Окружение. Как мы узнали, психология возникла из различных источников

Как мы узнали, психология возникла из различных источников. В этой главе мы, в первую очередь, коснемся развития психологии как академической дисциплины и экспериментальной естественной науки. Хотя сегодня мы принимаем идею экспериментальной науки как должное, это было новым в развитии науки в XIX и XX вв. Исаак Ньютон создал физику, исходя больше из наблюдения за небом, чем из экспериментов, хотя он и был страстным экспериментатором в области алхимии и оптики. Химия и физиология, как мы увидим в последней главе, только что возникли в XIX столетии, а в медицину систематическое применение экспериментального подхода проникло не ранее 1948 г., когда были опубликованы первые клинические испытания с контролем лекарства стрептомицина. Таким образом, когда В. Вундт выдвинул предположение о том, что психология, традиционная область философии, должна стать экспериментальной наукой, это был смелый шаг. Чтобы понять, что представляла собой ранняя экспериментальная психология, необходимо познакомиться с местом ее рождения — немецкими университетами.

Немецкий университет: наука и образование(Wissenschaft и Bildung). Победа Наполеона над Пруссией в битве при Йене в 1806 г. изменила мир, хотя и не так, как императорнадеялся или ожидал. Она привела к созданию современных исследовательских университетов. Потерпевший поражение на поле битвы прусский кайзер решил коренным образом модернизировать свою страну, в том числе реформировав образов; лие. Начиная этот проект, Фридрих Вильгельм III заявил: «Государство должно возместить интеллектуальной мощью потерянные материальные ресурсы» (цит. по: D. К. Robinson, 1996, р. 87). Министр образования попросил ученых разработать модель университета нового типа, в соответствии с которой между 1807и 1810гг. был создан Берлинский университет. С объединением в 1871 г. немецких государств во Вторую германскую империю Бисмарка

90 Часть II. Основание психологии

Берлинский университет стал образцом для остальных университетов Германии, а затем и всего мира.

До этого и в Германии, и повсеместно высшее образование было нацелено, главным образом, на подготовку представителей трех профессий: врачей, адвокатов и священников. Не существовало отдельного класса экспериментаторов и ученых-теоретиков, и большая часть мыслителей была вынуждена, подобно художникам, обращаться за поддержкой к богатым меценатам. Ученые в европейских колледжах и университетах были, по большей части, преподавателями, занимавшимися исследованиями в качестве хобби, а не основной профессии. В США и до Гражданской войны, и после нее вообще не было университетов, построенных по немецкому образцу. Вместо них имелись маленькие колледжи, опиравшиеся на поддержку церкви, целью которых было дать образование незначительному числу мужчин и женщин определенного христианского вероисповедания. Какое-либо высшее образование получали очень немногие, и, за исключением тех, кого вдохновляло изучение трех вышеупомянутых профессий, люди рассматривали колледж не как начало профессиональной карьеры, а как получение пропуска в воспитанное и образованное общество. Новый университет кайзера стал подлинным новшеством, которое окончательно сделало университеты двигателем национального прогресса.

Модель университета нового типа была разработана Вильгельмом Гумбольдтом (1767-1835). Он провозгласил две задачи университета: научную и образовательную ( Wissenschaft и Bildung). Wissenschaft обычно переводят как естественную науку, но это приводит к неверному пониманию. Wissenschaft относится к любому массиву знаний, организованному согласно определенным принципам, и такие области, как история и филология, считаются Wissenschaft наряду с физикой и физиологией. Действительно, новый университет позаимствовал такую форму подготовки аспирантов, как семинар, из филологии. На филологических семинарах несколько студентов работают под непосредственным руководством признанного мастера в этой области. Эта гуманитарная модель стала основой для организации научно-исследовательских лабораторий, в том числе и В. Вундта.

Bildung — уникальное немецкое понятие, относящееся к самостоятельному формированию личности путем широкого гуманистического воспитания. Р. Смит (R. Smith, 1997, р. 375) определяет Bildung следующим образом: «Это слово означает ценность, которую для личности имеют целостность, интеграция; состояние, при котором каждый элемент образования и жизни вносит свой вклад в постижение доброго, истинного и красивого. Это идеальное качество личности, но это же качество делает возможной и высокую культуру всей нации». В. Гумбольдт в своем проекте ссылался на «духовное и моральное обучение нации» (цит. по: J.-F. Lyotard, 1984/1986, р. 484). Результатом Bildung были Bildungburgers, культурно образованные граждане. Возможно, это было самой непосредственной реализацией утопического представления Платона о Стражах, специально обученных правителях Республики, которые определяли самих себя в понятиях Красоты, Истины и Добра.

