Правило первое: общаясь с людьми, будь­те, как говорится, снисходительнее и смотрите на вещи полегче. 3 страница

Но пришло горе, пробившее, наконец, мое равнодушие к жизни. Умерла мама, единствен­ный человек, который жил со мной, любил меня, заботился обо мне. Я не буду описывать первых дней, когда я должна была привыкать к тому, что мамы уже нет. Я осталась совсем одна. Но потом что-то стало со мной происхо­дить. Еще на отпевании мамы, рыдая, я стала жадно слушать то, что говорил священник о бессмертии души, о том, что мама жива на Небесах. После этого я стала ходить в церковь. Мне стало немного легче. И я начала учиться жить в одиночестве. Как мне не хватало мамы! Но при жизни я ее как бы мало замечала, не хотела порадовать лишний раз, не хотела делиться с ней переживаниями. Сколько сил ушло у меня на пустое нытье, которые можно было бы отдать маме. И я стала задумываться. Теперь мне уже было с кем поговорить от серд­ца — с Богом, Божьей Матерью, святыми, я верила, что они меня слышат. Но все-таки не хватало человеческого общения. Старые подруги давным-давно замужем, у всех семьи. Однажды я решила отправиться в паломни­ческую поездку в Троице-Сергиеву Лавру. Как там было хорошо, благодатно, тихо. Я ехала домой с миром и светом в душе. И неожидан­но в вагоне мне в голову пришла простая мысль: как это не с кем общаться? Ведь через мой кабинет каждый день проходят десятки людей! Ведь у них есть же не только больные органы, но еще и живые души. Начала я с ма­лого: стала всегда улыбаться пациентам, потом начала шутить с ними, когда нужно было — подбадривала, у частых посетителей моего кабинета всегда интересовалась, как жизнь. Некоторые женщины, такие же оди­нокие, как я, даже начинали пересказывать мне свои проблемы. А многие спрашивали, почему у меня иконка на столе. И скоро я стала слышать от моих больных: «Ой, Ирина Александровна, вы такая добрая. Вы самый чуткий врач в этой больнице». Цветы при­носили, поздравляли с праздниками. А одна пациентка, моложе меня на три года, стала в конце концов моей близкой подругой. Те­перь я всем хочу сказать: поверьте, люди, мы не одиноки».

Часть 3

Что делать?

Смирение и низкая самооценка —

одно и то же?

Часто психологи утверждают, что одино­кий человек сам виноват в своем одиночестве. Не могу с этим согласиться — пути Господни неисповедимы. Так что «кто виноват», мы вы­яснять не будем, а вот о том, что делать — пожалуй, подумаем. О многом мы уже погово­рили. Упомянули вскользь и о низкой само­оценке, и о неумении любить себя. Теперь по­говорим об этом подробнее, уж слишком много путаницы с этими понятиями.

Что мучает В., автора письма, с которого мы начали книгу? В. сама признается в том, что надо было больше любить себя. Такие по­нятия как «любовь к себе» и «гордыня» верую­щие постоянно путают и тем самым немало вредят себе и другим. Отождествляя смире­ние — главную христианскую добродетель — с матерью многих пороков, с тем, что психологи называют низкой самооценкой, люди порой залезают в такие дебри, что им уже никто, кроме опытного священника (а, может быть, увы, и вкупе с врачом), помочь не в силах.

Беседуя однажды с психологом Валерием Ильиным, частым гостем православных изда­ний, я спросила его:

— Не кажется ли вам, что христианское смирение часто путают с комплексом непол­ноценности?

— Да, на самом деле очень часто встречает­ся такое «уничижение паче гордости». И надо сказать, что скептическое отношение у многих людей к христианскому смирению, к христи­анской аскезе происходит не от того, что эти люди являются гонителями Христа, а потому что им не приходилось встречаться ни с насто­ящим смирением, ни с настоящей аскезой, зато много приходилось сталкиваться с тем, что за это выдается. А любой человек очень чувствует фальшь.

