Философский темпорализм в социокультурном контексте
Идея времени в культурно-исторической эволюции — это сложное теоретическое образование, структурирующее деятельность, культуру, образ жизни и картину мира. Для построения философской онтологии феномен социальной работы должен вписаться в концепцию понимания времени в социуме и культуре. Время связано с человеком как с существом, не только познающим или социальным, но и страдающим, эмоциональным, рискующим, то есть либо подлинным субъектом своей жизни, либо пассивным объектом, маргинальным клиентом социального действия. Время выступает как форма индивидуального бытия, конституирующая внутренний мир личности. Какими бы различными ни были концепции времени, созданные современным экзистенциализмом, общими для них остались акценты на тотальной субъективизации времени. Таким образом, расшифровка символов времени применительно к бытию человека произошла в философиях XX в. с осознанием неких предельных пограничных ситуаций в жизни индивида. Лишь искусство и философия могут раскрывать тот смысл, сквозь призму которого человек и воспринимает мир.
Опасно от традиционной критики иррационализма и идеализма переходить к полному отрицанию субъективного аспекта времени человека. Без переживания темпоральности сознания как единственно данного человеку актуального времени невозможна целенаправленная психическая деятельность. В процессах дезорганизации психики человека выявлено ослабление или исчезновение его собственного времени: сознание больного смещается в сторону прошлого, настоящее ослаблено или даже исчезает вместе с будущим.
Процессы регуляции и овладения собственным поведением в жизненном пути человека осуществляются в психологическом времени, отличном от хронологической локализации. Субъективные формы времени связаны с уровнями: сенсорное, психическое время на уровне сознания, связанное с «этажами» внутренней речи; время личности, которое связано с отражением жизненного пути, социализации индивида, развития системы Я; время «экзистенции», переживания самоценности в сопряжении с конечностью человеческого существования. По мере развития человека все более разрастается общий план его существования, раздвигаются границы индивидуального времени, личность чувствует себя сопричастной к сверхличному, прошлому и будущему тотального горизонта культуры и социума.
Концепция уникальности судьбы и духовной ситуации подлинного человека оказывается важнейшим компонентом философии социальной работы, оригинально синтезирующим научную проблему времени и философию человека. Чем выше рефлексия социальной практики, тем сильнее социализация и успешнее «освоение» времени каждого возрастного этапа человека, в котором интегрированы социальные, психологические и биологические формы времени.
Статус времени как формы существования человека и характеристики его личности объясняет усилие концентрации внимания вокруг аксиологической рефлексии времени. Актуальной для нас оказывается гуманистическая концепция В.И. Вернадского о ноосфере как царстве планетарного разума, связанного с временем биосферы, геологическим временем Космоса, Вселенной. Антропоцентризм как центральная идея концепции Вернадского интегрирует время культуры и цивилизации с временем природы, социума и человека, который является выразителем природных принципов и вместе с тем «очеловечивает» природу, выступает и биогенным, и геогенным фактором природы. Дальнейшая эволюция биосферы в ноосферу оказывается под воздействием мощной планетарной человеческой силы, этногенеза и социокультурных процессов.
Достаточно беглый взгляд на широкую палитру вариантов философской рефлексии обнаруживает все большую свободу размышлений, различие мнений, глубокую персонификацию концепций даже в рамках одной школы. Философия XX в. пытается преодолеть изъян абстрактного человека и ввести его в конкретный культурно-исторический и темпоральный контекст. Постепенно возрастает содержательная наполненность времени в зависимости от типа деятельности и образа жизни.
Переход к новому стилю деятельности человек должен осуществить по возможности без стрессов. Следовательно, социальному работнику необходимы знания различных уровней, чтобы избегать несоответствия социальных и биопсихических ритмов. Человек не является независимым от своего окружения. В процессе социальной работы клиенту помогают стать субъектом времени, реализоваться в стремлении к большей степени свободы с целью преодоления пограничных ситуаций. Задачей общества становится воспитание определенной культуры времени человека, его подготовленности как субъекта времени социума.
Философия социальной работы ставит проблему личностной регуляции в масштабе жизненного пути, который включает возрастные этапы: детство, юность, молодость, зрелость, старость. Все эти критические точки могут стать точками риска. Возраст человека существует в разных формах: биологический, хронологический, психологический, социальный. Жизненный цикл времени индивида, его жизненный путь просматривается, конечно, с позиций человеческой судьбы. Понятие возраста при этом дополняется понятием личностного статуса.
Неповторимость всех жизненных событий и ситуаций человека, историческая уникальность судьбы, болевые точки и радости, горе и надежды, вина и забота наполняют время человека в контексте культурной эпохи. Ключевое понятие здесь, по Ясперсу, — ситуация: не столько закономерная природная, сколько смысловая, действительность, приносящая пользу и открывающая новые возможности, или, напротив, наносящая вред человеку и полагающая границы деятельности сознания уже в форме риска. Время человека наполняется смыслом, не поглощаемым социумом, не подавляемым общим временным Абсолютом. Само взаимодействие с социумом содержит в себе определенный риск, в том числе риск отторжения.
