Как не тщеславиться сделанным делом?

Тщеславие превращает добро в свою противоположность — в зло. Время на дело потратили, а душе своей повредили. Как избежать этого зла?

Прежде всего, надо помнить, что никакое наше дело несовершенно. «Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы» — говорит Екклесиаст. Та или иная доля дряни всегда примешивается. А та доля, что действительно добрая, — не наша, а от Бога. «Знайте, что нашими бывают только страсти и грехи. Что бы мы ни сделали доброго — оно от Бога, каких бы мы ни натворили глупостей, они — наша собственность» — говорит старец Паисий.

Что же делать? По возможности, никому не говорить о своих делах. Как сказал Христос, «когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая». Старайтесь забывать свои добрые дела. А за то, что помните, славу отдавать Богу, а не себе. Когда тебя благодарят, не обольщайся, а спокойно передай благодарность выше, отвечая: «Во славу Божию!»

Нектарий Оптинский советует: «Если кому-то удастся сделать что-либо доброе или подать милостыню, то надо говорить: «Твоим благословением, Господи, совершил я это!»

Почему за каждым добрым делом следует наказание?

Этот вопрос очень многих волнует.

Святой Дорофей объясняет: «Кто совершит дело, угодное Богу, того непременно постигнет искушение; ибо всякому доброму делу или предшествует, или последует искушение, да и то, что делается ради Бога, не может быть твердым, если не будет испытано искушением».

Что это значит? Мы уже выяснили, что целью доброго дела должно быть изменение нашей души, увеличение любви в ней. И мы понимаем, что любовь начнет приходить к нам, если мы будем делать эти дела без тщеславия, в надежде на Бога. А как мы можем проверить, с тщеславием делаем доброе дело или нет? Очень просто. Если мы встречаем неблагодарность — и переносим без обиды, значит, тщеславия нет. Если обижаемся — значит, пока еще есть. «Искушение» — это как раз и значит «проверка». Проверка на вшивость.

Поэтому если у нас нет никакого тщеславия, мы этой проверки и не заметим. Если же тщеславие есть, нужно заранее готовиться. Будем помнить пословицы: «Кто доброе творит, того зло не вредит», «Я тебя выручил, а ты меня выучил», «За неблагодарных Бог благодарит». Когда смиримся — будем радоваться таким проверкам.

Если до вашего сердца дошла эта беседа — слава Богу! Если есть в вашем сердце желание делать добро, не ищите причин его не делать — причины непременно найдутся. Ищите возможности делать. Посмотрите, кому из близких нужна ваша помощь. Не нашли среди близких — поищите группы милосердия в интернете, в ближайшем храме… Этот бесценный дар — возможность творить добро — Бог непременно пошлет, если попросите.

ИСТОРИИ О ТЕХ, КОМУ НУЖНА НАША ЛЮБОВЬ

Женя и другие

Я шел по коридору больницы и увидел, что в одном боксе плачут сразу две маленькие девочки (из четырех). Маленькие — не моя «специальность», но раз сразу две плачут, зашел.

Я знаю, о чем плачут дети здесь дети: о том, что их никто, совсем-совсем никто в целом мире не любит, не ждет. Хотя когда их спрашиваешь, они выражают свою боль по-другому. Говорят: «хочу домой», «хочу, чтобы мама пришла», «просто так». И прячут глаза, чтобы ты не увидел, что на самом деле их мучает и как велика эта боль.

Семилетняя Наташа сказала, что плачет потому, что хочет в приют. У нее и дома-то нет, но надо же куда-то хотеть. Через минуту ее слезы просохли.

А маленькая Женя, которая еще и говорить не умеет, продолжала безутешно плакать, лежа в кровати, мои слова не помогали. Пришлось, обернув одеялом, чтоб не описала, посадить на колени. Женя сразу перестала плакать и минут 15, пока я разговаривал с Наташей, неотрывно смотрела мне в глаза пронзительным младенческим взглядом. Это было редкое событие в ее жизни!

Разговаривая с Наташей, я тоже иногда поглядывал на Женю. Глазки у Жени косые — в кучку. Ротик скорбный, мученический. На затылке большая, с Женину ладошку, плешь.

— Что это у нее? — спрашиваю Наташу.

— Это ее мама била, — отвечает она.

