Числа 3, 4, 5 в Кеплеровом учении о мировой гармонии 4 страница

ОТРЫВОК из ЛИТЕРАТУРЫ

ВЕТЕР В ДЖЕМИЛА Есть места, где умирает дух и рождается истина как его прямое отрицание. Когда я приехал в Джемила, я застал там ве­тер и солнце, но об этом потом. Сначала нужно сказать, что там царила тишина, тяжелая и плотная тишина, неколеби­мая, как стрелка весов, застывших в рав­новесии. Крики птиц, сиплый голос флейты с тремя дырочками, топот коз, отдаленное погромыхивание в небе - все эти звуки и создавали ощущение тиши­ны и запустения этих мест. Изредка слышалось хлопанье крыльев и пронзи­тельный крик - это взлетала птица, при­таившаяся между камней. Какой бы до­рогой ты ни шел, по тропинке ли между останками домов, или по вымощенной плитами широкой улице между блестя­щих колонн, или через огромный форум между триумфальной аркой и храмом, что высится на холме, ты неизбежно приходишь к оврагам, которые со всех сторон окружают Джемила, этот пась­янс, разложенный под беспредельным небом. И ты оказываешься в заточении, наедине с камнями и тишиной, и кажет­ся, что время остановилось, только горы с каждым часом растут и лиловеют. Но на плато Джемила дует ветер. И из су­мятицы ветра и солнца, освещающего руины, возникает нечто такое, что дает человеку почувствовать всю меру своей общности с уединением и тишиной мерт­вого города. Нужно много времени, чтобы поехать в Джемила. Это не такой город, куда за­езжают по пути. Из него никуда не по-

падешь, и у него нет округи. Это место, откуда возвращаются назад. К мертвому городу ведет длинная, непрестанно пет­ляющая дорога, и она кажется еще бо­лее длинной оттого, что всякий раз ждешь, что город покажется за поворо­том. Когда наконец на плато, окрашен­ном в блеклые тона, в просвете между высокими горами возникает его желто­ватый остов, похожий на лес скелетов, Джемила представляется символом того завета любви и терпения, верность кото­рому только и может открыть нам тре­пещущее сердце мира. Там, на плато, среди редких деревьев и жухлой травы, она всеми своими горами и всеми свои­ми камнями обороняется от вульгарного восхищения, пристрастия к живописно­му или приятной игры воображения. Мы долго бродили среди этого пустын­ного великолепия. Ветер, который в пол­день едва чувствовался, мало-помалу окреп и, казалось, заполонил собой весь пейзаж. Он дул в расщелину между го­рами далеко на востоке, налетал из-за горизонта и куролесил в царстве камней и солнца. Он безостановочно свистел в развалинах, крутился в каменистом цир­ке, обдавал груды исщербленных глыб, завихрялся вокруг каждой колонны и с неумолчным воем мел по форуму, рас­простертому под ослепительным небом. Я был исхлестан ветром, как рангоут попавшего в шторм корабля, и пронизан им до костей. Глаза у меня воспалились, губы потрескались, а пересохшая кожа была как чужая. Прежде она позволяла мне разбирать почерк мира. Он писал на ней знаки своей нежности или своего

гнева, согревал ее дыханием лета или покусывал зубами изморози. Но, измо­танный сопротивлением ветру, который больше часа тряс и выколачивал меня, я переставал сознавать, что запечатлевает мое тело. Ветер шлифовал меня, как приливы и отливы шлифуют гальку. Я все больше приобщался к стихии, во власти которой я был, и наконец слился с ней, смешав свой пульс с мощным и звучным биением вездесущего сердца природы. Ветер лепил меня по образу пылающей наготы, которая меня окру­жала. И в его мимолетных объятиях я, камень среди камней, обретал одиноче­ство колонны или оливкового дерева на фоне летнего неба. Это неистовое омовение в ветре и солнце исчерпывало все мои жизненные силы. Во мне едва трепыхалась воля, жалова­лась воля, жаловалась жизнь, пытался протестовать разум. Казалось, вот-вот, забыв обо всем на свете и о самом себе, я развеюсь в воздухе и претворюсь в этот ветер и в эти омытые ветром ко­лонны, арку, плиты, излучающие тепло, и блеклые горы вокруг пустынного го­рода. И никогда еще до этого я не ис­пытывал такого чувства отрешенности от себя самого и в то же время своего присутствия в мире. Да, я присутствую. И в эту минуту меня поражает мысль, что дальше этого я пойти не могу. Как человек, приговорен­ный к пожизненному заключению: все, что для него существует, при нем. Но также и как человек, который знает, что завтрашний день будет похож на нынеш­ний и все остальные дни тоже. Ибо для

