Concerning psychological theory of situation 3 страница
7. Бурлачук Л.Ф., Коржова Е.Ю. Психология жизненных ситуаций. М., 1998.
8. Бурлачук Л.Ф., Коржова Е.Ю. Индивидуально- психологические особенности больных сердечнососудистыми заболеваниями в процессе их социальной адаптации // Психол. журн. 1992. N 3. С. 112-120.
9. Величковский Б.М., Зинченко В.П., Лурия А.Р. Психология восприятия. М., 1975.
10. Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики. М., 1972.
11. Гибсон Дж. Психологический подход к зрительному восприятию. М., 1988.
12. Грегори Р. Глаз и мозг. М., 1970.
13. Дикая Л.Г., Махнач А.В. Отношение человека к неблагоприятным жизненным событиям и факторы их формирования // Психол. журн. 1996. N 3. С.137-148.
14. Дружинин В.Н. Ситуационный подход к психологической диагностике способностей // Психол. журн. 1991. N 2. С. 94-104.
15. Зинченко В.П., Мамардашвили М.К. Проблема объективного метода в психологии // Вопросы философии. 1977. N 7. С. 109-125.
16. Климов Е.А. Об образе мира у представителей разнотипных профессий // Психологическое обозрение. 1995. N 1. С. 49-54.
17. Коржова Е.Ю. Человек болеющий: Личность и социальная адаптация. С-Петербург, 1994.
18. Коржова Е.Ю. Методика "Психологическая автобиография" в психодиагностике жизненных ситуаций. Киев, 1994.
19. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1972.
20. Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984.
21. Логвиненко АД. Зрительное восприятие пространства. М.,1981.
22. Логинова Н.А. Жизненный путь человека как проблема психологии // Вопросы психол. 1985. N 1. С. 103-109.
23. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1972.
24. Михайлова Н.Б. Опыт психологического исследования ситуации безработицы // Психол. журн. 1998. N 6. С. 91-102.
25. Михайлова Н.Б. Психологическое исследование ситуации эмиграции // Психол. журн. 2000. N 1. С.26-38.
26. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. МГУ, 1997.
27. Проблема субъекта в психологической науке. М., 2000.
28. Л. Росс, Р. Нисбетт. Человек и ситуация. М., 2000.
29. Рубинштейн СЛ. Проблемы общей психологии. М.,1976.
30. Сталин В.В. Исследование порождения зрительного пространства образа // Восприятие и деятельность. М.,1976.
31. Уварова В.И. Проблемы классификации ситуаций социалистического образа жизни // Психология личности и образ жизни. М., 1987.
32. Ушакова Т.Н. и др. Слово в действии. С.-Петербург, 2000.
33. Шорохова Е.В. Социально-психологическое понимание личности // Методологические проблемы социальной психологии. М., 1975.
34. Abelson R.P. The psychological status of the script concept // American Psychologist. 1981. N 36. P. 715-729.
35. Argyle М., Furham A., Graham J.A. Social situations // Cambridge univ. pr., 1981.
36. Asch S.E. Social psychology. New York, 1952.
37. Ball D.W. The definition of the situation // J. of Theory in Social Behavior. 1972. N 2. P. 61-82.
38. Barker R.G. Ecological psychology. Stanford, 1968.
39. Bartlett F.C. Remembering. Cambridge, 1932.
40. Bowers K.S. Situationism in psychology // Psychological Review. 1973. V. 80. P. 307-336.
41. Burlatchuk L., Mikhailova N. Psychologische Theorie der Situation. Kongress der DPG. 2000. Jena. 42.
42. Cantor N., Kihistorm J.F. Personality and social intelligence. Prentice-Hall, 1987.
43. Caprara G.V. Structures and Processes in Personality Psychology // European Psychologist. 1996. N 1. P.14-17.
44. Dorner D. Logik des MiBlingens. Strategisches Denken in komplexen Situationen. Rowohit, 1989.
45. De Longis A. etc. Relationship of daily hassles, upliftes and major life events to health status // Health Psychol. 19482. V. 1.
