Эмоционольная травма дочери, присущая ее отношениям с отцом 4 страница

³⁶ Tennessee Williams, The Glass Menagerie (New York: New Direction Books, 1970), p. 23. (В рус. переводе: Юджин О'Нил. Пьесы. Теннесси Уильяме. Пьесы / Пер. А. Завалий. - М.: Радуга, 1985.)

в котором она живет, в противоположность миру ее матери, ори­ентированному на внешний успех, материальное и общественное благополучие.

Изящные стеклянные фигурки Символизируют хрупкость и отчужденность от жизни, а музыка и старые граммофонные плас­тинки остаются ностальгическим напоминанием об эмоциональ­ном присутствии отца, хотя физически он отсутствует. Лора к тому же имеет физический недостаток: одна нога у нее слегка ко­роче другой, и она вынуждена носить ортопедический ботинок. Ее физический дефект символизирует психологическую неполноцен­ность, характерную для обстановки в ее семье. Эта психологиче­ская неполноценность проявляется в крайней стеснительности Лоры и в отсутствии у нее уверенности в себе, которые домини­руют настолько, что она не смогла закончить ни среднюю школу, ни бизнес-курсы, куда посылала ее мать.

Положение Лоры нельзя назвать совсем особым, хотя в ка­ких-то деталях оно может отличаться от положения большинства женщин, которые проживают свою жизнь в фантазии: возможно, с «духовным возлюбленным», а возможно - с мистической мечтой, не обладая способностью вступить в реальный мир и в отношения с мужчинами, оказавшись в заточении на стеклянной горе. Но Лора счастлива. Подобно Прекрасному Принцу Спящей Красави­цы, некий молодой человек, не входящий в круг ее семьи, пусть только на один вечер, проникает в ее мир. По настоянию матери брат Лоры приглашает к ним на обед своего друга, молодого чело­века, который еще в старших классах вызывал у Лоры восхищение и которого она считала героем. Это искренний и дружелюбный парень; у него сформировалось такое отношение к жизни, которое не сформировалось у ее отца и не могло сформироваться у ее бра­та, ибо брату тоже не хватает внутренней свободы. Когда Джим приходит к ним на ужин, Лора поначалу очень стесняется и ощу­щает такую слабость, что не может выйти к столу. Но позже Джи­му удается побеседовать с ней и проникнуть в ее мир. Лора очень стесняется, но обаяние и душевное тепло, исходящее от молодого человека, заставляют ее оттаять, и тогда она рассказывает ему о стеклянном зверинце и показывает единорога. Джим понимает, что причина ее застенчивости - неуверенность в себе. Он убежда­ет ее поверить в себя, перестать преувеличивать свой физический недостаток, признать себя самой лучшей и говорит, что она очень красивая. Открыв ей часть своего внутреннего мира, он приглаша-

64

Глава 3

Вечная девушка

ет ее на танец. Сначала она отказывается, объясняя, что не умеет танцевать, но потом его поддержка побуждает ее попробовать. Танцуя, они нечаянно столкнули со стола единорога, тот упал, и от него отбился роп теперь он стал почти как обыкновенная стек­лянная лошадка. Лора могла бы еще больше отстраниться от Джи­ма и всего, что он персонифицирует. Но где-то в глубине души ощущая, что единорог умер и никак не вписывается в реальность, она мирится с тем, что случилось, и даже говорит, что единорогу «сделали операцию: ему удалили рог, чтобы он не чувствовал себя этаким чудаком», и на прощание дарит Джиму эту стеклянную ло­шадку. Хотя оказывается, что у Джима уже есть невеста и скоро свадьба, тем не менее ощущение Лоры, связанное с тем, что ее по­нимает душевно развитый, внимательный мужчина, позволяет ей сделать шаг вперед в ее собственном индивидуальном развитии. Ибо она только что танцевала с другим человеком, подарила ему единорога, - и то и другое означало сделать шаг к настоящей жиз­ни, попытаться совершить реальный поступок. В случае Лоры трансформация происходит благодаря воздействию маскулинно­сти, которого до сих пор она не ощущала. Но вместе с тем эта трансформация побуждает Лору к ответной реакции - пойти на риск, чтобы вступить в доверительные отношения с мужчиной.

