Пример. Истории Дэльмы и Сюзанны 4 страница

Так продолжалось и дальше. Она отметала любые опроверже­ния, которые могли придумать я и ее доктора. Однажды, когда она неистовствовала по поводу своих страхов умереть от рака, о том, как было бы несправедливо, если бы она им заболела, и как неком­петентна медицина, что не может его обнаружить, я расстроился и нечаянно создал ей диссонанс, произнеся:

«Подумаешь! Вы заболеете раком и умрете. Так или иначе, что такого ужасно страшного в смерти? Не важно, что ты делаешь, как ты защищаешь себя, не важно, как тщательно ты выискиваешь при­знаки, находишь докторов и проходишь обследования, так или ина­че все это напрасно. Потому что поздно или рано, что бы вы ни делали, вы умрете — может быть, и не от рака, а от чего-то еще, но наверняка. И что в этом ужасного? Не думаете ли вы, что Вселенная остановится после вашей смерти? Я ничего не имею в виду, но что делает вас такой бесценной? Думаете ли вы, что Бог рассчитывает на вашу помощь? Думаете, Вселенная без вас перестанет суще­ствовать?»

Кэрол чувствовала, что я не симпатизировал ей, но я выразил свое мнение; она начала задумываться над моими вопросами и своими страхами. Какое-то время она считала, что боится не смер­ти, а мучений при умирании. Она решила, что это неубедительно, когда осознала, что может умереть внезапно и без страданий. Она поняла, что, даже если случится худшее и она будет умирать не­сколько месяцев, ее мучения за эти месяцы не составят в сумме того количества боли, которую она сама себе создавала своими беспокойствами и предвидениями в течение сорока лет. Так почему же Кэрол так боялась смерти? Позднее мы выяснили, что ответ на мой создающий диссонанс вопрос о том, будет ли Вселенная существовать без нее, был ее центральным убеждением. Она больше боялась не акта умирания, а небытия. Мысль о том, что в один прекрасный день она перестанет существовать, была для нее нестерпимой; она не верила в загроб­ный мир, поэтому настоящая жизнь была для нее всем, что она имела. Она боялась, что после смерти лишь несколько человек будут ее оплакивать. Ее семья проронит несколько слезинок, на похороны, возможно, придет много известных людей, чтобы выра­зить свою скорбь, но это все. Совсем скоро только немногие будут думать о ней. Она станет выцветшей фотографией в семейном альбоме, которую лишь некоторые смогут узнать. Через 150 лет о ней не будет помнить никто. Все, кто ее знал, к тому времени давно умрут, и все будет так, как будто она не жила вовсе.

Это и составляло страх Кэрол и придавало странным, парадок­сальным образом ее жизни цель и смысл, так что она боялась ее потерять. Все время, пока она жива, она будет «неистовствовать, бушевать против угасания светила». Оставить свой страх будет по­добно уходу в забвение.

Очень много клиентов похожи на Кэрол, они могут принять муки смерти, но не ее позор — позор незначительности.

Они спрашивают меня: «Какой смысл? Зачем нужно проходить через всю боль и страдания жизни, если в этом нет никакого толка? Смерть делает жизнь бессмысленной. С уходом человека все, что он сделал в жизни, становится незначительным, тривиальным, нич­тожным, не стоящим и гроша». Если рассматривать жизнь с этой точки зрения, она кажется бесполезной. Человечеству три милли­она лет, и биллионы людей, живших на этой планете прежде, ка­жется, канули в Лету. Принцип содержит в себе долю истины: если посмотреть на население Земли, жившее миллион или тысячу лет назад, то мы заметим, что имена и заслуги исчезают. Пропадают державы и империи, так же, как и многие произведения искусства, архитектуры и философии. Сохранилась горстка имен, но у нас не осталось живого впечатления от людей, стоящих за этими имена­ми, от того, какими они были, что делали. Прошлое по большей части покрыто сказками и фантазией.

Что касается обычных людей, предшествовавших нам, не важ­но, насколько богаты, удачливы, мудры, красивы, талантливы или сильны они были, их рождения, страдания и смерти — все ушло и забыто.

Это было исходной дилеммой для Кэрол: идея о кажущейся бессмысленности жизни, ее незначительности и бесцельности. Как только мы оказались в состоянии идентифицировать проблему, мы смогли начать двигаться к консонансу. Благодаря консультациям Кэрол пришла к выводу, что жизнь не является ни безнадежной, ни бессмысленной — за видимым забвением всех предшествовавших людей скрыто значение, которое она не смогла бы разглядеть за отдельной жизнью одного человека. Оглянувшись назад и посмот­рев сквозь время на человеческий род как на целое, она обнаружи­ла, что человечество растет, развивается, движется вперед и все люди являются частью этого прогресса. Она увидела рост и разви­тие вопреки болезням, бедности, безразличию, предрассудкам и несправедливости.

