Кто должен заниматься наукой?

Характерной чертой научных исследований является то, что от простой регистрации фактов они переходят к упорядочению, классификации и сравнению знаний. При этом непрерывно продолжающийся поиск все новых фактов или новых деталей не угасает, он продолжается наряду с постоянным совершенствованием методов и средств исследований. Это, в свою очередь, обусловливает формирование такого типа исследователей, для наиболее эффективной деятельности которых требуется овладение скорее специальными навыками, нежели обладание подлинно научным талантом, талантом делать открытия или генерировать идеи.

Этот тезис легко можно было бы опровергнуть, усомнившись в той его части, где речь идет как будто бы о второстепенной роли подлинного научного таланта, если бы... Но не будем торопиться и делать поспешные выводы, ведь именно приведенную характеристику современного состояния научного знания мы встречаем на страницах книги Ганса Селье “От мечты к открытию”. Развивая эту мысль дальше, автор пишет: “Анализ природы научного таланта ничего не дает тем, у кого его просто нет. Гений же не нуждается в поучениях. И все же если говорить об исследователях вообще – от самого посредственного до гения, – то, имея объективное представление об их способностях, каждый может извлечь что-нибудь приемлемое для себя”[261].

Впервые наткнувшись на эту замечательную мысль, воспринимаемую почти афористично, меня увлекла идея как можно более подробно и наиболее полно познакомиться с творчеством этого выдающегося человека, в том числе и с точки зрения перспективы философского анализа научного творчества.

Действительно, что знает о науке и научном творчестве тот, кто сам является творцом и новатором в своей конкретной сфере научной деятельности, и что тем самым он знает о любом творческом процессе в науке, а значит, и о тех, кто может заниматься наукой? Наряду с данной постановкой вопроса меня волновала также мысль о том конкретном научном открытии, которое было совершено Гансом Селье, а именно его теория стресса, и то, как этот ученый пришел к своему замечательному открытию.

Отвечая на эти и сопутствующие им вопросы, я попытаюсь в своей статье прибегнуть к многоаспектному анализу проблемы творчества в науке. Для реализации этой задачи нам необходимо рассмотреть творческую деятельность конкретного ученого с целью понимания особенностей творчества в науке и при этом использовать (по возможности наиболее полно) арсенал известных и предварительно сформулированных мной принципов понимания, выработанных герменевтической традицией[262].

Обращение к творчеству Ганса Селье сделано не случайно. Этот выбор продиктован сразу несколькими обстоятельствами. Во-первых, увлекательна содержательная сторона самой теории стресса и тот общенаучный смысл, которым она обладает. Во-вторых, Ганс Селье серьезно занимался теми аспектами научной деятельности, которые он сам определил постановкой вопроса как стать ученым? Поиску ответов на этот вопрос он посвятил целую книгу, которая может рассматриваться в качестве настольной книги для философа и методолога науки, интересующегося сходными проблемами, а также позволяет соотносить научную деятельность Г.Селье с тем, что он думал и как высказывался о предмете научной деятельности и о самих ученых.

Типология личности ученого, предложенная Г.Селье, строится по принципу “действия от обратного”, т.е. сначала в юмористической форме описываются наиболее несимпатичные типажи, а затем выводятся гипотетические портреты идеального руководителя и идеального научного сотрудника. При этом используется весьма продуктивный прием гиперболизации, утрирования присущих этим типам черт с целью напомнить, чего следует избегать, а чему подражать.

Делатели. Это либо “собиратели фактов” – высшим достижением которых является обнаружение материалов, нужных впоследствии для других ученых, либо это “усовершенствователи”, чья деятельность состоит в постоянной попытке улучшить аппаратуру и методы исследования.

Думатели.1. “Книжный червь” – наиболее чистая форма теоретика.Интеллигентный, расположенный к философии, математике или статистике. Обладает блестящей памятью и имеет опыт по части каталогизации и индексации. Досконально информирован о наиболее сложных теоретических аспектах, например, в области биохимии или биофизики, но никогда не решится на эксперимент, поскольку тот либо уже проведен, либо бесперспективен. Любит учить, и учит хорошо, но безжалостен на экзаменах, которые использует в основном для демонстрации своих познаний. Согласен заседать в различных комитетах и комиссиях и заниматься преподавательской деятельностью.

2. “Классификатор” – у него подлинно научная душа. В детстве он занимался коллекционированием и свою научную деятельность может сочетать с коллекционированием бабочек или растений с целью их систематизации. Он получает удовольствие от созерцания совершенства природы и при этом редко идет дальше своей удачной попытки соединить взаимоподобные вещи.