— Психотерапевту порой ставят в вину, что он завышает у человека самооценку, а это не согласуется со смирением.

— Если завышает, то это плохой психотера­певт. Если возвращает нормальную... Я бы взял на себя дерзость напомнить противникам вы­сокой самооценки, что человек создан по обра­зу и подобию Божию. И когда он начинает мешать себя с грязью, то тем самым мешает с грязью и этот образ и подобие. Возьмите в пример Василия Блаженного. Его никто не заподозрит в гордыне, но он с царем, перед которым падала ниц вся Россия, как разгова­ривал! Сколько было достоинства в этом свя­том! Поэтому завышенная самооценка — пло­хо. Заниженная — тоже плохо. У абсолютного большинства наркоманов и алкоголиков зани­жена самооценка...

Дабы дорогие читательницы окончательно прояснили для себя, что за состояние души названо в этой книге низкой самооценкой, ска­жу лишь, что именно в этом состоянии человек ввергается в тяжкое уныние с сопутствующей часто мыслью «Бог меня не простит!» Иуду, как известно, это ввергло в петлю — он просто стал тошен сам себе.

Приведу выдержки еще из одного интер­вью — с игуменом Евмением:

— Отец игумен, многие люди боятся свобо­ды, и оправдывают это тем, что мы можем верить только святым отцам, а к себе долж­ны относиться крайне настороженно. Среди неофитов огромное количество людей, кото­рые имеют очень заниженные представления о себе, то, что на языке психологии называет­ся «пониженной самооценкой». Как, по-Ваше-му, имеет ли такой взгляд на себя основание в Евангелии?

— Я очень часто задаю людям вопрос: «А что Христос делал с самооценкой людей?» Если мы считаем себя учениками Христа, то, прежде всего, давайте обратим внимание на то, каким образом обращался с самооценкой лю­дей наш Божественный Учитель. Повышал ее или понижал? Представьте, Христос собирает толпу простого народа: не академиков, не кан­дидатов наук, а рыбаков, земледельцев, про­стецов и говорит: «Вы — свет миру», «Вы — соль земли». Берет простого рыбака и говорит ему: «Я на тебе утвержу Мою Церковь, и врата ада не одолеют ее». Что человек при этом чув­ствует? Собственное ничтожество или собствен­ную значимость в очах Божиих?

Господь давал людям разрешение действо­вать: «дерзай!», Он не превращал людей в бес­помощные и жалкие существа, помогал людям обрести веру в собственные силы, в важность и значимость их земного предназначения, в способность каждого человека стать чудо­творцем: «Истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас» (Мф. 17, 20).

Безусловно, Господь помогал каждому че­ловеку почувствовать собственную ценность, осознать в себе печать Божественного образа, ощутить, что каждый человек бесконечно до­рог и любим Богом. Архимандрит Софроний (Сахаров) в своей книге «Рождение в Царство непоколебимое» пишет об этом так: «Если при­нимать себя лишь за жалкое существо, то тогда легко позволить и простить себе множество всякого рода беззаконий; и в действительнос­ти, считая себя низшими существами по отно­шению ко Христу, люди (да не покажется сие неким преувеличением) отказываются следо­вать за Ним на Голгофу. Умалять в нашем сознании предвечный замысел Творца о чело­веке не есть показатель смирения, но заблуж­дение и более того — великий грех... Если в плане аскетическом смирение состоит в том, чтобы считать себя хуже всех, то в плане бого­словском божественное смирение есть лю­бовь, отдающая себя без остатка, целиком и до конца».

Если человек уверен в собственной ценнос­ти, если знает, что у него есть определенная цель, задача, для осуществления которой он родился на этой земле, то, осознавая это, он может двигаться в любом направлении. Если же на глубине сердца человек осознает себя ничтожеством, никчемностью, ничего не значащим и ничего не могущим существом, он ни на что не способен, он чувствует себя в этом мире лишним и для того, чтобы хоть как-то уйти от чувства тревоги, дискомфорта по этому поводу, он ищет сильного лидера, который будет помыкать им и распоряжать­ся им, как собственностью. И, конечно же, находит.