человека осознать свое настоящее - зна­чит ничего больше не ждать. Разве то­лько самые вульгарные пейзажи воспри­нимаются так или иначе в зависимости от душевного состояния. В этом краю я всюду ощущал нечто, не привнесенное мной, а присущее ему - как бы привкус смерти, который нас объединял. Здесь, среди колонн, которые теперь отбрасы­вали косые тени, тревоги таяли в возду­хе, как вспугнутые птицы. И на смену им приходила беспощадная ясность. Тре­вога рождается в сердце живущих. Но этому живому сердцу суждено остано­виться - вот и все, что говорит моя про­зорливость. По мере того как день кло­нился к вечеру, как звуки и свет угаса­ли под пеплом сумерек, я, покинутый самим собой, чувствовал себя все более беззащитным перед вызревавшими во мне силами отрицания. Немногие понимают, что бывает отказ от прав и привилегий, не имеющий ни­чего общего с отречением. Что означают здесь слова «будущее», «преуспеяние», «положение»? Что означает духовное развитие? Если я упорно отказываюсь от всех на свете «когда-нибудь», то для меня речь идет как раз о том, чтобы не отречься от моего нынешнего богатства. Я не желаю верить, что смерть - это преддверие новой жизни. Для меня это запертая дверь. Нет, это не порог, кото­рый надо перешагнуть, а ужасная и гну­сная история. Все, что мне предлагают, направлено к тому, чтобы избавить че­ловека от бремени собственной жизни. Но, глядя на тяжелый полет каких-то больших птиц в небе Джемила, я домо-

гаюсь именно некоего бремени жизни, и я получаю это бремя. Я могу лишь со­хранять цельность в этой пассивной страсти, а остальное от меня не зависит. Я слишком полон молодости, чтобы го­ворить о смерти. Но мне кажется, что, если бы я должен был о ней говорить, я именно здесь нашел бы нужные слова, чтобы выразить постигаемую в безмолв­ном ужасе неизбежность смерти, не таящей надежды. У каждого из нас есть несколько близ­ких сердцу идей. Две-три идеи. Сопри­касаясь с миром и с другими людьми, мы их отшлифовываем и преобразуем. Нужно лет десять, чтобы выработать действительно свежую идею - идею, о которой стоило бы говорить. Конечно, это слегка обескураживает. Но это позво­ляет человеку приглядеться к прекрас­ному лику мира. До сих пор он смотрел на него в упор. Теперь ему надо отсту­пить в сторону, чтобы увидеть его в профиль. Молодой человек смотрит на мир в упор. Он не успел еще отшлифо­вать идею смерти или небытия, но она вселяет в него ужас. Быть может, этот жестокий тет-а-тет со смертью, этот жи­вотный страх солнцелюбивого существа и есть молодость. Вопреки тому, что обычно говорится, молодежь, по край­ней мере в этом отношении, чужда ил­люзий. У нее не было ни времени, ни благочестия, чтобы создать их себе. И почему-то, взирая на этот суровый пей­заж, этот каменный крик, торжествен­ный и скорбный, на Джемила, освещен­ную зловещим заревом заката, на смерть надежды и красок, я был уверен, что

