Образ “лавы” как метафора бессознательного
Итак, накануне вечером, перед сном, я проделала все необходимое и заснула. Среди ночи вдруг проснулась, и в голове у меня было слово “лавина”, которое почти сразу же трансформировалось в слово “лава”. Я подумала, что надо его запомнить, и снова уснула. Утром я сразу же вспомнила слово “лава”, и у меня возникло отчетливое ощущение, что оно имеет отношение к заданному мною вопросу о природе бессознательного. И это было очень странно. Если бы на уровне сознания я думала над тем, какой образ использовать как метафору бессознательного, мне никогда бы не пришел в голову этот вариант. Я попробовала представить себе, что в моем внутреннем ощущении соотносится с понятием “лава”. Разумеется, вулкан. Но что именно во всем этом привлекает внимание? Я попыталась отождествиться с образами вулкана и лавы и обнаружила, что особый отклик во мне вызывает не образ лавы, вытекающей наружу (что, безусловно, имело бы отношение к интерпретации бессознательного), не образ движения, проявленности (что тоже было бы понятно), а то, что лава – естественный продукт жизнедеятельности вулкана. Я попробовала вернуться к проблеме природы бессознательного, взглянув на нее под углом зрения именно этого образа. И вот что у меня получилось.
Откуда берется лава? Ее продуцирует вулкан. Он производит ее из себя. Кто вулкан? Вулкан – это человек. Тогда бессознательное – это то, что человек рождает из себя в процессе собственной, естественной жизнедеятельности, подобно тому, как вулкан в процессе естественной для него жизнедеятельности рождает магму. Она, изливаясь наружу, предстает как лава.
Таким образом, получается, что бессознательное – это продукт жизнедеятельности человека, который формируется в его глубинах в процессе обычного (органичного для него) функционирования, и, изливаясь вовне, предстает как бессознательное.
Но тогда, во-первых, наше бессознательное – это не то, что мы видим, не то, что мы считаем бессознательным. То, как оно нам видится, как оно нами воспринимается, – это его вид после излияния наружу. Внутри нас оно не таково. Есть что-то общее с тем, как мы его видим на поверхности, но что-то различается.
И, во-вторых, бессознательное порождается самим человеком.
Обычно считается, что бессознательное имеет следующие истоки:
– коллективные архетипические содержания;
– индивидуальные:
– содержания, не достигшие порога осознания;
– разные физиологические отправления, которые не контролируются сознанием;
– вытесненные содержания.
Как видим, все эти компоненты не являются продуктами собственной активности субъекта, возникающими просто в силу его жизнедеятельности. Те содержания, которые относятся к коллективному бессознательному, каким-то образом усваиваются из общечеловеческого опыта[166] (хотя не ясно каким, т.к. известно, что благоприобретенные качества, свойства, признаки не наследуются). Культурная трансляция также не всегда может быть доказана, т.к. общечеловеческие символы появляются в фантазиях и сновидениях даже у детей.
Содержание индивидуального бессознательного складывается либо из тех фрагментов информации, которые не достигли порога осознания, либо из тех, которые прежде были содержанием сознания, но по тем или иным причинам оказались вытеснены из него. Пожалуй, из всего вышеперечисленного только не контролируемые сознанием физиологические отправления могут быть отнесены к собственным продуктам человеческой жизнедеятельности. Однако это не совсем то, что я имею в виду. Я говорю о психологических содержаниях, а не о физиологических процессах.
Итак, сама жизнь человека – источник формирования бессознательного. Это интересно: пожалуй, только при таком подходе человек выступает как подлинно активное начало. Кстати, и коллективное бессознательное он продуцирует сам. Почему же тогда оно “коллективное”, если его продуцирует отдельный индивид? Потому, что за его “производство” ответственно в человеке то, что присуще ему как виду, а не как отдельному индивиду.