Господь давал людям разрешение действо­вать. Он показал пример очень позитивного настроя на жизнь, сказав, что верующему все возможно. Я думаю, что если мы в полноте доверяем Христу, мы действительно должны стремиться быть теми людьми, каковыми Господь хочет видеть нас. Нередко приходится сегодня встречать людей, настолько занятых осмыслением собственной греховности, что Христос просто уходит из восприятия челове­ка. А ведь то, что больше всего занимает мысли человека (сознательно или неосознанно), обыч­но отражается в поведении и становится явью.

Чтобы понять, чего человеку не хочется, приходиться сначала это представить. Наш ра­зум устроен так, что он начинает рассматри­вать эти образы, внутренне прослушивать сло­ва и фразы, о которых нужно «не думать», вспоминая, вновь возвращаться к тем чувствам и ощущениям, которые «нужно забыть».

Мысленное «не думать» неизбежно превра­щается в «думать» и воплощается в жизнь.

Именно поэтому так безуспешна для мно­гих людей «борьба с помыслами», они посто­янно думают о том, о чем «не надо думать», вместо того, чтобы подумать, что для них более важно и значимо. Именно последний путь ре­комендуют нам святые отцы, предлагая в слу­чае возникновения бури греховных помышле­ний обращаться в своей молитве к Богу или предаваться размышлению о Нем и чтению Священного Писания. Если же человек фоку­сируется на препятствиях на пути, они непре­менно встретятся. Если же человек ориенти­руется на радость победы, предвкушает ее пло­ды, он тем самым уже становится ближе к своей цели.

Исходя из вышеизложенного, я предлагаю людям определиться с тем, чего они на самом деле хотят, вместо того, чтобы мысленно вра­щаться по кругу бесконечного осмысления на­шей греховности. Ведь Господь наш повелел прежде всего искать Царствия Небесного и правды его, пообещав, что все остальное при­ложится само собой.

А как же покаяние? Оно необходимо для христианина. Покаяние и прощение являются мощными целительными средствами. Покая­ние — это процесс отказа от ложного ради истинного. Прощение — оставление греховно­го груза ради движения вперед, ко Христу.

Грешному человеку очень трудно принять незаслуженную милость Божию, подаваемую в прощении. Хочется «заслужить» прощение, оказаться «достойным». Поэтому одним из важнейших моментов христианской жизни мне видится смиренное, несмотря на сильное (для многих) желание самобичевания, приня­тие от Господа этого прощения, осознание себя прощенным и желание с этим чувством дви­гаться дальше по дороге собственной жизни.

Почему мне хочется отдельно упомянуть об этом? Приходилось слышать рассказ одного бывшего наркомана о пастыре, который дал ему совет не прощать себя за свои наркоман­ские грехи даже после того, как тот получил на исповеди разрешение грехов, до смерти чув­ствовать себя виноватым и неуверенным, про­стил ли Господь...

Пастырю необходимо отдавать себе отчет: ведет ли подобное усиление чувства вины к примирению с Богом и к выходу из греховно­го пленения? Вряд ли. Нередко вследствие та­кого душепопечения человек просто завязает в своей вине и опускает руки. Чаще всего оно ведет к отчаянию, унынию, депрессии, жела­нию все бросить... Кроме того, ненависть к себе, чувство вины и излишняя самокритич­ность вызывают уныние и ослабление душев­ных сил, что отнюдь не приводит человека к осознанию Радости Благой Вести Евангелия.