У меня коленях человечек, в жизни которого совсем-совсем не было счастья. Не какого-то особого, а обыкновенного детского счастья. И возможно, его и не будет в ее жизни никогда. Единственный шанс для нее стать хотя и трудным, но все-таки членом общества — если ее удочерят очень хорошие, духовно сильные люди. Если же нет, тогда — детдом. А из выпускников детдома более половины становятся или преступниками, или алкоголиками и наркоманами или просто не доживают до взрослых лет. Какое там несчастье разбитой любви! В 14-15 лет она, вероятно, уже будет растлена настолько, что ни сердце, ни тело не будут почти ничего ощущать.

Еще не умея говорить, эта душа знает, в какой она беде. И знает, что ее может спасти, — только любовь. Которой ей не хватает как умирающему от жажды в пустыне. И даже эти минуты сочувствия захожего дяди для нее — оазис, небывалая удача. Детские врачи рассчитали, что каждому ребенку, чтобы вырасти психически нормальным, нужно, чтобы его обнимали не меньше чем полчаса в день. А Женя — обнимали ли ее полчаса за все ее два или три года жизни?

Но мне пора уходить. Я усаживаю Женю обратно на ее кровать, прошу не плакать. Но она разражается таким ревом и так моляще тянет ко мне руки, что я решаю остаться еще на несколько минут. Ведь для меня это так мало. А для нее — так много. Обретя меня снова, Женя изо всех сил вцепляется в меня, как младенец в грудь матери. Кладет голову мне на грудь, закрывает глаза. Встревоженно открывая их всякий раз, когда я шевелюсь. И мы сидим так, крепко обнявшись, еще 15 минут.

Такие минуты жизни — самые осмысленные, самые полновесные. Но радости нет. Потому что этого так мало, так ничтожно мало для того, чтобы Женя когда-нибудь стала по-настоящему взрослой, могла быть любимой и любить...

Никита

В одном из боксов появились трое незнакомых мне детей. Вообще-то здесь многие дети дружелюбны, но эти встретили меня просто с восторгом, как давнего друга.

— Как вас зовут?

— Таня Ежикова, Кирилл Ежиков, и это вот Никита Ежиков! — захлебываясь словами, отрапортовала Таня (фамилия изменена).

— Так вы братья и сестры тут! А почему вы такие разные?

Хотя все они смотрели на меня с дружелюбной улыбкой, дети были очень разные. Худенькая веселая Таня 7 лет, совсем худой задумчивый Кирилл 3 лет и толстощекий Никита 2 лет.

Таня не сразу смогла объяснить, почему они оказались здесь. Точнее, не хотела. Она все время сворачивала на второстепенные подробности, на милицию, которая их везла. И только, наверно, когда я в третий раз повторил: «Танечка, а что у вас дома?», ее глаза подернулись влагой, голос наполнился слезами: «Ой, дома, у нас трагедия, такая трагедия!» — и опять ушла от темы, рассказывая с улыбкой, какие у них хорошие бабушка с дедушкой.

Вопрос о том, какая у них трагедия, тоже пришлось повторить раза три, прежде чем Таня перестала улыбаться, ответила: «У нас такая трагедия… у нас мама пьет!» — и освободила свою тайну слезами. Потом мне удалось выяснить, что и бабушка с дедушкой тоже пьют. И бабушка на просьбу внучков что-нибудь поесть отвечает: «У нас только на закусь».

По словам Тани, мама начала пить, когда погиб дядя Саша, «самый лучший человек на земле». Отец Никиты.

Никита выше пояса крепыш, хоть фотографируй на рекламу молока или каши, а ноги — одни косточки. Видимо, дома ему не давали ходить, поэтому он всегда сидит на кровати на коленках (в позе дзен), но если его взять за руки, может ковылять, как журавлик, не наступая на пятку.

У Кирилла на груди, ниже шеи маленькая твердая опухоль. Это мама прижгла сигаретой, чтобы есть не просил. Таня говорит, трезвая была. Видимо, ожог пришелся на сосуд, поэтому опухоль необходимо удалять.

Ну а Таня, как я уже сказал, обаятельная симпатичная девочка, даже при том, что бритая наголо. Правда, когда я предложил ей порисовать, она чуть ли не испугалась, несколько раз повторила, что не умеет, и только после множества моих вдохновляющих слов и примера с трудом нарисовала кружку — так, как нарисовал бы 2-летний ребенок. Больничный психолог предположила по ее чрезмерной демонстративности, что у нее шизофрения. У Никиты обнаружили ДЦП.

