Игра у некоторых животных, не относящихся к приматам
Сравнительный анализ показывает, что за исключением отдельных наблюдений нет доказательств способности к игре у кого-либо кроме млекопитающих и некоторых видов птиц. Не ставя задачи дать исчерпывающую характеристику игры позвоночных-неприматов, остановимся еще на некоторых ее проявлениях.
Выше, при рассмотрении форм игровой деятельности мы уже обращались к некоторым аспектам игры грызунов и хищных. Укажем еще на некоторые факты.
Установлено, что существуют значительные различия в интенсивности и характере игры у разных видов грызунов. Она очень характерна для молодняка большинства видов хомячков (Лоренц, 1978; Фабри, Мешкова, 1980), а также крыс (Мешкова, Федорович, 1996) и полевок (Зоренко, Андерсоне, 1996). В характере социальных игр четко отражается видовая специфика поведения взрослых животных. Как отмечает К.Э.Фабри (1976), у одних видов грызунов (морские свинки) игровая борьба отсутствует, а социальные игры сводятся к сигналам "приглашения". В отличие от них у большинства других грызунов распространены именно игровые схватки.
Так, общеизвестно, что для онтогенеза крыс характерны разнообразные и интенсивные преследования и схватки, тогда как у мышей возможность локомоторных и социальных игр была доказана сначала на диких видах.
Однако в настоящее время важная роль социальных игровых контактов для развития поведения мышей привлекает все больше внимания и широко исследуется на лабораторных линиях (см Alleva E., et al., 1995).
Особенно отчетливо игровые взаимодействия грызунов проявляются в физически сложной среде обитания (Мешкова, Федорович, 1996; Мешкова, Шутова, 1997).
Как мы уже упоминали выше, исследования игры грызунов очень разнообразны, и здесь мы остановимся лишь на одном аспекте исследований, непосредственно развивающем представления Д.Б.Эльконина и К.Э.Фабри о природе игры и связанном с анализом специфической проблемы.
Речь идет об исследовании психологических механизмов, лежащих в основе синурбанизации — изменения поведения видов, приспосабливающихся к жизни в условиях антропогенной трансформации среды. На основе наблюдений за животными-синурбанистами и сравнения их с животными из природных популяций Н.Н.Мешкова и Е.Ю.Федорович (1996) показали, что, будучи одной из основных форм поведенческой активности в ювенильный период, игра обеспечивает в дальнейшем саму возможность психической ориентировки в изменчивых ситуациях, которые во множестве возникают перед животным в городской среде. Авторы высказывают предположение, что в условиях суперизменчивой урбанизированной среды можно ожидать усиленного прогрессивного развития игровой деятельности у видов синурбанистов, особенно эусинантропов, по сравнению с близкими видами, менее склонными или вовсе не склонными к синантропизму.
Предполагается, что чем более богата и разнообразна по внешним проявлениям их игра, чем продолжительнее игровой (ювенильный) период онтогенеза (и, в целом, пребывание в семье), тем большим адаптационным потенциалом поведения обладает вид-синурбанист. В подтверждение такой точки зрения авторы приводят ряд данных, в которых действительно обнаруживается тенденция к усилению развития игры у некоторых видов грызунов-синантропов по сравнению с близкими видами экзоантропами (Зоренко, 1981; Зоренко, Андерсоне, 1997), или же видами с меньшей степенью синантропизации (Квашнин, 1994).
Установлено, что в характере социальных игр четко отражается видовая специфика поведения взрослых животных. Как отмечает К.Э.Фабри (1976), у одних видов грызунов (морские свинки) игровая борьба отсутствует, а социальные игры сводятся к сигналам "приглашения". В отличие от них у большинства других грызунов распространены именно игровые схватки. Так, общеизвестно, что для онтогенеза крыс характерны разнообразные и интенсивные преследования и схватки, тогда как у мышей возможность локомоторных и социальных игр была доказана сначала на диких видах. Однако в настоящее время важная роль социальных игровых контактов для развития поведения мышей привлекает все больше внимания и широко исследуется на лабораторных линиях (см Alleva E., et al., 1995). Особенно отчетливо игровые взаимодействия грызунов проявляются в физически сложной среде обитания (Мешкова, Федорович, 1996).