Мне всегда было непонятно: откуда берется коллективное бессознательное? Что, мы его наследуем? Это невозможно. Благоприобретенное не наследуется, культурные содержания генетически не транслируются. Генетически могут быть предзаданы только когнитивные стили, предпочтительные стратегии восприятия и переработки информации, короче то, что Уилсон назвал “вторичными эпигенетическими правилами”. Иначе говоря, унаследованы могут быть те стратегии оперирования информацией, которые могут вести к формированию определенных схем, структур восприятия и репрезентации информации, но никак не их содержаний. Тогда откуда же берется коллективное бессознательное? Что, считать, что человек действительно “подключен” к некоему информационному полю, о чем иногда пишут эзотерики? Мне не хочется так думать, потому что в таком случае, человек – существо пассивное: дали ему знание – взял, не дали – остался без ничего, т.к. самому ему такое знание взять неоткуда. При таком понимании человек действительно оказывается (в лучшем случае!) чем-то таким, через что это знание передается. Именно так о самих себе и об источнике своих знаний говорили и Е.П.Блаватская, и Е.И.Рерих. Так понимаемый человек видится мне в образе большой палочки для письма, которую должен взять в свои руки и использовать для того, чтобы выразить свои знания, некий “Тот, Кто Ими Обладает”.
Мне такой вариант не кажется привлекательным. На мой взгляд, человек активен не только в том, что всемерно готовит себя к роли палочки, что делает себя привлекательной палочкой, которую захочет использовать “Тот, Кто Владеет Знанием”. Человек активен как творец. Его активность в том, что он сам продуцирует знания. Он действительно готовит себя. Но, на мой взгляд, это подготовка к тому, чтобы стать способным продуцировать знания и научиться представлять их в наиболее адекватной форме (это актуально, поскольку знание гораздо богаче выразительных возможностей человека).
Итак, коллективное бессознательное – это то содержание рождаемого человеком нового информационного мира, которое производно от общечеловеческого в нем; это то, что формируется в результате функционирования общечеловеческого в каждом конкретном индивиде.
Теперь коснемся тех компонентов бессознательного, которые формируются в процессе осуществления организмом функций, не подконтрольных сознанию. Мне представляется, что сами эти сугубо физиологические процессы рождают свою часть бессознательных психических содержаний. Я думаю, часть из них попадет в категорию коллективного бессознательного (это будут содержания, возникающие в процессе естественного функционирования тех аспектов физиологического, неконтролируемого сознанием, которые общи человеку как виду). А часть – в категорию индивидуального бессознательного. Это будут содержания, рождающиеся в результате тех процессов, которые обусловлены особенностями каждого конкретного организма.
Будут, разумеется, и такие компоненты бессознательного, которые формируются из содержаний, никогда не достигавших порога сознания. Будут и такие, которые когда-то были в сфере сознания, но затем, по тем или иным причинам (травматический характер, не соответствуют установкам “эго”, способны поколебать Я-образ и т.п.), оказались вытеснены из него.
Но главное содержание, главная ценность бессознательного – это, на мой взгляд, то, что рождается самим человеком. Здесь, наверное, необходимо одно уточнение. Появление нового содержания в бессознательном может происходить как в результате рекомбинации уже имеющейся информации, так и в процессе собственного функционирования человека. Первое подразумевает возникновение новых компонентов информации вследствие оперирования уже имеющейся. И не важно, какого рода это операции: иные способы соединения уже имеющихся фрагментов или возникновение новых структур в результате процессов самоорганизации в нелинейной открытой среде (самодостраивание)[167]. Все это действительно происходит, но не об этом я говорю. Я имею в виду процессы, если так можно выразиться, первичного образования бессознательных психических содержаний. Именно они являются продуктом собственной жизнедеятельности человека. Именно они – важнейшая форма его познавательной активности. Какова их природа? Если они – не то, что вытеснено из сознания, и не то, что никогда не достигало порога осознания, и не то, что появилось в результате рекомбинации или переструктурирования имеющейся информации, то что они такое?
Мне видится следующий ответ на этот вопрос. Человек, как существо целостное, и функционирует целостно. Происходящее в нем, основные динамики его жизнедеятельности, имеют разные формы представленности на всех уровнях: неосознаваемые физиологические и неосознаваемые психические процессы будут всего лишь двумя различными уровнями проявления одних и тех же жизненных динамик человека. На первый взгляд кажется, что это слишком упрощенное представление: содержание бессознательного психологического намного богаче и разнообразнее, чем содержание неосознаваемых физиологических процессов, поэтому они не могут быть двумя формами проявления одного и того же. Но это может быть совсем не так. И даже, скорее всего, это не так. Дело в том, что наше представление о степени богатства и разнообразия нашей физической жизни обусловлено возможностям нашего восприятия и понимания этих процессов. А они, в силу особенностей технократической культуры, весьма ограниченны. Т.е. мы можем не иметь адекватного представления о том, что же действительно происходит в нас на уровне физиологии. Разумеется, какие-то огромные блоки процессов (пищеварение, выделение, обмен) нам известны. Но тончайшие нюансы происходящих в нас ежесекундно изменений нами не только не осознаются, но даже и не воображаются. А между тем известно, что психическое развитие ребенка напрямую связано с объемом телесных взаимодействий (контактов), которые он получал на ранних стадиях развития.
