Iii. слабые места в таксономии остина

Остин предлагает свои пять категорий весьма гипотетично— скорее как основу для дальнейшего обсуждения, чем как сводку окончательных результатов. Он сам пишем (см. с. 120): «Я не счи­таю свою классификацию... окончательной». Мне кажется, эти кате­гории дают прекрасный отправной пункт для обсуждения, но ука­занная таксономия должна быть серьезным образом пересмотрена, поскольку в некоторых отношениях она несовершенна*. <...>

Бросается в глаза, что списки Остина являются классификаци­ей не иллокутивных актов, а английских иллокутивных глаголов. Видимо, Остин полагает, что классификация различных глаголов уже сама по себе является классификацией видов иллокутивных актов, то есть любые два несинонимичных глагола должны описы­вать два различных иллокутивных акта. Но нет оснований счи­тать, что это действительно так. Как мы увидим далее, некоторые глаголы, например, указывают на способ или образ осуществления

* Далее следует краткое перечисление классов перформативных глаголов по Остину (см. наст. изд., с. 118—128).— Прим. перед.

иллокутивного акта, например, глагол "объявлять". Можно объявлять приказы, обещания и сообщения, но акт объявления не совпадает с актами приказа, обещания, сообщения. Забегая несколько вперед, можно сказать, что объявление — это не имя неко­торого типа иллокутивного акта, а название способа, которым осу­ществлён некоторый иллокутивный акт. Объявление не бывает ни­когда просто объявлением: оно должно быть одновременно ут­верждением, приказом и т. д.

Даже если принять, что названные списки дают просто иллоку­тивные глаголы, а не иллокутивные акты, представляется, что про­тив них можно выдвинуть следующие критические замечания.

(a) Начнем с менее существенного, но достойного упоминания. Не все глаголы в этих списках могут быть даже названы иллоку­тивными. Например, sympathize 'симпатизировать', regard as 'рас­сматривать как', mean to 'иметь в виду', intend 'намереваться' и shall 'должен' (вспомогательный глагол для образования форм будущего времени). Так, возьмем глагол "намереваться": он явно неперформативный. Сказать "Я намереваюсь" не значит намере­ваться. В третьем лице этот глагол также не называет какой-либо иллокутивный акт: фраза "Он намеревался..." не сообщает о ре­чевом акте. Разумеется, существует иллокутивный акт выражения намерения — но соответствующее глагольное сочетание иллоку­тивного характера будет "выразить намерение", а не "намеревать­ся". Намерение никогда не бывает речевым актом; выражение же намерения обычно им бывает, но не всегда.

(b) Наиболее существенным недостатком этой таксономии яв­ляется то, что она не построена на каком-либо ясном или последо­вательном принципе или множестве принципов. Только в случае комиссивов Остин использует ясным и недвусмысленным образом понятие иллокутивной цели в качестве базиса для определения этой категории. Экспозитивы — в той степени, в какой их характе­ристика доступна для понимания, — у Остина скорее определяют­ся в терминах дискурсных отношений (мой признак (7)). Экзерситивы, по крайней мере частично, определяются, видимо, через понятие "употреблять власть". В их определении просматривают­ся и фактор статуса (у меня—признак (5), и фактор установле­ния (у меня—признак (10)). Бехабитивы же не устанавливаются сколько-нибудь определенно (думаю, в этом Остин со мной согла­сился бы), но их характеристика, видимо, опирается на понятие того, что хорошо или плохо для говорящего и слушающего (мой признак (6)), а также на выражения личностных отношений (у ме­ня — признак (3)).