стр. 16
46. Endler N., Magnusson D. Interactional Psychology and Personality. New York, 1976.
47. Festinger L. A theory of cognitive dissonance. Stand- ford, 1957.
48. Fisseni H.J. Selbstinterpretation und Selbstregulation des Individuums. Gottingen, 1985.
49. Forgas J.P. The persertion of social episodes // J. of Personality and Social Psychology. 1976. V. 33. P. 199-209.
50. Graumann C.F. Person und Situation. In: Entwicklung und Personlichkeit. Berlin, 1975.
51. Gilbert D.T., Jones E.E. Perseiver-induced constratints: Interpretationof self-generated reality // J. of Personality and Social Psychology. 1986. V. 50. P. 269-280.
52. Herrmann Т., Grabowski J. Sprechen. Spektrum, Heildelberg, 1994.
53. Hamilton D.L. ect. The formation of stereotypic beliefs // J. of Personality and Social Psychology. 1985. V. 48. P.5-17.
54. Jones E.E. The rocky road from acts to dispositions // American Psychologist. 1979. V. 34. P. 107-117.
55. Kelly H.H. The psychology of personal constructs. New York,1955.
56. Lewin К. Field theory in social science. New York, 1951.
57. Magnusson D. Persons in situatins // Personality psychology in Europe. London. 1984. V. 1.
58. Magnusson D. A psychology of situations. In: Toward a psychology of situations. An interactional perspective. Eribaum, 1981. P. 9-32.
59. Montada L. Entwicklungspsychologie. Ausgabe, 1996. - BLTZ, 4.
60. Mischel W. Intoduction to Personality. 3rd ed. New York etc., 1984.
61. Moscovici S. etc. Studies in social influence: V. Minority influence and conversion behavior in perceptual task // J. of Experimental Social Psychology. 1980. V. 16. P. 270-282.
62. Nisbett R.E. Violence and U.S. regional culture // American Psychologist. 1993. V. 48. P. 441-449.
63. Piaget J. The child's conception of physical causality. London, 1930.
64. Hoss L. Situationist perspectives on the obedience experiments // Contemporary Psychology. 1988. V. 33. P.101-104.
65. Thomae H. Das Individuum und seine Welt, Gottingen, 1996.
66. Thomas W., Znaniecki F. The Polish peasant in Europe and America. Chicago, 1918.
67. Schank R., Abelson R. Scripts, plans, goals, and understanding. Erbaum, 1977.
68. Schott E. Psychologie der Situation. Heidelberg, 1991.
69. Shweder R. Thinning through cultures. Expeditions in cultural psychology. Cambridge, 1991.
70. Watson J. Behaviorism. New York, 1930.
CONCERNING PSYCHOLOGICAL THEORY OF SITUATION
L. F. Burlachuk * , N. B. Mikailova **
* Dr. sci. (psychology), corresponding member of Ukrainian Academy of Pedagogic Sciences, head of the chair in Kiev University
** Cand. sci. (psychology), sen. res. ass., IP RAS
The principles of situational approach in psychological researches are systemized. The content of contemporary psychological theory of situation is analyzed from three explorative aspects: 1) psychological peculiarities of every-day situations of human life with interrelation of situational and personal variables; 2) subjective interpretation of situations, their cognitive-emotional representations; 3) behavioral strategies and another forms of activity in the context of concrete situations. The main proposition of this theory allows to explain interaction of a man and situation in dynamics and to analyze situation-related changes in mind and behavior of a man.
Key words: situation, event, subject of activity, subjective interpretation of situation, cognitive-emotional representation of situation, dynamics, behavior.
стр. 17
СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ АВТОМАТИЗАЦИИ И ПОДХОДЫ К ЧЕЛОВЕКУ И ТЕХНИКЕ
Автор: Ю. Я. Голиков
C) 2002 г.