Было проведено интересное исследование, когда одну группу оставленных матерями младенцев растили в обычных условиях детского учреждения, а другую отдали умственно неполноценным девочкам-подросткам. Так вот выяснилось, что по прошествии нескольких лет дети второй категории в интеллектуальном развитии опережали детей первой категории. Совершенно понятно, что, поскольку первые находились на попечении умственно полноценных взрослых воспитателей, а вторые – умственно неполноценных подростков, успехи последних не могли быть объяснены более серьезной познавательной, мыслительной работой с ними. Дело здесь было совсем в другом: неполноценные девочки-подростки очень много тискали своих подопечных и возились с ними. И, как видим, это привело к более высокому развитию интеллектуальной сферы детей.
Существует масса других свидетельств. Например, широко известно, что сенсорная депривация в раннем периоде наносит непоправимый ущерб не только психическому здоровью человека, но и тормозит его умственное развитие. Эта закономерность, вероятно, проявляется уже у животных. По крайней мере, известно, что маленькие обезьянки предпочитают пушистую маму-игрушку, металлической “маме”, собранной из трубочек, хотя и снабженной бутылочками с молоком. Возможно, живое существо стихийно испытывает потребность в телесном взаимодействии для того, чтобы достигать полноценного умственного развития.
Все эти данные, пусть и в косвенной форме, но свидетельствуют о том, что развитие интеллектуальной сферы, которое начинается именно с развития бессознательного психического, очень плотно обусловлено физическими процессами. Я же хотела бы усилить это утверждение: бессознательное психическое, как и неосознаваемое физическое, – альтернативные формы проявления жизненных динамик человека. Иначе говоря, в основе и того, и другого – энергетические процессы, движение энергии в организме. И вот эти-то процессы на одном уровне рассмотрения предстают как физические (физиологические), а на другом – они же – как бессознательные психические. Именно они и являются тем подлинно собственным, личным источником формирования бессознательного материала, который я и имею в виду, говоря о том, что субъект сам создает содержание своего бессознательного.
Иначе говоря, я вовсе не пытаюсь оспаривать остальные источники бессознательных психических содержаний: и вытесненные из сознания, и никогда не достигавшие осознания, и возникшие в результате рекомбинации и реструктурирования фрагменты, – все это действительно очень важные компоненты нашей психики. Но хотелось бы сделать акцент на другом аспекте. Очень важно сформулировать его в явной форме, поскольку в дальнейшем это позволит по-иному интерпретировать некоторые вещи. Итак, важнейший источник формирования бессознательного психического – сам человек, те внутренние энергетические процессы, которые спонтанно протекают в нем и которые мы обычно рассматриваем только на уровне физического или физиологического в человеке. А чаще всего вообще не рассматриваем, даже не подозревая об их сложности, богатстве и разнообразии.
Чтобы получить хотя бы минимальное представление о характере этих процессов, достаточно познакомиться с некоторым источниками по традиционным китайским практикам. Как известно, в этой культуре основное внимание уделяется не внешнему, телесному, а внутреннему, энергетическому. Хотя в качестве формы воздействия на внутреннее состояние энергии выбираются именно телесные изменения (разные формы движений), но обязательно производится отслеживание сознанием всех динамик изменения жизненной энергии (ци) в процессе такого рода движений. Так вот, простейшие, привычные всем нам формы активности, сопровождаются и обусловливаются сложными перемещениями энергии в нашем теле. Просто мы этого не осознаем, поскольку давно утратили способность ощущать перемещение энергетических потоков в нашем теле. Но ведь от нашего неосознания они никуда не исчезают. Конечно, их функционирование затрудняется нашим неведением, но само по себе оно остается. И вот физическое изменение является одной формой проявления этих энергетических процессов в нашем организме, а бессознательное психическое – другой. Поэтому совершенно не случайно влияние эмоциональных состояний на функционирование человека в целом. Эмоция – это как раз движение энергии. И именно оно лежит в основе бессознательного психического, порождаемого самим человеком, в процессе его естественной жизнедеятельности. Именно поэтому эмоциональные состояния обусловливают и физический, и психологический статус человека.