**** Игры составляют важную характеристику поведения представителей всех семейств отряда хищных млекопитающих, которые проводят много времени в игре друг с другом и с предметами (Копалиани, Бадридзе, 19??; Овсянников, 1993; Leuhausen, 1979). Для большинства типичны все варианты подвижных социальных игр (преследования, схватки). Наличие четких специальных сигналов — приглашений к игре делает игровую агрессию безопасной, и во время схваток и преследований животные не наносят друг другу реальных повреждений. Как уже упоминалось, хищные активно играют с предметами, а у многих видов матери активно играют с детенышами (кошки, волки, медведи, гиеновые собаки, шакалы).
Особый интерес представляет вопрос о наличии и характере игр у птиц. Отчасти он вызван тем, что и до настоящего времени не полностью изжито ошибочное представление о том, что птицы — существа с примитивной психикой, чье поведение имеет преимущественно инстинктивную основу. Такое представление бытовало из-за того, что мозг птиц устроен особым образом, и его высшие интегративные отделы имеют не слоистое (как кора млекопитающих), а ядерное строение. Между тем многочисленные данные морфологов, физиологов и этологов свидетельствуют, что в мозге птиц имеются все те же и не менее совершенные системы проведения и обработки информации, что и в мозге млекопитающих, а их поведение и высшая нервная деятельность, в целом, такие же, как у млекопитающих. В частности, показано, что наиболее высоко организованные представители этого класса — врановые — обладают не только хорошей способностью к обучению, но и некоторыми элементарными формами довербального мышления (см. Зорина, 1993). По способности к решению ряда сложных когнитивных тестов они не уступают приматам.
Особо следует отметить, что наши исследования онтогенеза поведения врановых свидетельствуют о наличии у них длительного ювенильного периода. Созревание мозга и более сложных психических функций продолжается по крайней мере в течение всего первого года жизни. В этой связи сравнительная характеристика их игрового поведения представляет несомненный интерес. Специальных исследований в этой области почти не проводилось, однако даже краткое обобщение имеющихся в разных работах данных свидетельствует о сходстве основных характеристик игры птиц и млекопитающих.
Некоторые данные мы получили в процессе наблюдений за группами содержавшихся в неволе 5 наиболее распространенных в средней полосе видов врановых птиц (Зорина, 1992). Мы уже упоминали выше о сложности манипуляций, совершаемых врановыми в процессе игр с предметами.
Оказалось, что структура манипуляционной активности формируется в основных чертах уже к трехмесячному возрасту, а у годовалых птиц стремление манипулировать предметами резко ослабевает, так что играют лишь немногие взрослые особи. (Зорина и др.. 1986; Дерягина и др., 1988).
У живущих на воле врановых птиц также отмечают разнообразные и сложные манипуляции с предметами (Крушинский, 1986; Мешкова, Федорович, 1996). Иногда, например, можно наблюдать, как ворона на лету выпускает зажатую в клюве палочку или другой небольшой предмет, и тут же ловит его, проделывая это несколько раз подряд. Наряду с этим для них характерны и другие весьма разнообразные подвижные игры парные полеты, преследования, пируэты и кувыркание в воздухе, купанье в снегу, катанье с крыш (в том числе с куполов кремлевских соборов) и т.д. (Семаго, 1986). Особенно разнообразны игры городских ворон.
Достаточно часто можно наблюдать, как 2-3 вороны дразнят собаку. Они могут отвлекать ее от еды, могут заставлять гоняться за нею до полного изнеможения, могут заманивать на край оврага, чтобы собака свалилась в него и т.п. Описано, что некоторые вороны играют даже с хозяевами собак, например, перехватывая из рук поводок. Подобные игры упоминают практически все наблюдавшие поведение врановых.
