Различия в интеллекте, обусловленные возрастом

Наш анализ причин индивидуальных различий в интеллекте будет неполным, если не упомянуть о тех изменениях, которые происходят с возрастом. Из того, о чем говорилось выше, ясно, что коэффициент интеллекта — показатель весьма чувствительный по отношению к средовым воздействиям, из которых одно из важ­нейших — это образование. Логично предположить, что по мере роста образова­тельного уровня во время активного развития индивида будет изменяться в сто­рону повышения и IQ. Однако многие исследования показывают, что в период развития индивида успешность выполнения тестов интеллекта остается неизмен­ной. В чем здесь дело?

Наиболее полные данные, касающиеся динамики IQ, представлены в Берклей-ском лонгитюдном исследовании (Berkeley Growth Study, 1941). Испытуемых об­следовали многократно в различные периоды развития. Полученные коэффици­енты корреляции очень высоки (0,86 между IQ в возрасте 5, 6 и 7 лет и 1Q в 17 и 18 лет). Это значит, что около 80 % вариаций в 17 и 18 лет можно прогнозировать в возрасте 5, 6 и 7 лет. Корреляция возрастает до 0,96 между IQ в 11, 12 и 13 лет и IQ в 17 и 18 лет.

Эти результаты получены на ограниченной и специфической выборке (обсле­дованные — дети из семей с высоким социально-экономическим статусом). Насто­ящие данные, несмотря на их высокое прогностическое значение, не означают, что /Доставался неизменным между исследованиями. Размах этих изменений доста­точно велик. Так, для возраста 6 мес. усредненное значение изменений — 21,6, для 14 лет — 5,8 (при сравнении с 17-летними). IQ отдельных лиц резко отличаются в разные возрастные периоды. Около 50 % IQ в 6, 7, 8 либо 9 лет на 10 единиц или

более отличаются от IQ в 17 лет. Таким образом, IQ сохраняет постоянство в ста­тистическом смысле этого слова (для группы, но не для индивида).

Анализируя данные подобных исследований, необходимо помнить о том, что периоду развития большинства людей присуще относительное постоянство сре­ды. Ее существенные изменения отразятся и на7£). Исследования, направленные на поиск параметров, имеющих значение для предсказания снижения или повы­шения IQ, показывают прежде всего на зависимость этого показателя от соци­альных факторов. Значительные изменения связаны с родительской заботой об образовании ребенка, эмоциональным климатом воспитывающей его семьи. При этом наиболее существенно влияние уровня и характера образования, сказываю­щееся сильнее, нежели социально-экономический статус семьи.

Увеличение с возрастом стабильности IQ объясняется кумулятивным харак­тером интеллектуального развития, «ведь в каждом возрасте интеллект индивида есть сумма уже имеющихся и вновь приобретенных навыков и знаний. Даже если приобретенное никак не связано с уже имеющимся у индивида, постоянное улуч­шение уровня выполнения теста можно объяснить пропорциональным увеличе­нием с возрастом общего количества навыков и знаний. Вот почему прогноз отно­сительно IQ на основе результатов 3-летнего ребенка для возраста 16 лет будет более точным, чем прогноз на основе результатов 3-летнего для 9 лет» (Анастази, 1982, с. 290). Кроме того, на общей стабильности IQ сказывается влияние имею­щихся навыков обучения на последующее обучение.

Сложность решения вопроса о возрастных изменениях в интеллекте обуслов­лена и техническими трудностями, поскольку в разные возрастные периоды ис­пользуются и разные тесты. Однако если эти трудности и преодолимы, тем не ме­нее возрастные различия IQ в период развития предстают в основном как разли­чия социальные.

Количественная оценка интеллекта не может отразить его качественных изме­нений, происходящих с возрастом. IQ в 10 лет может быть связан значимой кор­реляцией с IQ в 17 лет у того же индивида. Но считать, что в развитии интеллекта за это время не произошло никаких изменений — глубочайшее заблуждение. Воз­растные индивидуальные различия в интеллекте не могут быть сведены к его ко­личественному показателю. Подтверждение этому мы находим в исследованиях, обращенных к изменениям IQ, происходящим в зрелом возрасте.