люди, достойные этого имени, на краю могилы снова смотрят в глаза небытию, отвергают идеи, которые они исповедо­вали, и обретают девственную правди­вость, которая светилась во взоре древ­них перед лицом судьбы. Когда смерть раскрывает им объятия, к ним возвраща­ется молодость. В этом отношении нет ничего презреннее, чем болезнь. Это ле­карство от смерти. Она подготавливает к ней. Она обучает умирать, и на первой стадии этого обучения проходит умиле­ние самим собой. Она поддерживает че­ловека в его судорожных усилиях укры­ться от той несомненной истины, что он умирает весь. Но Джемила... В Джемила я чувствую, что истинный, единствен­ный прогресс цивилизации, к которому время от времени приобщается лич­ность, состоит в том, что он создает лю­дей, умирающих сознательно. Меня всегда удивляло, что мы, столь изощренные в рассуждениях о других предметах, обнаруживаем такую бед­ность мысли, когда речь заходит о смер­ти. Смерть - это благо или зло. Я боюсь ее, или я ее призываю (как некоторые говорят). Но это лишнее доказательство, что все простое выше нашего понима­ния. Что такое синее и что можно ду­мать о синем? Вот так же и смерть ста­вит нас в тупик. О смерти и о цветах мы не умеем рассуждать. Однако что может быть важнее для меня, чем лежащий пе­редо мною человек, тяжелый, как зем­ля, - ведь это прообраз моего будущего. Но могу ли я действительно думать об этом будущем? Я говорю себе: я должен умереть. Но это ничего не значит, потому

что я не в состоянии в это поверить и могу быть лишь свидетелем смерти дру­гих. Я видел, как умирают люди. И не раз видел, как умирают собаки. Прикос­новение к ним потрясало меня. В такие минуты я думаю о цветах, об улыбках, о женщинах, которые будят во мне же­лание, и понимаю, что весь мой ужас перед смертью коренится в моей ревни­вой любви к жизни. Я ревную к тем, кто будет жить и для кого будут существо­вать цветы и женщины во всей их плот­ской реальности. Я завистлив, потому что слишком люблю жизнь, чтобы не быть эгоистичным. Что мне до вечности! Быть может, в один прекрасный день услы­шишь: «Вы сильный человек, и я дол­жен быть с вами откровенен: я могу вам сказать, что вы скоро умрете». И бу­дешь лежать, судорожно цепляясь за жизнь, всем нутром чувствуя страх и бессмысленным взором глядя в пустоту. Что значит по сравнению с этим все ос­тальное! При мысли об этом у меня кровь стучит в висках и я готов вокруг все разнести. Но люди умирают вопреки самим себе, вопреки всему тому, чем они приукра­шивают свою судьбу. Им говорят: «Ког­да ты выздоровеешь...» - а они умира­ют. Я не хочу этого. Ибо, если бывают дни, когда природа лжет, бывают и дни, когда она говорит правду. В этот вечер Джемила говорит правду, и как проник­новенна ее печальная красота! Что до меня, то перед лицом этого мира я не хочу лгать и не хочу, чтобы мне лгали. Я хочу до конца нести бремя ясности и смотреть на неотвратимое со всей моей

одержимостью, ужасом и ревностью. Я боюсь смерти в той мере, в какой я от­деляю себя от мира, в той мере, в какой я связываю свою судьбу с судьбою жи­вых, вместо того чтобы созерцать вечное небо. Создавать людей, умирающих соз­нательно, - значит уменьшать расстоя­ние, которое нас отделяет от мира, и без­радостно вступать в свершающийся кру­говорот, сознавая всю пленительность бытия, которое нам суждено навсегда утратить. И, внимая печальной песне холмов Джемила, я до глубины души проникаюсь горечью этого поучения. Альбер Камю, «Брачный пир»[4]

XIV. УМЕРЕННОСТЬ

Mäßigkeit; Temperance; Temperance

АРХЕТИП	Гармония.
БУКВА	Нун = Н, символ = плод, рыба. Число­вое значение = 50.
ЧИСЛО	14 = 2x7. Число помощи, ср. 14 святых «помощников в беде» (в католической церкви). 14 помощников, сопровождавших Нага- ля, божество города Кут, из Вавилона в Подземное царство. За 14 суток растущая Луна достигает сво­его полного могущества в полнолуние. 4х14=56=число Младших Арканов. Родившись на свет, Будда сделал 56 ша­гов, по 14 в направлении каждой из че­тырех сторон света, семь туда и семь обратно.

