Мужчина больше склоняется к аборту, 4 страница

Конечно, есть и положительные примеры, когда дочь находит доброго любящего заботливого мужа, и окончательно отделяется от матери. Но в любом случае, такая дочь будет неосознанно или осознанно стремиться отстранить свою мать от общения со своим ребенком, и отстраниться от общения сама.

В вопросе о сохранении беременности такие отношения с матерью, как правило, становятся один из ключевых моментов предабортного консультирования. Если отец ребенка принимает беременность, женщина будет чувствовать себя достаточно защищено. В случае же отвержения со стороны отца ребенка, беременная окажется в трудной эмоциональной ситуации: кроме своей семьи ей больше рассчитывать не на кого, а здесь мать сама является источником постоянных стрессов и конфликтов. Вариаций мотивов прерывания беременности и сохранения здесь множество, но, как правило, центром предабортного консультирования оказываются отношения с матерью, и страх остаться без мужчины, постоянно получая обвинения в свой адрес от матери.

4. Разрыв отношений, отсутствие связи с матерью.

К разрыву отношений мать и дочь начинают идти с детства, буквально с самого рождения девочки. Сторонним наблюдателям не всегда будут понятны мотивы такого поступка, а участникам ситуации будет казаться, что виноват второй. Мать будет винить дочь, а дочь винить мать. В такой ситуации мать чаще всего не знает о беременности дочери, а если ей и становится известно, то, как правило, случайно.

***Пример, оперная певица Мария Каллас.Ландрам Джин описывает историю ее жизни.Силия София Анна Мария Калогеропулос родилась в Нью-Йорке 2 декабря 1923 года. Отец неожиданно решил продать свою процветающую греческую аптеку и уехать в дальние края. Каллас была зачата в Афинах и родилась в Нью-Йорке через четыре месяца после приезда. Ее отец Георгес, амбициозный ловец удачи и предприниматель, сообщил своей жене, что они уезжают в Америку за день до отъезда.Ее имя было позже сокращено до Марии Каллас из уважения к ее новой американской родине. Старшая сестра, Джекки, родилась в Греции в 1917 году, и мальчик по имени Вассилиос родился на три года позже. Базиль был любимцем матери, но заболел тифозной лихорадкой в возрасте трех лет и скоропостижно скончался. Эта трагедия потрясла семейство, особенно мать Марии, Евангелию. Семейство все еще было в трауре, когда мать поняла, что она беременна. Евангелия была поглощена мыслями о другом мальчике. Когда Мария родилась в Нью-Йорке через девять месяцев, мать отказалась смотреть или трогать ее в течение четырех дней, потому что она была девочкой и не была заменой для любимого потерянного сына. Не слишком идеальное начало жизни для любого человека. Мария никогда не забывала этого раннего отторжения и отплатила за него, когда в 1950 году она сказала матери "прощай" и никогда больше не разговаривала с ней.

Отец Марии открыл роскошную аптеку в Манхэттене в 1927 году. Следующая встреча Марии с кризисом произошла, когда ее отец потерял свой бизнес в период Великой депрессии, и из-за финансовых неприятностей семьи ее мать предприняла попытку самоубийства. Евангелия находилась в больнице Беллевю, в то время как отец заботился о детях. Крестный отец Каллас, доктор Лонтцаунис, сказал о ее матери: "Она, вероятно, была сумасшедшая." Этот инцидент произошел в период формирования Марии, в возрасте от семи до одиннадцати.

Мария была крещена в возрасте двух лет в Греческой ортодоксальной церкви и выросла в адовой кухне Манхэттена. Семейство переезжало девять раз за восемь лет из-за постоянного упадка в делах. Каллас воспринимали как чудо-ребенка. Она начала слушать записи классических произведений в возрасте трех лет. Она была чудо-ребенком, который начал брать уроки фортепиано в возрасте пяти лет, а уроки пения - с восьми. В девять лет она была звездой концертов в общественной школе. Все были очарованы ее голосом. Ее мать решила компенсировать неудавшуюся собственную семейную жизнь с помощью талантливой Марии и подталкивала ее к тому, чтобы она всеми силами добивалась совершенства. Она записала ее для участия в радио-шоу "Большие звуки любительского часа", когда ей было тринадцать лет, и кроме того, Мария ездила в Чикаго, где заняла второе место в детском телевизионном шоу.

