Психология масс в социально-психологической

Перспективе

На основе проведенного анализа можно сделать следующий главный вывод. Психо­логия масс не есть пройденный и отброшенный этап в развитии человечества. Это определенный «этаж» в сложном «здании» человеческого сознания. Он никуда не исчезает, — просто над ним надстраиваются новые этажи, постепенно меняя общий вид постройки. Однако для того чтобы строение было устойчивым, необходим баланс между его внешним видом и фундаментом. Многоэтажное здание не устоит на кот­теджном фундаменте: либо треснет фундамент, либо обрушатся верхние этажи. Соб­ственно говоря, это и есть два возможных варианта перспектив развития психологии масс. Либо она расколется, раздробится на отдельные составляющие (групповое, кор­поративное, наконец, чисто индивидуальное сознание), либо наступит естественный предел в индивидуализации сознания.

Первый вариант опасен разрушением целостности самой человеческой деятель­ности. В конечном счете, всеобщая индивидуализация в социально-психологическом смысле действительно может обернуться дезинтеграцией сознания, а в социальном смысле — торжеством непродуктивной анархии. Второй вариант — периодические всплески неосоциалистических идей, массовых беспорядков и, в конечном счете, воз­никновение новых вариантов тоталитаризма. Хочется верить, однако, что оба эти по­лярные варианта — лишь теоретически возможные конструкции. Реальная жизнь дает возможность предполагать развитие более мягких, промежуточных вариантов. Их суть будет состоять в такой постепенной перестройке «фундамента» массовой психо­логии, которая даст возможность постепенно надстраивать все новые этажи индиви­дуализации. Базовый вариант — такая взаимная перестройка глубинных основ психи­ки и ее новейших социальных приобретений, которая позволит удерживать их рав­новесие и соблюдать баланс в их развитии. Многие тенденции развития разных сфер жизни последнего времени позволяют оценивать такой вариант как достаточно ре­альный.

Рассмотрим только один принципиально важный фактор развития конца второ­го — начала третьего тысячелетия современной истории человечества — информаци­онно-компьютерную революцию. Появление персонального компьютера создает осо­бый тип работника, который может наниматься на работу со своим средством произ­водства — с тем же самым компьютером. Он оказывается одновременно и наемным работником, и собственником средства производства. Более того, технологический

110 Часть 1. Массы

прогресс делает такие средства производства доступными самым широким массам. Наличие же персонального компьютера в совокупности с современными коммуника­ционными средствами делает широко доступными гигантские информационные мас­сивы. Это открывает огромные возможности для творческой деятельности человека. Не случайно все большую долю в экономике развитых стран занимает информа­ционно-технологическая продукция. Тем самым меняется характер всей человечес­кой деятельности. Если в США в последние десятилетия традиционно «массовой» деятельностью (обеспечение продовольствием, индустриальное машинное производ­ство) занимается не более 20-25 % трудоспособного населения (4-5 % фермеров «кор­мят страну», 15-20 % заняты в крупной индустрии), а численность «среднего класса» превышает 50 % и продолжает расти, то это означает кардинальные социально-пси­хологические перемены. Исчезает реальная основа для усиления психологии масс.

Однако это процесс успешно идет только в развитых странах. Эти страны обеспе­чивают соответствующие условия, переводя массовые трудозатратные производства в развивающиеся страны, а также эксплуатируя природные богатства этих стран. Зна­чит, в развивающихся странах массовизация будет нарастать. Не случайно наиболее опасным для человечества ныне считается потенциальный конфликт между высоко­развитым (индивидуализированным) Севером и развивающимся (массовизирован-ным) Югом.

Сказанное означает, что выраженная неравномерность развития, изначально за­данная праисторией человечества, продолжает сохраняться. В дальнейшем многое будет зависеть от увеличения или уменьшения существующего разрыва. Если разви­тые страны слишком далеко уйдут вперед по пути индивидуализации, а развивающи­еся слишком долго задержатся на этапе массовизации, это может вызвать реальные конфликты. Если же молодые «тигры» и «драконы» быстро овладеют индивидуали­зирующими информационными технологиями, то ситуация будет развиваться более гармонично.