В отличие от предыдущего паттерна, характеризовавшегося слишком мощной проекцией отца на дочь, а также необходимос­тью избавления женщины от проекций отца и мужа, данный пат­терн связан с отсутствием отца. Ибо у Лоры не было никакой свя­зи с маскулинностью, со стороны отца на нее не было никакого активного и сознательного влияния и, соответственно, у нее не была сформирована и связь с внешним миром. Конечно, мать что-то пыталась сделать своими силами, но она тоже жила в мире фан­тазий и по существу совсем не понимала дочь. В отсутствие каких бы то ни было маскулинных проекций или отношений с мужчи­нами Лора создала свой собственный мир, жизнь в фантазии, ко­торая компенсировала ее полное отчуждение от внешнего мира. Такой паттерн проживают многие женщины, но, как правило, мы ничего об этом не знаем, так как они держат это в тайне. Но когда мир их фантазий рушится при столкновении с реальностью, они часто приходят на терапию.

Один из способов скрыться от реального, внешнего мира -уйти в мир книг, особенно в мир поэзии и фантастики. Одна из моих клиенток так и поступила, и в детстве у нее действительно

был стеклянный зверинец. Она выросла без отца, семья была очень бедной, ей приходилось экономить каждый цент, чтобы по­купать книги, а также фигурки для своей коллекции. В детстве у нее была любимая книга, которая называлась «Хайди»³⁷: история о сироте, которую отправили жить в Альпы к циничному отшель­нику-деду. Но Хайди была незаурядным ребенком; ее открытость, непосредственность и душевное тепло возродили жизнь и любовь и у ее деда, и у обессиленной болезнью девочки, с которой она оказалась рядом. Хайди была частью женской идентичности моей клиентки, той ее частью, которая не могла развиться в детстве, но которая, наконец, проявилась, как только она смогла почуцство-вать уверенность в себе. В конечном счете она рискнула сама на­писать книгу и таким образом выставить себя на суд окружающих. Затем она решила прочитать курс лекций и рассказать о много­численных фантазиях «девушки из стекла», которая боится пока­заться слабой и испытывает страх перед аудиторией. Каждая про­читанная лекция была для нее травматичной, однако она пошла на риск и таким образом смогла установить связь между внутренним миром и внешним, когда поделилась своим особым видением с другими.

3. Парящая в вышине: «Донна Хуана»³⁸

Еще одним паттерном пуэллы является женщина, «парящая в вышине». Такая пуэлла живет импульсивно, она свободна как ветер и неуправляема, как бурный поток. Она кажется спонтанной и свободной, ведет бурную и захватывающую ее жизнь, следуя сиюминутной прихоти и сложившейся ситуации. Взмывая в заоб­лачные выси, она живет в пространстве возможностей. Ее стиль

³⁷ Имеется в виду повесть «Хайди» (Heidi) известной швейцарской дет­
ской писательницы Йоханны Спири (Johanna Spyri, 1827-1901), которая была
впервые опубликована в 1880 г. и с тех пор множество раз издавалась и пере­
ведена на разные языки. О девочке с Альп было снято несколько фильмов и
мультсериал. (Йоханна Спири. Хайди. - М.: Детство. Отрочество. Юность, 2005.
В другом переводе: Йоханна Спири. Волшебная долина. - М.: ACT: Астрель,
2001.) - Примеч. ред.

³⁸ Таким прозвищем нарекает героиню романа «Шпионка в доме любви»
Анаис Нин, о котором подробно рассказывается ниже, один из возлюбленных,
представляя ее своей подруге. - Примеч. ред.

66

Глава 3

Вечная девушка

жизни также можно назвать парением в эфире: словно по волшеб­ству, она появляется и исчезает подобно облачку, которое, внезап­но появившись, тает в тот же миг. Живущая вне времени, такая «ошалевшая» пуэлла обычно не признает границ, пределов, суще­ствующего порядка, телесных и временных ограничений. Ее жизнь ничем не управляется и открыта для синхроничности. У таких женщин часто бывает развита интуиция и имеется склонность к мистицизму, они артистичны, легко отдаются полетам воображе­ния и существуют на грани бессознательного и ее архетипической области. Эти черты у них являются общими с застенчивыми и хрупкими пуэллами, однако в отличие от них они вовсе не явля­ются боязливыми и замкнутыми и не скрываются от мира. Скорее они взмывают вверх и безрассудно парят в разреженном про­странстве, зачастую стремясь испытать смертельную дрожь от ощущения возникающей опасности.