Безусловно, мнение великих святых очень значимо для каждого христианина. Но, к со­жалению, некоторые современные церковные издания, в которых приводятся целые подбор­ки ответов на все-все-все вопросы, вне учета контекста времени, обстоятельств, личностных особенностей вопрошавшего и отвечающего, являются для излишне простодушных людей большим соблазном. В применении святооте­ческих советов и рекомендаций к современ­ной жизни необходимо благоразумие и рас­суждение.

При этом хочется подчеркнуть, что на пер­вом месте для христианина должно стоять Евангелие. К сожалению, многие современные православные люди сегодня в большей степени сосредоточены на «концентрических кругах» третьей, четвертой степени важности: древняя иконопись, колокольный звон, знаменное пе­ние, самодержавие, ИНН. Все это, безусловно, важно, интересно, занимательно, но если при этом мы хорошо знаем и помним о том, что главное в христианстве — это Сам Христос.

Подобным увлечением для многих право­славных людей является сегодня коллекцио­нирование фотографии различных чудес и зна­мений. Но какой род ищет чудес и знамений? Как на этот вопрос отвечает Христос? Стоит задать этим восторженным женщинам неслож­ный вопрос по Евангелию, и они недоуменно пожимают плечами.

Что касается свободы и отношения к ней православного христианина, то давайте просто откроем Священное Писание. Излишний мак­симализм верующих своего времени апостол Павел останавливает простыми словами: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван... вы куплены дорогою ценою; не де­лайтесь рабами человеков» (1 Кор., 20, 23). Свобода предполагает высокую меру ответст­венности за себя, свою жизнь, свое движение ко спасению. А безответственному человеку так хочется переложить эту ответственность на кого-то, найти человека, который возьмет это «непосильное» бремя его ответственности.

Свобода духа, о которой пишет апостол Па­вел, находится в полной гармонии с послуша­нием. Но ведь послушание — это прежде всего открытость слову духовного наставника, спо­собность слышать и обучаться. Как жаль, что это слово сегодня так профанируется, нередко приходится встречаться с искаженным пони­манием послушания. Мол, ты делай, как тебе говорится, и не задумывайся, иначе — грех. Действительно, в Древних Патериках и Отеч-никах встречаются случаи, когда духоносные старцы, целиком и полностью взяв душевное попечение о человеке, понудив его к стопро­центному послушанию, в ответ могли дать пол­ноту духовности, быстрое восхождение по лест­нице духовного совершенства. Вряд ли сегодня найдутся священники, которые до конца чест­но, положа руку на сердце, способны «гаран­тировать» быстрое достижение высокого ду­ховного состояния через беспрекословное по­слушание лично себе. В наши дни, когда многие уже имеющие священный сан люди находятся в чине воцерковляющихся, умест­нее смиренное спутничество на пути ко спасе­нию, чем директивное «отсечение воли» через подчинение человека лично себе. Об этом же замечательно свидетельствует Владыка Анто­ний Сурожский в своей работе «Духовность и Духовничество» ...

Большой фрагмент интервью, что вы сей­час прочитали, был приведен на форуме «Че­ловек и его вера» участником Вадимом Шуми­ловым в ответ на тему, открытую Ольгой Куро-вой, главным редактором газеты «Как жить». Ведь проблема отношения христианина к себе волнует многих людей, и в теме, которую мы рассматриваем в этой книге, нередко во мно­гом является определяющей.

«Расскажу несколько историй из жизни, — пишет Ольга Курова.

