Авторство принадлежит Нехаме Мильсон. 7 страница

Город Снов

Итак, на третий день, перед сном, я, замирая от предвкушения, открыла следующую капсулу с ароматным маслом из Таиланла. «Ну, волосики мои, повезло вам опять, сейчас на­крою пленочкой и шапочкой, живите, растите и крепните... а смывать не будем, нет, ни за что... глядишь, опять приснится что-нибудь волшеб­ное. ..» — шептала я, изо всех сил надеясь на чудо. И ведь не ошиблась!

— Ой, с прибытием, Здравствуйте! — спешит ко мне Медсестра в смешном крылатом халатике. — А вы молодец — выглядите гораздо лучше. Вот ваш доктор обрадуется! У вас наметился явный прогресс, совсем другая картина, энергия доверия к миру пошла. Терапия в эти две ночи оказалась успешнее, чем обычно. Думаю, уже совсем скоро мы завершим лечение и сможем отпустить вас в

Город Снов!

— А что там, в Городе5? — слегка растерявшись от таких новостей, спрашиваю я. — Какой он?

— Он у каждого свой, — улыбается Медсестра. — Это самое удивительное творение Мира. Там сплошные чудеса! Он существует в во­ображении, но притом вполне реален. В него может перенестись каждый, но удаётся не всем. В Город Снов попадают те, кто к этому готов.

— По-моему, я уже вполне готова, — говорю я. — Или нет?

— Или нет, — смеется Медсестра. — Иначе бы вы давно уже по­лучили постоянный пропуск в Город Снов.

— Л что для этого надо? Мечтать, ла?

— Мечтать мало, нужно действовать. Вот, например, чело­век погулял перед сном, музыку хорошую послушал или книгу

почитал — в общем, набрался позитива! — уснул и сам собой оказал­ся в Городу Снов. А там все необычно, волшебно и невозможное воз­можно. Это как приятный бонус за правильный образ жизни. Можно получать ответы на волнующие вопросы, разрешать неразрешимые си­туации, встречаться и общаться с невероятными персонажами, мгно­венно перемещаться на любые расстояния, путешествовать по разным мирам... И летать можно свободно — многие так и делают. Это очень просто: раскинул руки — и полетел!

— Ия хочу летать во сне!

— Скоро полетите, вот увидите! Но для этого вам ещё немножеч­ко нужно повысить вибрации. Пока что вас горе к земле прижимает, не лает взлететь.

— Горе... А как оно меня прижимает?

— Видите эти пакеты?

Я оглянулась — ла, в углу палаты было сложено много мусорных пакетов; я их еще в первый раз заметила, но как-то не решилась спро­сить, что это и почему у меня в палате размешено. Думала, так надо.

— Нет, так не надо, — словно подслушав мои мысли, покачала головой Медсестра. — Каждую ночь мы вас чистим от негативных энер­гий и ваше горе собираем вот в эти пакеты. Но каждый раз, покидая клинику, вы упорно прихватываете пакет-другой.

— А зачем я это делаю?

— Наверное, вы лучше это знаете, — пожимает плечами Медсестра. — Чем-то это горе для вас привлекательно... Но об этом вам лучше поговорить с вашим доктором.

— Кстати, а где он?

— Я тут! — провозгласил доктор Сон, стремительно влетая в па­лату. — Прошу меня простить: очень много пациентов. Люли совер­шенно разучились радоваться жизни и своевременно избавляться от негатива. Но ничего — всех вылечим, все поправим, на то и существует наша клиника!

Я очень обрадовалась, просто невероятно. Он был очень прият­ный и позитивный, этот доктор Сон. Я в него просто влюбилась!

— Здравствуйте, дорогой доктор! — радостно всплеснула я ру­ками и... взлетела! Честное слово, как будто поплыла, но только без волы. Так, прямо в воздухе, воспарила нал кроватью.

— Любовь окрыля-а-а-ет! — пропела Медсестра и, смеясь, исчезла из палаты.