С самого начала существовало некоторое противоречие между двумя этими задачами: каким образом добыча знаний ради них самих (экспериментальная и теоретическая наука) могла помочь росту духовности граждан? В. Гумбольдт попытался объединить цели исследования и Bildung, соотнеся их с тремя скоордини-

Глава 3. Психология сознания 91

рованными задачами нового университета. Первой было «выведение всего из изначального принципа» (задача Wissenschaft). Второй — «подчинение всего идеалу» (задача философии). Третьей — «объединение идеала и принципа в единую Идею» (так, чтобы наука служила справедливости в государстве и обществе, это также было целью философии) (цит. по: J.-F. Lyotard, 1984/1996, р. 485). Отметим руководящую роль философии в схеме В. Гумбольдта. Философам следовало заложить основы знаний и систематизировать их, как естественно-научные, так и гуманитарные, в единое цельное мировоззрение (вельтаншауунг-подход), служащее высоким моральным и общественным идеалам.

В экономическом отношении немецкий университет покоился на подготовке преподавателей для немецких гимназий, старших школ с академическим обучением, предназначенных для воспитания среднего класса. Чтобы сдать трудные лицензионные экзамены, перспективные гимназические преподаватели платили за хорошее образование во всех отраслях знаний, от литературы до физики. Затем они вносили вклад в образование своих студентов. Начиная с 1866 г. психологию включали в учебное расписание как раздел философии. В учебном расписании будущих преподавателей все отчетливее проявлялся конфликт между гуманистическим воспитанием характера и теоретическим культивированием специальных областей знания. На протяжении XIX столетия в расписании все больший упор делали на совершенствовании в специфических областях науки и все меньший — на широком гуманистическом образовании.

На развитие психологии в немецких университетах сильно повлияли задачи Wissenschaft и Bildung(M. G. Ash, 1980,1981). Основное внимание, которое В. Гумбольдт уделял естественным наукам, сделало университеты Германии максимально доступными для развития новых направлений научных исследований. Германия в то время была в авангарде индустриальной революции, и Ричард Литтман (Richard Littman, 1979, p. 51) утверждает, что в своих университетах «Германия поставила процесс приобретения и применения знаний на промышленную основу». Таким образом, по мнению автора, в Германии были созданы уникальные условия для создания новых, передовых научных дисциплин.

В то же время становление психологии замедлялось противоречиями между специализированной теоретической наукой и широким духовным образованием. Академики, принадлежавшие к поколению В. Вундта, построили немецкие университеты, и были преданы идее объединения теоретических и экспериментальных исследований с гуманистическим образованием. Они старались соответствовать представлениям В. Гумбольдта, строя всеобъемлющую систему мышления, которая координировала философию, гуманитарные и точные науки для служения «единой Идее». В. Вундт и другие ученые считали психологию частью философии, а не естественной наукой. Тем не менее к концу века Bildung и систему строительства чаще упоминали в торжественных речах, а не в практической деятельности. Вместо этого теоретики и экспериментаторы посвящали себя специализированным техническим исследованиям. Второе поколение психологов работало над тем, чтобы сделать психологию завершенной и автономной естественной наукой, освободив ее от положения служанки философии. Но философы и гуманитарии обижались на вторжение науки в их традиционную область, и министр образования

92 Часть II. Основание психологии

не придавал большого значения превращению психологии в автономную науку, поскольку она мало соответствовала профессиональному образованию Наука физиология принадлежала медицине, профессиональные интересы которой и обслуживала. Такие науки, как химия и физика (особенно физика электричества), способствовали развитию немецкой индустрии. Психология напоминала сироту, присутствие которой нежелательно в доме философии, но которая не в состоянии найти приют в каком-либо другом жилище.

Немецкие ценности: Bildungburger-мандарины. Историк Фриц Рингер (Fritz Ringer, 1969) провел параллель между культурными лидерами Германии (Bildung-burger) и мандаринами, правившими конфуцианским Китаем. Мандарины, обладая глубокими познаниями в области китайской культуры, особенно поэзии, считали себя интеллектуальной элитой. Молодой человек, принадлежащий к классу мандаринов, держал своего рода экзамен при поступлении на гражданскую службу, но это был экзамен по китайскому языку и культуре, а не по управленческим или чиновничьим навыкам. Мандарины превозносили чистую науку ради науки и гордились тем, что «работают головой», а не руками, что было характерно и для Bildungburger. Подобный чрезмерный интерес к отвлеченному теоретизированию в Китае затормозил развитие техники, а в Германии — прикладной психологии.