Пока же происходит процесс новой структуризации человеческой деятельности. С развитием процессов глобализации глобальной становится вся деятельность. Скла­дывается разделение труда на метауровне. И тут, естественно, возникает не нравяще­еся многим разделение на «страны-мозги» и «страны-руки». Психология жителей этих стран неизбежно будет различной, хотя есть факторы, и нивелирующие такие различия.

Современный характер человеческой деятельности включает в себя новые фак­торы как дальнейшей индивидуализации, так и новой массовизации человеческой психики. С одной стороны, появление всемирной компьютерной сети вроде бы уси­ливает индивидуальный характер деятельности сидящего перед компьютером чело­века, а современное телевидение предоставляет колоссальные объемы информации для развития индивидуального сознания. С другой стороны, тот же Интернет по сво­им возможностям превращается в уникальное средство супермассовой информации, а массовый характер большинства телепрограмм способствует выработке единообраз­ных, массовых реакций населения. В конечном счете, развиваются как те, так и иные процессы. В стратегической перспективе развитие будет происходить в их диалекти­ческом взаимодействии. Хотя, безусловно, неравномерность в развитии разных стран

Глава 1.5, Психология масс в прошлом и будущем 111

и народов с различными уклонами, в сторону индивидуализации или массовизации, на обозримое время практически наверняка сохранится.

Основные выводы

1. История развития человеческого сознания, как показывает специальный палео-
психологический анализ, есть история вынужденного приспособления животных
предков человека к постоянно ухудшавшимся условиям физического существо­
вания. Особую роль в этом сыграли ледниковые периоды, принуждавшие к за­
креплению эффективных навыков. Для того чтобы выжить, приходилось услож­
нять и совершенствовать деятельность. Разделение труда и дифференциация
деятельности стали основой расчленения первоначально массовой (стадной) пси­
хики первобытных людей. Так, преодолевая психологию масс, начало развивать­
ся индивидуальное сознание. Особая роль в этом процессе принадлежала речи.
Общение как говорение и внутренняя речь как основа мышления выполняли две
важнейших функции. С одной стороны, речь соединяла в общность (суггестивная
функция речи). С другой же стороны, речь индивидуализировала сознание, посте­
пенно высвобождая его от власти массы (контрсуггестивная функция). В диалек­
тической борьбе этих начал шло развитие сознания и становление человека-ин­
дивида, в котором периодическое освобождение от психологии масс вновь сменя­
лось деиндивидуализацией и массовизацией человека. «Борьба» эта идет до сих
пор, причем в силу неравномерности развития разных стран и народов все они
переживают разные ее стадии. С психологической точки зрения, эта «борьба»
означает динамику смены преобладания суггестивных или контрсуггестивных ме­
ханизмов, которые на разных этапах в большей или меньшей степени подчиняют
себе поведение человека.

2. Первобытный человек существовал исключительно как человек массы. Весь даль­
нейший путь его развития шел по пути развития человека-индивида. Но рост по­
требностей и необходимость совершенствовать деятельность порождали все но­
вые формы производства, требовавшие не индивидуальных, а массовых усилий.
Это порождало «сбои» в развитии, определяло его задержки и отставание, порож­
дало неравномерность психического развития в самых разных масштабах. Пото­
му и возникала элита, что индивидуализация сознания была доступна не всем.
Однако постепенно, от рабовладения через феодализм к капитализму, правящий
класс разрастался. Совершенствование деятельности, рост ее эффективности при­
вели к тому, что индивидуальное сознание стало доступным не только высшему,
но и «среднему» классу. Тем не менее развитие индивидуального сознания имеет
свои темпы и свои «скоростные ограничения». Их нарушение в попытке забежать
вперед часто оборачивалось массовыми мятежами, бунтами и революциями —
с социально-психологической точки зрения, регрессом к власти психологии масс.