1. Одна девушка, имеющая восточную вне­шность, считала себя страшненькой. В школе ее дразнили «Китайкой», отчего Маша (назо­вем ее так) совсем закомплексовалась. Она ни­куда не ходила, все силы тратила на учебу. В студенческие годы Маша познакомилась с мужчиной на тридцать лет старше. Он ув­лекался какими-то восточными учениями, и именно ее миндалевидный разрез глаз при­водил его в восторг. Маша стала его любов­ницей (мужчина был женат). Они вместе прак­тиковали йогу и оккультизм, и в результате девушка попала на отчитку в Троице-Сергиеву лавру. После этого жутковатого опыта Маша воцерковилась. Через несколько лет она позна­комилась на Соловках с полусумасшедшим художником, которого бросила жена из-за его беспробудного пьянства. Ей было 25 лет, ему — 45. Они стали жить вместе, без венца и без регистрации в ЗАГСе (он не был на бумаге разведен с первой женой). Художнику редко удавалось продавать картины, и он жил за счет сожительницы, не отказывая себе ни в чем. Многие жалели Машу, советовали отправить «мужа» на лечение в психиатрическую боль­ницу (кроме пьянства, у него имелся диагноз «шизофрения»). В конце концов, он все же оказался в психушке. Маша искренне страда­ла. Она не верила, что ее, такую уродину, смо­жет полюбить кто-то еще.

2. Молодой человек, рыжий и очень коно­патый, также в детстве сильно страдал из-за своей внешности. Когда мальчик подрос, смыс­лом его жизни стали бесконечные донжуан­ские подвиги. Таким образом он самоутверж­дался. Даже придя в церковь, парень не смог ничего с собой поделать. «Да, я блудник! Я бабник! Я такой. А вы что, святые?» — резко заявлял он всем, пытающимся как-то на него повлиять. Кроме толпы любовниц, в его жизни не было ничего примечательного. Да он и не пытался ничего достичь, хотя обладал незау­рядным умом.

3. В храме служил алтарником замечатель­ный молодой человек. Симпатичный, прият­ный в общении, в то же время глубоко верую­щий и серьезный. О нем грезили все местные невесты. А одна певчая (назовем ее Таня), дей­ствительно страшненькая внешне: толстая, вся в прыщах, с маленькими глазками, напо­минающими поросячьи, — вдруг заявила: «Он мне нравится!» Поначалу над ней посмеи­вались, никто не верил, что у Тани есть шансы заполучить первого жениха. Но все насмешни­ки прикусили языки, когда красавец-алтар­ник через полгода сделал Тане предложение. Теперь он священник, она — матушка. Живут душа в душу, детишек растят.

4. Один молодой человек, назовем его Паша, учился в аспирантуре и преподавал в воскрес­ной школе. Получал, естественно, гроши, и жили они с матерью на ее зарплату. Но вот у мамы обострилось хроническое заболевание, и работать ей стало не под силу. Тогда Паша пришел просто с улицы в очень солидную фир­му, где у него не было ни связей, ни знакомств, и сказал: «Хочу у вас работать». Его наглости подивились, но все-таки предложили долж­ность курьера. Конечно, для парня 24 лет с престижным образованием и несколькими иностранными языками это было унизитель­но, но Паша согласился поработать курьером. Вскоре его способности оценили и повысили по службе. Через четыре года Паша стал в этой фирме третьим лицом. Теперь его мама отды­хает в Шарм-Эль-Шейхе и больше на здоровье не жалуется. На духовной жизни Паши его деловые успехи не отразились негативно: он по-прежнему усердный прихожанин одного из московских храмов.

Вопрос: почему те, кто оценивает себя дос­таточно высоко и поступает дерзновенно, избе­гает греха, и, напротив, имеющие о себе низ­кое мнение падают именно из-за этого?»

Собственно, бывает так далеко не всегда, но все же — почему так порой получается? Что же это за непонятная любовь к себе?

Люблю себя, потому что я человек. Люблю само это слово, это понятие «человек». Поче­му? Попытаюсь объяснить. Например, я пишу рассказы. Моя мама (самый любимый и стро­гий мой критик) ругает меня: «У тебя уже третий рассказ — все одно и то же. Пиши о другом». То есть плох тот творец, что делает все по готовому шаблону. А Бог — Творец всего существующего. И каждый про себя может уверенно сказать: «Нет человека точно такого же, как я». Нет человека, подобного каждому из нас. Отрицать это — умалять величие Бога как Творца. Это только на заводах продукцию штампуют один к одному. Как вы думаете, почему Христос сказал, что добрый Пастырь всех овец зовет по имени? Он знает каждого из пасомых своих «в лицо», дорожит каждым как личностью. Каждый человек неповторим для Небесного Отца. И не надо говорить, что мы «любим себя», когда мы грешим, жалуемся — «ой, мне все время не везет, ой, у меня нос картошкой, ой, кто меня, такую замуж возьмет...». И таких «ой» набирается превели­кое множество. Когда человек грешит, он лю­бит не себя, а «тот самый мир», про который Господь сказал: «Не любите того, что в мире». Каждый раз, совершая грех, человек проявля­ет нелюбовь к себе как к Божьему творению.