Современная идея времени не отчуждается, подобно классической линейной модели, от человека; она, напротив, прямо связана с типом поведения, иерархией ценностей бытия, смыслом жизни. Но время человека не сводимо к экзистенциальной темпоральности, оно значительно богаче, включая время культуры. В каком-то смысле вопросы времени человека становятся в центре жизненного пути этнокультурного хронотопа. Образ времени, по Л.Н. Гумилеву, присутствует в концепциях этноса и этногенеза. Несмотря на приоритет культурно-исторических, темпоральных ритмов, естественная темпоральность присутствует во времени жизни индивида, этноса как детерминирующий их дальнейшую эволюцию фактор.
Совокупность чувств и переживаний по поводу отношения Гамлета ко времени и вечному философскому вопросу бытия в наши дни переносится непосредственно на современность, усиливая остроту вопроса. Жизненный хронотоп индивида сливается с темпоральностыо возраста, оказывается зависимым от жизненного времени нации, времени культуры. Философские характеристики цивилизации, опыт ее трагичности и оптимизма продуцируют вероятность предупреждения пограничных ситуаций, смягчения шока, создания социального комфорта. Отсюда проистекает выбор прикладных по отношению к философской рефлексии исследований социума и ситуаций для отдельных социальных групп. Философия социальной работы в темпоральном аспекте преодолевает недостаточность чисто логического и социально-исторического аспекта в концепциях социальной работы, акцентируя необходимость апелляции к эмоциональному переживанию, экзистенциальному уровню общения и художественной выразительности анализа.
Большая часть понятий теории социальной работы употребляется с прилагательным «социальный»: милосердие, действие, работа, гарантия, сфера, хронотоп, поддержка, риск, девиация, адаптация, интеграция, реабилитация. Эти понятия аккумулируются философской теорией социальной работы, в системе которой субъектно-объектные зависимости и взаимоотношения традиционны: от страдающего индивида или отдельной семьи до социальной группы или целого народа; от единичного социального работника до государства и общества в целом. Клиентом социальной работы может стать целый народ и даже отдельная страна. Но они же могут предстать и в роли субъекта социальной работы.
Философия социальной работы выступает как островок нового образа жизни, социокультурного движения, нового типа отношения к человеку. Социальная работа не ограничена локальной коррекцией, это нечто тотальное; конкретизация же универсальной культуры и принципа гуманизма осуществляется в социокультурных процессах. Социальная работа есть стержень, ключевая парадигма гуманизации и социальной терапии общественной патологии, духовный камертон демократической трансформации общества.
Отклик на глубокие потрясения цивилизации найден в лоне философской рефлексии этих потрясений и технологий смягчения шока от них для человека и общества. За внешней тенденцией к меньшей академичности теории социальной работы открывается серьезная претензия на основные принципы философской терапии: отказ от ориентации на чистую классическую рациональность научного знания и полярных линейных представлений о мире; стремление вслушаться в подвижные умонастроения, переживания и страдания человека; акцент на проблеме социальной и духовной поддержки человека, заброшенного в иррациональный поток событий, порой отчужденного от социума; радикальное разочарование в дегуманизации урбанизма, техницизма, массовой культуры; протест против капитуляции перед глобальным и личностным кризисом; извлечение из современной истории новых мировоззренческих принципов, нового понимания философии социальной работы.
Милосердие оказывается универсальной категорией в тезаурусе теории социальной работы. В любом случае в структурах мотивации социальной работы присутствуют не просто клиент и социальный работник, но и человек страдающий, гибнущий, и человек милосердный, помогающий, спасающий. Социальный субъект, готовый проявить милосердие и выступить в роли фасилитатора, в каком-то смысле исповедует философию любви, строит цивилизацию любви. Объект милосердия при этом далеко не всегда соответствует идеалу высших целей цивилизации, нормам социального здоровья; напротив, он чаще всего девиантен, имеет маргинальный статус. Вправе ли этот человек или группа рассчитывать на сострадание цивилизованного общества, его сопереживание и поддержку? Со стороны социального работника как активного агента общества предполагается, видимо, нравственное беспокойство, постоянный суд над собой на уровне высших смыслов, порождение естественного стремления проникнуть во внутренний мир другого, не только познать общность с другим, но и понять, прочувствовать, каким же видит и воспринимает мир страдающий человек.
Здоровое цивилизованное общество милосердно, оно активно стремится предупредить трагедию, справиться с патологическими процессами, помогает восстановить равновесие незащищенных и страдающих групп, которые оно старается поддержать, защитить, восстановить. Цивилизация любви — это бескорыстное участие, социальное милосердие к отдельному человеку, народам, соседним культурам, стремление облегчить страдания и помочь ощутить себя полноправным членом сообщества. Культура, по Соловьеву, и выступает системой необходимых средств для полного проявления любви как нравственного начала и полного достижения всеобщего блага как нравственной цели. Личность страдающего субъекта в структуре социальных приоритетов оказывается не менее важной, чем решение самой проблемы трансляции культуры в регулятивных социальных механизмах, страдания учат милосердию.
Разумеется, социальные, культурные и психологические изменения в жизни людей, детерминируемые техногенной цивилизацией, приводят к тому, что зачастую семья не способна сама оказать поддержку своим нуждающимся в милосердии родным. Хотя мы и пытаемся развивать отечественные традиции благотворительности, в каком-то смысле мы все еще недостаточно милосердны.