Предпосылки появления психологии как науки о сознании

Примерно с IIIв. до н. э. учения о душе в античной философии приобретают некие новые черты в связи в изменением социокультурных условий — возникновением системного кризиса античного общества, сопровождающегося экономическими, политическими, нравственными потрясениями. В задачи философов, рассуждающих в это время о душе, входили уже не столько академические рассуждения на тему «Из чего состоит душа и как она устроена», сколько психотерапевтические задачи: дать желающему успокоения человеку руководство к практическому разрешению его психологических проблем. В этот период возникают такие важнейшие философские направления, как эпикуреизм и стоицизм, предлагающие своеобразные системы психотерапии, которые могут помочь человеку побороть страх смерти или пережить трагические события его жизни.

К первым векам новой эры научно-психологическое познание теряется на фоне иного способа освоения мира души человека — религиозного, что связано с появлением и распространением христианства. В период существования психологического познания в рамках религиозной философии и психологии неоднократно возникали периоды, когда познание как таковое ценилось ниже, чем вера. Так, в работах карфагенского проповедника Квинта Тертуллиана(Тег-tullianus, ок. 160 — после 220) вера ставилась безусловно выше знания. Вера была даже в известном смысле обратно пропорциональна знанию. По мнению К. Тертуллиана, верующий человек никогда не задумывается над •вопросом, истинно или нет то, во что он верит, а если задумается — тогда это уже неверующий человек. Основным путем познания души (и не только ее) в это время и в последующие века стало толкование различных священных текстов¹, в которых, как считалось, дана вечная истина, полученная путем откровения.

Вместе с тем в различных теологических текстах о душе появляются новые аспекты, свидетельствующие об особом интересе к внутреннему миру человека, к его сознанию или, точнее, к его самосознанию. Они встречаются в трудах неоплатоника Плотина{Plotinos, 204/205 — 270) и особенно в работах одного из Отцов Церкви — Аврелия Августина(Augustinus, 354 — 430). Плотин выделил в душе особую функцию, которую впоследствии Дж.Локк назвал рефлексией, — способность наблюдать (осознавать) собственные состояния. Познание души для теолога Августина означало одновременно познание Бога, и в силу этого сам Августин большое внимание уделял глубокому наблюдению за своими переживаниями, размышлениями и тому подобными явлениями внутреннего мира, считая их (как впоследствии Р.Декарт) «непосредственно» открытыми для познания самим человеком. Правда, согласно Августину, подобными исследованиями души может заниматься далеко не каждый, а лишь просветленный, приближенный к Богу человек.

А. Августин

¹ Сначала это была лишь Библия, с IV—V вв. к ней присоединились писания Отцов Церкви (в том числе творения Аврелия Августина, о котором мы упомянем чуть позже). Впоследствии толкованию подлежали не только священные тексты, но и труды некоторых античных философов, в частности Платона и Аристотеля, содержащие истины не сверхъестественного, как в первых источниках, а естественного знания, получаемого с помощью человеческого разума. Труды Аристотеля особенно использовал для теологических целей известный схоласт XIII в. Фома Аквинский.

Августин иначе, чем К.Тертуллиан, решал вопрос о соотношении веры и знания. В его трудах вере и разуму предписывалась гармония (первенство, однако, отдавалось вере). Творчество А.Августина для нас интересно тем, что фактически задолго до появления эмпирической психологии сознания возникают отдельные предпосылки таковой в творчестве, казалось бы, далеких от науки мыслителей. Элементы научно-психологического познания можно встретить в работах и других религиозных мыслителей, а также в трудах врачей арабского Востока (Авиценны, или Ибн Сины, Аверроэса, или Ибн Рушда).

Переход к эмпирическому изучению реальности внутреннего мира человека был подготовлен развитием эмпирического (опытного) знания в науках о внешнем мире, которое начинается в Европе уже в первой половине 2-го тысячелетия. Это связано с появлением и становлением капиталистических общественных отношений, развитием промышленности, ростом городов и т.п. Требование опытного изучения реальности вытекало из требований практиков, которые не могли найти ответы на возникающие конкретные вопросы во всякого рода священных текстах. Необходимость эмпирического (опытного) изучения реальности как она есть (а не как представлена в священных текстах) была обоснована еще в XIII в. английским философом Роджером Бэконом{Bacon, ок. 1214—1294), утверждавшим, что «опытная наука — владычица умозрительных наук» (цит. по: [107, 330]). Правда, Р.Бэкон еще не говорил об опытном познании душевных явлений, постичь которые, по его мнению, можно только с помощью «внутреннего озарения» святых отцов и пророков [3].

Большой вклад в становление эмпирического познания сделал английский философ, монах-францисканец Уильям Оккам{Ockham, Occam, ок. 1285— 1349). Он сформулировал важнейший познавательный принцип эмпирической науки, получивший название «бритва Оккама». Согласно этому принципу, не следует множить сущностей без необходимости, что означает устранение из научных рассуждений всех не поддающихся опытной проверке понятий. Для многих философов последующего времени это было понятие души. Ведь душа не дана нам в опыте — это гипотетический субъект психической деятельности, которого никто увидеть не может; душу как объяснительное понятие для всех душевных явлений следует исключить из собственно эмпирических исследований самих психических процессов.

Ф. Бэкон

Впервые в истории психологического знания это требование сформулировал английский философ и политический деятель Фрэнсис Бэкон{Bacon, 1561 — 1626). Критикуя схоластическую философию, Ф. Бэкон считал, что вера не может быть выше знания, напротив, она подкрепляется знанием, т.е. зависит от него. Он выступил с требованием изучать реальность так, как она открывается в опыте, а не извлекать «истины» только их текстов: «Человек, слуга и истолкователь природы, столько совершает и понимает, сколько постиг в ее порядке делом или размышлением, и свыше этого он не знает и не может... Пусть люди на время прикажут себе отречься от своих понятий и пусть начнут свыкаться с самими вещами» [13, 17]. Вместо того чтобы познавать саму реальность в опыте, говорил Ф. Бэкон, человеческий разум увлечен «призраками», которые уводят его от истины в тупики лабиринта познания. Одним из таких призраков являются «призраки театра» — идолы, которые «вселились в души людей из разных догматов философии, а также из превратных законов доказательств. Их мы называем идолами театра, ибо мы считаем, что, сколько есть принятых или изобретенных философских систем, столько поставлено и сыграно комедий, представляющих вымышленные и искусственные миры» [13, 19].

Именно Ф. Бэкон поставил проблему отказа от различных вне-эмпирических рассуждений о сущности души, поскольку душа — это и есть «лишнее» (с позиций «бритвы Оккама») понятие, совершенно безразличное для собственно эмпирического исследования душевных (психических) процессов, к которому он и призывает. В отличие от древних философов, Ф. Бэкон не считал психическими физиологические процессы типа кровообращения, дыхания и т.п., однако четкого критерия отличия этих процессов от собственно психических (душевных) он не давал.

Впервые такой критерий предложил французский философ Рене Декарт(Descartes, 1596—1650), с именем которого связан окончательный поворот психологии от учений о душе к эмпирическому изучению явлений сознания.