3. Перспективы развития человека стратегически, безусловно, связаны с дальней­
шей индивидуализацией его сознания и деятельности. Новые технологии, связан-

112 Часть 1. Массы

ные с с информационной революцией, с компьютеризацией деятельности, демон­стрируют именно такие возможности. Однако нельзя сказать, что массовая пси­хология — это пройденный и уже как бы отброшенный этап психического разви­тия человечества. Социально-психологическая эволюция продолжается в поисках равновесия, баланса между индивидуальной и массовой психологией. Поэтому нам только предстоит поиск гармоничного сочетания индивидуального и массо­вого начал в сознании каждого отдельного человека. Соответственно, в социаль­но-психологическом измерении, нас ждут всплески массовизации как реакция на индивидуализацию и, наоборот, всплески индивидуализма как ответ на подчас из­лишнюю массовизацию. «Восстания масс» будут сменяться «толпами одиноких», и наоборот.

__________________________________________________________ Глава 1.6

«Русская душа»

Как особое состояние

массовой психологии:

Между Западом и Востоком

Геоклиматические факторы. Ш Фактор отставания в развитии. • Фактор ограничен­ности частной собственности. • Фактор крепостного права. • Фактор татаро-мон­гольского ига и «враждебного окружения». Я Слагаемые «русской души». • «Счастье по-русски».

«Умом Россию не понять...» — это фраза давно уже стала аксиоматическим постула­том абсурдности и иррациональности того, что в мире именуется «загадочной русской душой». «Он русский, и это многое объясняет», — настойчиво повторяют с нашей подачи на Западе, совершенно не желая вникать в суть того, что же именно это объяс­няет и где лежат причины подобного объяснения. Объясняют же они, в конечном сче­те, только одно: неразвитость индивидуального рационального сознания и, соответ­ственно, господство сознания массового и иррационального. Россия была и продол­жает оставаться страной массовой психологии, и все попытки ее «модернизации» через рационализацию и индивидуализацию сознания ее населения с завидной регу­лярностью терпят провал. Известный афоризм А. де Токвиля о том, что между свобо­дой и равенством народы обычно выбирают равенство, в полной мере относится имен­но к «загадочной русской душе». Свобода — это всегда индивидуальная свобода, сво­бода принятия индивидуальных решений и ответственности за них. Равенство же всегда деиндивидуализирует, уравнивает людей, лишая их индивидуальной свободы. Выбирая его, люди отказываются от индивидуального сознания в пользу сознания массового или группового. Вопрос заключается в том, почему они это делают. Как правило, ответ прост, хотя и неприятен: потому что по-другому просто не могут и не умеют. Анализ показывает, что вначале этот выбор является вынужденным, а потом — инерционным. Выбор был предопределен всей совокупностью географических, кли­матических, исторических, социальных и прочих условий становления психологии народа. Затем он только поддерживался социально-политическими условиями жиз­ни и организацией общественно-государственной жизни.

114 Часть 1. Массы

Геоклиматические факторы

Реальные, физические условия всегда препятствовали выживанию отдельного инди­вида на бескрайних российских просторах. Резко-континентальный климат (от +30° летом до - 30° и ниже зимой), короткий световой день большую часть года, отсутствие сколько-нибудь развитого транспортного сообщения и общие сложности с передви­жением не давали возможности для эффективного индивидуального хозяйствования. Умеренная, во всем последовательная Западная Европа никогда не знала таких изну­рительных летних засух и таких страшных зимних метелей. Выжить при таких усло­виях даже в уже относительно освоенных местах можно было только в группе, а осво­ить новые территории — только значительным массам людей.