Каллас позже вспоминала о своем детстве: "Только когда я пела, я чувствовала, что меня любят". В одиннадцать лет она слушала Лили Панс в Нью-йоркской "Метрополитен Опера" и предсказала: "Когда-нибудь я сама стану звездой, большей звездой, чем она". И стала. Одной из причин такого решения было ее маниакальное желание успокоить больное самолюбие. Ее старшая сестра Джекки всегда была любимицей ее матери. По словам Каллас, "Джекки была красива, умна и общительна". Себя Мария видела толстой, уродливой, близорукой, неуклюжей и замкнутой. Это чувство собственной неполноценности и неуверенности привели Каллас к ее классическим сверхдостижениям как к компенсации. По словам мужа Каллас, Батисты, Мария полагала, что ее мать украла у нее детство. Каллас сообщила репортеру в интервью: "Моя мать... как только осознала мое вокальное дарование, тут же решила сделать из меня чудо-ребенка как можно быстрее". А затем добавила: "Я вынуждена была репетировать снова и снова до полного изнеможения". Мария никогда не забывала своего несчастливого детства, заполненного до краев тяжелыми упражнениями и работой. В 1957 году она рассказывала в интервью итальянскому журналу: "Я должна была учиться, мне запрещалось без какого-то практического смысла проводить время... Практически меня лишили каких бы то ни было светлых воспоминаний об отрочестве".

Мария постоянно ела, пытаясь восполнить едой отсутствие привязанности к ней холодной, но требовательной матери и смягчить свою незащищенность. Ко времени достижения подросткового возраста она была пяти футов и восьми дюймов ростом, но весила почти две сотни фунтов. В этом смысле Каллас так и осталась на всю жизнь незащищенной, и в 1970 году призналась репортеру: "Я никогда не уверена в самой себе, меня постоянно гложут разнообразные сомнения и опасения".

Формальное образование для Марии закончилось к тринадцатилетнему возрасту, когда она закончила восьмой класс манхэттенской средней школы. В этот момент ее мать рассорилась с ее отцом, схватила двух девочек-подростков в охапку и отправилась в Афины. Мать Марии использовала все связи семейства, чтобы попытаться устроить ее для продолжения образования в престижной Королевской музыкальной консерватории. Туда по традиции принимали только шестнадцатилетних, поэтому Марии пришлось солгать относительно своего возраста, поскольку ей к этому времени было только четырнадцать лет. Благодаря ее рослости обман прошел незамеченным. Мария начала учиться в консерватории под руководством известной испанской дивы Эльвиры де Идальго.

Мария обожала своего отсутствующего отца и ненавидела мать. Один из ее друзей по школе вокала описывал мать Марии как женщину, чем-то удивительно напоминающую гренадера, женщину, которая постоянно "и толкала, и толкала, и толкала Марию". Дедушка Марии, Леонидас Лонтцаунис, отозвался об отношениях между Марией и ее матерью вскоре после смерти последней следующим образом: "Она [Лиза] была амбициозной, истеричной женщиной, у которой никогда не была настоящего друга... Она эксплуатировала Марию и постоянно экономила, даже сама делала Марии кукол. Это была настоящая землечерпалка денег... Мария каждый месяц посылала деньги чеками своей сестре, матери и отцу. Так вот ее матери всегда не хватало, она требовала все больше и больше". Каллас вспоминает: "Я обожала моего отца" и при этом настойчиво обвиняла в своих разочарованиях в жизни и любви родную мать. Она купила матери после турне по Мексике в 1950 году меховую шубу и распрощалась с ней навсегда. После тридцати лет она никогда ее больше не видела.