Bildungburger видели себя образованной элитой немецкой культуры. Английский поэт Мэтью Арнольд писал по этому поводу: «Чем я восхищаюсь в Германии, где успешно и быстро прогрессирует индустриализация, так это тем, что одновременно подлинной силой становится и культура» (цит. по: R. Smith, 1997, р. 371). Более того, немецкие интеллектуалы считали себя исключительно подходящими для высших форм научной деятельности. Альберт Швейцер высказался о достижениях немецкой теологии так: «Только в немецком характере можно найти совершенное сочетание условий и факторов (философского мышления, критической проницательности, исторической интуиции и религиозного чувства), без которых невозможны глубокие занятия теологией» (цит. по: R. Noll, 1994, р. 35). Именно ценности этой элиты оказали мощное влияние на немецкую психологию, сделав недоступным перенимание ее идей, но не методов.

Сущность мировоззрения Bildungburger проявляется в том, как они проводили различие между общиной (Gemeinschaft) и обществом (Gesellschaft). Впервые их выделил немецкий социолог Фердинанд Теннис (1855-1936). Понятие общины охватывало все, что Bildungburger любили и ценили, тогда как понятие общества олицетворяло собой все, что они ненавидели и чего боялись (Harrington, 1996).

Gemeinschaft Gesellschaft

Община ' Общество

Культура Цивилизация

Живой организм Механический агрегат

Сельская местность Город

Жизнь и душа Разум и рассудок

Gemeinschaft — подлинная община, состоящая из людей, объединенных общим языком, культурой и географическими корнями (см. табл.). Вследствие возникаю-

Глава 3. Психология сознания 93

щих взаимосвязей община формирует единое целое, единый народ или расу. Общество — просто скопление изолированных индивидов, лишенных каких-либо связей, за исключением гражданства и внешнего фасада «цивилизованных» манер. Город, особенно такие новые крупные города, как Берлин, воплощали в себе все зло общества. Города населены бродягами, иммигрантами, лишившимися корней и преследующими индивидуалистические, главным образом корыстные, цели.

Будучи образованными людьми, Bildungburgerотнюдь не отвергали разум и рассудок как таковые. Их пронизывало романтическое и кантианское неприятие того узкого, вычисляющего рассудка, который они видели у Ньютона и Юма. Конечно, для многих немецких «мандаринов» ньютонианская наука была врагом доброго, истинного и красивого. Она изображала Вселенную как всего лишь машину, движения которой можно вычислить посредством математики, лишенную духовного и утонченного. Наука стимулировала подъем индустриализации, а машины и фабрики заменили людей и органические связи по крови и духу. Более того, состоящие из отдельных изолированных частей, машины и общество могут впасть в хаос и анархию. Подразумевалось, что образование BildungburgerQbmo нацелено на жизнь в настоящей общине. Как писал один автор-социалист, целью Bildung было «взрастить все семена индивидуализма, но на благо целого» (цит. по: A. Harrington, 1996, р. 24).

Ценности Bildungburger ветру г начало в романтизме, идеализме И. Канта и контрпросвещении И. Гердера. Их желание целостности восходит к политическому и общественному опыту Германии XIX столетия. До 1871 г. Германия была идеей, а не государством, подобным Франции или Британии. Немецкоговорящие народы жили в центральной Европе в маленьких, даже крошечных, квазифеодальных государствах, самым крупным из которых была Пруссия. Немецкий народ страстно желал объединения в целостную великую Германию. Именно поэтому такое большое значение придавалось изучению немецкой культуры и немецкого языка: оно обеспечивало духовное единение. Впоследствии Пруссия во главе с Бисмаркам действительно смогла объединить Германию, но это было не то единство, о котором мечтали Bildungburger. Бисмарк правил новым рейхом кайзера огнем и мечом, а не наукой и культурой. По иронии судьбы, Bildungburger не стали мандаринами в китайском понимании, поскольку они не правили Германией, вопреки своим надеждам. Немецкие профессора получили академическую свободу, отказавшись от своих политических амбиций. В то же время урбанизация и индустриализация, питавшие военную машину Пруссии, нанесли сильный урон ценностям общины, угрожая превратить немецкий рейх в общество, которое, в свою очередь, могло закончиться хаосом. Экономическое развитие угрожало перевернуть традиционную сельскохозяйственную культуру Германии и заменить ее городским ландшафтом с его эгоистичными и буржуазными индивидами. Немецкий промышленник и политик Вальтер Ратенау, вслед за Аристотелем питавший отвращение к удовлетворению личных интересов, писал:

Любой мыслящий человек с ужасом гуляет по улицам, в страхе взирая на универмаги... Большая часть того, что там продается, чудовищно уродливо, служит удовлетворению низменных страстей и приносит вред (цит. no: G. Wiendienck, 1996, р. 516).