Итак, главное содержание бессознательного – это то, что продуцируется самим человеком, то, что формируется в нем как одна из форм выражения его внутренних энергетических процессов, внутренних динамик функционирования организма. И в таких энергетических динамиках, и в их психической репрезентации, будет нечто, обусловленное общечеловеческим в каждом конкретном индивиде, и нечто, обусловленное особенностями его (как личности и как отдельного организма) функционирования. Первое – будет предпосылкой формирования коллективного бессознательного психикой каждого конкретного субъекта, а второе – его индивидуального бессознательного.
Возвращаясь к исходному образу, можно сказать, что бессознательное психическое формируется в человеке подобно тому, как магма вызревает в вулкане, и, прорываясь на поверхность, предстает как лава.
В какой форме мы видим такое бессознательное? Это символы: снов, фантазий, творческих озарений.
Вот откуда берется творчество. Это на самом деле подлинно человеческое порождение. Действительно, мы сами, а не боги, не герои, не подключение к универсальному информационному полю (или что-либо в этом роде) рождаем новое творческое знание. И источник такого знания – отчасти наше сознание (как то, что обеспечивает освоение нами мира, наработку исходного материала для осмысления и данных для проверки), а отчасти и, конечно, главным образом, бессознательное. Т.е. то, что мы рождаем из себя в процессе нашей обычной, естественной, органичной жизнедеятельности.
Вот откуда интуиция. Интуиция – это видение нами того продукта, который получен на уровне нашего бессознательного и содержит решение не понимаемой, не решаемой нами на уровне сознания ситуации. Иначе говоря, бессознательные решения, скорее всего, существуют всегда. Но человек редко способен видеть, воспринять их. Препятствием этому служат мощные сознательные установки и стереотипы, предубеждения, хорошо действующие механизмы психологической защиты, уберегающие человека от получения и проживания им травмирующей информации. В личностном плане – это закрытость человека, высокие пороги восприятия, недоверие к себе, внутренняя неуверенность, конформность, диссоциированность и т.д.
Итак, я думаю, решение сложных для субъекта ситуаций – как личностных, психологических, так и познавательных, – на уровне бессознательного имеется всегда. Интуиция – это способность вступать в мгновенное плотное взаимодействие с этими решениями, выводить их на уровень осознания.
Не случайно Барбара О’Брайен до того момента, как вернула себе нормальное состояние сознания, но после того, как избавилась от шизофренического расщепления, некоторое время жила под руководством некоего неизвестного ей центра, который диктовал ей решения, который знал заранее, что произойдет, и подводил ее к действиям, оптимальным для нее[168].
Как возможно предзнание, если не допускать мистики? Ведь способность предзнания – факт, который бессмысленно оспаривать, хотя он и не вписывается в существующую сегодня научную картину мира. Тем не менее, данные культурной антропологии свидетельствуют о том, что представители примитивных культур обладают этой способностью[169]. Левши при определенных патологиях мозга также демонстрируют сходные возможности[170].
Если как основу для объяснения использовать предлагаемую модель бессознательного, то тогда можно сказать, что такое предзнание продуцируется нами самими, нашим внутренним миром в процессе обычного функционирования человека. Как такое возможно?
Феномен предзнания
Известно, что мы воспринимаем много больше того, что осознаем. Но я думаю, мы воспринимаем и много больше того, что допускается современной научной картиной мира (это все те формы восприятия, которые нередко оцениваются как экстрасенсорные, но которые по своей природе совершенно естественны, о чем я писала выше). Если обратиться к предлагаемой в данной монографии объемной модели эволюции, то это будут и те уровни реализации событий, которые еще не достигли воплощения в нашем мире: т.е. они уже реализовались на глубинном уровне, они уже продвигаются к нашему миру, обретая все большую представленность инь-энергии, но они еще не достигли нашего мира. Мне думается, что эти события и эти уровни реализации доступны абсолютно всем здоровым людям[171]. И бессознательное людей имеет эту информацию, и перерабатывает эти содержания, формируя на их основе собственные продукты – психические содержания, решения конкретных ситуаций, оптимальные модели поведения человека с учетом будущих событий. Просто мы – при обычных условиях и в нормальном состоянии сознания – чаще всего оказываемся неспособны осознать ни такие восприятия, ни полученные на их основе результаты.