Сестра Каллас, Джекки, написала в биографии: "Я отдала свою жизнь семье, Мария отдала свою жизнь карьере". Хотя на самом деле Каллас сделала нечто совсем другое - она посвятила жизнь освобождению от детских страхов неполноценности и ненадежности. Она искала счастья и нашла его, реализовав мечту детства о пении. Она говорила: "Я хотела быть большой певицей," - и определяла собственную эмоциональную дисфункцию таким образом: она только тогда чувствовала, что ее любят, когда пела.

В отношении беременности, мы уже рассказывали в разделе «мотивы прерывания беременности» о возможной фиксации на отце ребенка, когда Калласс сделала аборт от Арситотеля Онассиса, поскольку поддалась на его ультиматум: либо я, либо ребенок. Это событие связано с историей ее отношений с матерью. Мария в долгом браке отказывалась от рождения ребенка, бежала от материнства в карьеру, отдавая всю себя музыке. И аборт стал следствием страха одиночества, когда желание быть любимой избранным мужчиной оказалось выше всех остальных желаний. С детства отвергаемая самым близким человеком – матерью, она отвергала себя как женщину, и так и не смогла познать всей полноты возможного женского счастья: любимой жены и матери. Мария Калласс умерла одинокой и бездетной. [87]***

5. Путаница ролей

(дочь становится матерью для собственной матери).

Родители всегда выше детей, и мать в любых обстоятельствах должна быть мудрее дочери. Родители стареют и начинают нуждаться в уходе, но это происходит в определенном возрасте, когда дети уже выросли и сами стали родителями. До этого периода родители для эмоционального благополучия детей должны сохранять главенствующее положение.

Но бывают случаи, когда уже с юного возраста мать и дочь как бы меняются ролями. Мать в силу своей личностной незрелости, нерешенных проблем с собственной матерью, болезни, зависимости или иных причин отстраняется от своего ведущего положения и перестает быть для ребенка опорой и направлением, вынуждая ребенка занять место собственной матери.

Например, мать творческая и неорганизованная натура, которая старается устроить личную жизнь, погрязла в отношениях с мужчиной, не делает ничего по дому, не готовит. Мать начинает рано посвящать свою дочь в подробности своей интимной жизни, просить совета, рассказывать то, чего дочери не следует знать. Дочь может стать домработницей при матери: готовить, убирать, делать часть работы за мать. Это чаще всего происходит без насилия, как бы естественно. Это закон равновесия в природе: если один ведет себя беспомощно, то второму приходится брать ответственность за двоих. Если в семье слабый муж, то жене приходится становиться сильной, а если муж сильный, то жена может расслабиться и открыть свою женственность. Так и в отношениях между той, что дала жизнь, и что приняла – одна должна быть опорой, а вторая позволять себе непосредственные детские поступки и ошибки.

Это грозит для дочери потерей детской непосредственности, возникновением эмоциональной зависимости от матери, но в первую очередь матери от дочери. Тогда беременность дочери может стать шоком для обеих. Ведь у дочери уже есть ребенок, нуждающийся в уходе и опеке – это ее собственная мать.

***Случай из практики. Валентина, 36 лет. С самого начала в их отношениях многое шло наперекосяк. Отец Валентины был человеком слабым по характеру и пьющим. Лидия (ее мать) развелась с ее отцом, когда девочке было 3 года. Лидия после развода тоже стала выпивать, но делала это втайне: ни соседи, ни коллеги по работе не знали. Тем не менее, с детства Валентина была предоставлена сама себе, мать мало интересовалась потребностями дочери. Валя была девочкой спокойной, тихой, послушной, многое делала по дому, прилежно училась, никаких хлопот матери не доставляла. После работы мать приходила в убранную квартиру, ела сготовленный дочерью ужин, белье стирала и гладила тоже Валя. Лидия садилась и начинала рассказывать дочери все свои проблемы и тревоги, в ответ мало интересуясь делами дочери.

Валентина рассказывает, что с юных лет знала, что мать без нее пропадет, что она обязана заботиться о матери. Она отмечает, что в 7 лет чувствовала себя двояко: как будто ей лет 40, и как будто ей года три. Это говорит о том, что девочке хотелось ласки и заботы от мамы, и ощущался груз непомерной ответственности.