Подобные настроения Bildungsburger подпитывало еще и то, что эти товары были очень популярны. Bildungsburger являлись «мыслящими людьми», которые

94 Часть II. Основание психологии

руководствовались идеалами. Покупатели в магазинах были не мыслящим, зато многочисленным «производящим классом» Республики Платона, руководствовавшимся исключительно утилитарной погоней за удовольствиями.

Первая мировая война внушила Германии надежды на единство и великие цели, а поражение принесло жестокое разочарование! В 1914 г. теолог и историк Эрнст Тролтч выразил тот энтузиазм, с каким он и его друзья-«мандарины» встретили начало войны, которая, как тогда казалось, несла вожделенное национальное единство:

Первая победа, которую мы одержали задолго до побед на поле битвы, была победой над собой... казалось, что перед нами открылась новая жизнь. Каждый из нас... жил ради целого, и это целое жило в каждом из нас. Наше собственное Эго с его личными интересами растворялось в великой исторической цели нации. Родина зовет! Партии исчезали... Таким образом, войне предшествовал нравственный подъем, нация ощутила реальность высшей духовной власти (цит. по: A. Harrington, 1996, р. 30).

В. Вундт разделял энтузиазм Тролтча. Они вместе со своими друзьями «патриотами аналоя» писали яростные антибританские и антиамериканские трактаты, проводя различия между немецкой общиной и западным «обществом». Кроме того, они презирали Америку как символ Gesellschaft, нацию, состоящую из коммерчески мыслящих иммигрантов, не имеющих общей культуры и корней. Для Вундта и других немецких интеллектуалов американцы и их английские кузены были, выражаясь словами Вернера Сомбарта, просто торговцами, которые считали «все существование человека на земле суммой коммерческих операций, где каждый делает все возможное ради собственной выгоды» (F. К. Ringer, 1969). Вундт презирал их за «эгоистичную утилитарность», «материализм», «позитивизм» и «прагматизм» (F. К. Ringer, 1969). С другой стороны, немецким идеалом был «герой, воин, исполненный жертвенности, веры, искренности, уважения, мужества, религиозности, милосердия и готовности повиноваться» (F. К. Ringer, 1969). Высшей ценностью англо-американцы считали личное удобство, а немцы — жертвенность и служение великому целому.

Первая мировая война, однако, стала разочарованием для Германии, поскольку принесла тот самый хаос, которого так боялись немцы. После поражения на поле битвы произошли бунт, мятеж и, наконец, революция, заменившая рейх республикой, которой правили не огнем и мечом, а голосованием. Но Веймарская республика была навечно запятнана своим рождением во время поражения в Великой войне, и немецкие интеллектуалы никогда полностью ее не поддерживали. Более того, вместо объединения, демократия принесла хаос и правление не думающих граждан, разделенных на политические фракции. На таком хрупком фундаменте Веймарская республика не могла существовать долго, и в 1933 г. на смену ей пришло единство Гитлера и нацистов: Ein Reich, Ein Volk, Ein Fuhrer («Одна Империя, один народ, один вождь»).

Немецкую психологию сформировали ценности Bildungsburger. Психология является наукой, которая теснее других сталкивается с человеческой природой. С одной стороны, разорвалось ее родство с материалистической наукой, а с другой — с немецкой надеждой на то, что люди представляют собой нечто большее, чем мозг, сознание и поведение. В. Вундт основал психологию как науку внутри философии,

Глава 3. Психология сознания 95

но, по мере развития его карьеры, он определил границы, до которых психология может выступать как естественная наука, поставив такие уникальные человеческие достижения, как культуру и язык, вне компетенции экспериментальной психологии. Аналогично Вундт разрывался между атомистическим взглядом на сознание, который казался самым подходящим для естественной науки, и историческим видением, которое он разделял вместе со своими друзьями-«мандаринами». Он утверждал, что сознание состоит из элементов, но они объединены в более крупное целое посредством синтезирующей силы человеческой воли. Второе и третье поколения немецких психологов сражались с конфликтом между ценностями «мандаринов» и современной жизни, жизни индустриализации и урбанизации. Большая часть психологов хотели окончательно поместить психологию в сферу естественных наук, а некоторые стремились сделать психологию прикладной областью, но это встречало сопротивление сторонников традиционной философии и чистой науки. По мере того как современная жизнь приближалась, как казалось, к Машине (индустриализация) и Хаосу (урбанизация), становилось все сложнее примирять науку и гуманистические ценности. Тем не менее гештальт-психология попыталась это сделать, заявив об обнаружении в природе, головном мозге й сознании организованного целого (гештальтов), превосходящих составляющие их элементы.