К.-Г. ЮНГ	«Физическая энергия - капризная вещь, она всегда требует выполнения своих собственных условий. Этой энергии мо­жет быть сколько угодно, но воспользо­ваться ею нам не удастся до тех пор, пока мы не создадим необходимого пе­репада (температур, давлений и т.п.)».
ЦИТАТА	«Счастье - нелегкая вещь: его так труд­но найти в самом себе и вообще невоз­можно найти где бы то ни было еще». Шамфор
ОБРАЗЫ	Основная добродетель - чувство меры, гармония, в противоположность отсутст­вию чувства меры в следующем Аркане.
МАРСЕЛЬСКОЕ ТАРО	Белая жидкость в красном и синем кув­шинах (символизирующих тело и дух) - это чистая эссенция энергии. Пятилепестковый цветок на месте тре­тьего глаза. Древнеегипетский амулет (Мена) представлял собой узкогорлый кувшин (мужское начало), из которого жидкость перетекала в широкогорлый (женское начало). Он олицетворял еди­нение полов и должен был придавать людям половую силу в загробном мире.
ТАРО РАЙДЕРА-УЭЙТА	Ангел со знаком Солнца на лбу, воз­можно, архангел Михаил, проводник душ умерших к вечному Свету. Тропа, веду­щая к свету, к Солнцу, в котором скры­та корона. На груди ангела - треуголь­ник небесных сил внутри квадрата сил земных: тело как храм Божий; также - божественное действие на Земле. В складках одеяния ангела над квадратом читаются еврейские буквы тетраграммы Имени Божиего - JHVH.

СКРЫТЫЙ СМЫСЛ	«Умеренность» - перевод не самый точ­ный. Возможно, исходное «Temperance» идет от латинского temperare - «смеши­вать» что-либо, для чего требуется и верный глаз, и верная мера (алхимия). Алхимики называли карту, помещавшу­юся между (над) Смертью (XIII) и Адом (XV), «Любовью», считая ее всепобеж­дающей и все преобразующей силой.
СОВЕТ	Жадный никогда не насытится.
КАЧЕСТВО	Уравновешенность, терпение, доверие. Принимай себя таким, каков ты есть.
ЦЕЛЬ	Внутренняя и внешняя гармония. Фило­софский камень. Полная самореализация. Жизнь в ладу с самим собой.
ТЕНЕВАЯ СТОРОНА	Нотариус Мариус Старый нотариус Мариус жил так же, как говорил: Пил и курил немного, немного ел и дурил. Деток родил, сад посадил и денежек накопил. Хотя иногда по утрам просыпался в ужасе и без сил. И все же: Старый нотариус Мариус жил и почти не тужил, Ибо всегда был немного «за» и «против» немного был, И фатерланду родному он верой и правдой служил. Только Освенцим, пожалуй, немного его огорчил: «Надо знать меру», - вздыхал он, -«я всегда это говорил». Ф. Дегенхардт

ТРАДИЦИОННОЕ ТОЛКОВАНИЕ	(плюс) Терпение, разумность, диплома­тичность, уравновешенность, гармония, любовь. (минус) Немочь, излишества, капризы, неуравновешенность.
СИНТЕЗ	Эта карта, которую лучше было бы на­звать «Чувство меры», олицетворяет умение расслабляться, внутренний по­кой и гармонию. Этим она отличается от карты Справедливости (VIII), уравнове­шенность которой основывается на рав­новесии противоположно направленных сил, то есть на напряжении. Это - гармоничный поток энергии, оче­видно текущий в обоих направлениях (из красного кувшина в синий и наобо­рот), что символизирует равновесие ме­жду сознанием и подсознанием, резуль­татом которого становятся внутренние мир и покой, ощущения единства своего существа, а не разлада и расколотости. Благодаря этому складывается гармо­ничное взаимодействие интуиции, под­сознания и окружающей нас реальности.
СОБЫТИЙНОЕ ЗНАЧЕНИЕ	Период гармонии, внутреннего покоя и радостной легкости. Или - приятное ни­чегонеделание. Гармония в отношениях с другим человеком - или влюбленность. Забота о физическом теле или вообще о здоровье. Даже с повышенными требо­ваниями (по работе) мы справляемся легко и с радостью.

XV. ДИАВОЛ

Der Teufel; The Devil; Le Diable

АРХЕТИП	Искуситель, вредитель.
БУКВА	Самех = С, символ = змея, вибрация. Числовое значение = 60.
ЧИСЛО	15 = число Полнолуния (15-й день лун­ного месяца). Ниневия, город вавилонской богини Иштар.
К.-Г. ЮНГ	«Силы влечений, скапливающиеся в ци­вилизованном человеке, чудовищно де­структивны и во много раз опаснее вле­чений дикаря, выплескивающего их по­стоянно в скромных масштабах. Соот­ветственно этому ни одна война истори­ческого прошлого по грандиозности сво­их ужасов не может соперничать с вой­ной цивилизованных наций.