Долгое время считалось, что снижение интеллекта начинается в конце третье­го — начале четвертого десятилетия жизни (см. рис. 4.13) (строго говоря, вывод о возрастном снижении делается на основе сравнения сумм шкальных оценок в раз­ных возрастных группах). В современных тестах стандартное IQ определяют со­отнесением суммарного шкального показателя испытуемого с нормой его возраст­ной группы. Поэтому, если индивидуальное возрастное снижение соответствует возрастному снижению нормативной группы, IQ будет оставаться постоянным.

Вывод об этом делался на основе поперечных срезов (одновременное обследо­вание разных возрастных групп). При такой организации исследования на соб­ственно возрастные изменения в интеллекте наслаиваются различия между поко­лениями. Лица старшего возраста будут хуже выполнять задания теста не пото­му, что они старше, а потому, что они, как правило, менее образованы. Обычно

Рис. 4.13. «Классическая» кривая снижения/О с возрастом

уровень образования старших поколений если не во всех, то во многих странах мира заметно отстает от их детей и внуков. Убедиться в этом нетрудно, заглянув в соответствующие статистические справочники по народонаселению. Но не толь­ко образование, а и многие другие факторы будут влиять на различия между воз­растными группами. Изменения, происходящие в современном обществе, делают несравнимым жизненный опыт 20-летних и 70-летних.

Более надежные и обоснованные данные получены в лонгитюдных исследова­ниях, когда одних и тех же испытуемых тестируют в разные периоды их жизни. Таких работ немного, а наиболее известное из них — Сиэтлское лонгитюдное ис­следование (SLS — Seattle Longitudinal Study), начатое еще в 1956 г. Уже первые результаты (всего с 1956 по 1991 г. было проведено 6 циклов тестирования, иссле­дование продолжается и сегодня) показали, что возрастное снижение IQ весьма невелико или отсутствует вообще. Снижение IQ оказывается сравнительно уме­ренным даже в 80 и 90 лет. Шайи и С. Стротер (Schaie, Strother, 1968) сравнили данные, полученные с помощью поперечных срезов, с результатами продольного исследования (были обследованы 500 испытуемых в возрасте от 20 до 70 лет с ис­пользованием теста РМА Терстоуна, а через 7 лет большая часть из них повторно той же методикой¹). В первом случае («срезы») отчетливо обнаруживалось воз­растное снижение, во втором — слабо выраженное снижение или его отсутствие (рис. 4.14). Возрастные изменения, как это хорошо видно, различаются в зависи­мости от тестируемой способности. В общей мере интеллекта (IQ) динамика раз­вития отдельных способностей оказывалась как бы затушеванной.

Значительная часть Сиэтлского исследования в 1980-1990-х гг. была посвя­щена изучению причин снижения результатов тестирования способностей у лиц пожилого и старческого возраста. Среди этих причин называются плохое состоя-

В 1980-е гг. специально для этого исследования был разработан новый вариант теста Терстоуна — тест Шайи—Терстоуна для измерения умственных способностей взрослых людей.

ние здоровья, бездеятельность, ослабленная мотивация, отсутствие непрерывно­го упражнения конкретных способностей.

Здесь сделаем небольшое отступление, касающееся упражнения способностей. Речь идет о теории нереализуемых и оптимально реализуемых познавательных способностей,разработанной Денни.

Денни (Denney, 1982) постулирует два различных типа способностей: нереа­лизуемые, или нетренируемые (например, когда у человека не было возможности практиковаться в выполнении теста), и тренируемые, проявляющиеся при опти­мальной тренировке по выполнению тестовых задач. Характер возрастных изме­нений тех и других способностей полагается одинаковым, они имеют тенденцию к развитию до позднего юношеского возраста, затем начинают ослабевать. Автор этой концепции считает, что тренировка интеллектуальных функций имеет мень­шее значение в детском и пожилом возрасте, нежели в другие периоды. Это осно­вано на том, что наименьшая дифференциация между нереализуемыми и опти­мально реализуемыми способностями наблюдается именно в этих возрастных группах. Однако мнение о том, что тренировка интеллектуальных функций в по­жилом возрасте не приводит к заметным изменениям, оспаривается, причем весь­ма убедительно. В исследованиях Балтеса (о его концепции см. ниже) установле­но, что активирующие интеллект программы тренировок оказывают относитель­но быстрое и продолжительное благотворное влияние даже у лиц в возрасте от 70 до 90 лет. Как было установлено в лонгитюдных исследованиях, польза трениров­ки превышала среднюю потерю производительности в возрасте 60-80 лет. После­дующее развитие, причем до глубокой старости, интеллектуальных достижений объясняется феноменом «селективной оптимизации», суть которого в том, что возрастает концентрация внимания на фактах и событиях, ограниченных интере­сами и деятельностью (путем освобождения от других обязанностей). Таким об­разом, происходит компенсация биологически снижающейся общей энергии у лиц преклонного возраста.