Анаис Нин, сама дочь пуэра, прекрасно описала этот стиль жизни в своем романе «Шпионка в доме любви». Как следует из названия книги, главная героиня романа, Сабина, ведет жизнь своеобразной шпионки. Неискренняя и не готовая связать себя никакими обязательствами, она вынуждена постоянно прятаться и быть всегда настороже, чтобы не выдать себя и, следовательно, свою ложь. С бешеной скоростью, как в калейдоскопе, в ее жизни мелькают и мельтешат разные люди и истории. Сабина вышла за­муж за мужчину верного и склонного к постоянству, который ве­дет себя как отец и нужен ей в качестве опоры. Однако ее чувства к нему скорее «подходили девчонке, убегающей из дома, чтобы поиграть во что-то запретное». Сабина не могла выдержать тягот повседневной жизни и выражала протест против них. Остепенить­ся и успокоиться для Сабины означало заточить себя в тюрьму. Ограничения, определенность, домашняя обстановка, различные обязательства - все это, по ее ощущению, сковывает ее, лишает ее движения и всякой надежды на перемены. Она говорит о себе: «Я хочу невозможного, я хочу все время летать, я разрушаю обыкно­венную жизнь, я бегу навстречу опасностям любви...»³⁹

Светилом, покровительствующим Сабине, и ее путеводной планетой является не солнце, а луна. Сфера ее жизни - это ноч-

ной мир и область бессознательного. В шестнадцать лет она при­нимала лунные ванны, и не только потому, что все остальные при­нимали солнечные, но и потому, что услышала, будто они опасны. Она вела себя как луна, освещенная лишь с одной стороны, и пус­калась во все тяжкие, впутываясь в любовные истории, избегая ограничений в своем устремлении в бесконечность и действуя словно во сне. Возбужденная лунным светом, Сабина представля­ла себе, что постигает лунную жизнь «без дома, без детей, без по­стоянных любовников, ничем себя не связывая». Она стремилась именно к такому идеалу.

Чтобы вести свободную жизнь, полную опасностей и при­ключений, Сабина обманывает мужа, говоря ему, что работает ак­трисой и постоянно ездит на гастроли. Во многом она действи­тельно походила на актрису, каждый день создавая себе новое «лицо» и подбирая новый наряд, чтобы встретить новый день и нового любовника. Но в отличие от профессиональной актрисы, она никогда не выходила из роли, ибо мужчины принимали ее игру за чистую монету и могли бы прийти в ярость, если бы узна­ли всю правду и поняли, что их одурачили. Для Сабины это была бесконечная игра без малейшей передышки, и при этом не было подлинной Сабины, к которой она могла бы вернуться.

Сабина осознает, что ее отец как бы поселился внутри нее, ведя ее путем фемининного Дон Жуана. Как и Сабина, отец ис­пользовал верность матери и надежный семейный очаг в качестве опоры, от которой он мог оттолкнуться в погоне за многочислен­ными любовными приключениями. Она спрашивает себя:

Сама Сабина стремится теперь к своим ритуалам наслаждения или в ней говорит ее отец? Неужели его кровь толкает ее на поиски любви, диктует интриги, ведь Сабина неразрывно связана с отцом узами родства и ей никогда не оторваться от него, чтобы узнать, где Сабина и где отец, чью роль она взяла себе в результате алхимичес­ких свойств любви. Где Сабина?⁴⁰

Вопрос «Где Сабина?» звучит в ее сознании все более и бо­лее настойчиво. Ее начинают мучить стыд, чувство вины и трево-

³⁹ Anais Nin, A Spy in the House of Love (Chicago: The Swallow Press, 1959), p. 91. (В рус. переводе: Нин А. Шпионка в доме любви // Нин А. Города души / [Пер. с англ. Л. Володарской]. - М.: Б.С.Г.-ПРЕСС, 2003.)

⁴⁰ Ibid., p. 109.