	Если мы, говоря юридическим языком, и не являемся соучастниками, то потен­циально мы все равно преступники в силу одной своей человеческой природы. Нам просто не представилось реальной возможности ринуться в этот адский во­доворот. Выйти за пределы черной кол­лективной тени человечества не может никто».
ЦИТАТЫ	«Убей зло в себе, и тогда все зло мира не сможет тебе повредить». Кришнамурти «Ловкость дьявола в том и состоит, что­бы убедить нас, будто его не существует». Бодлер
ОБРАЗЫ	Зло, Сатана, Люцифер, падший ангел, заблудшая душа, грех, ад, египетский бог Сет (часто изображаемый в виде змея или крокодила). Вельзевул (от/Ваал- Заву л - «Возвышенный Повелитель» фи­листимлян , переиначенныйв Ваал-Заву в - «Повелитель мух»). Нечистый, ведь­мак, горбун, черный маг, грехопадение. «Летучая мышь - ночное животное. Оно избегает дневного света и утром прячет­ся в темной пещере, где повисает вниз головой, чтобы набраться сил для сле­дующей ночной вылазки. Это кровосос, укус которого разносит чуму, а слюна отравляет все вокруг. Она вцепляется человеку в волосы, вызывая у него су­масшествие» . Народное поверье
МАРСЕЛЬСКОЕ ТАРО	Золотой шлем (Одина), украшенный рогами как символом новой жизни, ду­ховного обновления, а главное - божест-

венного огня. Картинка-загадка («пазл») из множества частей. Видны четыре па­льца, нет лишь большого, олицетворя­ющего силу воли. Оковы людей зависи­мых, связанных. В Средние века было принято изобра­жать Диавола и в качестве женщины, часто даже в образе Венеры. У нас от этой традиции осталась «чертова бабуш­ка». Диана/Артемида, поклонение кото­рой в Средние века преследовалось как ведьмовство, в древности также изобра­жалась с оленьими рогами. От имени «Диана» образовано слово «ведьма» в старых романских языках.

ТАРО РАЙДЕРА-УЭЙТА

Фигура Бафомета - божества, почитав­шегося, по преданию, в ордене тамплие­ров; смысл его темен. По Уэйту, это имя следует читать наоборот: ТЕМ ОНР AB = Templi omnium hominem pads abbas - «Настоятель храма мира всех людей». Будучи перевернуто, доброе заклинание считалось злым, однако сохраняющим частицу первоначального добра. Рогатая Мендесская коза - одно из демониче­ских божеств у греков. На груди теоре­тически должен был бы быть изображен символ Меркурия. Поднятая правая ру­ка означает проклятие. В Греции такой жест означает: «убирайся к черту». На ладони - символ Сатурна. Во лбу - пе­ревернутая пентаграмма, «след верблю­да»[5], в котором божественный, верхний луч (эфир) обращен книзу = символ черной магии. Полу-куб = трон полузнания.

	Хвосты фигур на рисунке указывают на их животное начало. Судя по рисунку, пламя факела-жезла загорается от муж­чины. Цепи свободно лежат на шеях, так что оба пленника могут освободить­ся в любой момент.
СКРЫТЫЙ СМЫСЛ	Коллективная тень. Изолированные час­ти души, способные к самостоятельным и «злым» действиям (доктор Джекиль и мистер Хайд).
АНАЛОГИИ	Черная магия, Сатурн, одержимость, «оседланность» дьяволом. Пан - паника - пандемониум (царство злых духов).
СОВЕТ	Чем ярче свет, тем плотнее тень. Мы приговорены к свободе. Не зная тьмы, нельзя по достоинству оценить свет.
КАЧЕСТВО	Действовать вопреки собственным убеж­дениям. Зависимости разного рода. Око­вы и приманки материальной жизни. Противоположность карте V (Жрец). У Уэйта также теневая сторона карты VI (Влюбленные). Отсутствие меры.
ЦЕЛЬ	Частица силы той, что вечно жаждет зла и вечно совершает благо. Стремление к власти - движущая сила черной магии. Равнодушная похоть, одержимость, за­висимости.
СВЕТЛАЯ СТОРОНА	Люцифер / Прометей: демоны-дарители света. Освобождение от зависимостей, привязок.
ТРАДИЦИОННОЕ ТОЛКОВАНИЕ	(плюс - если перевернута) Исцеление. Начало духовного роста. Магнетическая аура. Отказ от материальных ценностей. Обращение к Высшему.