В больнице они были долго. Каждый раз встречали меня с восторгом и прыжками радости. Так набрасывались на конфеты, будто их здесь не кормят. Вот какая память о постоянном голоде — уже несколько недель не могут наесться.

— Дядя, ты завтра придешь? Приходи еще! — приглашает Кирилл, разговаривая с трудом из-за сразу двух конфет за щеками. Он хитрит, но его хитрости очевидны.

— А без конфет приходить? — спрашиваю.

— Без конфет… — он задумывается. — Без конфет не приходи.

— Ладно, уж приходите и без конфет, — любезно заглаживает откровенность брата Таня.

Вожу по палате Никиту, прошу Таню как можно чаще водить его. Таня обещает.

Таня рассказывает о крысах, живущих в умывальнике. Таня наблюдает за ними через стекло двери. Я смотрю в стекло:

— Да никого там нет.

— Да? А вы нагнитесь.

Нагибаюсь и встречаюсь взглядом со здоровенной крысой. Только после моего стука в стекло крыса, не торопясь, разворачивается, свесив хвост наружу, и уходит в просторную дыру.

Наверно, дядя Саша, отец Никиты, и правда был хорошим человеком. Никита такой сдержанный, спокойный и поразительно терпеливый. Он только после уколов немножко плакал, а так никогда ни на что не жаловался. Когда брат и сестра забывали помочь Никите развернуть конфету, он терпеливо трудился над оберткой, пока родичи съели уже штук по пять, хотя ему очень хотелось эту конфету! Не просил, не жаловался. Вот так смирение!

Вообще Никита вел себя как человек благородного воспитания. Когда я гладил его по голове, ему было ужасно приятно, но он даже не поворачивал головы и улыбался лишь глазами и углами губ. Как и все дети, он испытывал потребность в том, чтобы его держали на руках, обнимали, но никогда не просился на руки. Высказывается Никита только по делу, например, когда у него падает тапок и необходимо его поднять.

— Я буду скучать по вам, — сказал я ребятам, когда видел их последний раз. Хотя еще не было известно, когда их переведут в приют.

— Мы тоже будем скучать по вам, — ответила вежливая Таня.

Прихожу через неделю в отделение, и никто не встречает меня за стеклом бокса Ежиковых. В боксе очень тихо. Лицом к стене спит какой-то малыш, другая малышка лет трех тихо сидит, сгорбившись на кровати и глядя в пол. Иногда издает тихие звуки, похожие на всхлипы. Я спрашиваю ее, как ее зовут, сколько ей лет. Повторяю вопросы. Она не отвечает.

Вдруг спящий малыш просыпается, садится на кровати. Это Никита Ежиков! Он не похож на себя — какой-то грустный, одинокий и как будто даже похудевший.

— Никита! Почему ты один?!

Никита впервые за время нашего общения протягивает ко мне руки, без улыбки, без слов, как к вернувшейся издалека маме, и по этому движению я всё понимаю.

Никита впервые в жизни остался один! Кирилла и Таню отправили в приют. А Никиту по возрасту будут отправлять в дом ребенка. Их пути расходятся. И сойдутся ли снова?

Сажаю Никиту на колени, обнимаю, он прижимает голову к моей груди. Его горячее сердечко бьется часто, и оно как будто сразу под кожей. Не знаю, должно ли так быть у младенцев.

Во мне пламенная молитва без всяких слов. Молитва об этом хорошем человеке. Ты теперь один среди людей, мой крестник! Без братьев и сестер, почти без ног. Но ты не один. Я чувствую горячую мольбу этой души, и чувствую, что мы не одни. Мы втроем. Христос обнимает нас, и Его сострадание, любовь несравнимы с моей. И Он сделает всё, что в силах Бога, чтобы спасти эту душу на ее мученическом пути. Чтобы ты научился ходить, Никитушка. Не стал вором и наркоманом. Чтобы не совратился, а совратившись — покаялся. Может быть, ты станешь взрослым хорошим человеком, хорошим отцом. Сколько для этого нужно чудес! Я постараюсь молиться…

Мама — хорошая

Пока дети маленькие, они прощают родителям ВСЁ.

Яна 7-ми лет уже неделю живет в боксе одна. Потому что у нее чесотка. Руки и ноги расчесаны в кровь. Всю эту неделю она почти ничего не ест. По ее объяснению, «я просто очень нервничаю и поэтому не хочу». От слез под глазами синяки, лицо трагическое, когда я вхожу. Но она умная добрая девочка, и, когда ухожу, после дружеского разговора и смеха лицо уже другое.