68

Глава 3

Вечная девушка

га, она начинает осознавать, что «ее любовные муки напоминают муки наркоманов, алкоголиков, игроков. Те же неодолимые по­рыв, беспокойство, навязчивое желание и пустота, следующая за уступкой желанию, отвращение, горечь, пустота и опять навязчи­вое желание...». Зависимостью Сабины является любовь, но по су­ществу психологический механизм здесь такой же, как у любой другой зависимости. Она чувствует расщепление, слабость и отча­яние в самой глубине себя. «Она глядела на небесную арку над своей головой, и не видела в ней ни защиты, ни церковного свода, ни последнего прибежища; небо было бескрайним пространством, к которому она не могла прильнуть». Рыдая, Сабина просит кого-нибудь взять ее и держать, чтобы ей не бежать больше от мужчи­ны к мужчине, от любовника к любовнику, разбрасывая и разру­шая себя.

Однажды глубокой ночью, дойдя до полного отчаяния, она набрала случайный номер и попросила о помощи совершенно по­стороннего человека. Мужчина, который ответил, сказал, что он детектор лжи, в нем воплотилась для Сабины ее внутренняя воз­можность понять, в чем она обманывает сама себя, и достичь бо­лее высокого осознания и ответственности. Детектор лжи стал ее постоянным оппонентом, он спросил, о чем бы ей хотелось откро­венно поговорить, и ответил, что, скорее всего, она сама к себе от­носится суровее, чем профессиональные судьи. Сабина попроси­ла детектор лжи освободить ее от чувства вины, из-за которого она страдает: чувство вины и лишения свободы было парадоксальным образом связано со стремлением к безграничности. Но он ответил, что освободить себя может только она сама и что свобода насту­пит лишь тогда, когда она сама будет способна любить. Слушая ее сбивчивые оправдания, что она любила, то есть любила своих мно­гочисленных любовников, он заметил, что она влюблялась лишь в свои проекции, как, например, в участников крестовых походов, отправлявшихся на священные войны, в очаровательных принцев, в Дон Жуанов или в судей, продолжавших играть роль ее родите­лей. Вместо того чтобы относиться к мужчинам как к индивиду­альностям и видеть в них то, что они представляют собой в реаль­ности, она нарядила их в костюмы, соответствующие различным мифам, которые она хотела прожить.

Сабина может начать изменяться, если, как бы ни было это тяжело, признается в том, что своим поведением она обманывала себя и других. До сих пор она пыталась избавиться от чувства

вины и находила оправдание отсутствию обязательств перед дру­гими людьми, не желая признать свои ограничения. Ей придется научиться осознать существующую в природе неразрывную связь движения и постоянства. И в конечном счете это осознание к ней придет, когда она будет слушать квартеты Бетховена - музыку, которая заставляла ее плакать.

Сложность этого типа пуэллы заключается в том, что женщи­на пытается жить, используя абсолютно все возможности, игнори­руя реальные ограничения в жизни для себя и других людей. Что ей необходимо сделать, так это принять границы и связать себя обязательствами по отношению к кому-то. Разрешить парадокс возможно соединением невозможного и достижимого через гармо­нию, что мы слышим в прекрасной музыке Бетховена, особенно в его квартетах, выражающих трансцендентность. Единственный путь трансформации для пуэллы - реализовать себя в каких-либо областях искусства. Так, например, сама Анаис Нин⁴¹ посредством литературного творчества преобразовала свой характер пуэллы с ее инстинктами, влечениями и интуицией в форму художествен­ного произведения, таким образом соединив мечты и реальность.

Недавно мне позвонила молодая, энергичная женщина и по­просила записать ее на прием. На мой вопрос, что побудило ее на­чать терапию, она ответила, что влюбилась в мужчину, который тоже ее любит, но он сказал, что, пока она «не успокоится» и не поймет, что ей нужно в жизни, он не может увидеть в ней реаль­ного партнера. Ее цель заключалась в том, чтобы определиться, а не растрачивать себя в разных отношениях, как это было до сих пор. Ее паттерн заключался в метаниях от одного мужчины к дру­гому, и она оценивала свою значимость и привлекательность ко­личеством мужчин, с которыми переспала, и гордилась, что они были самых разных национальностей. В девятнадцатилетнем воз­расте на ее счету было уже не менее тридцати мужчин из самых разных стран. Она была склонна совершать необдуманные поступ­ки и зачастую просто теряла голову, когда замечала иностранца, даже если просто встречала его на улице. Когда я просила ее на­писать содержание ее сновидений и принести их мне, как прави-

" Анаис Нин (1903-1977) - американская и французская писательни­ца испанского происхождения, известная эротическими романами и дневником, который вела более 60 лет. Страстно увлекалась юнгианским анализом, была близко знакома с писателем Генри Миллером, снялась в нескольких фильмах. -Примеч. ред.