После 9 класса она поступила в училище с общежитием. Когда ей было 19, забеременела, но замуж ее не позвали. Беременность приняла с радостью: «Я чувствовала, что это будет единственный человек, который действительно будет меня любить, по-настоящему, без условий». Она с ребенком вернулась жить к матери, и все пошло по-старому. Мать стала постоянно жаловаться на болезни, капризничала как ребенок, и Валя снова стала мамой для собственной матери. Ненависть и обида на мать за предательство она глушила в себе. Мать же постоянно манипулятивно пыталась давить на чувство вины и жалости дочери, при этом разговор об отчиме был закрытой и просто невозможной темой для обсуждения. А Валя боялась тревожить мать, которая то ли симулировала, то ли действительно ощущала приступы сердечной недостаточности, начинала пить карвалол, мерить давление и говорить, что умирает.

Затем у Вали был ряд неудачных романов, где мужчины пользовались ею и оставляли, она сделала несколько абортов. Обо всех абортах мать знала и сама подталкивала дочь к ним, и прямо высказывая неодобрение, и плачем, и жалобами на здоровье и беспомощность. Валентина потом комментировала происходящее: я никогда не любила себя, считала себя некрасивой, неправильной, неудачницей. А мама постоянно играла на моей жалости, и я давила в себе обиду на нее, и всегда воспринимала ее как беспомощного ребенка. Я думала: у меня есть сын, больная мама, которая получает только пенсию. Я содержала их обоих, никакой мужской поддержки у меня не было, куда мне было рожать еще ребенка, и я снова шла на аборт, хотя каждый раз это сопровождалось большой душевной болью и опустошенностью. Я любила каждого зачатого ребенка, но я просто не видела другого выхода.

Когда речь встала о 7 аборте, Валентине было 36 лет, и она обратилась к нам в центр. Разбор отношений с матерью, проработка детских травм и обид, привели женщину к решению родить малыша. Мать снова манипулировала, плакала и жаловалась, а 36 летняя Валя боялась сказать маме, что беременна и тянула до последнего, опасаясь за мамино здоровье. Лидии пришлось смириться с рождением второй внучки. Теперь у Валентины трое «детей»: сын, дочь и ее мама.***

Это типичная история о созависимости и жертве домашнего насилия. Есть и менее трагичные истории, когда мать просто «изображает» беспомощность, а дочь – не по годам взросла и мудра. Но в любом случае происходит деформация женской и материнской сферы у взрослеющей дочери. И во время психологической консультации важно указать беременной дочери на это, подчеркнуть, что сохранение беременности может стать способом расставить все в правильном порядке, выровнять иерархию ролей в семье. Хотя это трудно и требует многих душевных усилий от дочери, поскольку мать ее «так просто не отпустит».

6. Любовь, благодарность, свобода и уважение.

Ты меня на руках качала,

Ты жизни моей начало,

Ты питала меня и растила,

Ты меня в этот мир впустила…

Мама…

Я тебе благодарна до боли,

Я твои принимаю роли,

Я женой становлюсь и мамой,

Я твоим продолженьем стану

Дочь…

Куценко О.С.

Благодарность, любовь, признательность к той, что дала жизнь, позволяет передать эстафету жизни, когда дочь захочет отблагодарить за свое рождение, собственной беременностью, рождением и воспитанием своего ребенка. В такой ситуации мать будет помощником, мудрым советчиком и искренним другом для своей дочери. Такие матери во время предабортного консультирования почти всегда встают на сторону рождения, становятся опорой для растерянной дочки. Да и вообще дочери из таких отношений редко оказываются перед вопросом о прерывании беременности.

Наличие абортов матери:

В исследовании Куценко О.С., описанном в главе о влиянии семейного окружения, были получены данные о том, что значимым фактором, влияющим на отношение матери к беременности дочери, оказалось наличие абортов в семейной истории. Однако важным явилось не столько наличие абортов, сколько их интерпретация в семье, отношение матерей к этому факту, транслируемое беременной. Напомним, что в экспериментальную выборку вошли семьи, где мать настаивала на аборте для дочери, а в контрольную выборку матери, поддержавшие дочерей в желании родить.