По утрам она поет песенку солнышку: «Эта песенка как молитва. Когда я ее долго-долго пою, солнышко появляется. Вчера я два часа ее пела, и солнышко появилось».

Неделю назад она сказала мне, что ее мама последние два года в больнице, и за это время Яна видела ее всего один раз. Я подумал, что мама либо в психбольнице, либо в тюрьме, либо ее уже нет в живых. В этот раз Яна призналась, что мама ее болела и до больницы.

— Она меня выкидывала на помойку. Но это потому что она болела, а так она меня любит. Я вам этого не сказала сразу, чтобы вы не огорчились.

— А ты сама помнишь, как она тебя выкидывала?

— Нет, я же маленькая была! Мне тетя Галя рассказывала.

— А что, мама тебя несколько раз выкидывала?

— Да, несколько раз. Но совсем-совсем немного, всего несколько разочков. А так она хорошая, она меня любит...

Нелюбовь

В боксе три девочки 12-13-ти лет.

Настю знаю уже давно. Умная, серьезная и веселая девочка. Лежит на постели; на животе, как грелка, очередная раскрытая книга.

Ульяна просит у меня телефон позвонить маме. Уходит с телефоном за стеклянную перегородку ванной комнаты.

До нас доносится ее голос, сначала беспокойный, потом взволнованный, потом переходящий в крик. Она кричит одну и ту же просьбу:

— Мама, пожалуйста, приедь ко мне сегодня!!!

Она повторяет просьбу на разные лады, уговаривает, но видно, мама не согласна. Мама у Ульяны, как у большинства детей здесь, пьющая.

В конце концов, Ульяна выбегает из ванной, отдает мне телефон, бросается на постель лицом вниз, ее тело сотрясают рыдания. Мама отказалась приехать.

Отдаю телефон Наташе. Огромная, как грузчик, говорит басом, книг не читает. Она уходит в ванную, и мы слышим, как она своим невозмутимым голосом грузчика настойчиво просит маму приехать. Такому голосу трудно не подчиниться, но видно, что маму не трогает просьба дочери.

Ульяна плачет на своей кровати.

Умница Настя смотрит куда-то сквозь потолок. Ей даже некому позвонить. Она привыкла к этой нелюбви.

Но разве к ней можно привыкнуть?

КАК СТАТЬ ВОЛШЕБНИКОМ

В детстве есть одна приятная вещь: мы еще не знаем о том, что все хорошее в этой жизни достается трудом. Потом мы становимся взрослыми, понимаем, каких усилий стоит то или иное достижение, и отказываемся от многих мечтаний детства, потому что видим, что они слишком трудно достижимы или вовсе недостижимы.

В том числе мы отказываемся от своей мечты стать волшебником, творить чудеса. Как нам нравилась эта волшебная палочка, при помощи которой можно было достичь всего-всего! Захотел — и сделал. Воплотил любую мечту… Но, становясь взрослыми, мы понимаем — волшебства не бывает…

Но действительно ли наши возможности так ограничены?

Разговор в этой главе не о магии, а о способности человека добиваться чего угодно. Ну, если не чего угодно, то вещей, которые многим кажутся недостижимыми, удивительными. Способности материализовывать свои мечты, свои идеи.

Хотите верьте, хотите нет, но такое «волшебство» существует. Я знаю нескольких людей, которые многим кажутся волшебниками. Вначале они рассказывают знакомым о некоей своей идее. Выслушивать идеи и даже планы их воплощения — дело ни для кого не новое. Увы, идей много, но часто ли они переходят в область реального? Знакомые настроены скептически. Когда через некоторое время оказывается, что этот человек воплотил свою идею, большинство думает: «Молодец… Повезло».

Потом этот человек придумывает что-то новое, и знакомые думают: «Ну, уж это вряд ли. Два раза не повезет». Но человек воплощает и эту свою мечту. И следующую тоже… Рано или поздно у всех, кто следил за историей этого человека, возникает мысль, что есть у этого человека какая-то удивительная, необъяснимая способность материализовывать свои идеи и мечты. Вокруг большинство мечтает впустую, а он захотел — сделал, захотел — сделал. Везет всегда. Просто волшебник какой-то.

Конечно, большинство талантов мы получаем при рождении. Но те качества, которые делают человека «волшебником» в описанном выше смысле, можно в себе воспитать. И даже если не ставить себе такой высокой цели — стать «волшебником», полезно знать эти качества хотя бы для того, чтобы не быть неудачником, которому ничего не удается. «Волшебник» и «неудачник» — это два противоположных состояния. Конечно, стоит стремиться к состоянию «волшебника», потому что эта жизнь дана нам не для того, чтобы мы потерпели в ней неудачу.