В конечном итоге Кэрол смогла понять, что может внести свой вклад, попытавшись сделать жизнь немного лучше. Она пришла к восприятию себя как части людского потока, который движется вперед, к вере в то, что ничья жизнь не является бессмысленной, включая ее собственную.

Комментарий

Клиенты будут защищать свою ложную реальность, несмот­ря на все атаки, даже если эта реальность — основной источник их несчастий. Некоторые могут даже гордиться уникальными умопостроениями и чувствовать, что оставить свою философию будет признаком слабости или, что звучит иронично, показате­лем иррациональности. Для наиболее непреклонных жертв этого расстройства полезными будут парадоксальные техники кон­сультирования. Диссонанс — состояние болезненное, и исполь­зование этой техники — классический пример того, что, причи­нив клиенту «боль», мы помогаем ему. К счастью, сама природа нарушения обеспечивает непродолжительность этой боли, по­скольку, когда фундамент ложной реальности клиентов начинает рушиться, они быстро движутся к его замене. Терапевту остает­ся только убедиться, что замена содержит минимальное количе­ство заблуждений.

Некоторым клиентам не нужна помощь терапевта, чтобы разрешить свой диссонанс. Часто они справляются с этим сами, переоценивая свои ценности и желания.

Дополнительная информация

Теория когнитивного диссонанса изучалась в многочисленных пуб­ликациях (Aronson, 1980; Festinger, 1957, 1964— исходные работы). Wicklund and Brehm (1976) предложили свое краткое изложение тео­рии Фестингера, более современный его вариант есть у Shachter and Gazzaniga (1989). Schauss, Chase, and Hawkins (1997) предлагают бихе-виорально-аналитическую интерпретацию диссонанса.

КОГНИТИВНОЕ НАВОДНЕНИЕ

Принципы

Еще одна форма жесткого опровержения— «наводнение». Она предполагает встречу клиента с самым неприятным услов­ным стимулом (УС), причем у клиента нет возможности от него сбежать. Если клиент будет оставаться в таких условиях дос­таточно долго, эмоциональная условная реакция (УР), скорее всего, ослабнет или изменится. Существует много объяснений этому эффекту. Одно состоит в том, что УС связывается с утом­лением, которое таким образом переобусловливает его. Другое — в том, что УС угасает, поскольку безусловный стимул (БУС) так

и не появляется. Третий взгляд говорит о наступлении реактив­ного торможения.

Когнитивное объяснение наводнения предполагает нечто иное. Наводнение может быть понято в терминах устранения условной реакции избегания. Избегание — главный компонент любого страха или тревоги. Испытывая эти эмоции, клиенты отчаянно ищут путь к бегству от проблемной ситуации, даже если они и не понимают, от чего бегут.

Несмотря на то что в результате побега они чувствуют себя безопаснее и начинают верить, что продемонстрировали некото­рое владение ситуацией, бегство на самом деле усиливает их страх, поскольку они не оставались в тех условиях достаточно долго, чтобы подтвердить или опровергнуть свои страхи. Для клиентов, помещенных в ситуацию, от которой они не могут уйти, возможны два последствия: несчастье либо произойдет, либо нет. Только оставаясь в ситуации, они смогут это выяс­нить. Поэтому разрешением сильнейших страхов будет погру­жение в опасную обстановку и наблюдение за тем, произойдет катастрофа или нет. Это будет окончательным экспериментом.

Очень важно, чтобы клиентам было запрещено убегать в те­чение эксперимента. Если им разрешить выход из эксперимента до его завершения, они решат, что именно их побег спас их. Если им дозволены лекарства, напитки, утешение консультанта или любая другая поддержка и увертки, они будут считать, что только это все и предотвратило катастрофу. Без соответствую­щих указаний клиенты никогда не смогут понять, что в первую очередь иррациональны их убеждения, и вероятность того, что они снова попытаются сбежать, увеличится.

Разновидности техники наводнения кратко описаны ниже.

Метод 1.

Образное наводнение

1. Пусть клиент представит в самых ярких деталях устрашаю­щую сцену и сопровождающие ее иррациональные мысли.

2. Пусть он продолжает это до тех пор, пока УР естественным образом не ослабнет.

3. Дайте клиенту инструкцию, чтобы каждый раз, испытывая иррациональный страх, он удерживал эмоции до тех пор, пока не устанет от них.

4. Клиент должен погружаться в свой страх в разное время в течение дня, представляя одну и ту же сцену с одними и теми же мыслями снова и снова.

5. Терапевт может счесть полезным использовать гипноз, чере­дуя наводнение и расслабление.