70

Глава 3

Вечная девушка

ло, она об этом забывала или делала записи на старых счетах, ту­алетной бумаге или чем-то, что просто попадалось ей под руку. Что касается воспитания, то ее мать хотела, чтобы она была «дев­ственницей», а эмоционального влияния отца ей не досталось во­обще. Сначала она была любимицей своей матери, «хорошей де­вочкой», но затем взбунтовалась и стала проживать ту сторону материнской личности, которую она не признавала. Однажды ей приснилось, что она французский пудель, мамин любимец, и что мать дала ему лечебный корм, в котором была отрава, и когда она его проглотила, ее вырвало. Психологически именно так она и по­ступала. Она хотела быть любимицей матери, но ее тошнило от обращения с ней как с «девственницей». В результате она стала полной противоположностью девственницы и спала со всеми под­ряд. Отношения с отцом не были настолько близкими, чтобы он мог дать ей ощущение ценности ее фемининности. Спасение этой женщины заключалось в том, что она, взбунтовавшись против сво­ей матери, воспарила ввысь и стала жить легкой жизнью, но вме­сте с тем легкая жизнь не позволяла ей вступить в близкие отно­шения с мужчиной, которого она полюбила.

л> 4. Никчемная

Следующий тип пуэллы - женщина, которая, стыдясь своего отца, становится отверженной обществом или же сама бунтует против него. Такая женщина может идентифицироваться с отцом и быть очень привязана к нему, поэтому, когда его отвергает об­щество, она сама отвергает общество. Или же может случиться так, что сначала она отвергает отца, но тогда из бессознательного появляется Теневая часть его личности, и она все равно прожива­ет этот паттерн. При таком положении в семье мать часто прини­мает на себя лицемерную роль судьи, осуждающего «плохого отца». Если в поведении дочери проявляются некоторые черты, похожие на черты родного отца, часто мать осуждает и наказыва­ет ее, пугая, что она тем самым может разделить его печальную судьбу. Когда дочь перестает следовать «доброму совету» матери (чаще всего в таком случае у нее формируется паттерн «амазон­ки»), она может взбунтоваться и повторять отцовский паттерн, отыгрывая его саморазрушающее поведение.

Этот паттерн многократно описал Достоевский, раскрывая его на примере женских персонажей в своих произведениях; при этом отцы этих женщин страдали той или иной зависимостью. На мой взгляд, внутри каждой пуэллы такого типа часто находится «человек из подполья» - подобно герою Достоевского, который цинично отказывается и от возможности принять помощь, и от возможности изменить себя и общество, которое его отвергло. Та­кие женщины зачастую ведут инертную, пассивную жизнь; быва­ет, что они попадают в плен алкогольной или наркотической зави­симости, занимаются проституцией или вступают в зависимые любовные отношения. Или может случиться так, что они выходят замуж за человека, похожего на отца, и растрачивают себя,-нахо­дясь в депрессии и занимаясь мазохизмом вследствие своей нере­ализованное™ в жизни и в межличностных отношениях. В чем-то похожие на Персефону, эти женщины оказываются во мраке под­земного царства Гадеса и продолжают там оставаться, по существу не обладая ни силой Эго, ни развитым Анимусом, которые могли бы им помочь оттуда выбраться.