БОГ ради человека — венца творения Свое­го — сотворил сначала Вселенную. БОГ сотво­рил рай ради человека. БОГ РАДИ ЧЕЛОВЕКА воплотился, стал таким, как мы кроме греха, БОГ ради нас, ради всех мытарей и разбойни­ков пошел на смерть, БОГ земную Деву поста­вил превыше Херувимов и Серафимов... Что есть человек? Мало чем удален он от ангела... Когда я еще только отходила от научного ате­изма, то все разговоры о «инопланетянах, уп­равляющих человеком» были мне глубоко омерзительны. Я и тогда уже понимала, что человек — это ЧЕЛОВЕК. И образ Христа по­том поразил безграничным милосердием и ува­жением к людям.

Расскажу немного о себе, себя не любив­шей. Чем сильнее я была в себе не уверена, чем была «скромнее», тем больше раздражали меня люди, тем меньше я любила их. А как тут любить? Все время казалось, что они только и делают, что критикуют и высмеивают про себя мою манеру держаться, говорить, мою внешность и т.д. Но почему, собственно? Чем я хуже? Вывод: я неудачница, поэтому мир отвратен и люди злы. Дело в том, что застенчи­вый человек чаще всего когда-то был затюкан (учителями, родителями, одноклассниками, кем угодно). Сможет ли он адекватно воспри­нимать окружающий мир, если не переступит через свою «затюканность»? Неуверенность в себе и даже застенчивость — и есть обратная сторона гордыни. Иначе зачем человеку посто­янно смущаться, думать, что он что-то делает не так? Неужели он воистину уверен, что все только на него и смотрят, думают лишь о том, как он выглядит, как говорит и прочее? Не­которым нездоровьем отдает такое поведение. Так же, впрочем, как и «американская» де­монстративная наглость. Эти противополож­ные, на первый взгляд, вещи имеют общие корни. А сняло мою «застенчивость» и «неувереность» как рукой, когда я пришла в Право­славие. Я поняла, что Бог меня создал такой, какая я есть, и что нужно любить себя, кроме грехов. Теперь я счастлива, и вокруг меня мно­го достойных людей. Впрочем, этому еще по­могли врожденные свойства характера. Но есть просто характеры другие — тихие, спокойные. У таких людей нормальная самооценка, не за­ниженная. Вы, наверное, уже поняли, что са­мооценка — это не есть нечто математическое, определяемое по 5-10-бальной шкале, это со­стояние души, ее взаимоотношения с миром.

Старая как мир, такая простая истина — люби других и не будешь одинок. Но мне ка­жется, что кто-то из вас, дорогие читательни­цы, поморщится при этих словах и, может быть, безнадежно вздохнет: «Полюби ближ­них» да «полюби», а как их полюбишь, когда все тошно и в душе вой?» Как полюбить? На­чать с себя. Как любить себя, такую грешную? Любить себя — значит проносить через всю жизнь Пасхальную радость. Сознавая свою цен­ность как человеческого существа. Любить жизнь и радоваться жизни. Радоваться, что относительно каждого из нас у Господа есть Свой замысел.