Еще более разнообразны игры содержавшихся в неволе птиц. Так, некоторые из воронов, за которыми наблюдал немецкий исследователь Гвиннер (Gwinner, 1964), не только манипулировали всеми попадающими в их распоряжение предметами, а кроме того изобретали действия, обычно им не свойственные. Например, один из них подолгу висел на жердочке вниз головой и раскачивался, другой с разбегу катался зимой по льду.
Характерно, что довольно быстро этим действиям начинали подражать другие птицы. Изобретение новых действий, которые не имеют практического применения, отмечено и у других животных, в частности у дельфинов (Прайер, 1981). Эйбл-Эйбесфельдт (Eibl-Eibesfeldt, 1971) описывает игру выращенного в неволе дарвинова вьюрка, который рассовывал в щели клетки пищу, а затем сам и извлекал ее с помощью небольших палочек. Такой способ добывания корма характерен для взрослых особей.
Уже упомянутые нами игры молодых птиц, включавшие погони и передачу из клюва в клюв предметов, могут служить свидетельством роли игры в становлении социальных отношений. Структура сообществ врановых, как известно, основана на персональном знании друг друга всеми его членами. Она поддерживается не только соблюдением иерархии, но и наличием "дружеских" контактов и индивидуальных предпочтений одних птиц другим. Это проявляется в совместной исследовательской и манипуляторной деятельности, в подражании, перебирании перьев и коллективных играх.
Один из наиболее распространенных вариантов коллективной игры игра-преследование, когда за птицей, схватившей в клюв какой-нибудь небольшой предмет, гонится другая птица, а догнав, перехватывает его в свой клюв, причем первая не оказывает сопротивления. Такие игры четко отличаются от случаев, когда одна птица прогоняет другую от интересующего ее предмета. Характерно, что эти игры наблюдаются не у всех птиц, входящих в группу; обычно можно выделить несколько пар, предпочитающих постоянно играть друг с другом. Наблюдения за теми же птицами, когда они сделались взрослыми, показывают, что партнерство в игре в ювенильный период обеспечивает установление долговременных социальных связей в сообществе взрослых птиц.
Вопрос об игре птиц требует, несомненно, специальных исследований, но даже
Завершая этот краткий обзор данных, можно констатировать наличие общих черт в играх представителей далеких в таксономическом отношении групп. Дальнейший сравнительный анализ игры позвоночных может способствовать выяснению истинной природы этой деятельности.
Список литературы
Гроос К. Душевная жизнь ребенка // Киев: Киевское Фребелевское о-во. 1916. 242 с.
Гудолл Дж. Шимпанзе в природе: поведение //М.:Мир. 1992. 670с.
Дембовский Я. Психология обезьян // М.:ИЛ. 1963. 329 с.
Дембовский Я. Психика молодого шимпанзе // Хрестоматия по зоопсихологии и сравнительной психологии / М.: Российское психол.
общество. 1997. С.290-304.
Дерягина М.А. Формирование манипуляционной активности в онтогенезе приматов // Биол. науки. Высшая школа. 1980. No.12. С.55-62.
Дерягина М.А. Манипуляционная активность приматов // М.: Наука.1986. 109 с.
Дерягина М.А., Зорина З.А., Маркина Н.В. Развитие манипуляционной активности в филогенезе позвоночных // Журн. общ. биол. 1988. Т.69. N7. С.304-317.
Дьюсбери Д. Поведение животных. Сравнительные аспекты // М.: Мир.1981. 479 с.
Зоренко Т.А., Андерсоне Ж.Э. Игровое поведение у полевок (Rodentia, Avicolinae) // Зоол. журн. 1996. Т. 75. No.10. С. 1560-1565.
Зорина З.А. Анализ формирования исследовательского, игрового и социального поведения 4 видов врановых при групповом содержании в неволе // Врановые птицы в антропогенных ландшафтах. Вып. 2. Липецк: Изд-во ЛГПИ. 1992. С. 3-27.