Артур Миллер⁴² описал жизненный паттерн этого типа пуэл­лы в своей пьесе «После грехопадения», в которой прототипом главной героини Мэгги отчасти является его бывшая жена Мэри-лин Монро. Сначала Мэгги очаровала Квентина, главного героя, как невинная, сексуально раскрепощенная, откровенно беззащит­ная и к тому же обожающая его женщина. Когда Квентин впервые встречает Мэгги, он видит, что она очень чувствительна к ухажи­ваниям мужчин и совершенно не разбирается, кто может причи­нить ей боль или оказаться опасным. К тому же она считает Квен­тина чуть ли не божеством и ощущает собственную значимость благодаря той ценности, которой она обладает в его глазах. Мэгги также не испытала в детстве позитивного влияния отца, так как отец бросил семью, когда она была еще младенцем, и даже отрицал, что он ее отец. Поэтому она выросла без отца. Ее мать, стыдясь такого положения, стала придерживаться высоких моральных принципов и чуждалась дочери. Как только появился Квентин, Мэгги спроецировала на него могущество своего спасителя, но вы­яснилось, что он не смог противостоять этой проекции. Однако это могущество оказалось тесно связанным с ответственностью за

« Артур Ашер Миллер (1915-2005) - американский драматург и прозаик. С 1956 по 1961 г. был женат на актрисе Мэрилин Монро. - Примеч. пер.

72

Глава 3

Вечная девушка

ее жизнь, которую она тоже возложила на Квентина. Втайне Мэг­ги верила, что она ничего не стоит, и даже называлась «мисс Ник­то», когда регистрировалась в отелях. Она говорила:

Я могла регистрироваться в отеле как мисс Никто... Ни - «к-т-о» -как совсем ничто. Я поступила так однажды, потому что никак не могла запомнить фальшивое имя, поэтому я просто не думала «ни о чем», то есть о себе.⁴³

Чтобы компенсировать такую низкую самооценку и отсут­ствие уважения к себе, Мэгги нужно быть обожаемой. Сначала Квентину (который идентифицируется с могуществом, необходи­мым для спасения Мэгги, которое она на него проецирует) удает­ся убедить Мэгги в том, что он обожает ее. Но в конечном счете, как бы ни вел себя Квентин, Мэгги начинает ревновать; не ощу­щая себя самоценной, чтобы жить в реальности, она впадает в от­чаяние и депрессию при малейшем подозрении, что Квентин не посвящает себя ей целиком и полностью. Чтобы уйти от реально­сти, она ищет спасения в алкоголе - это пристрастие символизи­рует зависимость и потребность в полном и постоянном приня­тии. Ревность же подтверждает и усиливает ее страх, что она дей­ствительно «мисс Никто», низшая из низших, жертва общества. Такое отношение к себе высвобождает ее цинизм и агрессивность, которые до этого скрывались под личиной невинности и которые она обращает против Квентина. При этом она угрожает самоубий­ством, подразумевая, что Квентин - единственный человек, кото­рый мог бы ее спасти. Но Квентин, наконец осознав, что это не в его силах и что спасти ее может только она сама, не соглашается с ней и говорит:

Разве ты это не видишь, Мэгги? Прямо сейчас? Ты пытаешься сде­лать из меня человека, который сделает это для тебя?.. Но теперь я ухожу; поэтому ты перестаешь быть моей жертвой. Это сделала только ты сама, своими руками... Ты приняла эти таблетки, чтобы ослепить себя, но если бы ты могла сказать: «Я была безжалост­ной», эта страшная комната сразу открылась бы. Если бы ты могла сказать: «Меня все вокруг пинают, но я была столь непростительно злой по отношению к другим, прилюдно называя своего мужа иди-

⁵ Arthur Miller, After the Fall (New York: The Viking Press, 1968), p. 77.

отом, я была крайне эгоистичной, несмотря на свое великодушие, я испытывала боль, которую мне причинила длинная череда мужчин, но я присоединилась к своим гонителям...»⁴⁴

Однако к этому времени Мэгги настолько идентифицирова­лась со своим положением жертвы, что уже не может его услы­шать и в конечном счете совершает самоубийство. Преувеличивая сверх всякой меры свою невиновность и свои гонения, она не хо­чет видеть, что сама является жертвой в той же степени, что и пре­следователем, который мучает не только себя, но и Квентина. Она не желает признать, что виновата тоже; поэтому не может ни про­стить, ни жить.