Естественно, это не могло не сказываться на психологии, а также на всей истории населявших данную территорию народов. «Несомненно то, что человек поминутно и попеременно то приспособляется к окружающей его природе, к ее силам и способам действия, то их приспособляет к себе самому, к своим потребностям, от которых не может или не хочет отказаться, и на этой двусторонней борьбе с самим собой и с при­родой вырабатывает свою сообразительность и свой характер, энергию, понятия, чув­ства и стремления, а частью и свои отношения к другим людям» (Ключевский, 1987). Причем чем сильнее природа возбуждает человека, тем шире раскрывает она его внут­ренние силы и побуждает к деятельности.

Существуют две географические особенности, выгодно отличающие Европу от других частей света и от Азии особенно: «это, во-первых, разнообразие форм поверх­ности и, во-вторых, чрезвычайно извилистое очертание морских берегов» (Ключев­ский, 1987). Понятно, какое сильное и разностороннее действие на жизнь страны и ее обитателей оказывают обе эти особенности. Они способствуют развитию человече­ской жизни, причем создают особо выгодные условия для ее самых разнообразных форм. Не случайно, что типической страной Европы в обоих этих отношениях явля­ется южная часть балканского полуострова, древняя Эллада, в которой и появилась одна из древнейших из известных нам цивилизаций.

Давно известен один важный операциональный критерий. В Европе на 30 квад­ратных миль материкового пространства приходится 1 миля морского берега. В Азии одна миля морского берега приходится на 100 квадратных миль материка. Россия занимает в этом смысле достаточно промежуточное положение. Если брать только европейскую Россию — а именно ее условия были основой формирования того спе­цифического психического склада, который и получил название «русской души», — то очевидно, что море образует лишь малую часть ее границ, а протяженность берего­вой линии незначительна сравнительно с материковым пространством. Одна миля российского морского берега приходится на 41 квадратную милю материка. Причем значительная часть этого морского берега лежит на севере, т. е. в климатически тяже­лейших для выживания условиях, и была освоена значительно позднее остальной, материковой части. Если же брать основной, начальный период формирования пси­хического склада осваивавшего эти земли народа, то доля материкового пространства, падающего на одну милю берега, значительно возрастает, достигая в разные периоды колонизации этой зоны 50-70 квадратных миль материка. Так становится очевидным, что «русская душа» — это душа глубоко материкового человека, что роднит ее боль­ше с азиатской, чем с европейской психикой.

Глава 1.6. «Русская душа» как особое состояние массовой психологии 115

Если Европа отличается широчайшим разнообразием природных форм, окружа­ющих человека, то главная особенность российских пространств — прямо противо­положная. «Однообразие — отличительная черта ее поверхности; одна форма господ­ствует почти на всем ее протяжении: эта форма — равнина, волнообразная плоскость пространством около 90 тысяч квадратных миль... очень невысоко приподнятая над уровнем моря» (Ключевский, 1987). В. О. Ключевский выделял три основных геокли­матических особенности России, на наш взгляд, имевшие сильное влияние на фор­мирование психического склада ее народа. Во-первых, деление территории на поч­венные и ботанические полосы с неодинаковым составом почвы и неодинаковой рас­тительностью. Во-вторых, сложность ее водной (речной) сети с разносторонним направлением рек и взаимной близостью речных бассейнов. В-третьих, общий или ос­новной ботанический и гидрографический узел на центральном алаунско-московском направлении. В совокупности действие этих трех факторов вело к скученности, повы­шенной плотности населения на сравнительно небольших территориях. «Взаимная близость главных речных бассейнов равнины при содействии однообразной формы поверхности не позволяла размещавшимся по ним частям населения обособляться друг от друга, замыкаться в изолированные гидрографические клетки, поддерживала общение между ними, подготовляла народное единство и содействовала государ­ственному объединению страны» (Ключевский, 1987).