(минус) Нахождение в плену у стра­стей. Всплеск темных сил, кармические привязки, предостережение от лени, из­лишеств, эгоизма, дурных влияний, по­верхностности, стремления к (самораз­рушению, насилия.

СИНТЕЗ

Глядя на карту, не стоит смешивать ри­сунок и то, что за ним кроется. Рисунок традиционен, он отражает лишь то ми­ровоззрение, которое сегодня вызывает у нас усмешку или гнев по поводу зло­деяний инквизиции. Однако делать из этого вывод, будто Диавола или вообще Зла не существует, было бы ошибкой (см. выше цитату из Бодлера). Традиция изображать черта с рогами сло­жилась в Средневековье, когда церковь преследовала богов прежних религий как дьявольское наущение. Между тем рога были частью культа лунных божеств - они символизировали серп растущей и убывающей Луны. Рога животных так­же были посвящены лунным божествам, прежде всего Диане/Артемиде, которая была и богиней охоты. Рогами увенчи­вали «царя-оленя», вступавшего в свя­щенный брак с верховной жрицей во вре­мя празднеств, посвященных этой лун­ной богине. С другой стороны, во мно­гих мифах рассказывается, как Диана во время «анода» (ежегодного обновле­ния своей девственности) затравила сво­его царя-оленя собаками до смерти. На­ше представление о «рогах» как символе супружеской измены также, по-видимо- му, восходит к этим мифам. Гностики почитали Диавола как истин­ного друга и бога всех людей, в отличие

от непредсказуемого и мстительного Бо­га христиан, который, несмотря на свое всемогущество, потребовал смерти соб­ственного сына, чтобы помириться с че­ловечеством. Диавола же почитали как Люцифера/Прометея, который из сост­радания к людям, жившим во тьме и хо­лоде, украл у богов огонь, подарил его людям и был за это подвергнут мучи­тельным пыткам. Как бы каждый из нас ни относился к этим образам, не стоит уверять себя, что Зла (или называйте как хотите) не су­ществует. Образы в течение столетий ме­нялись, наша же - почти рефлекторная! - привычка видеть зло в ком угодно, только не в себе, осталась неизменной. Это и есть наша «тень», или коллектив­ная тень общества, если угодно, обла­дающая той странной особенностью, что вызвана-то и обусловлена она нами, но продолжает существовать уже помимо нас. Поэтому нам следует научиться на­ходить ее не только «там, у других», но и в себе самих. Кто хочет познать свою тень, пусть возьмет лист бумаги и пере­числит те качества и поступки, которые ему не нравятся в других. Этот перечень и будет самым полным и подробным описанием его собственной теневой сто­роны. И самое обидное при этом то, что больше всего нам не нравится в других та самая бездуховность, которая нам са­мим не позволяет признать ее в себе. Чтобы освободиться от ее оков, нужно прежде всего осознать ее, - лишь тогда мы сможем снять с себя ее цепи. По своей нумерологической сумме (15=6), а у Уэйта и по композиции рисунка эта

карта сродни Влюбленным (VI), рас­крывая перед нами их теневую сторону - любовь, застрявшую на стадии секса или психологического противоборства. Поднятая рука Диавола напоминает ру­ку Жреца (V). Но у того рука указыва­ет, что существуют мир видимый и мир невидимый. Рука же Диавола утвержда­ет, что, кроме видимой реальности, ни­чего нет. Таким образом, Диавол симво­лизирует голый материализм. Карта обозначает также любые ситуа­ции, в которых нам приходится дейст­вовать вопреки собственным убеждени­ям, будь то из горячего желания или из страха (например, брЬсить работу толь­ко потому, что она не оправдала ожида­ний, хотя эти ожидания противоречили нашим жизненным принципам). Она мо­жет означать и зависимость, в которую мы попали или можем попасть, - на­пример, материальную зависимость, фи­зическую привычку, душевную покор­ность или пламенную страсть. Как искуситель, Диавол, конечно, может быть очень привлекательным. Таким об­разом, эта карта олицетворяет и яркие, захватывающие ощущения, в то же вре­мя предостерегая от опасностей, крою­щихся за ними.