Парадокс, лежащий в основе этого паттерна пуэллы, заклю­чается в том, что, несмотря на реально существующее унижение, стыд и отрицание своей индивидуальной истории, которые приво­дят к самоидентификации с жертвой и ничтожеством, путь к воз­рождению состоит в борьбе с этой идентификацией, а не в навяз­чивом проживании чувства стыда и повторяющегося паттерна от­вержения другими. Он требует принятия того, что человек явля­ется одновременно невинным и виноватым и что у него внутри присутствуют и разрушительная, и спасительная энергия. Задача заключается в том, чтобы от установки цинизма, отчаяния и от­верженности перейти к вере, надежде и осознанному самоутверж­дению на жизненном пути.

Пример такой трансформирующей установки можно найти в фильме Федерико Феллини «Ночи Кабирии»⁴⁵. Кабирия - бро­дяжка, уличная проститутка, которая с детства стала жертвой мужского насилия. Под гипнозом на шоу она неосторожно рас­крывает историю отношений с мужчинами в прошлом и что не­сколько раз ей удалось спастись. После шоу к ней подошел муж­чина и сказал, что влюбился в нее. Сначала Кабирия сомневается, но в конечном счете все-таки верит, и тогда они решают поже­ниться. Кажется, что впервые в жизни ей встретился мужчина, которому она может довериться. После свадьбы молодожены от­правляются в медовый месяц на высокий утес посреди океана.

⁴⁴ Ibid., p. 106-107.

⁴⁵ «Ночи Кабирии» - драма о римской проститутке Кабирии, роль кото­
рой сыграла жена режиссера Джульетта Мазина. Две награды Каннского кино­
фестиваля 1957 года, включая приз исполнительнице главной роли. Премия
«Оскар» в категории «Лучший иностранный фильм года». - Примеч. пер.

74

Глава 3

Вечная девушка

Когда в состоянии полного блаженства безоблачно счастливая Ка-бирия созерцает океан, ее муж пытается столкнуть ее вниз, выхва­тывает у нее все деньги, которые у нее есть, и скрывается. Кабирия смогла спасти свою жизнь, но потеряла все свои накопления. Пос­ле этого ужасного происшествия Кабирия пытается вернуться в город. И вдруг ей случайно встретилась группа странных людей, изгоев, которые играют на простых музыкальных инструментах и поют. Кабирия, все еще находясь под влиянием последнего и само­го ужасного события в ее жизни, сначала просто смотрит на этих людей. Испытав такое разочарование, будучи отверженной и уни­женной, она могла бы просто отказаться от всяких отношений с людьми, оставаясь на обочине жизни. Но вдруг у нее на лице по­является улыбка, и она присоединяется к пению, тем самым при­нимая жизнь во всей ее полноте - с ужасами и трагедиями. С пес­ней она мужественно шагает навстречу жизни, несмотря на все превратности; и радость одерживает победу над горем и падением. Самое главное в данной ситуации - сохранить чувство юмора, при­нимая парадоксальность жизни и не утрачивая детской непосред­ственности, а также быть психологически гибким и верить и наде­яться и несмотря ни на какие трудности продолжать жить.

В нашем обществе часто приходится сталкиваться с пробле­мой «неадаптированное™» женщины лесбийской или бисексуаль­ной ориентации. Я наблюдала своих клиенток, страдающих непо­мерным чувством вины из-за этой проблемы. Чаще всего это бы­вало у женщин, отец которых был «плохим». Выбирая лесбийскую ориентацию, они становятся столь же отчужденными, как и отец. Если мать ее за это осуждает, дочь становится такой же плохой, как отец; формируется бессознательная идентичность с ним, и тог­да она уже не свободна в выборе своих сексуальных предпочте­ний, которые могут быть гетеросексуальными, бисексуальными или гомосексуальными. Одной женщине приснилось, как дедуш­ка ей сказал, что психотерапевт назвал ее «социально-девиант-ной». Одна из ее проблем - научиться себя принимать, отказав­шись от роли хорошей девочки, которую она играла еще ребенком, в особенности будучи «любимицей» матери. Это побудило жен­щину поверить, что она может быть такой, какой она хочет, не об­ращая внимания на моральные суждения психотерапевта. Ей сле­довало перестать идентифицироваться со своим негативным обра­зом, сформировавшимся как реакция на поведение отца и мораль­ные суждения матери.