Доктор психол. наук, ведущий научн, сотр. Института психологии РАН, Москва
Рассматривается множество отечественных и зарубежных методологических подходов к человеку и технике и концепций ее автоматизации и проектирования. Проведена классификация данного множества; в выделенных классах описаны основные особенности подходов и концепций. Выполнен анализ адекватности подходов и концепций и их соответствия процессам функционирования и управления объектами разных типов, характеру субъект-объективных отношений. Показаны ограничения подходов и концепций при проектировании современных сложных технических комплексов с новыми системными свойствами (трудностями организации межсистемных взаимодействий, неполнотой моделей управления, потенциальными ситуациями).
Ключевые слова: автоматизация техники, проектирование объекта, операторская деятельность, система "человек-машина", интерфейс между человеком и компьютером, социотехническая система, эффективность объекта, объективная сложность, субъективная сложность.
Создание крупномасштабных технических комплексов и социотехнических систем (атомных электростанций, космических транспортных кораблей и орбитальных станций, крупнотоннажных морских судов, различных типов автоматизированных производств и военной техники), углубление социальных последствий функционирования потенциально опасных технологий можно считать принципиальными изменениями в материально-технической базе общества на современном этапе научно-технического прогресса.
Главным фактором, детерминирующим надежность и безопасность функционирования сложных технических комплексов, становится проявление их новых системных свойств: многообразия, нестабильности, нелинейности межсистемных взаимодействий в объекте; до конца не познанной физико-химической природы процессов функционирования систем (в частности, ядерных, химических, электромеханических процессов в атомной энергетике); нестационарных экстремальных условий внешней среды (например, космического пространства для космонавтики).
В настоящее время в инженерной психологии, психологии труда и эргономике для решения проблем проектирования автоматизированных систем используется более 30-40 методологических подходов к человеку и технике, концепций ее автоматизации и проектирования, в которых предлагаются разные варианты оптимизации взаимодействия человека- оператора с автоматизированной системой, организации процессов управления, выбора роли человека-оператора, распределения функций между ним и автоматикой.
Многообразие этих подходов и концепций, разнородность их теоретических положений и методических средств решения проблем автоматизации в условиях доминирующего влияния сложных технических комплексов в структуре современной техносферы, несомненно, требуют анализа адекватности существующих подходов и концепций, оценки их соответствия реальной действительности, новым системным свойствам потенциально опасных технологий. Результаты такого рода исследования и представлены в настоящей работе.
ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ АВТОМАТИЗАЦИИ И ПОДХОДЫ К ЧЕЛОВЕКУ И ТЕХНИКЕ
В отечественных инженерно-психологических исследованиях ведущей теоретической позицией анализа взаимодействия человека и техники, безусловно, является антропоцентрический подход - "от человека к машине (технике)", - предлагаемый в трудах А.Н. Леонтьева, Б.Ф. Ломова, Н.Д. Заваловой, В.А. Пономаренко. В теоретическом плане он основывается на психологической теории деятельности и предполагает анализ структуры и динамики операторской деятельности, механизмов ее психической регуляции, а также исследование свойств человека как субъекта труда, познания и общения [14, 18].
Теоретические положения антропоцентрического подхода стали основой создания ряда концепций автоматизации и инженерно-психологического проектирования систем "человек-машина",
стр. 18
адаптации человека и машины, взаимодействия оператора с системами управления и средствами отображения информации. Среди них следует выделить концепцию "включения" А.А. Крылова, направленную на оптимизацию деятельности человека-оператора при его взаимодействии с техническими устройствами за счет рациональной самоорганизации информационного процесса как единого целого в системе "человек-машина"; структурно- психологическую концепцию анализа и многоуровневой адаптации человека и машины. В.Ф. Венды для решения проблем проектирования социотехнических систем адаптивного информационного взаимодействия - "гибридного интеллекта"; концепцию идеализированных структур деятельности А.И. Галактионова, в которой основной задачей инженерно-психологического проектирования человеко-машинной системы считается создание целесообразного проекта деятельности человека-оператора за счет функционально-информационного согласования внешних и внутренних средств деятельности; концепцию синтеза адаптивных биотехнических систем эргатического типа В.М. Ахутина, построенную на принципе адаптации режимов функционирования технических элементов системы к динамике изменения состояния организма оператора [2, 4, 5, 17].
