­меты, которые выглядят схожим образом и кото­рые вы идентифицировали?

3. Индексирование слов при помощи времени/даты или пространства/положения (процесс индекси­рования). Такое индексирование помогает нам иметь дело с абсолютной индивидуальностью каж­дого события в любое время. Так как мир и люди состоят из процессов, каждый Смит 1950 суще­ствует как человек, совершенно отличный от Смита 1995. Такая конкретизация помогает нам при проведении различий. Депрессия 1991 отличается от депрессии 1994; депрессия Боб отличается от депрессии Сьюзен. При индексировании с помо­щью времени мы указываем дату наших вербаль­ных высказываний. Мы можем делать то же самое при индексировании с помощью личности, места и даже процесса.

4. Потренируйтесь в получении тишины на невыра­зимых словами уровнях. Центральный метод уда­ления «суть» идентичности касается тренинга рас­познавания «невыразимого словами уровня опы­та». Вместо подавления или сдерживания «мы учим создавать тишину на объективном уровне... При этом мы не подавляем попытки говорить; мы учим замечать жест руки по отношению к объек­ту, действию, событию или чувству. Такая методика дает наиболее сильный семантический эффект. Она вызывает семантический диссонанс, но это не диссонанс подавления, а осознание естественного структурного факта оценки».