На основе анализа анкет женщин были классифицированы 4 ярких типа отношения к совершенному аборту, передаваемое матерями дочерям:

1) полное оправдание себя – объяснение без сожаления: «так надо было сделать, я не жалею, снова бы так поступила; было бы хуже, если бы я родила» – 37% экспериментальная выборка и 10% - контрольная выборка;

2) сожаление с оправданием - «это грустно, это трудно, я много плакала, но у меня не было другого выбора, ситуация была слишком трудной» и т.п. - 41% в экспериментальной группе и 13% в контрольной группе;

3) перекладывание вины - если во втором типе реакции женщина берет ответственность на себя («я решила», «я не жалею»), то в данном случае, она активно обвиняет кого–то в совершенном аборте («меня заставили», «это на их совести», «кто-то настоял, убедил, вынудил…») - 41% в экспериментальной группе и 13% в контрольной группе;

4) раскаяние – принятие вины на себя, раскаяние в поступке, сожаление, искренний рассказ дочери о том, что она не хочет для нее повторения этого шага – 3% в экспериментальной группе и 37% в контрольной группе.

Как видно из полученных данных, те матери, которые активно настаивают на аборте для своей дочери (экспериментальная выборка), свои аборты в большинстве случаев полностью оправдывают либо перекладывают вину на кого-то или обстоятельства. Они принимают аборт как полезный или вынужденный в определенных обстоятельствах шаг, подталкивая дочь к решению о прерывании беременности, помогая ей сформулировать оправдательные позиции для своего поступка. Те же матери, которые активно поддерживают дочь в решении родить ребенка, о своих абортах вспоминают с сожалением или глубоким раскаянием, и не хотят, чтобы дочь пережила подобное.

При этом важным оказался также такой факт семейной истории как наличие абортов у других детей этих матерей. В экспериментальной выборке в 31% случаев другие дочери этой матери делали аборты с учетом мнения матери, в то время как в контрольной выборке аборт других детей отмечен только в 7% случаев и без активного участия матери.

Таким образом, отношение матери к собственным абортам и ее отношение к незапланированной беременности дочери взаимосвязаны. Матери, которые полностью оправдывают свой аборт или перекладывают вину на кого–то другого, чаще склоняют своих дочерей к прерыванию беременности, чем матери, которые сожалеют о своих абортах и раскаиваются в них.

5 типов реакции матери на беременность дочери:

1) мать категорично против рождения ребенка (активно навязывает свою позицию, манипулирует, угрожает, оказывает давление), чтобы дочь сделала аборт. Мотивация подобного сопротивления материнству дочери может быть различной:

а) желание «сохранить лицо», репутацию семьи в глазах окружающих («страх перед тем, что скажут люди»), если внук появляется вне брака;

б) страх старения, то есть страх превратиться в «бабушку», а это особенно болезненно для женщин, которым важнее сохранить свою женственность, нежели преемственность поколений;

в) К. Эльячефф, Н. Эйниш пишут, что такими матерями может руководить стремление сохранить свой захват и свою власть над той, что должна по-прежнему оставаться в статусе «дочери», чтобы у матери сохранялась возможность пользоваться всеми своими материнскими правами» [175].

г) страх посягательства на блага и независимость матери.

Как правило, мать в подобной ситуации менять свою позицию не станет. Поэтому здесь все зависит от способности дочери абстрагироваться от мнения матери и самостоятельно принять решение.

2) Мать больше склоняется к аборту, но мягко высказывают свою позицию, отдает право решить самой беременной и отцу ребенка. Причинами такой позиции могут быть страхи, невысокая ценность зачатого ребенка. В ходе бесед такие матери могут менять свое мнение, а после рождения ребенка высока вероятность того, что они примут и горячо полюбят ребенка.