— Ну, мы прямо семимильными шагами шагаем к выписке, ла, ми­лая моя? — бодро спросил доктор Сон. — Ах, какая молодец, какие успехи! Побольше бы таких пациентов, мы бы и число койко-мест со­кратили в два раза. Лучше бы вообще клинику закрыть, за ненадобностью, но это пока преждевременно. Будем лечить! Будем учить!

— Ла, я тоже хочу излечиться и научиться, — сказала я. — Мы тут как раз говорили о горе. Мне сказали, что оно хранится вот в этих пакетах и что я каждый раз прихватываю пару пакетов горя с собой, в дневную жизнь. Это правда?

— Так и есть.

— Но зачем я это делаю?

— Наверное, чтобы им упиваться, — объяснил доктор. — Многие очень любят злоупотреблять горем. Запойные гореголики!

— Как вы сказали? Это как алкоголики, что ли?

— Ла, потому что механизм совершенно такой же. Человек попа- лает в зависимость от горя и уже не может без него жить. Он ни за что не согласится расстаться с горем и таскает его повсюду, чтобы всегда было пол рукой. Кстати, от горя до алкоголя буквально один шаг — иногда и не

заметишь, как одно без другого уже и не существует.

— Это когда люли горе алкоголем заливают?

— Пытаются. Но не получается. Потому что человек протрезвеет, а горе тут как тут: оно же

никуда не делось, только силы набралось. Так что лучше и не пробовать.

— А разве люли не затем алкоголь принимают, чтобы попасть в Город Снов?

— Девочка моя! Ла какой же Город Снов в алкогольном опьяне­нии??? Какие полеты???

Недаром говорят «напиться и забыться», имен­но так оно и получается. Нет, в Город Снов могут попасть только те, кто действует осознанно и засыпает на высоких вибрациях.

— Доктор, я уже не в первый раз про это слышу: «вибрации, ви­брации. ..». А что это вообще — вибрации? Почему они становятся низ­кими? И как их повышать? Вы мне объясните, тогда я пойму!

— Охотно. Вибрации — это та тональность, в которой звучит че­ловеческий организм, волны

определенной частоты, которые он рас­пространяет вокруг себя. Если человек вибрирует на высоких частотах, он летает, парит и творит, он притягивает в жизнь позитивные события, все ему в радость, все получается, везде горит «зеленый свет». Настро­ение отличное, энергии для свершений много, жить хочется, а ночи он проводит в Городе Снов и просыпается свежим, бодрым, отдохнувшим. Другое дело — низкие вибрации. Если вы будете переполнены горь­кими мыслями, обидами, гневом и прочими «тяжелыми» чувствами, ничто хорошее в вашу жизнь не прилет — просто испугается! И во сне увидите не волшебные города, а невнятные кошмары. Утром просне­тесь — вроде как и не спали, и жизнь кажется мачехой, и мир — мон­стром, выкачивающим из вас энергию и ресурсы. Никакой

радости, сплошные разочарования.

— Нет, нет, нет!!! Я не хочу так! Не хочу быть запойным гореголиком. Это как-то лечится?

Хороший вопрос, и я отвечу на него с большим удовольствием. Конечно; наше лечение уже приносит свои плоды: вы активно освобождаетесь от всего ненужного и вредного, что накопилось внутри. Все перемешается вот в эти пакеты. Осталось только отнести их в нейтра­лизатор и переработать. Но вот это вы сами должны сделать — такие правила. Нейтрализатор реагирует только на желание самого пациен­та. Давайте, действуйте же поскорее! Вас ждет Город Снов!

— А что в этих пакетах?

— Негатив, разумеется. Упакованное горе. Тяжелые воспомина­ния, которые вы все таскаете за собой, как бесценное сокровище. То, что мешает текущему моменту радоваться. Ла и не мудрено: эманации от них такие... тяжелые.

Я окинула взглядом заваленную палату... Эманации точно были — тяжелые и застойные, как в общественном туалете. Фффу, гадость! Неужели это все я таскала за собой?! Лаже не верится...