В ряде системотехнических концепций инженерно- психологического проектирования систем "человек- машина", представленных в работе Б.А. Душкова, Б.Ф. Ломова, В.Ф. Рубахина, Б.А. Смирнова, Г.М. Зараковского, П.Я. Шлаена и др., человек рассматривается как одно из составных звеньев целостной системы "человек-машина"; при ее создании требуется не только учет работы технических звеньев, но и особенностей деятельности человека- оператора. Само инженерно-психологическое проектирование заключается в решении всех вопросов, связанных с включением человека в систему на основе исследования деятельности человека-оператора, а также согласования процесса функционирования технических средств с его возможностями [11, 12, 21].
Анализируя развитие инженерно-психологических воззрений на операторскую деятельность как систему, Г.В. Суходольский выделяет три линии их развития и соответствующие им три подхода: техноцентрический (или машиноцентрический ), антропоцентрический и взаимной адаптации человека и техники, синтезирующий первые два. Необходимость идеи взаимной адаптации человека и техники обусловливается, по его мнению, двумя факторами: во-первых, трудностями реализации на практике требований оптимального сопряжения человека с техникой за счет ее адаптации к человеку при проектировании техники в качестве орудий его труда в рамках антропоцентрического подхода; во-вторых, необходимостью в любом случае профессиональной подготовки к работе со все усложняющейся техникой, т.е. определенной адаптации человека к ней [26].
Кроме того, в период конца 60-х - начала 70-х гг., который можно считать переходным этапом от машиноцентрического к антропоцентрическому подходу, предлагались и другие концепции рассмотрения отношений человека и техники, направленные на преодоление ограничений машиноцентрического подхода, недооценки роли человека в автоматизированных системах. Так, в соответствии с антропоморфной концепцией, предложенной В.Я. Дубровским и Л.П. Щедровицким, и культурно- нормативным подходом, который является ее дальнейшим развитием, основные специфические моменты функционирования человека в технической системе обусловлены тем, что человек представляет собой не "поточный", или механический, а рефлексивный элемент системы, а сам объект - систему человеческой деятельности. Данная концепция предполагала замену проблем проектирования систем "человек-машина", в том числе и распределения функций между человеком и автоматикой, на проблемы социальной организации деятельности человека в сложных технических системах [10, 22].
В процессуальную концепцию, разработанную А.И. Прохоровым, Б.А. Смирновым, Е.М. Хохловым, А.С. Линковым, А.У. Митиным, вошли еще и два комплексных подхода: проблемный и равнокомпонентный. Комплексный проблемный подход в качестве исходного понятия использует категории "проблема" или "проблематика" и является основой теории решения инженерно-психологических проблем как задач с предельными неопределенностями. Комплексный равнокомпонентный подход, предложенный Б.А. Смирновым, принципиально отличаясь от "механоцентрического" и антропоцентрического подходов, рассматривает человека и машину как равноправные компоненты СЧМ и требует обеспечения взаимного согласования возможностей человека и техники. Математическим средством решения инженерно- психологических задач в данной концепции служит общая теория процессов, основная направленность которой - описание в сложных процессах переходов количественных изменений в качественные, определение моментов перехода по предельным характеристикам процессов, а также раскрытие внутренней неопределенности, присущей каждому процессу [24, 25].