3) Мать отстранилась от решения, относится нейтрально или равнодушно, не звонит, не интересуется, или совсем исчезла. Это, как правило, «проблемные» матери, и здесь дочери нужно рассчитывать только на себя. Вероятность того, что такая мать придет на предабортное консультирование, почти равна нулю, и если они приходят, то чаще всего неактивны в беседе, закрыты для новой информации и ждут от центров только материальной поддержки, вещей, продуктов, или пытаются настроить консультанта убедить дочь сделать аборт. О своем материнстве они чаще всего отказываются говорить, и свои отношения с дочерью называют нормальными, даже если это далеко от реальности.

4) Мать больше склоняется к рождению ребенка, но мягко высказывает свою позицию, отдает право решить самой беременной и отцу ребенка. Такая мама вполне может придти с дочерью на консультацию к психологу, будет принимать активное участие в беседе. Она сама имеет много сомнений и страхов. И это тот случай, когда рекомендуется уделить достаточное время разбору страхов матери, так как в случае появления уверенности в матери, она сможет передать это спокойствие и уверенность и дочери, став для нее надежной опорой и защитой.

5) Мать категорично за рождение ребенка (активно высказывает свою позицию, уговаривает, обещает помочь, настаивают), чтобы ребенок родился. Здесь возможна та ситуация, когда на консультацию придет не беременная девушка, а ее мать с просьбой убедить ее дочь не делать аборт. Здесь важно выявить тип отношений между матерью и дочерью, помочь матери подобрать аргументы и слова, научить мать, как проявить любовь и доверии к дочери.

В беседе с практически любой мамой приходится затрагивать следующие моменты:

а) Беременность означает взросление дочери и переход на новый уровень ее личностного развития. Ответственность за беременность и ребенка должна в конечном итоге взять на себя сама беременная, а не ее мать. Иначе это грозит искажениями в воспитательном процессе и эмоциональными проблемами для рожденного малыша в будущем.

б) Мать не имеет права вмешиваться в интимную жизнь дочери, это уже не зона ее ответственности. И есть вещи, которые родители и дети не должны знать друг о друге. Так, мать не имеет права настаивать и принуждать дочь выбрать или оставить определенного мужчину, заставить сделать аборт. Мать может приводить доводы, предлагать помощь, давать любовь. Мать должна уметь «отпустить» однажды свою дочь эмоционально. Мать и дочь, отношения которых построены на взаимном уважении, любви и доверии умеют это, и там вопрос о принуждении к аборту в принципе не может возникнуть. Во всех случаях давления, как правило, имеет место одно из нарушений материнско-дочерних отношений, и эти нарушения важно показать матери, разъясняя всю пагубность их последствий для них обеих.

Психологические особенности отношений в тех семьях,

где мать настаивает на аборте дочери.

Не каждая мать может предложить своей дочери аборт, ведь это значит и не рождение ее родных внуков. В то же время есть ситуации, когда именно матери больше всех сопротивляются беременности своей дочери. В ходе психологических исследований были выявлены особенности материнско-дочерних отношений в тех семьях, где матери активно настаивают на аборте для собственных дочерей:

а) как правило, мать и дочь включены в несбалансированную семейную систему с низким уровнем адаптации и сплоченности, характеризующуюся хроническими конфликтами между матерью и дочерью, длительным эмоциональным отчуждением между ними;

б) мать и дочь характеризуются нарушенными отношениями с противоположным полом. Дочь, как и мать, имеет сложности с построением конструктивных супружеских отношений, переживает разрыв с отцом ребенка, эмоциональное отвержение со стороны мужчины, повторяя схему жизни своей матери;

в) дочери характеризуются противоречивым отношением к матери: с одной стороны - ищут у нее поддержки и защиты, регрессируют до уровня «дочери–девочки», отрицая свое взросление через принятие роли матери для собственного ребенка, а с другой стороны – пытаются отдалиться от матери и ее влияния и защитить свое право на материнство и независимость.

Негативная оценка тех людей, которые помогают ее дочери сохранить ребенка (агрессия в их адрес), отмеченная у матерей беременных в 45% случаев, видимо означает нежелание впускать кого-либо в свою семейную систему, страх потерять власть над решением дочери, страх менять сложившуюся семейную структуру и иерархию.