В палату вкатилась или вплыла тележка, а за ней медсестра-фея в халатике с крылышками. С собой она принесла штуковину, очень на­поминающую весы с чашками, которые на рынке до сих пор встретить можно.

— Управлять нейтрализатором просто. Помешаете свое горе вот на эту чашу, а на эту — свое желание с ним расстаться, а потом на кно­почку жмете — и все нейтрализуется.

— Так просто? — удивилась я.

— Простота зависит только от вашего желания оставить все эти прошлые беды и невзгоды там, где и положено, — в прошлом. Если же­лание сильное, то нейтрализатор подействует. Давайте попробуем — это так интересно! — воскликнула медсестра. — Я — практикантка, недавно тут работаю и ещё ни разу не видела, как это происходит.

Падать лицом в грязь перед подрастающим поколением мне по­казалось совсем неприличным, поэтому я тут же принялась за дело. Положив первый пакет, я остановилась.

— Л где противовес? Где пакеты с желаниями?

— Желание не в пакетах. Оно по весу. Вот гирька, пробуйте!

Я взяла увесистую гирьку, поставила и нажала на кнопку, но... ни­чего не произошло.

— Не получается, ла? — доктор Сон возник как будто из воздуха, неожиданно, но очень кстати.

— Ага, — с разочарованием кивнула я. — Не понимаю: мне ведь так хочется расстаться с прошлым, я жму на кнопочку, а пакеты не ис­чезают.

— Возможно, ваше горе такое тяжелое, что перевешивает жела­ние с ним расстаться? — подсказал доктор Сон.

— А как же мне его облегчить? Нет ли у вас гирьки потяжелее?

— Может, лучше утяжелить другую чашу весов? Положите на нее прошение и уважение.

— К кому, к мужу?

— Нет, к опыту! Мироздание так устроено: пока нет у тебя про­шения и уважения к полученному опыту — ничего и не жди! Поначалу придется работать с каждым пакетиком отдельно. Заглянула — уважи­ла — простила — отпустила.

— С каждым?! Ла тут их не одна сотня! — я с ужасом окинула палату.

— С каждым следующим пакетиком будет все легче и быстрее, вы привыкнете, — утешил меня доктор.

Я схватила первый попавшийся пол руку пакет и заглянула в него. Там был мобильник, а на экране высветилась та самая роковая смс. Меня бросило в дрожь, и на глазах выступили слезы... На плечо легла теплая рука доктора:

— Не бойтесь, это все в прошлом. Сейчас вы сильно изменились и способны управлять своей

судьбой самостоятельно. Теперь никто и никогда не будет писать вам ТАКИХ смс, потому что будет ценить и беречь ваши отношения. Теперь достаньте телефон и напишите от­ветную смс.

Доктор, но зачем писать-то? Ему сейчас и без моего прошения хорошо, он уже женился на другой, и у них там ребенок, при чем тут я? — я понимала, что сейчас расплачусь, и сдерживала себя из последних сил.

— Так мы же во сне, вы просто проводите СВОЮ работу нал ошиб­ками. Не путайте с реальной жизнью. Мы иногда слишком уж включаем разум, а действовать нужно от сердца! — посоветовал доктор и испы­тующе посмотрел на меня. — Или вам это горе настолько дорого, что вы намерены таскать его в себе всю жизнь?

— Ой, ну конечно не намерена, это же один из самых тяжелых пакетов! — с жаром воскликнула я и схватила телефон. Он оказался не таким, как в жизни, а мягким, как бисквит, и с приятным запахом шоколада. От этого стало немного легче, и я сочинила ответную смс: «Спасибо за такой чудесный подарок, свою любовь обратно прини­маю с радостью! Желаю тебе (нет, СЕБЕ!!!), в общем, себе-тебе счастья, здоровья и любви!!!» — последние слова я дописывала с улыбкой на лице. — Отправлять, доктор? — спросила я.

— Отправляйте, отправляйте, — кивнул он с одобрением.