Метод 2.

Вербальное наводнение

Пусть клиент опишет в мельчайших деталях весь свой пост­травматический опыт. Обсуждайте каждый случай много раз, пока клиент не устанет о них говорить.

Метод 3.

Прицельное наводнение

Этот метод похож на предыдущие, но с той разницей, что клиент сосредотачивается выборочно на одной из УР. Клиент пытается ^воссоздать все физические ощущения, связанные с тре­вогой, — учащенное сердцебиение, неспокойный живот, дезори­ентацию, затрудненное дыхание. Так нужно продолжать до тех пор, пока симптомы не исчезнут сами по себе. Со страхом необ­ходимо работать как можно осмотрительнее.

Для каждой техники обычно требуется три получасовых се­анса.

Метод 4.

Негативная практика

Пусть клиент высказывает непрерывно все свои иррацио­нальные мысли, пока он не устанет или пока ему не надоест или наскучит. Прекратите практику только тогда, когда он совер­шенно будет отказываться продолжать о них думать.

Метод 5.

Иерархия

1.Помогите своему клиенту составить иерархию самых страш­ных ситуаций и иерархию связанных с ними самых пугаю­щих мыслей.

2. Представьте наименее устрашающий пункт списка, живо и со всеми эмоциональными эффектами. Продолжайте до тех пор, пока у клиента не останется ни одной УР во время во­ображения ситуации.

3. Перейдите к следующей ступени иерархии и повторите процесс.

Пример. История Джастина

Модифицированная форма техники наводнения была успешно использована в работе с другим клиентом, боявшимся сойти с ума. Джастин был психологическим ипохондриком. Он был довольно ос­ведомлен в определенных аспектах психопатологии и прочитал DSM-II. Каждый раз, как он расстраивался, он заглядывал в книгу и выискивал, какая у него на текущий день психологическая пробле­ма. За десятилетний период он диагностировал у себя манию, пси­хотическую депрессию, социопатию, обсессивно-компульсивный синдром, анорексию и булимию (всегда, когда терял или набирал несколько фунтов) и неуравновешенную личность (когда сердился). Он относил источник своей тревожности к студенческим годам, когда он попробовал марихуану, подстрекаемый одним знакомым. Наркотик был смешан с каким-то галлюциногеном, и когда у него начались галлюцинации, он запаниковал. Он сутки не мог уснуть, бегая взад и вперед, то и дело погружаясь в панику. На следующий день, когда его знакомый рассказал ему, что марихуана была сме­шана, его страх мгновенно улетучился. Он подумал, что страх был вызван наркотиком, и никогда больше не беспокоился на этот счет. Примерно через год Джастин сидел на вводных занятиях по психологии и слушал лекцию о психологических эффектах наркоти­ков. Лектор сказал, что те, у кого при приеме марихуаны появляют­ся панические реакции, скорее всего, имеют склонность к погра­ничным психическим расстройствам или, как минимум, акцентуи­рованную личность. В ту ночь он почувствовал страх, который к утру перерос в сильнейшую панику. Этот страх оставался с ним в тече­ние последующих десяти лет. Были периоды, когда он не испыты­вал тревогу, но, если ему приходилось читать или видеть что-то, напоминающее ему о сумасшествии, страх проявлялся снова. Он не мог смотреть по телевизору программы о людях, перенесших нервные срывы, он был напуган просмотром фильма «Полет над гнездом кукушки». Он не мог читать научную фантастику о странных людях на странных планетах, потому что начинал думать, что он тоже странный человек.

Определить его центральное убеждение было довольно легко, он считал: «Я близок к помешательству. В любой момент стресс может раздавить меня, и я навсегда стану психом». Мы можем принять это убеждение за условный стимул, как это показано ниже. Замечание. В классическом обусловливании важной счи­тается смежность, т. е. близость УС и УР во времени. В когнитив­ном обусловливании все, что необходимо, — это сопряженность (мысленная связь одного события с другим вне зависимости от временных рамок). В данном примере сопряженность присутство­вала, а смежность нет. Смотрите Schwartz (1978) и Rescorla (1967) об отличии.

БУС

(необъяснимые галлюцинации _________________________

под действием наркотика)

УР (тревога)

УС

(год спустя, ассоциация с тем, что ______________________

у него может быть склонность'

к пограничным расстройствам)

Джастин обращался ко многим консультантам и безрезультатно перепробовал множество техник. Наконец мы решили попробовать наводнение. Ему была дана инструкция выделить три утра в тече­ние трех недель подряд. Он должен был потратить на технику по крайней мере пять часов.

