Определение коллективного внушения мысли о смерти

Марсель МОСС

ФИЗИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ НА ИНДИВИДА КОЛЛЕКТИВНО ВНУШЕННОЙ МЫСЛИ О СМЕРТИ

(изложено в сокращении)

Мое исследование взаимоотношений психологии и социологии целиком посвящено проблемам метода. Но метод оправдан только тогда, когда открывает определенный путь, когда является средством классификации фактов, ранее ей не поддававшихся. Он представляет интерес лишь тогда, когда обладает эвристической ценностью. Поэтому я перейду к позитивной работе и покажу, что за некоторыми утверждениями стоят факты, обнаруживающие, в частности, существование в человеке прямой связи между физическим, психологическим и моральным, то есть социальным.

Я уже указывал вам на то, что в очень многих обществах навязчивая мысль о смерти, имеющая чисто социальное происхождение, без всякой примеси индивидуальных факторов, способна произвести такие умственные и физические разрушения, так подействовать на сознание и тело индивида, что вскоре вызывает его смерть без каких-либо внешних или поддающихся обнаружению нарушений. И я обещал предоставить вам документированные факты, доказательства и, по крайней мере, предварительный анализ.

Определение коллективного внушения мысли о смерти

В обществах, которые нам предстоит рассмотреть, самоубийство часто есть результат навязчивой идеи того же рода; то, что индивид в некоторых греховных или магических состояниях совершает неоднократные попытки покончить с собой, в частности, в стране маори, говорит об устойчивости этого внушения. Оно может иметь одни и те же формы, но разные следствия в системе фактов, которые мы сейчас опишем, ибо в этом случае имеет место самоубийство в результате вторжения воли и насильственного акта. Влияние социального фактора на физиологию реализуется через очевидного психического посредника; эта личность сама себя уничтожает, и акт носит бессознательный характер.

Категория фактов, о которых я хочу говорить, поразительна в ином отношении. Это случаи смерти, наступающей грубо, элементарно у многих индивидов, но просто потому, что они знают или верят (что то же самое), что они скоро умрут.

Среди этих последних фактов уместно выделить случаи, когда эти вера и знание имеют или могут иметь индивидуальное происхождение. В рассматриваемых цивилизациях они часто смешиваются с теми фактами, которые непосредственно являются предметом нашего рассмотрения. Ясно, однако, что если индивид болен и верит, что скоро умрет, даже если болезнь, по его мнению, вызвана колдовством другого или собственным грехом (совершенным сознательно или вследствие упущения), можно утверждать, что именно представление о болезни является "средством-причиной" сознательного или подсознательного умозаключения.

Мы же рассмотрим только случаи, когда умирающий субъект не считает себя больным или не знает, что болен, а просто уверен, что по определенным причинам коллективного характера находится в состоянии, близком к смерти. Это состояние, как правило, совпадает с разрывом связей (вследствие либо магии, либо греха) со священными силами и вещами, присутствие которых обычно поддерживает индивида. Сознание в этом случае полностью охвачено мыслями и чувствами исключительно коллективного происхождения, не отражающими никаких физических нарушений. Анализ не обнаруживает никакого элемента воли, выбора, даже произвольного создания представлений у жертвы, или же умственного расстройства индивида вне собственно коллективного внушения. Этот индивид верит в то, что он околдован, или в свою вину и умирает по этой причине.

Отмеченные факты хорошо известны во многих, так называемых, низших цивилизациях, но редки или отсутствуют в наших. Это связано с их отчетливо выраженным социальным свойством, так как они явно зависят от присутствия или отсутствия некоторых специфических институтов и верований, исчезнувших у нас: магии, запретов и табу и т.д. П. Фоконне хорошо описал их, например, в связи с проблемой ответственности в различных обществах, а Дюркгейм - в связи с многочисленными австралийскими религиозными фактами: траурными и прочими обрядами, бурными порывами, охватывающими группы, неистовыми страхами, во власти которых они могут находиться. Но тотальные овладения индивидуальными сознаниями, осуществляемые в группе и группой, не прерываются. Возникшие идеи поддерживаются и воспроизводятся в индивиде под постоянным давлением группы, воспитания и т.д. По малейшему поводу они вызывают разрушение или пробуждают могучие силы.

Интенсивность этих воздействий морального на физическое тем более примечательна, что физическое у этих народов более сильно, грубо, животно, чем у нас. Повседневные, а также этнографические наблюдения австралийских и многих других племен обнаруживают, что тело аборигена обладает поразительной физической выносливостью. Какова бы ни была причина, даже в сравнении с африканцами организм австралийца отличается поразительной способностью к излечению. Даже в случае легкого ранения у индивида нет никакого шанса выздороветь, если он верит, что копье заколдовано. Если он повреждает какой-нибудь орган, то начнет быстро выздоравливать лишь с того дня, когда поладит с правилами, которые он нарушил, и так далее. Подобное максимальное воздействие морального на физическое, очевидно, еще более ощутимо в случаях, когда нет никакой раны, что целиком входит в предмет нашего рассмотрения.