Я нажала кнопку «Отправить», закрыла крышку шоколадного теле­фона, положила его на чашу весов, где гирька, и нажала кнопку. Пакет исчез. Я с удивлением хлопала глазами. Если честно, то я не ожидала такого быстрого результата. На лучше стало легче, я схватила следующий пакет и поставила его на нейтрализатор. Ох, и этот тяжелый, зараза. Что же там? Ага, это мои обиды на докторов! Ну, это мы уже проходили, здесь я знаю, чем уравновесить...

— Ну, теперь вы и сами справитесь, а мне пора, — удивил меня доктор Сон своим предупреждением. Обычно он просто появлялся в воздухе и также по-английски исчезал. — Процесс пошел,

наблюдается положительная динамика. Продолжайте нейтрализацию! Побольше радости, креатива и позитива! Помните, в этих пакетах — ваш бесцен­ный опыт и больше ничего. А опыт вы и так никогда не потеряете, для этого его не надо за собой таскать. Прощайте себя, прощайте, прощай­те, прощайте...

.. .Я открыла глаза. Проснулась, значит. Это что же, я не успела столько всего сделать, теперь остальные пакеты так и останутся со мной?

— Не останутся, — засмеялась Медсестра-фея на краю кровати и растворилась в воздухе. Я села на кровати. Ну конечно, никаких фей с крылышками! Нет, почудилось, похоже... И тут меня осенило: это был не просто сон, я получила от жизни большой-пребольшой подарок — урок, как по-настоящему полюбить себя! И это просто чудо, это дей­ствительно изменило мою жизнь за десять дней, как и обещала Ирка.

…С этими мыслями я встала и впервые с момента развода вышла на балкон и села на стул. За окном был рассвет. Розовый, золотой, го­лубой и перламутровый, очень нежный и переливающийся, как шелк на ветру. «А ведь я всегда мчусь, вся в своих мыслях и делах, пытаюсь все успеть. А для кого тогда Медсестры-феи рисуют такое красивое и такое разное небо?» — подумала я и сама удивилась тишине внутри своей души. Моей душе было радостно и спокойно. «Может, это и сон, но тогда я хочу, чтобы он мне снился как можно чаше! — подумала я. — Хочу уравновесить прошлое горе нынешней радостью. И пусть нейтрализу­ется все, что мешает мне жить и быть счастливой!»

— Да ты, оказывается, вон какие таланты скрывала! — с изумле­нием в голосе говорит мне Злая Сказочница. — Сказка — супер! Гор­жусь знакомством!

— Сама не знаю, как у меня получилось, — смущенно говорю я. — Никогда ничего подобного не делала.

— Все когда-нибудь происходит впервые, — с улыбкой говорит она. — Стоит перестать быть Жертвой, и сразу появляется возмож­ность стать Творцом.

— Ох, не знаю... Это же всего лишь одна сказка, — сомневаюсь я.

— Первая сказка. Первая! — с нажимом говорит она. — Теперь тебе есть чем поделиться с миром, и дело пойдет. Добро пожаловать в Сказочную Жизнь, моя дорогая!

В Сказочную Жизнь... боже, как приятно это слышать! Я очень хочу в жизнь, где всегда есть волшебные помощники, где то и дело происходят чудеса и где все всегда заканчивается хорошо, а добро по­беждает зло. Как в сказке!

Глава 15.

НАЧАЛО СВЕТА

Я уже другая, друга-ая, друга-а-а-я!Ш Я распеваю эти слова в душе и на кухне. Я убеждаю себя в этом каждую свободную минутку. Разум, душа и тело должны действовать заодно, и пением я их вдохновляю.

Моя апатия ушла в прошлое — я делаю зарядку и пробежку по утрам, я стремительно обретаю прежнюю форму. С каждым днем я чувствую, что энергия прибывает, а вместе с ней и интерес к жизни возвращается. И немудрено: ведь у меня появился мощный мотив — разобраться в своих ошибках и изменить линии судьбы. На многие во­просы ответы уже пришли, но вот один мучает меня до сих пор, и это очень трудная тема. Думаю, не только для меня...