3. “Аналитик” – в детстве он разбирал на части наручные часы, потому что хотел узнать почему они тикают, однако не мог их собрать снова. Став ученым, он демонстрирует тот же тип любопытства. Так, занявшись медициной, он предпочитает анатомию, гистологию и аналитическую биохимию. Часто он испытывает острое желание анализировать психологию ученого. Конечно, нельзя не согласиться с тем, что аналитическая работа необходима ученому, например, такая работа является нужной предпосылкой для всех видов классификации и синтеза. Однако сам “аналитик” часто забывает, что разбивать целое на части можно лишь с одной целью – узнать, как их потом соединить и по возможности усовершенствовать.

“Синтезатор” – это высший тип ученого, поскольку анализ и классификация являются лишь предпосылкой синтезирования. Творческий талант ученого этого типа зависит от практических и интеллектуальных навыков. Способность к синтезированию закладывается еще в детстве и проявляется в самых разнообразных областях: в химии, в пластической хирургии, в измерительных процедурах и т.п. Однако ценность творческого потенциала этого типа ученого зависит от способности задаться вопросом: на самом ли деле та вещь, которую он собирается создать, заслуживает этого. Синтезирование, как и все другие способности, может превратиться в самоцель и никогда не выйти за рамки карточных домиков.

Чувствователи.1. “Крупный босс” – его главная цель – это успех в чем угодно, ради успеха. С детства он привык быть лидером и вся его последующая жизнь проходит под знаком самоутверждения. Он мог бы сделать карьеру на любом поприще, но по воле обстоятельств попав в науку, он будет оставаться лидером и игроком, никогда и нигде не упуская свой шанс. На первых парах он опубликовал несколько стоящих научных трудов в соавторстве, но так и не ясно, какая часть является его собственным результатом. Он превосходный политик, организатор и “заседатель”, и ему не понадобилось много времени, чтобы стать заведующим научного подразделения. В зависимости от обстоятельств он либо сверхэрудирован, либо вульгарен, легко переходит от недоступности ученого мужа к роли “своего парня”. Благодаря постоянному участию в работе различных комиссий и советов ему удается преуспевать в выбивании средств для своего научного учреждения. Этот тип ученого Гансу Селье не очень симпатичен, хотя он признает, что под началом такого человека можно продуктивно работать в течение всей жизни.

“Хлопотун”. Этот испытывает нетерпение и стремится сделать все побыстрее. В молодости он торопится достичь очередной ступеньки карьеры и пройти всю служебную лестницу в максимально короткий срок. Будучи тружеником и умея использовать случай, он занимается каким-то исследовательским вопросом не потому, что тот его особо интересует, а только потому, что здесь может быть получен наиболее быстрый результат. Этот тип ученого скорее спортсмен от науки: он любит быстроту ради нее самой. Селье относит их к разряду вечно спешащих молодых людей, которые не любят природу, а лишь насилуют ее, и, овладевая наукой, оказываются не способными постичь ее “дух”.

3. “Рыбья кровь”. Это демонстративно невозмутимый скептик, подвергающий все и всех сомнению. И здесь Селье приводит образчики наиболее типичных для скептика высказываний, например: “Вы не доказали свою точку зрения, если ее вообще возможно доказать”, “Вы не первый это обнаруживали”. Про таких ученых в конце их пути обычно говорят: “Ни достижений, ни попыток, ни ошибок”.

“Высушенная лабораторная дама”. Это недружелюбный, резкий, властный и лишенный воображения женский двойник “рыбьей крови”. Как правило, она технический сотрудник. Доминирует в своей подгруппе, но очень плохо понимает чисто человеческие слабости коллег. Почти неизбежно влюбляется в своего непосредственного шефа. Может быть незаменимой на своем месте, но при этом создает атмосферу напряжения и неудовлетворенности у окружающих. Из таких типов женщин, считает Селье, никогда не могут получиться превосходные ученые.

5. “Самолюбователь” воплощает чистый эгоцентризм, пребывая в постоянном восхищении от своих работ. Он может разъяснять величайшую сложность и оригинальность хода своих мыслей и повествовать о тех технических трудностях, связанных с их воплощением, которые ему пришлось успешно преодолевать. Покорение препятствий и “зигзаги удачи” – одинаково красноречивые свидетельства его величия. В больших научных коллективах нередко встречаются еще два родственных ему типа, внутренне объединенных поиском возможных опасностей, угрожающих их престижу и чести: это “мимозоподобный” тип (всегда обиженный и всеми якобы обойденный) и сварливый “тореадороподобный” тип – мелочный и подозрительный, намеренно создающий сложную ситуацию и готовый затеять склоку при малейшем подозрении, что кто-то покушается на его авторитет.