Однажды мне случайно попался на глаза тест «Сладкое одиночество», в котором были такие слова: «Тебе известны разные вкусы оди­ночества, как горького, так и такого, которое можно усладить. Ты на добром пути к тому, чтобы успешно управлять собой в те минуты, когда вокруг тебя никого нет. Ты еще времена­ми называешь это пустотой, но все чаще заме­чаешь, что это иллюзия, потому что в этой пустоте всегда кто-то есть. Ты учишься этого кого-то замечать, ценить и любить. Этот кто-то — ты».

Почему мы неинтересны сами себе? Потому что не понимаем, какой огромный мир зало­жен внутри нас. Наши слабости и ошибки — путь духовного роста, если относиться к этому правильно. Каяться в грехах — совсем не то, что постоянно казнить себя за них, забыв о чистой радости сердца, легкого после испове­ди. Если постоянно говорить себе, что мы мерз­кие и гадкие, то точно так же постепенно при­учатся воспринимать нас окружающие. Уве­ряю вас — при таком отношении к жизни счастливо выйти замуж будет очень трудно, даже если вы этого сильно хотите. Святые от­шельники плакали о своих грехах — это были люди, изначально удаленные от мира, и что такое был их святой покаянный плач, мы свои­ми малоочищенными сердцами вряд ли пой­мем. Но совершенно точно — это не были на­доедливые и нескромные сетования перед каждым встречным-поперечным: «Ах, какой я плохой». Вы же собираетесь строить жизнь в миру, с любимым человеком. Истинное сми­рение молчаливо, покаяние отдается Богу. А для людей, которые рядом, женщину ничего так не красит, как ясное, доброе и светлое восприятие жизни. Радость меняет наш вне­шний облик, уверенность в Божьей любви дает уверенность в собственной нужности для этого мира. На исповеди душе дается освобождение. Освободите и вы свою душу для вольного поле­та, зная при этом, что будете падать еще не раз. Главное — иметь духовную силу и желание вовремя подняться.

«Вы, как и любой другой человек, имеете право состоять из достоинств и недостатков. И если вы включаете, ассимилируете и добро, и зло в вашей сущности, то это реальный взгляд на себя, и это здоровье. Если же отвергаете часть себя или, хуже того, ненавидите в себе что-то, то это невроз. Невротик, к сожалению, не способен на безусловную любовь. Это не ваша вина, не ваша беда, а это ваша проблема, с которой нужно работать. Над бедой плачут, вина вас съедает изнутри, а вот осознанная проблема — это конструктивно. Путь к близости с другим человеком обязательно проходит через любовь к себе, реальной. Ведь для того чтобы открыться другому человеку, нужно быть открытой для себя...

Открыть себя и полюбить себя. Это не так легко, как кажется, потому что в каждом из нас живет детский страх, что плохую девочку никто не любит.

Не хотелось бы, чтобы вы поняли, что лю­бовь к себе — это нетребовательность, что это допущение лжи, предательства, необязатель­ности и т.д.» (Г. Белозуб «Брак от рассвета до заката»).

Один умный человек сказал мне слова, ко­торые я запомнила на всю жизнь: не надо считать, что все люди смотрят только на тебя и думают только о тебе. Да, действительно, у окружающих нас людей много других забот, чтобы только и делать, что выискивать в нас недостатки. Но мы сами можем постоянно о них напоминать, изводя близких и коллег своей самокритикой. Но повторим — истинное смирение молчаливо.

Нужно избегать мнительности. Случается, что нам все время кажется, что люди плохо о нас подумали, хотя ничего подобного в дей­ствительности не было. Помню, однажды мой друг довольно резко и односложно сказал мне, что занят, когда я позвонила ему. Я целый час переживала из-за этого. Но перезвонив через час, услышала такое сердечное обращение, что весь вечер потом у меня было очень хорошее настроение от искренних добрых слов. Надо помнить, что иногда негативное отношение че­ловека направлено вовсе не на вас, а вызвано какими-то проблемами. А вы просто попались под горячую руку. Прощайте и смиряйтесь — мы все не святые.