Австралийские типы фактов

Австралийцы считают естественной только ту смерть, которую мы называем насильственной. Рана, убийство, перелом являются естественными причинами. Против убийцы ведется менее яростная кровная месть, чем против колдуна. Все остальные виды смерти рассматриваются как имеющие магическое или же религиозное происхождение. Случаи, когда смерть вызвана мыслью, что она - фатальный результат греха, - насколько нам известно, достаточно редки: мы обнаружили лишь незначительное число их, причем главным образом они относятся к преступлениям, касающимся тотема, в частности, его поедания, или же пищи, запрещенной возрастными классами. Из последней категории приведу два достаточно типичных примера, которые не пришлось рассматривать Дюркгейму. "Если молодой вакельбура (девочка или мальчик) поест запретной дичи и проч., он заболевает и, по-видимому, сам себя поедает; он умирает, издавая крики съеденного животного." Это его дух вошел в него и его убивает. Другой пример. Мак Элпайн нанимал одного молодого курнаи в 1856-1857 годах. Это был сильный и здоровый негр. Однажды Мак Элпайн застал его больным. Он рассказал, что сделал то, что не должен был делать: украл самку опоссума до того, как получил разрешение съесть ее. Старики обнаружили это. Он знал, что больше уже не встанет. Он слег, так сказать, под влиянием этой веры, уже никогда не поправиться и умер через три недели.

Таким образом моральные и религиозные причины у австралийцев также могут вызвать смерть посредством внушения. Человек, верящий, что он околдован, умирает; таков грубый и постоянно встречающийся факт. Бэкхауз рассказывает, как около 1840 года в Бурн Айленде один мужчина уверовал в то, что он околдован, сказал, что умрет на следующий день и умер. В округе Кеннеди в 1865 году у супругов Эден старая ирландская служанка обвиняет чернокожую служанку в эгоизме и говорит ей: "Ты скоро умрешь из-за своей жестокости". "Женщина с минуту глядела, руки ее обвисли, она побледнела... и, в отчаянии, под влиянием этих слов стала чахнуть и менее чем через месяц умерла".

Остин, обследовавший округ Кимберли в 1843 году, отмечает удивительную жизнеспособность чернокожих и их поразительную смертельную слабость, возникающую при мысли, что они околдованы. (Согласно натуралисту Фрогитту, когда чернокожий знает, что это (колдовство) совершено против него, он чахнет от страха). Один автор, проводивший наблюдение около 1870 года, видел мужчину, заявившего, что он умрет в определенный день, и умершего в этот день от чисто воображаемой силы. Отмечались случаи, когда индивид умирал даже в установленное время. В других случаях, довольно редких и выходящих за рамки магии, но все же связанных с социальным и религиозным, также отмечают подобное, когда имеет место навязчивое преследование умершим. Тот же Бэкхауз рассказывает, как в два дня умер чернокожий из Молонбаха: он увидел "бледнолицего" мертвеца, который сказал ему, что он умрет в это время. Убийца ботаника Стивенса в 1864 году умер за один месяц от голода в тюрьме. Убитый якобы смотрел на него из-за плеча.

Исследование излечения от этих навязчивых состояний и болезней так же показательно, как и исследование их смертельных последствий. Надо основательно прочитать историю, рассказанную сэру Болдуину Спенсеру, крупному физиологу и антропологу, одним из стариков какаду, неким Мукалакки. В молодости он нечаянно съел змею, запретную для его возраста. Один старик заметил это. "Зачем ты ел ее, ты еще мал ... ты серьезно заболеешь", - сказал он ему. Сильно напуганный, он спросил: "Что, я умру?" На что старик воскликнул: "Да, постепенно ты будешь умирать". Пятнадцать лет спустя Мукалакки почувствовал себя плохо. Старый врачеватель спросил его: "Что ты съел?" Он рассказал старую историю. "Значит, сегодня ты умрешь", - сказал туземный доктор. В течение всего дня больному становилось все хуже и хуже. Потребовалось трое мужчин, чтобы удерживать его. Дух змеи свернулся в его теле и время от времени исходил из него через лоб, шипел во рту и т.д. Это наводило ужас. Послали довольно далеко за знаменитым перевоплощением одного прославленного врачевателя. Некто Морпун прибыл вовремя, так как конвульсии змеи и Мукалакки становились все более ужасающими. Он отослал окружающих, в тишине рассмотрел Мукалакки, увидел мистическую змею, взял ее, положил ее в медицинскую сумку и унес обратно в родную местность, где поместил в наполненную водой яму и велел ей там оставаться. Мукалакки почувствовал громадное облегчение, он сильно пропотел, уснул и утром почувствовал себя здоровым... если бы Морпун не оказался там и не извлек змею, он бы умер.