Итак, три качества (умения, привычки), которые делают из обычного человека человека, которому удаются почти все его начинания.

Первое. Трудолюбие.

Все успешные люди, все чемпионы-спортсмены и многие пословицы говорят о том, что «без труда не вытащишь и рыбку из пруда». Это самый известный и очевидный из трех секретов «волшебников». Это даже не секрет. А вот то, как стать трудолюбивым, для многих является секретом. Появилось немало людей, которым буквально любое дело кажется слишком трудным. Это нездоровое состояние, которое необходимо во что бы то ни стало преодолеть, если мы хотим прожить свою жизнь с радостью и смыслом — для себя и для других. Поэтому мы остановимся подробнее на том, как стать трудолюбивым.

Если вам не посчастливилось иметь родителей, которые, понимая, каким драгоценным наследством для любого ребенка является трудолюбие, с детства нагружали бы вас работой — по дому, на земле (на даче), в спорте или в учебе, — придется нагружать себя самостоятельно. Поставить себе какую-то интересную цель. Либо, научиться чему-то, либо сделать что-то. Чем вы ленивее, тем благоприятнее для вас работа по расписанию. Учеба предпочтительнее не самостоятельная, а в учебном заведении, где есть экзамены, домашние задания и требовательные преподаватели. Требовательный преподаватель — это самое важное в вашей ситуации.

Очень желательно, практически обязательно — заниматься спортом. Таким, где, во-первых, будет опять-таки жесткий и придирчивый тренер, во-вторых, нагрузки на выносливость. Мало помогут шахматы, стрельба и штанга, но большинство видов спорта подходят для обучения трудолюбию, так как заставят вас работать через «не могу».

Чем ценен спорт? Не только тем, что мы делаем что-то, преодолевая свою слабость, но и тем, что мы делаем это со своим телом.

Человек состоит из духа, души и тела. Дух — это божественная сила, наполняющая душу энергией и разумом. Душа руководит телом. Тело — вроде бы пассивная, зависимая часть человеческой личности и не должна создавать нам особых проблем. Но это не совсем так. Ленивое, изнеженное тело является бременем для души и тормозом на пути любой деятельности. Такое тело требует излишнего сна, излишнего отдыха, излишней пищи, спиртного и сладостей (удовольствий вкуса), а также способно погружаться в сексуальные излишества и извращения. Скованный такими слабостями человек мало работоспособен. Спорт приучает наше тело работать с высоким коэффициентом отдачи, то есть потреблять немного, а отдавать нашей душе много. У человека, который в меру занимается спортом, больше времени и сил для любого дела, он чувствует мышечную радость. А изнеженный человек, который не утомляет свое тело, постоянно чувствует себя утомленным. Спорт превращает тело из врага (предателя) в друга (союзника).

Но нагружать, дисциплинировать себя, вырабатывать привычку в труду — недостаточно для того, чтобы стать по-настоящему трудолюбивым. Нужно еще сделать так, чтобы вам хотелось трудиться.

Всякому человеку знакомо ощущение, когда не хочется ничего делать. У некоторых людей это постоянное состояние. Совершенно необходимо бороться с этим состоянием, так как оно нас не только мучает, но и лишает работоспособности.

Причина этого состояния — в унынии. Единственным исключением являются психические болезни, но и сами болезни часто происходят от долгого пребывания в унынии.

Да, именно уныние, не депрессия. Почему я настаиваю на этом? Потому что депрессия — термин современной психотерапии. Психотерапевты видят только следствие депрессии — нарушение баланса серотонина в головном мозге, но не понимают подлинной причины и поэтому не могут решить проблему.

Если же отказаться от научного термина — депрессия, и заменить его духовным термином — уныние, тогда все становится ясно. Решение проблемы известно уже не одну тысячу лет, и странно, что психология его до сих пор не приняла. Я могу объяснить это только финансовым лоббированием со стороны производителей антидепрессантов.

Ответ прост: состояние уныния имеет только одну причину — гордыню, и одно, но верное лекарство — смирение. Подробнее эта тема раскрыта в главе о счастье.

Во многих случаях, начинать работу над собой нужно именно с преодоления уныния, потому что оно не даст нам как следует заняться собой, пока мы не победим его.