Если они представлены в символической форме, они нуждаются в том, чтобы наше сознание их восприняло, сохранило в надлежащем объеме и адекватно интерпретировало. Как видим, это три независимых, самостоятельных задачи. На каждом этапе человека может подстерегать неудача. В результате, содержания бессознательного, несущие нужную ему информацию, остаются не понятыми. Интуиция – это способность понимать такие содержания. Ясновидение – это способность видеть эти содержания не в символической, а в буквальной форме. Т.е. некоторые люди, по разным причинам, обладают определенной особенностью репрезентации знания: не в символической, образной, а в буквальной форме. Им не нужно интерпретировать такие знания-усмотрения. Они, что называются, с самого начала “готовы к использованию”.
Как показывают исследования, спонтанно, без усилий субъекта, такие возможности дают некоторые мозговые нарушения, а также личностные особенности, которые нередко приводят к определенной социальной дезатаптации их носителей.
Таким образом, в этих особенностях нет ничего мистического. Все люди ими обладают, но не все готовы вступить во взаимодействие с такими продуктами работы собственного внутреннего мира. И не потому, что найдется такой человек, который, имея возможность знать, что будет и как ему следует поступить, чтобы наилучшим образом вписаться в это будущее, скажет: “Нет, я этого ни за что не сделаю! Пусть мне будет хуже, но я проигнорирую эти содержания и поступлю себе во вред!”.
Конечно, нет. Но человек – существо целостное. Каждый имеет то, что заслуживает и за что платит. Вот две банальности, которые очень точно отражают положение вещей в ситуации взаимодействия со своим бессознательным. Как я уже упоминала, определенные личностные и психологические особенности, которые облегчают социальную адаптацию их владельцу, в другом своем аспекте будут препятствовать его взаимодействию с его же бессознательными содержаниями. Нереально оставаться хорошо адаптированным членом сообщества с мощными психологическими защитами, обеспечивающими высокую устойчивость их обладателю, и при этом быть высокочувствительным человеком, способным спонтанно, без специальных усилий и работы над собой свободно взаимодействовать со своим бессознательным.
Здесь необходима одна оговорка: сказанное относится только к ситуации спонтанного владения этими способностями. Однако существует возможность трансформации собственной личности в результате специальных усилий, сознательной работы над собой, освоения ресурсов своей психики и т.п., в результате которой обычные адаптированные члены сообщества могут научиться такому взаимодействию. На это, в общем-то, направлены многочисленные практики духовного роста и самосовершенствования, потому что без знания самого себя, без освоения собственных возможностей достижение личностного роста может быть оплачено только ценой больших страданий и серьезных потрясений. Это получится та самая мудрость, которую некоторые старики обретают в конце жизненного пути и которая выражается в способности видеть подлинную природу событий и находить оптимальные решения в сложных жизненных ситуациях. Фактически, выбор, перед которым жизнь ставит любого человека, таков: или совершенствуйся сам, или обстоятельства заставят тебя это сделать. Эта мысль хорошо выражена в восточной поговорке: мудрый живет в согласии со своими звездами, глупого они волокут по камням судьбы.
Итак, для понимания природы бессознательного важно иметь в виду следующее: наряду с обычно исследуемыми компонентами бессознательного существует важнейший пласт содержаний, продуцируемых самим человеком в процессе его естественной жизнедеятельности. Они могли никогда не достигать сферы сознания, но не потому, что их значение ниже порогового, и не потому, что они оттуда вытесняются, а потому, что человеку просто не удается вступить во взаимодействие с ними. Допустим, символы, в которых находят выражения эти содержания, даже если они и воспринимаются человеком, остаются им не понятыми.
Для того, чтобы сложилась такая ситуация вовсе не обязательно, чтобы эти содержания были травмирующими или запрещаемыми стереотипами “эго”. Достаточно, чтобы человек не владел символикой бессознательного или не желал прислушиваться к этим содержаниям. Совершенно очевидно, что такое положение вещей в современной технократической культуре является, скорее, правилом, чем исключением. Этим, хотя бы отчасти, на мой взгляд, объясняется обилие личностных конфликтов, психологических и нервных проблем у современного человека. М.-Л. фон Франц, анализируя роль бессознательного в процессе гармонизации внутренней жизни человека, пишет о трагедии современных индейцев, столкнувшихся с совершенно чуждой для них культурой и не имеющих средств противодействия стрессу или благоприятного разрешения конфликта. “Если основная установка моего сознания делает невозможным проникновение в него определенных психических содержаний, то они вынуждены, чтобы попасть ко мне, идти обходным путем. Если мы не способны осознать такое положение дел, то и бессознательное в свою очередь не может проявить для нас данное содержание… На этой почве могут возникать психические расстройства, сновидения и симптомы, однако бессознательное не имеет никаких средств, с помощью которых можно было бы его понять, если в сознании нет соответствующей установки, позволяющей воспринять сообщение от бессознательного.