Зорина З.А. Анализ формирования исследовательского, игрового и социального поведения 4 видов врановых при групповом содержании в неволе // Врановые птицы в антропогенных ландшафтах. Вып. 2. Липецк: Изд-во ЛГПИ. 1992. С.3-27.
Зорина З.А., Маркина Н.В., Дерягина М.А. Структура и возрастные особенности манипуляционной активности серой вороны Corvus cornix L. // Зоол. журн. 1986. Т.65. No 10. С. 1552-1559.
Зорина З.А. Элементарное мышление птиц и млекопитающих: экспериментальные исследования // Хрестоматия по зоопсихологии и сравнительной психологии / М.: Российское психол. общество. 1997. С. 160-172.
Квашнин С.А. Социальная организация у туркестанских крыс (Rattus turkestanicus Satunin) // Синантропия грызунов / М.: 1994. С. 183-188.
Копалиани Н.Т., Бадридзе Я.К. Роль игры в формировании единоборства с жертвой у волков // Тбилиси: Изд-во АН Грузии "Мецниереба". 1997. 10 с.
Крушинский Л.В. Биологические основы рассудочной деятельности // М.: Изд-во МГУ. 1977. 271 с. 2-е изд. 1986. 270 с.
Крымов А.А. Игра и развитие мотивации поведения у крыс // Вестник Моск. ун-та. Серия 14. Психол. 1981 No.4. С. 39-47.
Крымов А.А. Проблемы игры животных в современной зоопсихологии // Психол. журн. 1982. Т.3. №.3. С. 132-139.
Лавик-Гудолл Дж., Лавик-Гудолл Г. Невинные убийцы // М.: Мир. 1977. 176 с.
Ладыгина-Котс Н.Н. Исследование познавательных способностей шимпанзе // М.- Пг. 1923.
Линден Ю. Обезьяны, человек и язык // М.: Мир. 1981. 272 с. Лоренц К. Кольцо царя Соломона // М.: Знание. 1978. 207 с.
Лоренц К. Человек находит друга // М.: Изд-во МГУ. 1992. 175 с.
Мак-Фарленд Д. Поведение животных // М.: Мир. 1988. 519 с.
Меннинг О. Поведение животных. Вводный курс // М.: Мир. 1982. 360 с.
Мешкова Н.Н., Федорович Е.Ю. Ориентировочно-исследовательская деятельность, подражание и игра как психологические механизмы адаптации высших позвоночных к урбанизированной среде // М.: Аргус. 1996. 225 с.
Мешкова Н.Н., Шутова М.И. Особенности психической деятельности серой крысы // Хрестоматия по зоопсихологии и сравнительной психологии / М.: Российское психол. общество. 1997. С.290-304.
Овсянников Н.Г. Поведение и социальная организация песца // М.:Изд-во ЦНИЛ охотн. хоз-ва и заповедников. 1993. 243 с.
Пажетнов В.С. Бурый медведь // М.: Агропромиздат. 1990. 213 с.
Прайер К. Несущие ветер // М.: Мир. 1981. 302 с.
Семаго Л.Л. Серая ворона // Наука и жизнь. 1986. No. 11. С. 159-161.
Фабри К.Э. Основы зоопсихологии // М.: Изд-во Московского Университета. 1976. 287 с.
Фабри К.Э. О закономерностях развития психики животных в онтогенезе // В кн. Принцип развития в психологии. М.: Наука. 1978. С. 337-364.
Фабри К.Э., Мешкова Н.Н. Влияние частичной изояции в онтогенезе на развитие поведения золотистого хомячка // Вестник МГУ. Серия психология. 1980. №. 2. С. 59-67.
Фирсов Л.А. Поведение антропоидов в природных условиях // Л.: Наука. 1977. 161 с.
Фирсов Л.А. Высшая нервная деятельность человекообразных обезьян и проблема антропогенеза // Физиология поведения: Нейробиологические закономерности / Л.: Наука. 1987. С. 639-711.
Фосси Д. Гориллы в тумане // М.: Прогресс. 1990. 284 с.
Хайнд Р. Поведение животных // М.: Мир. 1975. 855 с.