Системно-антропоцентрическая концепция инженерно- психологического проектирования А.И. Нафтульева, развитая им затем совместно с М.А. Дмитриевой и А.А. Крыловым, основывается на психологической теории деятельности и
стр. 19
предлагает качественные и количественные методы проектирования деятельности в процессе разработки эргатической системы. Человек в данной концепции рассматривается ключевым, главным, решающим компонентом целостной эргатической системы. И все методы инженерно-психологического проектирования должны исходить из этого положения, в частности, собственно проектирование деятельности полагается этапом общесистемной разработки [9].
В то же время, анализируя состояние и задачи эргономики, а также проблемы проектирования эргатических систем, т.е. систем оператор-машина-среда, В.Г. Денисов, В.В. Павлов и В.В. Сокол приходят к выводу, что антропоцентрические позиции в эргономике так же, как и в инженерной психологии, не могут быть безоговорочно приняты. По их мнению, при создании гибридной системы оператор-машина-среда нельзя ориентироваться на принципы "от человека - к машине" и, тем более, "от машины - к человеку". Эргатическая система должна проектироваться таким образом, чтобы наиболее эффективно решались задачи достижения целевой функции, поставленной перед системой [8].
Комплексное исследование систем "человек-машина", закономерностей операторской деятельности, процессов взаимодействия человека с техническими компонентами системы в целом ряде концепций проектирования эргатических систем на основе полунатурного моделирования, в частности, в работах Р.В. Комоцкого, В.П. Сальницкого, В.П. Зинченко, В.М. Мунипова, В.А. Тарана, А.И. Меньшова, Г.И. Рыльского и др., построено на методах формализации систем с целью создания их математических моделей с использованием теории массового обслуживания, надежности, информации. Полунатурное моделирование функционирования систем "человек-машина" и деятельности операторов позволяет на ранних стадиях проектирования решать проблемы оптимального выбора структуры системы, оценки параметров ее технических элементов, организации информационных и управляющих связей [15, 16].
В концепции функционально-структурного описания и оценки систем "человек-машина" А.И. Губинского и В.Г. Евграфова, основанной на обобщенном структурном методе, для анализа операторской деятельности и надежности системы используются структурные модели, математический аппарат функциональных сетей. В них деятельность оператора представляется в виде иерархической типовой структуры, состоящей из высшего оперативного уровня взаимодействия решаемых задач, уровней отдельных задач, блоков операций, оперативных единиц деятельности, и предложены способы их поэтапной количественной оценки с целью эргономического обеспечения системного проектирования [7].
В последние годы для решения проблем проектирования сложных технических комплексов и социотехнических систем и, в частности, проблем безопасности объектов атомной энергетики во многих исследованиях - в том числе в работах М.И. Бобневой, Г.Е. Журавлева, Б.В. Ломакина, Ф.Е. Иванова, В.Н. Абрамовой, В.П. Третьякова, В.И. Смутьева и других [1, 3, 13] - развиваются концепции макроэргономики и культуры безопасности, в которых акцентируется внимание на социальных, организационных, управленческих, экономических и личностных факторах функционирования социотехнических систем. Так, Г.Е. Журавлев рассматривает культуру безопасности как обобщенное целостное отражение регулятивных процессов в деятельности и общении человека в социотехнической системе [13].
ЗАРУБЕЖНЫЕ КОНЦЕПЦИИ АВТОМАТИЗАЦИИ И ПОДХОДЫ К ЧЕЛОВЕКУ И ТЕХНИКЕ
Анализируя состояние и тенденции развития зарубежных эргономических исследований проблем автоматизации техники, М. Монмоллен (М. Montmollin) выделяет три главных направления: исследования человеческих факторов (Human Factors), посвященные изучению способностей, профессиональных качеств, навыков оператора, особенностей его труда или анализу задач оператора и определению требований к ним; эргономика, ориентированная на деятельность (Activity Oriented Ergonomics), в большей степени обращенная на анализ мыслительных процессов принятия решений, переработки информации в реальных условиях управления техникой; макроэргономика (Macroergonomics), ориентированная на "глобальное проектирования деятельности", т.е. на учет "макрофакторов" - организационных, экономических, социальных, культурных и идеологических аспектов труда в социотехнических системах [30, 37, 38, 41].