Ему было сказано лежать при тусклом свете, идущем из сосед­ней комнаты. Он должен был оставаться в таком положении пять часов, исключив любые помехи. Нельзя было отвечать на телефон­ные звонки, телевизор и радио должны были быть отключены, он не мог вставать и ходить, читать книгу или отвлекать себя каким-либо иным образом. Он должен быть полностью сосредоточен и погру­жен в свои мысли.

Джастину было сказано не бороться со страхом и не избегать его тем или иным образом в течение всего времени наводнения. Вместо этого он должен был концентрироваться на идее о помешательстве, испытывать сильную тревогу и удерживать страх как мож­но дольше на протяжении пятичасового периода. Каждый раз, за­метив, что устал, он должен был удваивать усилия и продолжать думать о том, как он сходит с ума. Мысли должны были удержи­ваться на самом своем пике.

Его первая сессия была трудной. Первые три часа он находился в панике — не постоянно, но волнами. Он сказал, что было по крайней мере восемь приступов паники. Когда у него появлялся этот страх, ему отчаянно хотелось выбежать из комнаты. Един­ственным, что удерживало его в кровати, была мысль:

«Я боялся уже в течение десяти лет, моя жизнь катится под откос. Я растерял все значимые отношения, не продвинулся в карь­ере, и все из-за страха сойти с ума. Если страх оправдан, я дей­ствительно сойду с ума. И что из того? Это случится рано или поздно, так почему бы не теперь? Сегодня такой же подходящий день, для того чтобы рехнуться, как и любой другой. Если же этому не суждено быть, лучше я выясню это сейчас».

Первые три часа он боялся сойти с ума, но в оставшиеся два ему было трудно удерживать свои мысли на страхе. Его мысли стали уходить в сторону, он думал о том, что он будет есть на обед, куда поедет в отпуск, о том, что ему нужна новая машина. По истечении пяти часов он уже рад был закончить. Упражнение его утомило.

Последующие две сессии прошли легче. Ему было трудно ду­мать о своем убеждении, и он испытал два или три приступа пани­ки. Ему надоело все гораздо быстрее, и он мало беспокоился о помешательстве. Мысль о безумии не приходила к нему вовсе. Большую часть времени он думал о посторонних вещах. Он не мог заставить себя думать о сумасшествии, потому что это казалось ему глупым.

Наводнение не излечило Джастина так легко и быстро, как мож­но было предполагать. Чтобы разрешить свою проблему, ему пона­добилось несколько месяцев практики на преодоление случавших­ся время от времени приступов паники. Как говорил позднее сам Джастин:

«Страх уже больше не был таким. Казалось, он существенно ослаб. После наводнения я знал, что мой страх — это полная чушь. Я знал, что мои мысли были просто глупыми подозрениями. Чтобы до конца убедиться в этом, мне понадобилось некоторое время, я все время проверял себя, но где-то внутри я все знал».

Последние сведения от Джастина много лет спустя были очень благоприятными. У него изредка появлялся некоторый страх безу­мия — раз в год или около того, — потому что он позволял своему мышлению лениться. Но, как он сообщал, он с легкостью справлял­ся с этим при помощи некоторой когнитивной работы.

Комментарий

Основное во всех вариантах техники наводнения — то, что клиенты должны оставаться в пугающей сцене до тех пор, пока их тела естественным образом не сведут на нет УР. Если они сбегут во время упражнения, страх возрастет.

Наводнение является одной из тех техник репертуара ког­нитивно-реструктурирующей терапии, которые используются в последнюю очередь, поскольку техника достаточно болез­ненна.

Конечно, чтобы наводнение прошло нормально, терапевт дол­жен проверить, чтобы во время процедуры не появилось реаль­ных БУС. Понятно, что не стоит применять технику с больными шизофренией, которые боятся галлюцинаций, и с депрессивны­ми клиентами, которые боятся совершить самоубийство.

Дополнительная информация

Наводнение и имплозивная терапия, несмотря на то что они явля­ются скорее бихевиоральными, нежели когнитивными техниками, основываются на устранении условной реакции избегания. Наиболее развернутой работой по данному вопросу является книга Boudewyns and Shifley (1983). По имплозивной терапии смотрите Stampfl and Levis (1967).

Родственные техники — негативная практика, имплозия, реактив­ное торможение и массированная практика.

Вольпе (Wolpe, 1958, 1969, 1973) описывает образное наводнение и его вариации. Наиболее полный обзор есть у Marshall, Gauthier, and Gordon (1979). Dunlap (1932) первым описал негативную практику.

Внешнее, реактивное и условное торможение были предложены в качестве некогнитивного объяснения наводнению (Rescorla, 1969; Zimmer-Hart and Rescorla, 1974). Теоретическое описание вы найдете у Clark Hull (1943), Rescorla (1967), Schwartz (1978).