(c) Поскольку нет никакого чётко сформулированного принци­па классификации, а также поскольку в этой концепции постоян­но смешиваются иллокутивные акты и иллокутивные глаголы, то выделяемые категории в значительной степени пересекаются, а внутренний их состав часто неоднороден. Проблема даже не в том, что имеются пограничные случаи, — любая таксономия, имеющая дело с реальным миром, как правило, сталкивается с пограничны­ми случаями, — и даже не в том, что в нескольких (достаточно не­ординарных) случаях приходится объект характеризовать как от­носящийся одновременно к нескольким категориям. Дело же зак­лючается в том, что огромное число глаголов попадает в ядро двух разных категорий из-за несистематичности принципов классифика­ции. Возьмем, например, глагол describe 'описывать', очень важ­ный для любого варианта теории речевых актов. Остин относит его одновременно к вердиктивам и к экспозитивам. Исходя из его определений, это объяснимо: «списывание» может быть одновре­менно сообщением о результатах изысканий и актом изложения. Но тогда любой «акт экспонирования, включающий в себя изло­жение взглядов» мог бы быть, в остиновском специфическом пони­мании, «передачей результатов изысканий, официальной или не­официальной, опирающейся на подтверждающие данные или дово­ды». И действительно, взглянув на его список экспозитивов (см. наст. изд., с. 126—128), мы сразу же обнаружим, что большинст­во из глаголов в нем подпадает и под определение вердиктивов наряду с глаголом "описывать". Таковы глаголы affirm 'подтверж­дать', deny 'отрицать', state 'утверждать', class 'характеризовать', identify 'отождествлять', conclude 'заключать' и deduce 'выводить'. Все они отнесены к рубрике экспозитивов, хотя могли бы быть с тем же основанием отнесены к классу вердиктивов. Несколько слу­чаев явных невердиктивов — это те глаголы, значение которых связано исключительно с отношениями внутри дискурса, напри­мер, begin by 'начать с', turn to 'перейти к', — или когда речь идет не о свидетельствах или доводах, как в случае postulate 'постули­ровать', neglect 'пренебречь', call 'назвать' и define 'определить (как)'. Но тогда имеющийся состав класса недостаточен для того, чтобы выделить особую категорию, особенно если учесть, что мно­гие из названных глаголов (например, "начать с", "перейти к" и "пренебречь") не называют вообще никакого иллокутивного акта.

(d) Кроме чрезмерного пересечения категорий, имеет место внутренняя разнородность постулируемых классов глаголов. Так, Остин зачисляет dare 'вызывать (на бой)', defy 'вызывать (на спор)' и challenge 'вызывать (на дуэль, на соревнование)' и т. п., наряду с thank 'благодарить', apologize 'приносить извинения', deplore 'сожалеть, находить предосудительным' и welcome 'привет­ствовать', в разряд бехабнтивов. А ведь первые три связаны с по­следующими действиями слушающего и могут быть объединены — как я постараюсь показать далее—с order 'приказывать', com­mand 'командовать', forbid 'запрещать', как на синтаксических, так и на семантических основаниях. Но вот взглянем на семейство глаголов order, command и urge 'понуждать, убеждать'. Здесь они характеризуются как экзерситивы наряду с veto 'накладывать ве­то', hire 'нанимать' и demote 'разжаловать'. А они опять-таки, как я постараюсь показать ниже, относятся к двум различным катего­риям.

(е) Ещё одно затруднение связано с предыдущими: не всегда глаголы, отнесённые к тому или иному классу, удовлетворяют оп­ределению, даваемому этому классу, — если даже брать эти оп­ределения в их приблизительном и незавершенном виде, как они даны у Остина. Так, nominate 'назначать на должность; выдвигать кандидатуру', appoint 'назначать' и excommunicate 'отлучать' не являются «принятием решения в пользу или против некоторого хо­да действий», — в еще меньшей степени они «оправдывают» этот ход событий. Скорее это, как выразился бы сам Остин, осуществ­ление таких действий, не оправдание чего-либо. Иначе говоря, в том смысле, какой мы вкладываем в «оправдание» какого-то действия — как при приказе, команде и настоянии (с чем мы можем согласиться), — в этом смысле нельзя согласиться, что назначе­ние на должность и просто назначение — это тоже оправдание. Когда я назначаю вас председателем, я не оправдываю ту точку зрения, что вы должны быть или стать председателем, — я делаю вас председателем.

Итак, остиновская таксономия приводит по меньшей мере к шести взаимосвязанным затруднениям, а именно (по возрастанию важности) к следующим: здесь постоянно смешиваются глаголы и акты; не все глаголы на самом деле являются иллокутивными;

слишком велики пересечения между категориями; слишком неод­нородны категории; многие из глаголов, отнесенных к тем или иным категориям, не удовлетворяют определению этих категорий;

наконец — самое главное — отсутствует какой-либо до конца вы­держанный принцип классификации.

Возможно, я не полностью обосновал все эти шесть обвинений: я этого и не буду делать в рамках данной работы: у нее другие цели. Но я полагаю, что мои сомнения относительно таксономии Остина получат большую ясность после того, как я представлю альтернативное решение. В качестве основания для классифика­ции я предлагаю избрать иллокутивную цель и вытекающие из нее понятия: направление приспособления и выражаемые усло­вия искренности. В такой классификации остальные свойства — роль авторитета, дискурсные отношения и т. п. — займут соответ­ствующее место.