Следует заметить, что проблема "макрофакторов" в технике (коммерческой авиации, космонавтике, атомной энергетике, химическом производстве) сегодня ставится во многих исследованиях. Так, К. Стэнни (К.М. Stanney), Дж. Мэкси (J. Махеу) и Г. Салвенди (G. Salvendy) показывают необходимость социоцентрического подхода к проектированию современных сложных технологий (socially centered design approach), который должен быть направлен на учет социальных отношений, межличностных и межгрупповых структур и процессов [40]. Аналогичную теоретическую позицию - симбиотический подход - представляют Дж. Бендерс (J. Benders), Дж. Хаан (J. Нааn) и Д. Беннетт (D. Bennett). Они считают,
стр. 20
что симбиотический подход интегративного характера, постулирующий сбалансированное рассмотрение в процессе проектирования и технических, и социальных, и организационных, и управленческих, и даже политических аспектов, должен стать главным направлением современной эргономики [28].
С. Инфилд (S. Infield) и К. Коркер (К.М. Corker), обращая внимание на культурные факторы в авиации, многообразие отношений и убеждений разработчиков и пользователей автоматизированных систем, в концепции культуры автоматизации требуют учитывать все аспекты взаимодействия человека с автоматикой [31]. В свою очередь, Н. Мешкати (N. Meshkati), отмечая жизненную роль человеческих и организационных факторов в безопасности крупномасштабных технологических систем, развивает концепцию культуры безопасности, характеризуя ее как совокупность норм, убеждений, отношений, ролей служащих, управляющих и населения, социальных и технических методов, которые должны рассматриваться при оценке опасности функционирования технологической системы [36].
Интенсивное использование компьютерных средств в современной технике приводит к появлению новых проблем, связанных с человеческим фактором. Среди этих проблем, анализируемых ведущими зарубежными учеными, необходимо отметить следующие: перспективы и возможные уровни автоматизации; изменение роли человека-оператора при управлении техническим объектом на разных уровнях автоматизации; выбор задач и функций по управлению, которые должны быть автоматизированы; факторы сложности и неопределенности автоматизации; последствия автоматизации для техники и человека; проблема доверия (trust) оператора к автомату.
Для решения этих проблем автоматизации предлагаются различные методологические подходы к проектированию техники. Среди них можно отметить работы на теоретических позициях системотехнической направленности для оптимизации взаимодействия человека-оператора с автоматизированной системой. В частности, Д. Мейстер проводит развернутый анализ общих характеристик, задач и различных этапов, существующих методов реализации системного проектирования техники; он рассматривает проектирование как процесс последовательного приближения и согласования требований к техническим подсистемам, профессиональным функциям и деятельности операторов так, чтобы обеспечить ожидаемую эффективность разрабатываемой системы "человек-машина" [19].
Значительное количество исследований утверждает концепции адаптивной автоматизации и кооперативные (cooperative) позиции решения проблем проектирования автоматизированных систем, создания средств поддержки оператора при управлении техникой, взаимодействия человека с нею [32, 35]. Они базируются на представлениях о гибком изменении задач оператора, динамическом перераспределении функций между ним и автоматикой; во многих из них в качестве иерархической структурной схемы автоматизированного управления используется 10-уровневая шкала степени автоматизации Т. Шеридана (Т. Sheridan) [27].
И все-таки большинство зарубежных исследований - представленных, в частности, в работах Ч. Биллингса (С. Billings), Б. Кантовица (В. Каntowitz), Р. Соркина (R.D. Sorkin), Т. Шеридана, Г. Йоханнсена (G. Johannsen), А. Левиса (A. Levis), X. Стассена (Н. Stassen), Н. Морея (N. Moray), Д. Миллера (D.P. Miller) и А. Суэйна (A.D. Swain) и др., - при решении проблем автоматизации направлено сегодня на реализацию человекоцентрического (или антропоцентрического ) подхода (Human- Centered Approach) [20, 29, 32, 33, 35].