В этой теории результаты, полученные с помощью тестов, измеряющих теку­чие способности, принято считать отражающими нереализованные способности — они понимаются как таковые потому, что взрослым людям нет необходимости их часто использовать в своей жизнедеятельности. Результаты тестов, измеряющих кристаллизованные способности, характеризуют реализуемые, постоянно исполь­зуемые способности. Автор находит подтверждение своей теории в том, что она предсказывает результаты многочисленных исследований, свидетельствующие о возрастных изменениях в психометрическом интеллекте, а также разный эффект тренировки интеллекта в различные периоды жизни человека. Тем не менее в этой теории нет ответа на фундаментальный вопрос о значении, важности каждого типа способностей в интеллекте взрослого человека. Можно ли считать, что оптималь­но реализуемые и нереализуемые способности в равной мере значимы для оцени­вания интеллекта в разные периоды жизни человека?

Таким образом, можно вслед за Анастази прийти к выводу, что снижение ин­теллекта, «формально связываемое с возрастом, в действительности есть резуль­тат различий между поколениями или сообществами людей» (Анастази, 1982, с. 302). Она считает, что реальное снижение способностей, по-видимому, проис-

ходит уже после того, как возраст человека значительно превысил 60 лет, и гораз­до сильнее связано с состоянием здоровья конкретного человека, нежели с его хронологическим возрастом. Очевидно, что на выраженность возрастных измене­ний в интеллекте будут влиять особенности изучаемой выборки (характер дея­тельности этих лиц, их образование, состояние здоровья, возможности стимуля­ции интеллектуальной активности и т. д.).

Г. Рудингер (Rudinger, 1972) на основе своих исследований показывает, что интеллектуальный потенциал пожилых и старых людей в большой степени зави­сит от факторов социальных (по его данным, эта зависимость от образования со­ставляет 20-30%, от профессии — 20%, от пола — 7-15%, от состояния здоро­вья — 8 %). В поздние периоды жизни заметным становится влияние на IQсосто­яния здоровья. Так, обнаружено ослабление интеллекта в возрастной группе от 60 до 69 лет у лиц с высоким артериальным давлением. Установлены связи и с дру­гими физиологическими индикаторами. Представляют интерес работы, демон­стрирующие, что на основе резкого снижения IQb 5-10-летний период, предше­ствующий повторному исследованию, можно прогнозировать близость смерти в пожилом и старческом возрасте. Впрочем, как отмечает И. В. Давыдовский (1966), «болезнь безотносительна к возрасту».

Определяющее значение социальных факторов в наличии или отсутствии воз­растного снижения IQ показывает нам ограниченность этого показателя для ана­лиза собственно возрастных изменений в интеллекте. Конечно, интеллект моло­дых не может быть тождествен интеллекту старых. Если у первых это скорее го­товность к решению новых задач, накоплению знаний, то у вторых — способность решать знакомые задачи на основе прошлого опыта. Происходящая с возрастом перестройка структуры интеллекта, естественно, не находит своего отражения в его количественном показателе.

Вильяме с соавторами (Williams et al., 1983) провели исследование, в котором людей пожилого возраста просили оценить свои способности к решению проблем, задач. Обследованные отмечали улучшение способностей с возрастом, что проти­воречило результатам тестирования. Расхождение это участники эксперимента объясняли тем, что в жизни им приходится решать не абстрактные задачи, а те, ко­торые реально существуют. При сравнении результатов обследования лиц моло­дого и пожилого возраста с помощью тестов, задания которых были приближены к интеллектуальным повседневным проблемам, возрастное снижение не наблюда­лось. Исходя из этого вполне правомерен вопрос: равноценны ли задания теста для отдельных лиц, интеллект которых определяем, в равной ли степени они новы?