— Оплакивать не родившегося ребенка или нет? Он ангел? Это был все-таки уже ребенок или еще не совсем?

Когда я говорю об этом, я чувствую щемящую нежность, и жа­лость, и беспомощность, у меня голос начинает дрожать и на глаза наворачиваются слезы.

Но Злая Сказочница, как обычно, мигом сдергивает меня с небес на землю.

— А ну, кончай себя жалеть! Все эти рыдания-страдания ты себе при­думала, чтобы нервы пощекотать. Я в эти игры не играю, имей в виду.

Ну, злыдня... Всю сентиментальность как рукой сняло, теперь я обижена, возмущена и булькаю от негодования. Я ей тут самые интим­ные переживания доверяю, а она...

— О, нормально, энергия пошла, — с удовлетворением констати­рует Сказочница. — Когда ты злишься, у тебя разум включается. А то: «Ах, ох... куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?»

— Как вы можете над этим смеяться? — возмущенно говорю я.

— Ас чего ты взяла, что я смеюсь? Я вполне серьезно. Навыду­мывают себе каких-то ангелов, а потом слезы льют, последние силы теряют, будущее перекрывают... Хватит заниматься ерундой!

Теперь я переполнена холодным негодованием. Да как она смеет так — о святом!

— Кстати, уточни, пожалуйста: а что такое для тебя «совсем ребе­нок»? — задает каверзный вопрос она. Я беру себя в руки и начинаю формулировать:

— Ну-у-у-у... Когда он двигается, пищит... глазками моргает, личи­ко морщит... когда его потрогать можно, на руки взять.

— Собственно, ты сама и ответила на свой вопрос, — безжалост­но заключает она. — Значит, «не совсем». Для тебя это так, и мне до­бавить просто нечего.

— Но я же его сразу, еще в животе, воспринимала как ребен­ка! — протестую я.

— Ты уже подумай и наконец-то определись, — сурово сдвигает брови она. — Сама себе противоречишь. «Воспринимаю как ребен­ка», но в то же время ощущаю как «не совсем ребенка». А в общем, если хочешь знать, это противоречие легко объяснимо. Ты его специ­ально придумала, чтобы как можно качественнее пострадать. И это тебе вполне удается!

— Ничего я не придумывала, — недовольно бурчу я. — И не для того, чтобы пострадать. Я просто запуталась...

Давай попробуем распутаться. Я думаю так: ребенок, даже если его тело еще не сформировалось, — уже ребенок! Нас действи­тельно сильно запутал медицинский подход к внутриутробному пери­оду жизни человека, такие понятия, как «эмбрион», «плод», «изгнание плода»... Это нивелирует чудо развития новой жизни, превращая его в рядовой биологический процесс. Но все-таки новая жизнь начинается в момент слияния материнской и отцовской клеток. Решение принято

процесс запушен. С момента зачатия ребенок — уникальное суще­ство, которого никогда раньше не было в истории человечества и ни­когда не будет снова. Ну и что, что он прожил такую маленькую жизнь? От этого она не становится менее ценной.

— Да, да, да, — лепечу я. — Ия так чувствую!

— А поэтому я думаю, что к ребенку надо относиться, как к свое­му ребенку, и оплакать его ты имеешь полное право. Горе — это спо­соб восстановиться после потери, а боль — это символическая плата за исцеление. Но нельзя платить всю жизнь, это тебе не ипотека.

Я пропускаю «ипотеку» мимо ушей: то, что она говорит, расстав­ляет все по своим местам. Да, каждая беременность уникальна, да, это был, может, и не «совсем ребенок», но «совсем человек», да, я по­нимаю, что горевание нужно не ему, а мне — чтобы выпустить из себя все эмоции, всю боль и снова жить.