На первых порах именно это обусловливало естественную гомогенность и массо-видность сознания разных частей населения. Затем добавились и другие факторы — внешние опасности, особенно со стороны степи. Так, в частности, отмечает историк, «когда усилилось выделение военнослужащего люда из народной массы, в том же краю рабочее сельское население перемешивалось с вооруженным классом, который служил степным защитником земли». Таким образом, сами географические условия и их социальные следствия способствовали гомогенизации социальных ролей, замед­ляли ход естественного разделения труда и специализацию человеческой деятельно­сти. Другой момент — движение славянских (причем в основном сельских) масс на север было связано с поглощением ими туземцев-финнов. Такая ассимиляция также образовывала, хотя уже и на несколько другой основе, «здесь плотную массу, одно­родную и деловитую, со сложным хозяйственным бытом и все осложнявшимся соци­альным составом — ту массу, которая послужила зерном великорусского племени» (Ключевский, 1987).

«Изучая влияние природы страны на человека, мы иногда пытаемся в заключе­ние уяснить себе, как она должна была настраивать древнее население, и при этом не­редко сравниваем нашу страну по ее народно-психологическому действию с Запад­ной Европой... Теперь путник с Восточноевропейской равнины, впервые проезжая по Западной Европе, поражается разнообразием видов, резкостью очертаний, к чему он не привык дома. Из Ломбардии, так напоминающей ему родину своим рельефом, он через несколько часов попадает в Швейцарию, где уже другая поверхность, совсем ему непривычная. Все, что он видит вокруг себя на Западе, настойчиво навязывает ему впечатление границы, предела, точной определенности, строгой отчетливости и еже­минутного, повсеместного присутствия человека с внушительными признаками его упорного и продолжительного труда» (Ключевский, 1987). Сравните это с однообра­зием родного тульского или орловского или почти любого другого вида ранней вес­ной: «он видит ровные пустынные поля, которые как будто горбятся на горизонте,

116 Часть 1. Массы

подобно морю, с редкими перелесками и черной дорогой по окраине — и эта картина провожает его с севера на юг из губернии в губернию, точно одно и то же место дви­жется вместе с ним сотни верст. Все отличается мягкостью, неуловимостью очерта­ний, нечувствительностью переходов, скромностью, даже робостью тонов и красок, все оставляет неопределенное, спокойно-неясное впечатление. Жилья не видно на обширных пространствах, никакого звука не слышно кругом — и наблюдателем овла­девает жуткое чувство невозмутимого покоя, беспробудного сна и пустынности, оди­ночества, располагающее к беспредметно-унылому раздумью без ясной, отчетливой мысли» (Ключевский, 1987). Говоря современным психологическим языком, воз­никают эмоциональные состояния, переживание которых заменяет рациональное мышление.

Историк предлагает нам, однако, не слишком увлекаться субъективными пережи­ваниями собственных душевных настроений, возникающих при виде природы, а об­ратиться к материальным свидетельствам — к сравнению человеческих жилищ. «Дру­гое дело — вид людских жилищ: здесь меньше субъективного и больше исторически уловимого, чем во впечатлениях, воспринимаемых от внешней природы. Жилища строятся не только по средствам, но и по вкусам строителей, по их господствующему настроению. Но формы, раз установившиеся по условиям времени, обыкновенно пе­реживают их в силу косности, свойственной вкусам не меньше, чем прочим распо­ложениям человеческой души. Крестьянские поселки по Волге и во многих других местах европейской России доселе своей примитивностью, отсутствием простейших житейских удобств производят, особенно на путешественников с Запада, впечатле­ние временных, случайных стоянок кочевников, не нынче-завтра собирающихся бро­сить свои едва насиженные места, чтобы передвинуться на новые. В этом сказались продолжительная переселенческая бродячесть прежних времен и хронические пожа­ры — обстоятельства, которые из поколения в поколение воспитывали пренебрежи­тельное равнодушие к домашнему благоустройству, к удобствам в житейской обста­новке» (Ключевский, 1987). Пожары — тоже следствие холодного климата, вынуж­давшего почти непрерывно пользоваться открытым огнем.