Шаллер Дж. Год под знаком гориллы. М.: Мир. 1968. 240 с.
Эйбл-Эйбесфельдт И. Зачарованные острова. Галапагосы // М.: Прогресс. 1971.
Эльконин Д.Б. Психология игры // М.: Педагогика. 1978. С. 65-72.
Эльконин Д.Б. Теории игры // Хрестоматия по зоопсихологии и сравнительной психологии / Москва : Российское психол. общество. 1997. С. 290-304.
Alleva E., Petruzzi S., Ricceri L. Evaluating the social behaviour of rodents: laboratory, semi-naturalistic and naturalistic approaches // Behavioural Brain Research in Naturalistic and Semi-Naturalistic Settings: Possibilities and Perspectives". Sept. 10-20. 1994. Maratea, Italy. E.Alleva et al. (eds.) Kluwer Academic Publishers., NATO ASI Series. 1995. P.359-375.
Baldwin J.D., Baldwin J.L. The role of play in social organization: comparative observations of squirrel monkeys (Saimiri) // Primates. 1973. V.14. P. 369-381.
Fouts R.S. Communication with chimpanzees // In: G.Jurth & Eibl-Eibesfeldt (Eds.) Hominization und Verhalten., 1975. Stuttgart: Gustav Fischer.
Fouts R.S., Fouts D.H. & Shoenfeldt D. Sign language conversational interaction between chimpanzees // Sign language studies 1984. V.42. P. 1-12.
Gwinner E. Untersuhungen uber das Auedrucks und Socialverhalten des Kolkraben (Corvus corax L.) // Z.Tierpsychol. 1964. Bd. 21. H. 6. P. 657-748.
Hayaki H. Social play of juvenile and adolescent chimpanzees in the Mahale Mountains National Park, Tanzania // Primates. 1985. V.26. P. 343-360.
Hayes K., Hayes C. The intellectual development of a home-raised chimpanzee // Proc. Am. Phil. Soc. 1951. V.95. P. 105-109.
Kellog W.N., Kellog L.A. The ape and the child // New York: McGraw-Hill. 1933.
Kortlandt A. Chimpanzees in the wild // Sci.Am. 1962. V.2 06. P. 128-138.
Lee P. Play as a means for developing relationships // In Hinde R.A. (ed.), Primate Social Relationships. Blackwell, Oxford. 1983. P. 82-89.
Leyhausen P. Cat behavior // New York & London: Garland STPM Press. 1979. 340 p.
Loizos C. Play in mammals // in P.A.Jewe, C.Loizos (Eds.), Play, exploration and territory in mammals / London: Academic Press, 1966. P. 1-9.
Lorenz K. Play and vacuum activity in animals // in "Symposium L'instinct dans le comportement des animaux et de l'homme" / Mason: Paris. 1965. P. 633-645.
Manning A., Dawkins M.S. An introduction to animal behaviour // Published by Press Syndicate of Univ. of Cambridge. 1992. 196 p.
Pellis S.M., Pellis V.C. On knowing it`s only play: The role of play signals in play fighting // Agression and Violent Behavior: A Review J. 1996. No. 1. P. 249-268.
Pellis S.M., Pellis V.C. Targets, tactics, and the open mouth face during play fighting in three species of primates // Aggressive Behav. 1997. V.23. P. 41-57.
Savage-Rumbaugh S.E. et al. Language comprehension in ape and child // Monografs of the Soc. for research in child development / 1993. Serial No.58. Nos. 3-4. 256 с.
Vanderschuren L.J., Niesink R.J., van Ree J.M. The neurobiology of social play behavior in rats // Neurosci. Biobehav. Rev. 1997. May. V.21. No.3. P. 309-326.
de Waal F.B.M. Exploitative and familiarity-dependent support strategies in a colony of semi-free-living chimpanzees // Behavior. 1978. V.66. P. 268-312.
Yerkes R.M., Yerkes A.W. The great apes: A study of antropoid life // New Haven: Yale University Press. 1929.