“Агрессивный спорщик”, как правило, выходит из умненького всезнайки, который по мере взросления остается непреодолимо самоуверенным. Это опасный для подлинного творчества тип “самолюбователя”. В научных спорах его интересует лишь собственная правота, поэтому он может использовать сомнительные аргументы и даже блефовать, а его деструктивная позиция способна разрушить гармонию внутри самого сплоченного коллектива.

“Первостатейная акула”. Его главная забота состоит в том, чтобы вставить свою фамилию как можно в большее число публикаций. Он любит писать длинные казуистические введения к своим статьям для единственной цели – доказать, что хотя описываемое событие или явление уже наблюдалось, он первым описывает их и интерпретирует в нужном ключе и этот его вклад имеет подлинную научную ценность. Его всегда можно узнать по репликам, типа: “Это прекрасное подтверждение моего тезиса о том, что...” или по нетерпеливому высказыванию: “О, я об этом писал еще в таком-то году...”. Словом, этот тип узнаваем и весьма распространен.

“Святой”. Истинноцеломудренный в мыслях, словах и делах. Он – Рыцарь Добра и Справедливости. Еще с детства он поклялся делать не одно, а десять добрых дел кряду, но, избрав для себя научно-исследовательскую деятельность исключительно из гуманных соображений, он искренне верит в свое высокое предназначение. Он не играет роль “святого”: он на самом деле таков. И хотя самоуничижительный альтруизм служит ему страшной помехой в работе, и качества “святого” принесли бы больше пользы, если бы он занимался более конкретным делом (например, служил бы в лепрозории, а не в лаборатории), все же у Селье не поднимается рука нарисовать карикатуру на этого симпатичного и вызываемого уважение человека. Однако в глубине души (по большому счету) – и это ясно из подтекста, Селье мало верит в искренность и полезность такого “святого” для науки.

“Святоша” имитирует подлинного “святого”. Скромный, но с ханжескими повадками, он безупречно разыгрывает рыцаря науки. Излучая доброту и праведность, терпимость и сочувствие, он относится к коллегам подчеркнуто покровительственно, как к неразумным детям. Этот тип, по убеждению Селье, встречается в лабораториях так же редко, как и настоящий святой от науки.

“Добрячок”. В школе он был любимчиком учителей, но его научная работа серьезно страдает из-за полного отсутствия воображения и инициативы, что делает его непригодным для творческого научного исследования. Чаще и охотнее всего он концентрируется на семье и горит желанием сделать все для счастья семьи, например готов пожертвовать своей карьерой ради карьеры детей, которые должны иметь все, чего он сам был лишен. “Добрячок” может быть вполне интеллигентным, но его пресная невинность, безынициативность и полное отсутствие воображения делают его непригодным для творческой научной деятельности.

Итак, приведенная классификация личностных типов строилась по принципу поиска отрицательных черт, в той или иной степени мешающих продуктивной исследовательской работе: речь шла о тех, кто не должен заниматься наукой. Характерным для всех десяти типов недостатком, как можно было заметить, являются либо эгоцентризм и выпячивание собственной личности, либо заниженная самооценка, доведенная до самоуничижения. Став доминантными мотивами поведения, они либо нивелируют, либо искажают другие мотивы творчества, делая человека практически неспособным осуществлять творческую научную работу. “Эти личностные характеристики (независимо от того, хороши они или дурны), – пишет Селье, – оказывают стерилизующее воздействие на творчество, поскольку фокусируют внимание на исследователе, а не на исследовании. И “святой”, и “самолюбователь” (если брать две крайности) больше озабочены оценкой своего поведения, чем прогрессом знания. Мы можем восхищаться ими или презирать их, но в любом случае им не место в научной лаборатории”[263].

Делая такое заключение, Г.Селье переключается на поиск положительных личностных черт, характерных для истинного ученого, формулируя идеал ученого. Таковым является идеальный руководитель и учитель – он называет его “Фауст”, и идеальный ученик и сотрудник – “Фамулус”.

“Фауст”. Ученый философского склада ума, религиозно преклоняющийся перед Природой и глубоко осознающий ограниченность возможностей человека при исследовании ее тайн. Он наделен мудростью и сочувствием к человеческим слабостям, но не потакает недобросовестности в работе или любой другой форме поведения, которая несовместима с призванием ученого. Этот человек относится к своей работе несколько романтично, и его можно назвать скорее эмоциональным, чем сентиментальным. Его воодушевляют перспективы самого исследования, а не собственных возможностей; уважение к интересам других коллег. Его не ломает неудача и не развращает успех. Несмотря на сложность его работы он остается простым и добрым человеком, которого никакая лесть не способна превратить в “важную персону”. Ганс Селье называет такие его главные характеристики: “удивительная способность к выделению наиболее значимых фактов; острая наблюдательность; отсутствие ослепляющего предубеждения к людям и научным данным; железная самодисциплина; редкая оригинальность и воображение, соединенные со скрупулезным вниманием к деталям как в технике лабораторной работы, так и при логическом осмыслении результатов”[264]. К слову заметим, что сам Селье относит себя к “Фаусту”, но это в идеале, а идеал, как известно, представляет собой не конечную цель, а только направление, путь к нему.