Ч. Биллингс в своем анализе эволюции автоматизации авиации от первых автопилотов до современных компьютерных средств управления самолетом показывает, что проблемы автоматизации должны решаться таким образом, чтобы не исключать пилота из контура управления, к чему могут привести попытки создания полностью автоматизированных систем, а, наоборот, максимально приближать его к управлению. Поэтому при проектировании будущего поколения транспортной авиации необходимо исходить из философии человекоцентрического подхода: автоматика должна быть помощником пилота как вычислительное средство для обработки информации, контроля неожиданных ситуаций, оценки ресурсов полета [29].
В свою очередь, рассматривая потенциальные проблемы авиационной техники, Б. Кантовиц отмечает, что высокая автоматизация (технология "glass cockpit") предлагает много позитивных решений, но с точки зрения проблем человеческого фактора не всегда является безусловным достоинством. Правильное использование новой технологии может существенно повысить безопасность полета, но в то же время и приводит к появлению проблем, которых не было ранее: повышению требований к пилоту; новым типам ошибок и аспектам доверия к автоматике; непредсказуемым эффектам при функционировании технических систем; неблагоприятному с точки зрения пилота изменению его роли в управлении - с активной в ручных режимах полета на более пассивную при контроле автоматических режимов. В качестве конкретного направления проектирования Кантовиц предлагает концепцию интеллектуального интерфейса (intelligent interface) между челове-
стр. 21
ком и автоматикой. Интерфейс такого рода должен учитывать состояния как оператора (т.е. его загрузку), так и технических систем (в частности, их ресурсы, условия внешней среды, параметры функционирования), а затем для этих состояний разрабатывать рекомендации по оптимальному распределению функций между пилотом и автоматикой [33].
Общий вывод, который делают Г. Йоханнсен, А. Левис и X. Стассен, а также Н. Морей и Б. Ху (В. Ни) в своих работах, посвященных рассмотрению теоретических проблем автоматизации, - все эти проблемы являются и фундаментальными, и междисциплинарными. Для их решения необходимы взаимодействие и кооперация различных научных направлений. И прежде всего должны быть разработаны новые теоретические концепции, которые бы совмещали модели операторской деятельности в когнитивной эргономике и теории описания технических объектов, включающих человека как контролера и диспетчера. В этой связи с самого начала проектирования таких человеко- машинных систем требуется интеграция инженеров- разработчиков со специалистами по когнитивной эргономике [32, 35]. Данный вывод о междисциплинарном характере проблем автоматизации современной техники становится заключительным положением многих зарубежных исследований человеческого фактора [27, 29, 37, 38,41].
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ РАЗРАБОТЧИКОВ ТЕХНИКИ
Что касается практики создания современной техники, необходимо отметить, что позиция многих ее разработчиков, которые сталкиваются с негативными последствиями человеческого фактора на современном производстве, - это стремление к максимальной автоматизации систем управления, т.е. достаточно четко выраженная техноцентрическая ориентация, подкрепляемая еще и возможностями современных вычислительных средств.
Идеология машиноцентрического подхода доминирует сегодня и в авиации, и в атомной энергетике, и в космонавтике. При создании транспортных космических кораблей типа "Союз", "Союз Т", "Союз ТМ" эта идеология выразилась в приоритете автоматических режимов управления, используемых штатно, над полуавтоматическими и ручными режимами, которые рассматривались как резервные. В космических полетах это неоднократно приводило, в частности, к срывам режима сближения, когда в нерасчетных ситуациях управления экипаж не справлялся со своевременным переходом от штатного автоматического на резервный полуавтоматический или ручной режим управления вследствие психологической неготовности к такому переходу после пассивного поведения в автоматическом режиме, которое ему навязывалось ввиду отсутствия функций по непосредственному управлению.