Самый большой наш жизненный крест — это мы сами, и если мы не становимся мгновен­но хорошими, то и это надо понести без раздра­жения и ненависти к себе. Это и есть смирение.

Ох уж эта княгиня

Марья Алексеевна!

Предположим, вы правильно восприняли все вышесказанное и решили изменить отно­шение к жизни. Итак, что же делать? Первое: успокоиться. По-христиански: смириться. Перестать стесняться одиночества. Слова о том, что «женщина не будет до конца счастлива, если не создаст семью», научитесь воспри­нимать с улыбкой. Найдя подобные высказы­вания в какой-либо книге, сразу же отклады­вайте ее, особенно если книга религиозного содержания: уж кому-кому, а верующим стыд­но не знать, что в конце концов живем мы не для земного счастья, а для Царствия Божия. А оно — «внутрь нас есть» и вряд ли зависит от непременного наличия мужчины в вашей жизни. Не стесняйтесь без спутника посещать гостей, выставки, просто гулять по любимым местам. Не разрешайте людям слишком долго распространяться на тему вашей личной жизни, если вам это неприятно. Всегда можно отве­тить вежливо, с улыбкой, но при этом так, что ответ ваш отобьет охоту у бесцеремонных лю­дей портить вам настроение. Главное — сами ни портите его никому: ни себе, ни людям. Самое важное сейчас для вас — избавиться от ложного чувства стыда. Стыд «за то, что меня никто не любит», как показывает нам письмо одинокой девушки В., может даже стать серьезным препятствием в религиозной жиз­ни. Стыдно становится даже молиться! Конеч­но, краснея из-за того, что «все уже, а я ни­как», вы можете просто не заметить в себе то, из-за чего действительно надо бы краснеть. Не заметите, как развиваются неприятные чер­ты характера, какие-то важные грехи так и останутся неисповеданными.

И если у вас есть в жизни что-то, что (вы чувствуете) придает ей смысл — не бубните в ответ на вопрос «да разве ты счастлива без мужика?» что-то вроде «ну, по-своему — да!» Будьте уверены в себе — слава Богу за все! Подумайте — ведь у вас есть целый мир.

Стыдиться одиночества перед людьми — грех, поскольку суетному мирскому мнению мы придаем до неприличия большое значение. Оборотная сторона такого стыда — греховное самолюбие.

Психолог Диля Еникеева пишет в книге «Одинокая женщина ищет»: «Оглядка на «ста­рушек у подъезда», сплетниц на работе и им подобных людей, мнение которых не должно ничего значить, и боязнь осуждения типичны для людей с низкой самооценкой. На чужой роток, как известно, не накинешь платок, всем угодить невозможно, всегда найдется кто-то, кому это не нравится. Опасения, «что станет говорит княгиня Марья Алексеевна», мнение света и престарелых дам, — все это было акту­ально в прошлом веке. Сплетни задевают толь­ко того, кто их боится и болезненно реагирует на них.

Всем этим людям, которые являются сто­ронними наблюдателями нашей жизни, по большому счету на нас глубоко наплевать. Осуждение — это не конструктивная критика, не стремление помочь вам что-то исправить, стать лучше. Пользы от него никакой, а на­строение может испортиться, если брать в голо­ву все, что говорят ваши соседи, коллеги и даже подруги. Сплетничая и осуждая кого-то, они заполняют пустоту и бессмысленность собст­венной жизни.

Завидует и осуждает только тот, кто ощу­щает собственную неполноценность и таким образом хочет противопоставить себя объекту осуждения: смотрите, как я выгодно от нее отличаюсь, я намного лучше! В каждой сплет­не, осуждающей реплике заложен подтекст, который подразумевает, что тот, кто осуждает, себе никогда ничего подобного не позволит. Умный человек никогда не судит других, он руководствуется известной заповедью «не суди да не судим будешь» и принимает других лю­дей такими, какие они есть, понимая, что каж­дый человек полон и достоинств, и недостатков.