— Горевание — это важная часть отпускания, — продолжает Ска­зочница. — В старые времена была такая профессия — плакальщи­цы. Они приходили на похороны и кричали по покойнику. Не просто выли, а искусно сплетали слова в образы, умело взвинчивали чувства, так что все кругом тоже включались в плач. Рыдали, выпускали свое горе, освобождались от него. Это нужно, чтобы не застревать и жить дальше.

— Сейчас, как я понимаю, профессии такой уже нет, — отвечаю я. — Это значит, каждый теперь сам себе плакальщик?

— Получается, так. К любому расставанию, к любой потере надо подходить осознанно. Признать факт потери. Пережить боль потери. Выстроить новое отношение к утраченному.

— Факт я признала, даже дважды. Боль... ну, переживаю. А вот новое отношение — это как?

— А новое отношение выстраивается в процессе нашей работы. Разве нет?

— И все-таки... Как представлю, что-мои ангелочки смотрят на меня сверху, такие пухленькие, кудрявые, с крылышками... не могу, сразу рыдания душат.

— Опять двадцать пять... С чего ты, собственно, взяла, что ребе­нок — ангел? — обреченно вопрошает меня Злая Сказочница.

— Как «с чего»? — Я в замешательстве: а действительно, с чего? — Ну, так говорят... Принято так считать...

— Мало ли что говорят и принято считать, — пожимает плечами она. — Ты первоисточник читала? Библию, Священное Писание? Где там хоть одно упоминание, что дети и ангелы — одно и то же? Нет его! Ангелы описаны как бесплотные существа, называемые Небесными Силами, они имеют ум, несоизмеримо превосходящий ум человека, собственную личность и наделены свободной волей. Земного мате­риального тела не имеют, не подчинены земным законам времени и пространства, бессмертны. Цель и смысл их существования — лю­бить Бога, прославлять Творца, а также нести в наш земной мир волю Всевышнего — быть вестниками Бога на земле. Кстати, «ангел» слово греческое, переводится как «вестник». Цитирую по памяти, но очень близко к оригиналу.

— Но на картинах великих мастеров, опять же, ангелы — детки с крылышками, — слабо обороняюсь я.

— Вздор! — отрезает она. — Ангелов в искусстве изображают также в виде прекрасных юношей, в виде светоносных фигур и ог­ненных столпов, в общем, кто как придумает. Ну надо же как-то изо­бразить бесплотное и бестелесное существо?! А вот зачем ты себе придумала, чтобы твой ребенок теперь был ангелом?

— Ну, мне так легче... вроде бы он теперь оттуда, сверху, меня охраняет.

— Ну ты эгоиииистка! — изумленно крутит головой она. — Толь­ко о себе и думаешь! Охранять ее, видите ли, надо! А то, что ему зано­во воплощаться нужно, — об этом ты не подумала? Стало быть, вместо

этого, пока ты тут будешь переживания переживать и слезы по нему лить, он должен бессменно над тобой порхать и осыпать одноразовы­ми платочками? Ха-а-арошенькую же судьбу ты ему уготовила!

— Ничего я такого ему не желаю! — сконфуженно возражаю я. — Хочет воплощаться — пусть воплощается, я разве против?

— Вот-вот! Нечего его удерживать и мешать ему жить. «Дать жизнь»— это не просто родить. Дать жизнь — это отпустить, перерезать пуповину, даже если она незримая. Любая мать отпускает ребенка трижды: впервые при рождении, позже, в отрочестве, — в социум, а потом в самостоя­тельную жизнь. И каждый раз это бывает трудно, поверь. Но некоторым матерям выпадает и такой нелегкий удел — отпустить в мир иной. Так не держи его сейчас, отпусти его, подари ему жизнь! Тебе кажется — это конец света, но любой конец — это одновременно и начало. Понимаешь?

— Не очень.

— Подожди минутку. Сейчас, найду и скину тебе... Готово. От­крыла? Читай. Ты уже умная, так что поймешь.

Это, разумеется, опять сказка. Только какая-то необычная, не про­стая и местами даже непонятная. Но она вызывает во мне волнение, будоражит и тревожит.

Конец Света