СОБЫТИЙНОЕ ЗНАЧЕНИЕ

Действия вопреки убеждениям. Любовь, вырождающаяся в секс. Интересные, яр­кие ощущения, опасность которых - в привыкании к ним: игра, флирт и секс, эйфория богатства и власти. Увлечение ими и зависимость от них. Зависимость от людей, наркотиков, денег и т.п. По­иск все новых эротических ощущений. Внутренний разлад.

XVI. БАШНЯ

Der Turm; The Tower of Destruction;
The God-House; La Maison Dieu

АРХЕТИП	Разрушение.
БУКВА	Айин = «тяжелое» придыхание, символ = материальные оковы, глина. Числовое значение = 70.
ЧИСЛО	16 = 4x4 - затвердение, отвердение.
ОБРАЗЫ	Вавилонская башня, башня из слоновой кости, разрушение храма Соломона, из­гнание из рая, разрушение Содома ß Гоморры. Плен ложного знания.
МАРСЕЛЬСКОЕ ТАРО	Древним казалось, что башни могут по­мочь преодолеть досадную пропасть, воз­никшую между Небом и Землей в резу­льтате насильственного разделения этих Прародителей.

	Корона на Башне означает непризнание над собой ничьей власти. Опрокидывает ее перо - символ мягкой, но мощной си­лы. Перо означает еще чистоту и исти­ну. В египетском Царстве мертвых души умерших взвешивали при помощи пера. Сама Башня не разрушается, падает только корона.
ТАРО РАЙДЕРА-УЭЙТА	Здесь образы резче, страшнее. Они сим­волизируют крах человеческого духа, попытавшегося проникнуть в Божествен­ную Тайну - и, возможно, конец Боже­ственного долготерпения. Молния = искра Божия. 22 «капли» на рисунке - 22 Старших Аркана.
АНАЛОГИИ	Уран (молния), война, озарение, земле­трясение. Священную Римскую империю называ­ли «Башней гордыни»: австрийцы вери­ли, что до тех пор, пока их империя сто­ит, антихрист никогда не сможет прийти на Землю. Крушение империи стало для них, таким образом, кануном Страшного суда. Если видеть в карте этот сюжет, то две падающие фигурки, изображен­ные на ней, будут олицетворять госуда­ря императора и папу.
СКРЫТЫЙ СМЫСЛ	Эту карту называют еще «Дом Божий» (то есть храм). В Средние века счита­лось, что молнии, ударяющие в храмы, направляются Сатаной. Тогда много спо­рили, отчего Господь Бог не защищает своих храмов. Еретики, естественно, ут­верждали, что эти храмы посвящены ложному богу, истинный же бог - это Люцифер, друг всех людей.

СОВЕТ	Башни притягивают молнии! Ты укрылся в башне - значит, построил свой дом на песке.
КАЧЕСТВО	Слом старых духовных, политических, психологических стереотипов, рождение нового.
ЦЕЛЬ	Уничтожение отжившего, освобождение живого, раскрытие, познание.
СВЕТЛАЯ СТОРОНА	Прорыв сквозь закаменевшую корку.
ТРАДИЦИОННОЕ ТОЛКОВАНИЕ	(плюс) Просветление, прорыв, освобож­дение замурованной души, внезапное озарение, болезненные перемены, неожи­данный разрыв. (минус) Плен души продолжается - или катастрофа, шок, неосторожность, не­желание понять.
СИНТЕЗ	Башня - это символ всякой косности и окаменелости в человеческой душе, про­рыву и уничтожению которых служит мощный толчок извне. Одним из наибо­лее драматических примеров этого мо­жет служить дамасская встреча Савла с Иисусом, потрясшая первого настолько, что тот сделался ап. Павлом (Деян. 9:1-9). «Башня», в которой человек укрывает­ся, конечно, защищает его от перипетий внешней жизни, позволяя к тому же возвыситься над другими людьми. Од­нако само стремление уйти из мира, а. тем самым и отказаться от всего много­образия и богатства жизни чревато по­следствиями столь резкими и необрати­мыми, что человек, запертый в башне (как и душа, запертая в косном теле), начинает увядать.