“Фамулус” олицетворяет собой будущее. Как и его шеф, идеальный ученик и сотрудник сочетает в себе разумную долю идеализма, присущую “святому”, с такими же дозами каждого из “грешных” желаний, которые способны добавить ему здорового жизнелюбия, необходимого для жадного и эффективного изучения мира внутри и вокруг себя. Пока еще он недостаточно зрел и опытен, ум его не так развит, как у его духовного наставника и не так устойчив к напряжению, которое требуется для длительных абстрактных размышлений. Присущие ему научная смелость и упорство чаще всего ассоциируются с энергией и силой юности и у него еще много времени, чтобы претворить мечту в реальность. Именно поэтому Селье называет его самым важным среди своих персонажей.

Итак, основные качества, которыми должен обладать исследователь – это самостоятельность и оригинальность мышления, воображение и наличие интуиции. Простого их перечисления или только указания на них оказывается недостаточным, поскольку наше понимание специфики творчества в науке находится в прямой зависимости от того смысла, которое мы вкладываем в эти понятия.

Раскрывая скрытый подтекст требований, предъявляемых к идеальному типу ученого, следует иметь в виду, что всю предложенную типологию личностей (включая карикатурную галерею портретов) не следует рассматривать как инструкцию для отдела кадров. Напротив, роль и значение подобной типологии состоит прежде всего в том, чтобы пробудить у самих ученых творческое отношение к действительности, в первую очередь, – через осознание всего многообразия ее межличностных проявлений. Острота и критичность, которую обнаруживает при этом Селье, ни в коей мере не является чрезмерной: она лишь иллюстрирует здоровый жизнеутверждающий оптимизм автора и при этом не занижает пафос его внутренней философии.

Философское кредо Селье пока еще не может быть сформулировано. Между тем, используя герменевтический подход к анализу творчества Селье, есть все основания утверждать, что важным элементом философской позиции Ганса Селье является пропагандируемое им мироощущение. Сформулируем его так – это “ощущение полноты жизни”. Постепенно раскрывая сущность всего того, что кроется за этим миропониманием, рассматривая требования и ожидания, которые вкладывает Селье в свое понимание творческой личности, мы постигаем сущность всей внутренней философии самого Селье, сближая тем самым философские и методологические устремления в решении проблемы понимания процесса творчества.

Все бесчисленные умственные и физические качества, присущие ученому, могут быть классифицированы и представлены в виде определенной системы требований. В этот список включаются следующие: 1) энтузиазм и настойчивость; 2) оригинальность (независимость мышления, воображение, интуиция и одаренность); 3) интеллект (способность концентрировать внимание, способность к абстрагированию, память, логика, опыт); 4) этика; 5) контакты с внешним миром, миром природы (наблюдательность и технические навыки); 6) контакты с людьми. Здесь важным оказывается понимание себя и других, умение работать в коллективе (совместимость), организаторские способности, владение навыками убеждения и аргументации, умение прислушиваться к мнению и аргументации других.

Из этого списка довольно трудно выделить наиболее существенные, важные для продуктивной исследовательской работы признаки, поскольку все они взаимосвязаны. Конечно, немаловажное значение для успешного научного творчества имеют такие личностные качества, как независимость мышления, инициатива, интуиция, воображение и одаренность – главные проявления оригинальности в науке. Однако успех в науке может быть обусловлен благоприятной научной средой и предметом исследования, а также зависеть от обладания техническими навыками, от дара воображения или, наконец, от умения правильно контактировать с коллегами. В этом смысле уровень и степень развития каких-либо отдельных качеств из вышеперечисленного списка оказывается более существенным в продуктивной творческой исследовательской деятельности, чем, скажем, наличие в его личности всех этих качеств без исключения. И все же существует достаточно объективное и, возможно, универсальное свойство или качество личности, присущее настоящему исследователю. Это энтузиазм (или мотивация). Без мотивации к исследовательской работе все остальные свойства лишаются смысла.

Логическим завершением очерка личностных качеств исследователя, которому можно было бы дать подзаголовок: “кто не должен заниматься наукой” и “кто может заниматься наукой”, на наш взгляд, является переход к поиску ответов на вопрос: как, при каких условиях научная исследовательская деятельность становится наиболее продуктивной. Здесь проблема научного творчества оказывается связанной с поиском тех наиболее благоприятных факторов и обстоятельств, которые в конечном итоге обеспечивают успешное завершение научного исследования и приводят к научному открытию.