Нечто подобное мы наблюдаем в цивилизациях, для которых характерна известная ограниченность коллективной установки, не дающая возможности новому положению вещей адекватно проявить себя в сознании. Например, сновидения современных североамериканских индейцев, о которых рассказывает в своих книгах Поль Радин (Paul Radin), равно как и их ритуалы, только недавно подвергшиеся изменениям, могут служить хорошей иллюстрацией того, как бессознательное пытается указать этим индейцам способ, с помощью которого они могли бы приспособиться к вторжению цивилизации белых. Последняя стала для индейцев причиной полнейшей психологической катастрофы, поскольку у них не оказалось никаких средств адаптации к такому вторжению, и поэтому оно стало тем, с чем они не могли совладать. И все же содержание их сновидений свидетельствует о том, что в бессознательном делается попытка помочь им, наталкивающаяся, однако, на абсолютную неспособность их сознательного Weltanschauung[172] к адекватному восприятию сообщения из бессознательного, поскольку их способ интерпретации сновидений отличается чрезмерным буквализмом, то есть они не истолковывают содержание снов на единственно правильном, а именно психологическом уровне. Для того, чтобы по-новому взглянуть на приснившееся и объяснить, что происходит в их бессознательном, им приходится обычно обращаться к услугам человека, обладающего творческой фантазией, – шамана из их же собственного племени. Но и в сознании шамана существует та же преграда, а следовательно, хотя бессознательное и делает все возможное, чтобы выйти из затруднительного положения, оно не в состоянии заставить себя услышать в силу отсутствия адекватного средства интерпретации. Иначе говоря, само мировосприятие (Weltanschauung) индейцев лишает их возможности испытывать некоторые жизненно необходимые для них переживания”[173].
Заключение
В заключение исследования хотелось бы обратить внимание на некоторые интересные выводы, которые могут быть сделаны на основании предлагаемых в монографии моделей и реконструкций.
Итак, проблемы с обоснованием когнитивной эволюции на основе идеи естественного отбора мне видятся в следующем. Во-первых, если ценное когнитивное качество должно сформироваться в будущем вследствие устойчивого предпочтения особей-носителей ценной мутации, обусловливающей это будущее качество, отбор не может осуществляться на основании этого качества. Не может служить основанием отбора то, что еще не сформировано.
Во-вторых, если мы предполагаем возможность обоснования когнитивной эволюции на базе большей социальной успешности особей-носителей селективно ценной мутации, то и здесь мы сталкиваемся с противоречием: если качество сформируется в будущем, как итог длительной эволюции, оно не может лежать в основе нынешней социальной успешности особи. Кроме того, бульшая социальная успешность совсем необязательно соотнесена с более развитыми когнитивными способностями (об этом свидетельствуют, в частности, данные зоопсихологии).
В-третьих, даже если мы будем предполагать, что случайная мутация, обусловливающая будущее ценное когнитивное свойство имеет непосредственное фенотипическое выражение, и отбор может идти на основании предпочтения фенотипии, то и здесь необходимы уточнения. И прежде всего, селективно ценное преимущество, даже выраженное фенотипически, не может быть подавляющим. А в таком случае, как объяснить, что предпочтение особи-носителя в репродуктивном поведении будет устойчивым, т.е. что такая особь будет предпочитаться постоянно (так же, как и ее потомки) и всеми (или, по крайней мере, большинством)[174]? Это, как мне кажется, возможно в том случае, если удастся обосновать, что а) на каждом данном этапе эволюции структуры (имеется в виду человек как вид) будущий оптимум уже представлен; б) члены сообщества способны бессознательно распознавать его; и в) психологические механизмы в процессе адаптации сформировались таким образом, что особь, продвигающаяся в направлении оптимума, спонтанно воспринимается как сексуально более привлекательная.
Как возможно спонтанное ощущение того, что тот или иной представитель популяции представляет собой, условно говоря, “вариант”, приближающийся к биологическому (физиологическому, когнитивному, эмоциональному) оптимуму? Я полагаю, что однозначно утверждать здесь что-либо окончательное вряд ли оправданно. Могу лишь высказать следующую догадку.