Помимо этого, есть основания считать, что известное снижение способности к накоплению информации и оперированию ею у человека в пожилом и старческом возрасте «может компенсироваться и даже сверхкомпенсироваться продолжаю­щимся обогащением идеальных содержаний его мировоззрения, направленности характера и "Я" системы <...> часто продолжают расти возможности личности к рассмотрению действительности со всех новых и новых оригинальных точек зре­ния, определяемых все обогащающимися отношениями человека к миру» (Додо-нов, 1985, с. 44). С возрастом особенно ярко проявляется взаимосвязь интеллекта и личностных особенностей.

Наконец, некоторые замечания, касающиеся гетерохронности в развитии и старении разных сторон интеллекта. Б. Г. Ананьев (1968), основываясь на иссле­дованиях Бромлей, полагает, что «уже в 30-35 лет отмечается постепенная ста­билизация, а затем снижение невербальных функций, которое становится резко выраженным к 40 годам жизни. Между тем вербальные функции именно с этого момента прогрессируют наиболее интенсивно, достигая самого высокого уровня после 40-45 лет» (с. 152).

Это не представляется нам бесспорным. Резко выраженное снижение невер­бального интеллекта к 40-летнему возрасту не подтверждается исследованиями. Следует с большой осторожностью относиться к признакам возрастного снижения интеллекта, формально регистрируемым тестом. Как верно замечает Э. Я. Штерн­берг (1968), в этих случаях «должен быть поставлен вопрос о том, не изменились ли с возрастом значение и смысл этой способности в рамках психической деятельно­сти в целом настолько, что мы "измеряем" по существу несопоставимые процессы».

В так называемых операциональных моделях интеллектуального развития взрослых (Kramer, 1983; Pascual-Leone, 1983; Richards, Commons, 1984; Sinnott, 1984) изучают качественные изменения, происходящие с возрастом. Обращается внимание на новые когнитивные структуры, которые могут возникать в период взрослости. Единого мнения о том, в чем же новизна природы познания у взрос­лых людей, не существует. Тем не менее сторонники операционных моделей ин­теллекта сходятся в том, что когнитивное развитие у взрослых связано с необхо­димостью жить и действовать в мире релятивистском по своей природе. Эта реля­тивистская природа мира порождает противоречия в системе познания, которые необходимо синтезировать для создания целостной картины окружающей дей­ствительности. Социальная среда усложняется на протяжении зрелости, требует изменения взглядов и ролей. Хотя в этих моделях нет ответа на вопрос о том, в чем собственно новизна природы мышления взрослых людей, из них следует, что традиционные тесты могут оказаться неадекватными при измерении интеллекта в разном возрасте.

В большинстве современных концепций следующие особенности интеллек­туального поведения в зрелом возрасте считаются наиболее существенными: адап-тированность к повседневной жизни, социальная компетентность (понимание людей и их поступков), развитые вербальные способности, умение решать новые задачи. По данным С. Берга и Р. Стернберга (Berg, Sternberg, 1985), изучавшим субъективное мнение людей о том, что характеризует развитый интеллект (его поведенческие проявления) в возрасте 30, 50 и 70 лет, оказывается, что по мере старения все большее значение в поведении приобретают факторы, связанные с адаптацией к повседневной жизни.

Балтес и его коллеги (Baltes et al., 1984) предлагают собственную модель раз­вития интеллекта в зрелом возрасте. Они признают, что, хотя и возможно некото­рое ослабление интеллекта с возрастом, в целом интеллекту взрослых присущи устойчивость и рост. При этом подчеркивается роль адаптации человека в интел­лектуальном поведении. Предложенная Балтесом с коллегами модель оперирует четырьмя конструктами: пластичность, многомерность, разнонаправленность и интериндивидуальная вариабельность.Пластичность интеллекта — это возмож-

ность гибких изменений интеллекта у индивида. Проведенные исследования по интеллектуальному тренингу пожилых людей показывают наличие пластично­сти в их интеллектуальном функционировании. Многомерность базируется на предположении, что интеллект состоит из множества способностей со специфи­ческими структурными свойствами, изменяющимися по мере развития. Экспери­ментально подтверждено, что с возрастом разные психометрические способности становятся более тесно взаимосвязанными и количество факторов интеллекта, обнаруживаемых с помощью факторного анализа, уменьшается. Разнонаправлен-ность — предполагается появление отличающихся структурных изменений, кото­рые происходят с разными способностями в течение жизни. Последний конст­рукт — интериндивидуальная изменчивость — предполагает значительные разли­чия между людьми в их интеллектуальном развитии во взрослом возрасте. Из существующих исследований следует, что в определенной возрастной группе у от­дельных индивидов может наблюдаться ослабление, у других — устойчивость, а у третьих — повышение интеллектуального функционирования. Совместно эти че­тыре конструкта образуют динамическую основу для организации информации по развитию интеллекта взрослых.