Таким образом, матери, настаивающие на аборте для своих беременных дочерей, рассматривают аборт как способ регуляции семейных границ, что подтверждает гипотезу о том, что они не готовы принять новые семейно-социальные роли, как для себя, так и для своих дочерей. Следовательно, желание матери, чтобы ее дочь сделала аборт, можно рассматривать как проявление глубинных конфликтов в материнско-дочерних отношениях и нестабильности их семейной ситуации в целом.

Психологическое реагирование дочери
на негативное отношение матери к себе и беременности:

1. Аборт как проявление ненависти к своей матери.

Приведем в качестве примера метафорическую цитату из работы Моники Быдловски, которая пишет: «Отношение женщины к становлению матерью включало бы в себя, таким образом, признание благодарности по отношению к той, что подарила жизнь… Напротив, преждевременное избавление от плода часто приобретает смысл символического убийства матери внутри самой себя. Лучше прервать беременность, декларируя, таким образом, ненависть к собственной матери, лучше покалечить себя, чем позволить укорениться чувству благодарности, которое в норме следовало бы принять. Так, прерывание беременности может стать кровавой платой за то, чтобы стать только женщиной, но не матерью» [175].

Также вероятно, что абортом женщина воссоздает жестокость и равнодушие из своего детства. Возможно, она наследует свою мать в решении собственных конфликтов, которые возникают из её бывших переживаний; уничтожает детей, не давая стать своей матери бабушкой. Матери и бабушки женщин, которые сделали аборт, часто тоже искусственно прерывали беременность по одним и тем же причинам. Поэтому аборт можно считать формой трагического семейного насилия.

2. Скрывание факта беременности от матери.

В идеале беременность – это радость, которой хочется поделиться с самыми близкими – отцом ребенка и родными. В ряде ситуаций дочери, осознавая патологичность отношений с собственной матерью, скрывают от нее беременность. Мать может так никогда и не узнать, например, о том, что дочь родила и отдала ребенка в детский дом, или, что у нее было уже несколько абортов.

На психологической консультации обязательно надо спросить, кому, при каких обстоятельствах и как, женщина рассказала о беременности, и кому не рассказала и почему. Иногда дочь может предвидеть негативную реакцию матери, при этом сама хочет сохранить беременность, поэтому скрывает свое положение до последнего, чтобы, когда мать узнает, об аборте было уже поздно говорить, и всем пришлось бы просто смириться с грядущими изменениями. В других, наоборот, дочь хочет избавиться от ребенка, но боится уговоров со стороны матери и остальных членов семьи, поэтому намеревается сделать аборт «по-тихому», «чтобы никого не расстраивать», «чтобы не было лишних разговоров». Иногда на первый план выходит страх раскрытия сексуальных отношений, когда личность ребенка уходит далеко на задний план, и беременная думает только о том, чтобы никто в семье не узнал о ее интимном опыте. Ситуаций может быть много, но молчание всегда является признаком потери контакта и одиночества в семье. В любом случае эта информация является крайне важной для создания полной психологической картины происходящего, и может стать основой для построения всей предабортной консультации.

3. Способ рассказа о беременности.

Новость о беременности – это новость о перемене всей структуры семьи, о начале новой страницы в семейной истории, о появлении новой человека в мир. Это радость. Как правило, эта новость вызывает множество противоречивых чувств: волнение, радость, определенные тревоги. Но преобладающим чувством в идеале должна быть радость.

В случае нарушенной семейной системы, беременность может восприниматься как угроза и без того шаткому состоянию, может казаться, что появление малыша разрушит призрачное равновесие. В таких случаях новость о беременности будет сопровождаться страхом, ужасом, плачем, криком. И ведущей эмоцией станет страх во всех его проявлениях.

Поэтому способ рассказа о беременности, и реакция родственников также являются диагностически важными и несут в себе ценную психологическую информацию.

Иногда бывает полезно заострить внимание беременной женщины на моменте рассказа о беременности, побуждая ее задуматься над причинами и внутренними мотивами этой реакции со стороны родственников. Так женщине легче будет понять, что большинство негативных реакций родственников идут от их внутренних страхов, никак не связанных с заботой о самой беременной.