Вполне возможно, что оптимальная для каждого данного вида структура отличается от всех прочих вариантов более мощной и гармоничной энергетикой. Это, на мой взгляд, вероятно, поскольку в основе формирования гармоничной устойчивой структуры, полученной когда-то на уровне действия универсальных сил, лежало взаимодействие энергий. Затем, в процессе воплощения структуры в физический мир, характер первоначальных энергий, скорее всего, изменяется, поскольку воплощение, как я отмечала, связано с нарастанием инь-составляющей[175].
Теперь обратимся к тому этапу эволюции структуры, который связан с рождением отдельных представителей нового вида, т.е. конкретных субъектов. Там, в каждом отдельном случае, будут свои вариации энергий, осуществляемые в рамках того диапазона свободы (разброса вариантов значений), который допускается структурой вида. Все это означает, что, хотя на уровне глубинной реальности была найдена одна-единственная структура, являющаяся оптимумом для данного вида существ, на деле (т.е. в физическом мире), из-за упоминавшихся выше обстоятельств, структуры с таким соотношением энергий не удастся встретить ни в коем случае. Т.е. все то, что будет иметься в физическом мире, хотя и воспроизведет базисные параметры первоначальной структуры, будет в большей или меньшей степени от нее отличаться.
Но изначально найденная структура все же остается оптимумом для данного вида, т.к. именно она лежала в основе воплотившегося в физический мир. Именно она явилась результатом той игры универсальных сил, которая, собственно говоря, и обусловила возникновение нового типа живых существ.
В этой связи я думаю, что энергетическое функционирование изначально найденной структуры было для данного вида существ оптимальным. Все варианты ее воплощения в физическом мире будут менее совершенны именно в энергетическом плане. Любая форма, полученная в результате случайной мутации, если она оказалась по тем или иным причинам, в том или ином отношении, более близкой к оптимуму, окажется энергетически более совершенной. Это выразится в том, что она будет более устойчивой к внешним воздействиям, более пластичной (и в силу этого, легче приспосабливающейся к изменениям условий), она окажется способной функционировать таким образом, чтобы, имея пропорционально меньшее количество поступающей энергии, продуцировать более высокий результат.
Внешним выражением подобных особенностей, как мне кажется, станет бульшая энергетическая заряженность сущности. Окружающими это будет спонтанно ощущаться как более мощная энергетика данного представителя популяции. А далее вступают в действие психологические механизмы. Они, как мне представляется, должны были в процессе эволюции сформироваться таким образом, что бульшая энергетичность ощущается окружающими как бульшая сексуальная привлекательность особи. Это и обеспечит возможность того, что в процессе естественного отбора предпочитаемыми (совершенно спонтанно и устойчиво) окажутся носители благоприятных мутаций, какими бы ни были сами эти мутации, т.е. какие бы будущие свойства они ни обусловливали.
Так и окажется возможным, что случайная благоприятная мутация, которая когда-нибудь, в отдаленном будущем, приведет к формированию адаптивно ценного качества (в том числе, и когнитивного), уже в момент появления первого носителя благоприятной мутации будет ощущаться членами сообщества и устойчиво отбираться. Причем такой выбор, скорее всего, будет неосознаваемым, спонтанным. Просто носители благоприятной мутации, в силу большей близости к видовому оптимуму, будут обладать несколько отличной энергетикой, что и будет ощущаться-переживаться остальными как бульшая сексуальная привлекательность данного конкретного индивида. Именно это обстоятельство и обусловит, как устойчивое предпочтение такой особи в брачном поведении, так и ее больший репродуктивный успех.
Такая модель позволяет сохранить идею естественного отбора, избавившись при этом от несоответствий, о которых я говорила выше.
Коротко подведем итог анализа природы человеческого сознания.
Оно может рассматриваться как производное от универсальной силы “сознание”, участвующей в создании человека как вида. Вот какую цепочку взаимосвязей я здесь вижу. Универсальные силы, действующие на уровне глубинной реальности, формируют структуру “человек”. Поскольку она совершенна и гармонична, она получает автоматическое воплощение в физическом мире. Вещество-носитель физического мира – материя-сознание. Все, что встречается в нем, состоит из сознающей материи или материального сознания, в зависимости от уровня представленности энергий инь и ян в каждом конкретном объекте. Такова же природа и человека. Именно благодаря сущностному единству со всем окружающим, он имеет возможность спонтанного постижения сущности объектов в глубинном внутреннем переживании.