Неофункционалистская концепция Балтеса предстает как двухпроцессная мо­дель. Постулируются два взаимосвязанных типа процессов развития. Первый про­цесс — «познание для познания» (механизм интеллекта). С его помощью описы­ваются возрастные изменения в основных формах мышления, связанных с инфор­мационными процессами и решением задач, изменения, происходящие в первой трети жизни человека. Второй процесс — прагматический интеллект, связанный с основными когнитивными навыками и другими интеллектуальными ресурсами, приобретенными благодаря реализации первого процесса в решении повседнев­ных когнитивных проблем и приспособлении к среде. Предполагается, что второй процесс — наиболее существенный для последних двух третей жизни. Связывая интеллект взрослого человека с успешным функционированием в окружающей среде, авторы этой теории полагают (и с этим трудно не согласиться), что задания тестов, предназначенных для оценки интеллекта, отнюдь не в равной мере эффек­тивны для его измерения в разные периоды человеческой жизни. Если при оцен­ке интеллекта детей обычно соглашаются с тем, что тесты должны быть разными для разных периодов детства, то возможность разных тестов для периода взрос­лости фактически не обсуждается. Балтес и его коллеги полагают, что прагма­тический интеллект в большей степени характеризует интеллектуальную жизнь взрослых, чем традиционные когнитивные способности. Специфические прояв­ления прагматического интеллекта варьируют от человека к человеку в зависи­мости от особенностей индивидуальной адаптации. В общем, согласно этой тео­рии, с возрастом большее значение приобретают повседневные интеллектуальные способности и кристаллизованный интеллект, меньшее значение имеет текучий интеллект. К сожалению, Балтес и его коллеги не разработали эмпирических ме­тодов для определения повседневного интеллекта.

Возвращаясь к якобы происходящему после 40 лет снижению невербального интеллекта, нужно подчеркнуть, что его развитие и изменения в нем (как и в вер-

4.11. Различия в интеллекте, обусловленные числом детей в семье...

бальном) связаны прежде всего с особенностями деятельности (следует помнить, что вербальная и невербальная шкалы в наиболее используемом тесте WAIS взаи­мокоррелируют, а это означает известную произвольность в отнесении тестов к той или иной шкале). Подтверждением этого служат и имеющиеся данные о том, что для лиц в возрасте 60 лет и более значительные различия в показателях вер­бальных и невербальных тестов определяются принадлежностью испытуемых к разным регионам, например сельскохозяйственному или промышленному.

Отмечаемое Б. Г. Ананьевым и многими другими исследователями снижение количественных показателей невербального интеллекта с возрастом обусловлено специфичными для измеряющих его тестов требованиями к визуально-моторной координации и скорости исполнения. Однако заметное и хорошо известное па­дение по мере старения скорости, точности и координации действий возможно при сохранении качества интеллектуальной деятельности, т. е. без снижения ее уровня. Обратим внимание на то, что и хрестоматийное снижение скорости реше­ния ряда невербальных задач у лиц старческого возраста может не происходить. Н. В. Иванова (1984) изучала особенности решения невербальных образных за­дач (так называемые задачи М. Бонгарда) жителями Абхазии в возрасте от 83 до 103 лет. Контрольная группа состояла из проживающих в той же местности лю­дей в возрасте от 31 года до 55 лет. Оказалось, что правильность решения задач в обеих группах была одинаково высокой, а скорость их решения людьми старче­ского возраста в среднем превосходила показатели контрольной группы. Тем не менее ясно, что наиболее чувствительной к возрасту чаще всего оказывается ис­полнительская (performance) сторона интеллекта, но ее не следует отождествлять с невербальным (практическим) интеллектом.