Но в тот момент, когда это средство используется для постижения добра и зла (сущностей, не органичных миру из-за исключительной представленности лишь одного из видов энергии в каждом из них), его внутренняя природа распадается на противоположные начала: несознающую материю и нематериальное сознание. Оба они не органичны миру, в котором все содержит хотя бы зародыш, крупицу противоположного начала, а не исключительно один из видов энергии (одну из противоположностей). С этого момента радикально изменяется не только внутренняя природа человека, но и видение им мира, его отношения с миром, способы постижения. В частности, из-за возникшего несоответствия внутренней природы человека и объектов непосредственное постижение последних в глубинном внутреннем переживании становится невозможным.
Однако выживание требует компенсации этой потери. Средством, позволяющим выявлять сущность предметов, располагая возможностью непосредственно взаимодействовать лишь с их поверхностными проявлениями, и является человеческое сознание. Оно непосредственно связано с идеей самости. Последняя возникает как ответ на новые условия существования человека, когда им утрачена целостность и доминируют тенденции к распаду. Самость призвана обеспечить насильственное, принудительное поддержание стабильности структуры, которая утратила естественное равновесие. Проявлением действия этой силы в сфере мышления и будет специфически человеческое сознание.
Таким образом, сознание человека является компенсаторно-адаптивной стратегией консолидирующего характера: а) оно призвано обеспечить адаптацию человека в изменившихся условиях; б) для этого оно должно обеспечить новые способы постижения сущности объектов; в) эти задачи оно решает в соответствии со своей внутренней природой консолидирующего начала.
Поскольку внутренняя природа субъекта и объектов теперь различна, спонтанное проживание сущности другого в себе больше не возможно. Но “знать” – это, по-прежнему, постичь как часть самого себя. Как же этого добиться? Именно сознание решает эту задачу.
Сознание является янской сущностью. Это следует и из того, что в его основе – одна из противоположностей, возникших в результате диссоциации исходного вещества-носителя (а именно, нематериальное сознание – чистое ян), и из того, что оно является лишь одним из проявлений самости – тоже янского конструкта.
Подобная характеристика указывает на колоссальную творческую способность сознания, а также на его огромную проникающую мощь. Дело в том, что энергия ян – мужская, активная, созидательная. А все объекты физического мира состоят из вещества-носителя, в котором, пусть и в разных пропорциях, но обязательно представлены оба вида энергии, и ян, и инь. Поэтому проникающая сила сознания оказывается выше, чем возможности сопротивляться этому проникновению у любого объекта физического мира. Именно поэтому сознание может быть использовано в роли средства постижения даже тогда, когда объекты внешнего мира оказываются отделены от субъекта внешними оболочками и барьерами.
Кроме того, сознание, преодолевая сопротивление объектов, привносит в них человеческую энергию, со всей его расщепленностью, противоречивостью и дисгармонией. Можно сказать, что человек насильственно кормит внешние объекты той пищей, которую – по собственной воле – испробовал сам (в момент постижения добра и зла). И внешние объекты, как и ранее сам человек, в результате такой операции оказываются заражены той же противоречивостью и дисгармоничностью. В результате их внутренняя природа становится той же, что у человека. Это снова делает возможным проживание сущности объекта в себе, хотя, как видим, и на новой основе.
Таким образом, человеческое сознание действительно производно от универсальной силы “сознание”, хотя связь между ними достаточно отдаленная, а процессы, которые протекали в ходе трансформации одного в другое, достаточно сильно изменили природу последнего по сравнению с его прообразом. Это объясняет, почему человеческое сознание, хотя, безусловно, и обладает ограниченными ресурсами по сравнению с универсальной силой “сознание”, тем не менее, тоже создает собственные структуры, формирует собственную реальность и воздействует, пусть и косвенно, на течение физических процессов.
Таковы, в самом общем виде, некоторые итоги обсуждения в монографии проблем эволюции и сознания. Я отдаю себе отчет в глобальности и необозримости этих тем и не предполагаю, что найдено решение проблем. Тем не менее, я надеюсь, что вопросы, которые я затронула, противоречия существующих подходов, которые я заострила, чтобы стала очевидной необходимость поиска иных вариантов ответов, модели, которые я предложила, все-таки окажутся интересными для читателя.
Примечания
Научное издание